***
— Лео? — клептоман заглянул в комнату своего раба, медленно открывая дверь. Парень стоял возле окна, вглядываясь в укутанную темнотой улицу, прижав голову к холодному стеклу. Господин зашёл внутрь, медленно, словно крадясь, хоть и сам не понимал, зачем; он приблизился к мальчику, становясь рядом. За окном было довольно ветрено и взгляд хозяина упал на дерево, листья которого колыхал прохладный вечерний ветерок. Леонардо смотрел туда же. Они стояли так около пяти минут, в угнетающей тишине наблюдая этот «танец природы». — Можно вопрос, Господин? — парень разрушил тишину, повернувшись лицом к клептоману, на что Свифт лишь кивнул, медленно переводя на него взгляд. — Вы ведь могли отдать меня ему, да? — Мог… — этого ответа мальчику было более чем достаточно. Он отвернулся от своего хозяина и направился к ванной комнате. — Лео, стой, ты куда? — но не дождавшись конца вопроса своего Господина, парень дёрнулся с места, а добежав до ванной, захлопнул за собой дверь. Свифт дёрнул ручку двери — закрыто. «Черт, и зачем тут вообще стоит замок?» — возмутился он про себя, все дёргая и дёргая за эту треклятую ручку. Это начинало злить панка, который, дёрнув в последний раз, уже собирался идти за отмычкой, как звук тихого всхлипа, раздавшийся из-за двери, заставил его мгновенно успокоиться. Клептоман сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, прислушался к происходящему за дверью. Опять всхлип. Закусив губу, Свифт отвёл глаза, ещё раз бросив взгляд на тёмное окно, а затем легонько постучал по двери. — Лео, открой, пожалуйста, нам нужно поговорить, — никакой реакции в ответ не последовало. Панк прислонился спиной к двери и медленно спустился вниз, положив голову на колени. Мерзкое ощущение. Мерзкое ощущение, о существовании которого он даже не догадывался. Он молча сидел рядом около десяти минут, а потом постучался ещё раз, но на этот раз, Свифт услышал шум — щелчок, оповещающий клептомана о том, что замок открылся. Панк поднялся с пола и медленно приоткрыл дверь, за которой скрывался мальчишка. — Лео? — шёпотом произнёс Господин, заглядывая в комнату. Его раб сидел на полу, облокотившись спиной о край ванной. — Котёнок, ты в порядке? — «тупая, нелепая, неуместная»… Если бы клептомана в тот момент попросили описать тремя словами его улыбку, то он неприметно использовал бы эти три. Мальчишка кивнул, отводя глаза в бесполезной попытке скрыть следы слез, которые минуту назад бежали по его щекам. Свифт присел рядом, опускаясь на холодную плитку приятного изумрудного оттенка, и снова молчание… Молчание, которое длилось почти минуту, но для обоих показалось целой вечностью. — Я ненавижу себя, — шёпотом произнёс Леонардо, закрывая лицо руками. Он не скрывал слезы, не пытался сдержать крик, нет… Просто он чувствовал себя так, будто усталость всего мира скопилась в одном человеке, а по счастливой случайности, или не счастливой, этим человеком довелось быть именно ему. — Малыш, — нахмурив брови, панк положил руку на плечо парня. Сейчас он видел в нем что-то до боли знакомое, что-то, что было нарочно забыто и случайно помянуто волей обстоятельств…***
— Я ненавижу себя… — шёпотом произнёс мальчик, прижимаясь к двери кабинки. — Свифт, пожалуйста, открой, — обеспокоенный, но такой родной голос младшего брата раздался совсем рядом. — Открой или я сломаю эту чёртову дверь! Я не шучу. Ребел ещё раз стучится перед тем, как ударить по гребанной преграде плечом. Испортит — плевать. Накажут — плевать. Он знает, что старшему сейчас нужна помощь, ему нужен врач. Дряхлая щеколда поддаётся довольно сильному удару, и мальчик, наконец, видит брата, сидящего на грязном полу детдомовского туалета. Растрепанного, красного от слез, забившегося в угол и сжимающего кулаки от боли. Это уже не первый раз, но если они сейчас же чего-то не предпримут, то вовсе и не последний. — Ну, и чего ты тут расселся? Почему в медпункт не пошёл? — вроде бы ругая, но на деле сочувствуя, произносит Ребел. — Вставай-вставай, сначала надо к доктору, а затем набьём этому придурку рожу. — Не надо к доктору! Не пойду! — начинает истерить Свифт, когда младший пытается поднять его с пола. — Не пойду! Не хочу! Не надо! Реб не справляется с брыкающимся братом и после трёх попыток поставить его на ноги сдаётся, опускаясь к нему. — Тихо-тихо… Успокойся, родной, — сдерживая слезы, говорит младший. Ему сейчас надо быть сильным. Ему надо делать вид, будто ничего не произошло. — Кто это сделал? Опять этот ублюдок? Юный клептоман лишь отрицательно кивает головой, обнимая руками колени: — «Усыновители»… Младший просто не знает, что сказать. Хочет помочь, но не может подобрать слов. Он ещё ребёнок, чтобы уметь справляться с подобными проблемами, но Ребел понимает, что больше нельзя этого допускать. -… У… У тебя на… На штанах кровь, — тихо произносит Ребби, чувствуя сводящую боль в лице и оскомину во рту. Глаза начинало щипать слишком сильно. — Пожалуйста, пойдём к доктору. — Не пойду… Они не помогают. Только издеваются, — старший все сильнее и сильнее жмётся в угол, вытирая слезы. — Пожалуйста, потерпи в последний раз…***
— Малыш… — Свифт тяжело вздохнул и погладил мальчика по плечу. — Ты не должен говорить так. Не должен, ты понял? — панк на секунду отвёл взгляд, собираясь с мыслями. Ему сейчас намного проще говорить, чем было тогда Ребелу. Он вырос, он богат, этот пацан — его вещь, но однако ком, мгновенно застрявший у него в глотке, заставил парня собраться с мыслями. — Ты можешь ненавидеть этого жирного урода, ты можешь ненавидеть меня, Реба, Гоуста, Эмса, да кого угодно, хоть весь мир, но только не себя! Ты ни в чем не виноват, ты просто жертва, маленькая жертва обстоятельств… Так в чем же ты провинился настолько, что сейчас ненавидишь себя вместо тех ублюдков, которые издеваются над тобой? Лео поднял голову, кладя руки на пол. На его лице уже не было слез, а губы парня медленно растягивались в отчаянной улыбке. — Почему я ненавижу себя? Вы серьёзно? — мальчик не смог сдержать смешок. — Я могу говорить откровенно? — Можешь, — Свифт повёл бровью. — Потому что я ничтожен, — Леонардо усмехнулся. — Вместо того, чтобы убить этого Форда, я слушал про то, как мне выбьют зубы, чтобы, видите ли, сосать было удобней. Вместо того, чтобы помочь братьям, я мою тут пол и вытаскиваю осколки из лица после каждой разбитой тарелки. Вместо того, чтобы умереть, я прислуживаю каким-то моральным ублюдкам, а моя жизнь не стоит больше жизни дворовой собаки, — очередной смешок сорвался с губ. — Нет, по деньгам, может, и стоит, а по факту… — по щекам парня медленно побежали слезы, давая ему ощутить свой мерзкий солёный вкус каждый раз, когда они достигали его рта, растянутого в улыбке. — Бесполезный. Никчёмный. Ненужный… А Вы говорите "люби себя"! Да Вы — идиот, если действительно так думаете, — Лео помотал головой. — Простите, Вы не идиот. Наверное, Вы просто и понятия не имеете, о чем я. По крайней мере, я очень надеюсь, что Вы никогда не испытывали такого. — Надеешься? — последние слова мальчика ударом молнии в ночном небе отпечатались в голове Свифта. — Я не идиот, — парень отвёл взгляд в сторону. — Вернее, не слепой… У Вас ни отца, ни матери нет. Ни упоминаний о них, ни фотографий, ни звонков. Можете побить меня, если я лезу куда не следует, но я уверен, что я прав. И кем бы Вы ни были, я бы не хотел, чтобы Вы хоть когда-то были на моем месте...