Нулевые шансы на успех

В коридоре Шо не успел никого позвать, как мимо пронеслась чуть ли не целая делегация врачей и медсестер. Все спешили к Рицу — делать замеры, анализы, охать и ахать, читать лекции по теме и всё остальное, что требовалось по инструкции. Обняв себя за плечи, Шо прислонился к стене. Зажмурился, прикусывая до крови губу и приказывая своей глупой башке не делать глупостей и успокоиться. — Дыши глубже, — прохрипел Шо. Из укусов потекла кровь, которую он зализал. Привкус горечи и невозможности помочь. Нужно было подготовить Рицу к тому, что у него исчезла сила. Только какие слова подобрать? Сказать: «Ты цел, невредим, непутёвого братца спас и меня тоже, кстати, и лишился силы. С каждым бывает, а теперь целуй спасённого, и забудем об инциденте?» Ха, смешно. То, что для Рицу его сила была важна и стояла совсем рядышком с братом, Шо давно знал. Вот только это всё равно стало ударом. Особенно тяжело видеть, как истерика поглощает любимого человека, топит его и не даёт вынырнуть. У Шо слова застряли в глотке, когда Рицу начал себя царапать. Видеть беспомощность и ничем не помочь — это самый сильный страх. В тот момент Шо чувствовал себя бесполезным истуканом, как и говорил Рицу, правда, про себя. Если бы он только мог, то с радостью отдал свою силу Рицу, только бы не видеть в его глазах затухающую жизнь. Шо спрятал лицо в ладонях. Они были мокрыми. Он посмотрел на них и усмехнулся. Настолько задумался, что не заметил, как ранил себя — полумесяцы на внутренней стороне ладоней заполнились кровью. Он её ещё и по своей морде размазал. В туалете пришлось отмываться от красных пятен. Из зеркала смотрело осунувшееся бледное лицо с чёрными мешками под глазами. Взлохмаченные волосы намокли и были похожи на паклю. Искусанные губы вообще отдельная песня. Не пилот, не представитель Сузуки Корп, а какой-то затюканный хикикомори. Щетины разве что не хватало. Возвращаться в палату не хотелось. Что он скажет Рицу? Он ведь знает, что тот хочет услышать, но это невозможно. Вернее, чудеса случаются, но Шо в них не верил. Ещё непонятно было, с чего Рицу сделали операцию по вживлению ТП. Это папаша так намекал, что Рицу теперь не отвертится и будет расплачиваться до конца своей жизни? Решил пристроить своего сынка и благословить? Потому что если Рицу без S-силы, то Сузуки Корп он не нужен, так — подлечить раны за боевые заслуги и достижения и выкинуть на улицу. Или всё же надежда есть? Дверь в палату Рицу тихонько скрипнула. Шо замер, чувствуя, как сердце бешено заколотилось в груди. Словно он крадётся среди ночи к девчонке в комнату через спальню отца с ружьём. Рицу спал. Или делал вид, давая понять, что не намерен вести переговоры. Шо подошёл, поправил одеяло, как делал много раз до этого. — Ты только живи, ладно? — прошептал Шо тихо и наклонился к его лицу. — Ты мне нужен любым. Я ведь не смогу без тебя, идиот. Поцеловать в щёку он так и не решился. Не должен, не может, недостоин. Поэтому ограничился тем, что невесомо погладил по скуле и вышел. В столовой Шо сел за свободный стол у стены и уставился в поднос. Рис, рыба, салат, жареное мясо, апельсиновый сок... Вот дурак, взял сок, который терпеть не может. Его Рицу любит. Наверное, на автомате взял — они обедали всегда вместе. А теперь Рицу лежал в кровати, без силы, опустошённый и выпотрошенный печальной истиной. — Сузуки, — рядом сел никчёмный братец Рицу — Шигео. И Ханазава, хвостиком таскавшийся за ним всюду. — Ты не знаешь, как мой брат? С ним всё в порядке? Меня врачи не пускают, говорят, что без изменений. На язык лезли ругательства и остроты, но Шо их проглотил. Посторонних к Рицу не пускали. Видимо, посторонним был даже родной брат. У Шо были привилегии, которыми он пользовался. От этого стало ещё хуже. — Очнулся, — глухо сказал он, разрывая вилкой мясо на куски. На мелкие-мелкие кусочки, как если бы убивал каждого пришельца по отдельности. — Сегодня. — Он... спр... как... — Шигео разволновался и не мог ничего толком сказать. — Что-нибудь говорил? — перевёл Ханазава, беря Шигео под столом за руку. Это не скрылось от взгляда Шо, но кто он такой, чтобы запрещать успокаивать таким образом? Человека к родственнику не пускают после тяжёлой миссии, он волнуется, так что имеет полное право успокаиваться так, как удобнее. — Как он? — Слаб ещё, — пробормотал Шо и воткнул в мясо вилку. Поднёс ко рту и съел, не чувствуя вкуса. — Выглядит не очень, но это дело поправимое. Интересовался тобой, спрашивал, как ты. Доложил ему новости, успокоил. Только вот... «Лучше добей». Шёпот Рицу въелся в уши. Вилка выпала из рук. В глазах собрались слёзы, но Шо не дал им появиться. Не хватало ещё реветь! Вот что Рицу за человек-то такой! Никчёмный и слабый, рыдающий от потери своей силы! Он же, блядь, ради брата сюда попёрся, а теперь силы нет, и все? Прощайте? Мудак. — Что такое? — от волнения Шигео смог даже сказать нормальную фразу. Надо же. — Только не скрытничай, — попросил Ханазава. — Он лишился силы, — проронил Шо как можно безразличнее. Шигео неверяще замер. Даже рот приоткрыл от удивления. На его лице легко читался весь ужас ситуации. Едва ли не копия того, что Шо видел в палате. Чёрт. Ещё одной истерики ему не хватало для полного счастья. Ханазава закрыл ладонями уши Шигео. Шо сперва не понял, зачем он это сделал, но потом, когда Ханазава со смаком выругался, всё стало на свои места. — Прости, —сказал он, когда ладони вернулись под стол и сжали руку Шигео. — Просто... Шигео автоматически кивнул. — Он так радовался, когда у него появилась сила, — прошептал Шигео. — А теперь вот так вот... он же не... Ханазава его обнял и притянул к себе, позволяя пореветь у себя на груди. — И куда его теперь? — спросил Ханазава, поглаживая Шигео по волосам. Более практичный, нежели старший братец Рицу. Может, поэтому и сошлись — дополняют друг друга и закрывают дыры. Шо едва не прыснул, когда представил этих двоих в кровати голыми и как они договариваются, кто из них будет топом. С Рицу такого не грозит — он закрылся. — Не знаю, — есть расхотелось. Шо отодвинул от себя поднос, проскрипевший по железному столу мелодию, созвучную его состоянию. — Я не в курсе, что делают с бесполезными пилотами. Шигео обернулся, сверкнув злым взглядом. — Он не бесполезный! Шо почувствовал удар. Его пронесло через всю столовую и впечатало в противоположную стену с такой силой, что перед глазами звёзды завертелись. — Не говори про него такое! Столы и стулья затряслись, взмыли в воздух, пара попала в лампы, и те потухли, осыпавшись осколками на пол. Краем глаза Шо заметил, как несколько пилотов выставили щиты, работники поскорее сбежали, а остальные стояли и смотрели. Охраны на них не хватает. — Пусть он больше не пилот, но он останется здесь! — прошипел его братец. Острые столовые приборы нацелились на Шо. Вот так вот и приходит пиздец в жизнь. — Он умный, весёлый, добрый, но не бесполезный! Ну да. А ещё Шо его любит и хочет затащить в свою кровать и трахнуть. Совершенно не пахнет бесполезностью. — Тише, — прошептал Ханазава и обнял Шигео, прижимая к своей груди спиной. И что-то ещё зашептал на ухо. Кажется, даже целовал. Плевать. Главное, добился того, что отвлёк внимание на себя. Всё с грохотом попадало. Послышалась ругань, охи и вздохи. Кого-то Шигео поднял своей силой в воздух, и теперь без поддержки они упали обратно на ноги. Или на спину — кому как повезло. Шо хотел высказать Ханазаве, чтобы держал своего мальчика на коротком поводке, но сдержался. Потому что заслужил подобное отношение к себе. Так и надо — за то, что не смог уберечь Рицу. Память подкинула монитор, отображавший залитую кровью кабину пилота, бессознательного Рицу и звенящую тишину. Это были самые ужасные часы в жизни Шо. Когда видишь небезразличного тебе человека в таком состоянии, а до земли ещё лететь и лететь, на руках тело, которое хочется привести в чувство или хотя бы пощупать пульс, но не получается. Шо чувствовал в тот момент себя таким же бесполезным и никчёмным. Эсперская сила ничего не значит, когда ты не можешь помочь тому, кого больше всего хочешь защитить. Шо постоянно пялился вперёд, бросая взгляды на монитор с Рицу. Того кидало иногда на особо сложных виражах, и он пытался минимизировать урон, но всё равно из-за него на теле Рицу осталось несколько синяков. По внутренней и внешней связи творился ад — многие к нему пробивались и интересовались состоянием пилотов, группы, отчётами, задавали вопросы, чем жутко мешали. Шо их поначалу не слушал, а потом обрубил связь, оставив только своего куратора, вежливо намекнув, чтобы тот не вздумал истерить. Ну как намекнул — угрожал, кажется. Шо точно не помнил — память отключилась. Всё, что осталось — образ бледного Рицу с заливающей лицо кровью из носа. — Поднимайся. Шо поднял голову. Ханазава возвышался над ним и протягивал ему руку. На его губах играла едва заметная улыбка. Шо постарался не заехать ему в челюсть — просто так, для профилактики. — Мы все перенервничали, — заметил Ханазава, помогая подняться — Шо всё-таки принял помощь. — Стресс дал о себе знать и вылился вот в это. Шо промолчал. Ему нечего было сказать. Всё, о чем бы он ни говорил, вертелось вокруг Рицу. Тогда как Рицу курицей-наседкой вертелся вокруг своего старшего брата. Сложно любить того, кто восхищается кем угодно, но не тобой. Это давит на самооценку и растаптывает чувства, которыми ещё не поделился. Шо ненавидел свои слабости. Одной из них, и самой большой, был Рицу. — Третья группа! Шо вместе с Ханазавой и Шигео обернулись на куратора. Тот притащился в белой майке, штанах и тяжёлых ботинках с металлическими носами. Под мышкой Кояма держал табель, во второй руке сжимал рацию и телефон. — В ангары шагом марш! Внеплановая инструкция и перестановка мест! — Не сердись на него, ладно? — напоследок попросил Ханазава и поспешил мимо Коямы. Следом потопал Шигео. Шо вздохнул, взлохматил волосы и двинулся к выходу. Едва они дошли до ангара, включилась сирена. Повсюду засуетились, послышалось эхом: — Они опять напали! — Пришельцы здесь! Шо следовал за группой. Та поредела после первой провальной миссии. Новых пилотов пока ещё не привезли, поэтому придётся вновь стать на защиту оставшимися крохами. Пять трупов пришлось отправить родным. Два тела так и не нашли вместе с машинами. Раненых было больше половины. Уцелевших — и того меньше. Эсперов рекрутировали в армию. Тех, кто не соглашался — в обязательно-принудительном порядке. Правительство издало указ, чтобы каждый человек прошёл тест на обнаружение S-силы, поэтому никто не мог скрыться. Другое дело, что процесс тестирования был долгим и не давал точных данных. Так получилось с той девчонкой из Шрама, чьё имя Шо забыл. Она не была эспером, но хорошо владела своим ки, которое тест признал за S-силу. — Они в Токийском заливе! — Это же совсем рядом. Шо остановился в хвосте группы. Кояма что-то вещал о перестановке мест и перераспределении машин, при этом зубочистка в его рту меняла месторасположение из одного уголка губ к другому. Он инструктировал и вдалбливал — не рисковать, думать головой и не кидаться в крайности. Всё, как обычно, с тем лишь изменением, что в конце он озвучил мысль, которая засела прочно у тех, кто наблюдал Великое Падение Землян Против Пришельцев. — Вы все подохнете, если не будете думать своими тупыми головами. Прошлая миссия это показала наглядно. Если хотите вернуться к своим родным в запечатанном гробу, лучше сразу скажите, чтобы мы не тратили на вас ресурсы. Желающие — шаг вперёд! Вперёд вышла девушка. Её голые коленки, выглядывавшщие из-под короткой юбки, дрожали. Казалось, ещё минута, и она грохнется в обморок. — М-м-можно, я не полечу? — промямлила она. — По какой причине? — Мне с-страшно, — она сжалась. — Может, милочка, хочешь вернуться домой, а? — Кояма наклонился и посмотрел на неё ласково. — Хочу, — кивнула она. Кояма хмыкнул, зубочистка снова сменила местоположение и приткнулась к правому углу губ: — Раз ты хочешь, не могу же я тебе отказать. В мгновение ока Кояма извлёк из наплечной кобуры пистолет и приставил ствол ко лбу девушки. — Отправляйся домой, как ты и хотела. И спустил курок. Девушка рухнула на пол. Её коротенькая юбочка задралась, обнажив стройные бёдра и белые в синюю полоску трусики. Под ней расплывалось мокрое пятно. Неприятно, да уж. Заорали немногочисленные девчонки, перекрывая своим визгом вой сирены. — Вы ненормальный! Шо покосился на Шигео. Тот не вступился за девушку, как белый рыцарь — Ханазава отвлекал Шигео, что-то шепча ему на ухо. Хитрый лис! Шо даже зауважал его — заботится о том, кого любит, даже таким вот способом. Интересно, почему сам Ханазава не вступился за девушку и не атаковал куратора первым? — Да как так можно! — Что вы себе позволяете? — выбежала из-за спин женщина в белом халате и с очками на носу. — Да как вы... Вы же её... — Да живая она, — фыркнул Кояма и проверил магазин — в нём не было патронов. — Через час очнётся и помоется. Ну подумаешь, с каждым случается. — Вы не имели права так с ней поступать! — А теперь, недоумки, — Кояма не слушал женщину, обратившись к группе эсперов. — Все, которые захотят домой, получат настоящую пулю в лоб, усекли? Ваших мамочек тут нет, чтобы вас защитить. Вы сами себе защитники и кормильцы. Вы одни, и никто вам не поможет. Выполняйте инструкции, учитесь, до смерти себя загоняйте на тренажёрах, но чтобы той ерунды, которую вы показали в прошлый раз, не было! Иначе я каждого из вас лично уничтожу. Молчание было ему ответом. — А теперь эта женщина расскажет вам о наших изменениях. Слушайте её внимательно, но не забывайте о моих словах. Я за вами наблюдаю. Изменений почти никаких не последовало. Разве что Шигео пересадили на отремонтированную машину Рицу — та меньше пострадала. И того крикливого хвастуна усадили за розового робота. Тот ещё возмущался, почему ему досталась девчачья расцветка. Его быстро заткнул подошедший Кояма. И костюмы. В этот раз им раздали костюмы пилотов. И со словами «У вас есть пять минут, чтобы переодеться» отправили по раздевалкам. При этом напомнили, что костюм контактный и надевается на голое тело, поэтому никакой лишней ткани. У Шо был костюм тёмного изумрудного цвета. Он представлял собой вторую кожу, но в местах ТП были вырезаны отверстия. В целом, ничего такой костюмчик, разве что в промежности немного натирать будет. Шо уже пробовал предыдущие модели, и у всех был огромный недостаток — не хватало ширинки. Чтобы сходить в туалет, нужно было снимать с себя это чудо высокой моды, а потом вновь одевать. Времени отнимало много. Сколько Шо ни спорил с отцом по поводу такой важной детали, тот оставался непреклонным. — Да уж, — Ханазава оценил свой фиолетовый костюм. Он стоял напротив зеркала и рассматривал себя со всех сторон. — Нравится? — поинтересовался Шо, опершись плечом о косяк. — Идеально сидит, — сказал тот. — И дырки... — Ханазава посмотрел на Шо оценивающим взглядом. — Теперь понятно, для чего. Шигео переодевался за шкафчиком, потому что очень стеснялся своего тела. Хотя Шо видел его раздетым, когда принимали душ — всё у того было в порядке с телом. Но никчёмный братец Рицу, видимо, комплексовал по любому поводу. Ещё и на Ханазаву бросал такие откровенные взгляды, что ни о какой конспирации и речи не шло. — Вам такое не грозит, — ответил Шо. — Хотя, если ты захочешь кое-кого завалить, — он стрельнул взглядом в Шигео, который пытался застегнуть на плечах молнии-невидимки, — можешь использовать дырки в своих целях. — Мне некого заваливать, — ответил Ханазава ровно, а во взгляде появилась сталь. — Ну да, ну да. — Сузуки, ты не так всё понял. — Мне нечего понимать, у вас всё на лицах написано. Ханазава преодолел разделяющее их расстояние, схватил Шо за грудки и впечатал в шкафчики. Один из пилотов ойкнул и отошёл на пару шагов. — Ты ничего не видел, ясно? Шо засмеялся. Он схватил Ханазаву за белые патлы, притянул к себе и горячо зашептал на ухо: — Каждого из пилотов пасут, идиот. Любой разговор или переписка, даже если вам кажется, что вы одни в комнате — всё прослушивается и просматривается. Поэтому вся ваша осторожность — хер один. Ой, прости, у вас их два, но твоя девочка не знает, как им пользоваться. Ханазава ударил молниеносно. Кулак проехался по скуле, сдирая кожу и оставляя жгучую боль огромным расплывающимся пятном. — Никогда не оскорбляй его, слышишь? — прошипел Ханазава почти в губы Шо. Его взгляд метал молнии. Удивительно, как он вообще сдержался и не использовал свою S-силу. — Иначе будешь вымаливать прощение на коленях, харкая кровью. И мне плевать, чей ты сынок и что ты можешь. Шо хмыкнул, а потом рассмеялся. И не мог остановиться. Даже слёзы из глаз выступили. Задорный смех сменился натяжным пугающим всхлипом. Но его уже никто не слышал — он остался один в раздевалке. — Что ты с собой делаешь, — прошептал он в тишину. Ничего. Он с собой ничего не делал. Просто через боль было легче забыться и не думать. Боль означала, что он жив и ещё может побороться за... что-то.