Into the Lion's Den

В ресторане оказался только Константин, который сидел с апперитивом у барной стойки. - Здравствуй, мой друг, очень рад тебя снова видеть, - сдержанно приветствовал его Гунтрам, позволив себе лишь нежно коснуться чужого локтя, чтобы выказать свое расположение. - Как прошел перелет? - Здравствуй, мой ангел. Неплохо. Иван и Борис скоро будут. Хочешь пока что-нибудь выпить? - Нет, спасибо. У меня немного болит голова. - Почему? - Полагаю, нервы шалят. Выставка, - Гунтрам предпочел солгать, чтобы предвосхитить возможные расспросы. – Робертсон совсем меня загонял. Мы отобрали 25 работ для выставки, но теперь я должен найти замену двум из них, так как он продал их какому-то человеку в Брюсселе. Этот покупатель не согласился ждать до окончания выставки в декабре, чтобы забрать картины домой. Теперь я в затруднении: без этих картин стена будет выглядеть пустой, кроме того, они часть серии. - И что же? - Робертсон хочет выставляться до февраля. Он сказал, что переговорил с несколькими критиками и они хвалили мои работы. Теперь он очень верит в их продажный потенциал. Он приедет завтра, чтобы посмотреть, что у меня есть дома, и вместе решим, есть ли что-то, что сможет послужить заменой для выбывших двух работ. - Минуточку. У меня приоритет на покупку твоих картин! – запротестовал Константин. - Бельгиец, прогуливаясь по галерее, увидел портреты детей и купил их. Он заплатил наличными, без промедления. Слишком жирный куш, чтобы его упустить. - Моя кузина, Татьяна Ивановна Арсеньева, замужем за Иваном более 20 лет. Последние несколько месяцев у них новый медовый месяц. Она была очень счастлива, получив свой портрет твоей кисти и угомонилась на некоторое время. В свою очередь, Иван распустил своих любовниц, в итоге дела в этой паре обстоят лучше, чем когда бы то ни было прежде. - Это очень хорошие новости. Мне нравится Иван Иванович, он приятный человек. - Может быть, ты нарисуешь портрет и для Лоры? Она американка и уже давно уламывает Бориса, чтобы он поспособствовал. - Я займусь этим, но после выставки, мой друг. Сейчас у меня слишком много работы. А еще скоро грядут экзамены. Константин был рад, что Гунтрам никогда не расспрашивал о его бизнесе. Максимум, что он себе позволял, это аккуратно поинтересоваться «У тебя все хорошо?» или «Я могу тебе чем-нибудь помочь?». Сейчас Репин дал юноше возможность пуститься в пространный рассказ о своих делах и о путешествии в Бат, которое состоялось несколько дней назад. Константин полностью расслабился от звука любимого голоса, хотя и заметил, что с его ангелом не все в порядке. Вскоре, прибыли остальные гости и, как обычно, Гунтрам показал себя настоящим джентльменом с дамами, внимательно слушая их истории, вежливо комментируя, когда речь зашла о Ковент Гарден. Татьяне он понравился еще раньше, а Лоре понадобилось лишь полчаса, чтобы тоже подпасть под его скромное обаяние. Гунтрам предложил женщине организовать совместное посещение нескольких галерей и сходить в музей Виктории и Альберта. - Я могу показать вам Портобелло, если пожелаете. Я работаю там по воскресеньям. - Он идеально тебе подходит, Константин, - шепнула Татьяна на ухо Репину, когда они прощались. – Я очень рада за тебя. Ты же знаешь, что я никогда не одобряла твой брак. - Спасибо, Таня. - В следующий раз, когда он будет в Париже, Гунтрам непременно должен навестить нас с сыном. Полагаю, мальчики отлично поладят. Петр всего на 2 года моложе. А Иван говорит, что Гунтрам – хороший мальчик. - Лучший, - Константин поцеловал кузину в щеку, открывая перед ней дверь, так как Иван был слишком занят разговором с Борисом и его женой, а Гунтрам стоял чуть позади. Гости расселись по машинам и Гунтрам подошел ближе, ожидая пока подъедет Роллс-Ройс и все еще чувствуя дискомфорт из-за длинной вереницы людей перед входом. «Уже два часа ночи. Разве им не пора отправляться по домам?» Швейцар открыл дверь машины, и юноша запрыгнул внутрь, радуясь возможности уехать из этого места. Репин последовал за ним, сгорая от желания наконец поцеловать объект своей любви после того, как был вынужден сдерживаться весь вечер. Мужчина вовлек юношу в жесткий, требовательный поцелуй, и Гунтрам еле вынес натиск голодного самца, в процессе которого ворот его рубашки оказался почти разодран. Юноша умирал со стыда из-за представления, что они устроили для телохранителя и шофера. - Константин, пожалуйста, - шепнул Гунтрам, слабо отталкивая Репина, почти взгромоздившего на него верхом. – Потерпи, нам ехать всего пятнадцать минут, - взмолился он. - Гунтрам, это нелепо, - прорычал Константин. Кровь бурлила в его жилах, закипая. - Когда мы у себя дома, пожалуйста. Ты же знаешь, я ненавижу, когда на нас смотрят люди, - отозвался тот, жалобно глядя своими огромными глазами, и его возлюбленной недовольно фыркнул, выпуская свою добычу. «Ненавижу его стеснительность. Другие парни готовы вытворять что угодно посреди толпы в клубе, а он не может подарить поцелуй в моей собственной машине! Одно хорошо – мой ангел не смотрит вокруг, как другие, и это уберегает меня от множества проблем». - Когда вернемся домой, мы пойдем в мою спальню, и возражения не принимаются, Гунтрам, - непререкаемым тоном заявил Репин, и юноша, мрачный, кивнул. - Что с тобой не так? Ты не рад меня видеть? – потерял терпение Константин. - Дело не в тебе, мой друг. Я просто устал, и голова раскалывается. Это был долгий день. - Перелет из Дубая тоже, знаешь ли, не игрушки, – заявил мужчина возмущенно. - Прости, я не хотел тебя разозлить, - пробормотал Гунтрам. - Это немыслимо! Ты никогда не бываешь в настроении! Я прилагаю массу усилий, чтобы как можно чаще и дольше быть рядом с тобой, а ты только делаешь недовольное лицо. - Это неправда! Я не хочу делать это, потому что так чувствую! Нельзя ли уважать мои чувства? – взорвался Гунтрам в свою очередь. – Единственная вещь, которая тебе нужна – это секс и ничего кроме секса. А я не кукла из секс-шопа. - Гунтрам! – вскричал Репин. - Мой лучший друг погиб, а все о чем ты способен думать – это как бы меня трахнуть! А я не хочу этого сейчас! Довольно! Мне плохо. Я хочу домой! – юноша сорвался и снова начал плакать. «Я убью Массаева за то, что не предупредил об этом. Немыслимо! Этот урод причиняет вред моему ангелу даже из могилы! Жаль, что я не могу убить его еще раз!». - Гунтрам, я не знал. Прости, мой ангел. Я думал, ты расстроен из-за меня. Позволь тебя обнять. «Отлично, теперь я должен изобразить шоу, показав себя самым заботливым человеком в мире, если хочу добиться чего-либо, но в любом случае это будет ужасный секс, так как мой мальчик не на шутку расстроен", - думал Константин, пока юноша продолжал плакать, уткнувшись ему в пиджак. Даже когда они прибыли домой, юноша не успокоился. «Теперь мне ясен смысл выражения «реки слез». Это худшее из худшего». - Гунтрам, мы дома. Пойдем внутрь и поговорим в моей спальне. Юноша перестал плакать и проследовал за мужчиной без возражений. Константин зашел в библиотеку и налил для Гунтрама немного виски, полагая, что алкоголь даст тому небольшую передышку и поможет взглянуть на жизнь не столь мрачно. - Вот, выпей это. Тебе это нужно. - Не хочу, - отказался юноша, но Константин вложил бокал ему в руку. - Гунтрам, ты все еще пребываешь в шоковом состоянии. Я правда не имел понятия о том, что произошло. Прости, что заставил тебя веселиться сегодня вечером. Наверное, тебе надо было побыть одному. - Нет. Я узнал об этом только сегодня в полдень. Никто не рассказал мне о том, что произошло, раньше и такие новости стали сильным потрясением для меня. Ты так добр, что приехал ко мне. Прости за то, что я устроил в машине. Это на меня непохоже. Ты летел ко мне столько часов и тебе еще предстоит долгий перелет в Америку, а я вновь доставляю тебе неприятности. - Хей, не говори так, мой ангел. Выпей виски и позволь мне поддержать тебя, дав возможность почувствовать себе немножко лучше. Константин говорил нежным голосов и Гунтрам доверчиво обмяк в его руках, но все еще был далек. Мужчина поглаживал спину юношу и чувствовал, как тот дрожит. - Я даже не знаю, как это случилось. Хуан сказал, это произошло в тюрьме, но не знаю, в какой именно. Мне его так не хватает, Фефо был моим лучшим другом в школе, а меня не было рядом с ним. - Где, в тюрьме? Гунтрам, ты сейчас не способен мыслить здраво. Как ты себе это представляешь? - Нет, но я позволил этому случиться. - Как? Он почти отправил тебя туда же! Он обвинил тебя в перевозке наркотиков в моем собственном самолете. Это трагично, когда умирает молодой человек, но я не могу сожалеть о нем. Если тебе станет от этого лучше, ты можешь навестить его мать летом. Я помню ее с тех времен моего визита. Я могу написать ей. - Это плохая идея. Она ненавидит меня и всегда считала, что я недостаточно хорош для того, чтобы быть другом ее драгоценного сыночка. У меня нет денег, точнее говоря, так много денег, как у них. Может быть она думала, что я живу за его счет. - Гунтрам, это глупо. Ты в принципе не способен взять и цент у кого-то. Пойдем-ка в кровать и проведем немножко времени наедине. Мне уже скоро уезжать и не хочется терять понапрасну ни секунды из числа тех, что я мог бы провести с тобой. - Ты прав, как всегда, мой друг, - ответил Гунтрам и поцеловал Репина в губы. – Прости, за эти сцену. На протяжении всего обеда я старался сдержаться, но сейчас уже не справляюсь. - Все в порядке, мой ангел. Но тебе нужно было сказать мне раньше. - Ты так добр ко мне, а я постоянно приношу тебе неприятности. - Ты? Никогда! Я наслаждаюсь каждым моментом, проведенным с тобой. «Надеюсь, Массаев успел спрятаться на другом конце Земли. Интересно, что он еще позабыл мне сообщить». *** Гунтрам немного перевел дух, когда Константин отправился принять душ перед сном. У юноши действительно не было ни малейшего желания кувыркаться в постели, как очевидно хотелось бы Константину. Его последние поцелуи были очень требовательными, и он чуть было не сорвал с Гунтрама одежду, остановившись только, когда Гунтрам вынужден был присесть на кровать из-за неумолимо нараставшей головной боли и головокружения. «Виски – это слишком для меня. Теперь я хочу только спать». Юноша переоделся в пижаму и скользнул под одеяло. - Ты все еще одет? - рыкнул Константин, когда увидел, что мальчик уже почти заснул, лежа в кровати. Он сдернул полотенце, повязанное вокруг бедер, решив не допустить, чтобы его ангел улизнул от исполнения своих обязанностей. Его руки поймали белокурую голову, и мужчина глубоко поцеловал юношу. Его язык прорывался в чужой рот, а Гунтрам, все еще находясь под действием алкоголя, счел за лучшее позволить любимому делать все, что тому заблагорассудится. Уверенный в своей власти над Гунтрамом, Константин расположился поверх него, активно впитывая нектар юности. Он расстегнул пижамную куртку, бережно целуя гладкую кожу, чтобы смягчить резкость своих действий. Делая все возможное, чтобы скрыть отсутствие энтузиазма, Гунтрам начал робко возвращать поцелуи, позволяя Константину свободно бродить по своему телу. Он не жаловался, когда мужчина спустил пижамные брюки вниз и прикоснулся к его члену, чтобы получить все внимание. Мальчик слегка отпихнул Константина, так как решил вести и хотел взять все в свои руки. Мужчина выглядел недовольными, что его прервали, но остыл, когда мальчик резво уселся на него верхом, целуя его с большим энтузиазмом, чем раньше: «Так-то лучше, но это не спасет тебя от урока сегодня ночью». Он позволил Гунтраму целовать свою шею и грудь, а затем направил его голову к своему члену, заставляя взять его в рот целиком за один раз и наслаждаясь тем, как мальчик изо всех сил старается угодить ему. Когда Репин почувствовал, что того и гляди достигнет кульминации, он снял мальчика с себя. - Давай, попробуем кое-что новое, - Константин сидел, опираясь спиной на изголовье кровати. Не давая юноше опомниться от изумления, вызванного столь резкой сменой положения, Константин ухватил Гунтрама за бедра и быстро усадил его поверх своих ног, проникая в него одним толчком, без какой-либо подготовки или предупреждения. Боль была почти невыносимой, и Гунтрам заскулил, пытаясь вырваться, но Константин оказался быстрее и удерживал его на месте, крепко держа за ноги и насаживая на себя рывками, того и глядя рискуя их вывихнуть. - Не дергайся или это будет очень болезненно, ангел. Все дело в доверии. Если ты расслабишься и позволишь мне действовать, ты также будешь наслаждаться процессом. Если продолжишь мне противодействовать, будешь изрядно помят. - Пожалуйста, мне больно. - Ты сам себе делаешь больно. Расслабься и это будет здорово. Отпусти себя и сразу станет лучше. Гунтрам понял, что у него нет шансов в борьбе против Константина и сдался, закрыв глаза и пытаясь игнорировать боль. Мужчина принялся ласкать его средоточие мужественности, чтобы отвлечь, и целовать его затылок, слегка прикусывая кожу каждый раз, когда тот всхлипывал от боли. «Вот теперь ты плачешь от чего-то худшего», - думал Константин сочувственно, но не остановился. Он медленно двигал бедрами, вбиваясь все глубже в мальчика, и чувствуя, как тот старается быть покорным, чтобы притупить боль. - Ты должен позволить мне задавать темп или тебе же будет хуже, - посоветовал он строгим голосом, и мальчик угомонился, позволяя Константину получить полный контроль над ситуацией. «Он любит меня и не навредит мне. Но это просто ужасно. Расслабься и все будет нормально», - было единственное, что Гунтрам мог думать. Он инстинктивно опустился спиной на грудь своего парня, взял его руку и поместил ее на свой член. Константин тут же принялся поглаживать его сильными движениями. Юноша перебарывал свой страх перед мужчиной и расслаблял тело, так как знал, что это единственный способ заставить любовника достичь финала и освободить его. Константин ощутил, как мальчик принял его власть над собой, и решил наградить его поцелуями и ласковыми словами любви, шепча их ему на ушко. Нежность заставила Гунтрама расслабиться еще сильнее и полностью отдаться рукам, что охватили его поперек груди и держали под контролем его мужественность. - Уже лучше, моя любовь, - похвалил Репин и увеличил темп и силу толчков, наслаждаясь властью над молодым человеком. «Даже Гунтраму надо показать, кто тут главный. Сейчас он чувствует себя абсолютно восхитительно». Константин достиг своей кульминации гораздо раньше, чем ему бы хотелось, но это было чудесное ощущение. «Один из лучших». Гунтрам тут же отстранился от Константина и выскочил из постели, изо всех сил стараясь сдержать слезы, пока шел в ванную комнату. Оказавшись внутри, он снова начал молча плакать и пустил воду в душе, чтобы заглушить любой шум. Константин оправился от морока страсти и осознал, что Гунтрам сбежал в ванную комнату, а не лежит с ним в обнимку, как было у него в обыкновении, каждый раз, когда они занимались любовью. «Пусть лучше он плачет из-за физической боли». Репин поднялся с кровати и заметил небольшое пятнышко крови на шелковой простыне. Нужно было использовать смазку. Гунтрам не привык заниматься грубым сексом, как другие. Без стука Константин вошел в ванную и заметил, что его ангел делает все возможное, чтобы скрыть слезы. - Ты в порядке, ангел? Вижу, что душ совсем не помог. Думаю, тебе следует принять теплую ванну. Хочешь я ее тебе приготовлю? - Нет, все в порядке. Мне просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя, - солгал Гунтрам. - Нет, не в порядке, - возразил Константин и накинул один из банных халатов на плечи юноши. – Тебе больно, а еще ты замерз. Посиди, пока я наполню ванну. Тебе нужно как следует расслабиться. Гунтрам решил промолчать и только наблюдал, как мужчина принялся наполнять горячей водой огромную круглую ванну. - Давай забирайся, – Репин бережно поднял Гунтрама, и тот позволил ему это, не желая больше неприятностей этой ночью. – Я сделаю тебе что-нибудь выпить, - предложил мужчина и вышел из комнаты. Как загнанный зверь, Гунтрам рухнул в горячую воду, позволив жидкости согреть его напряженные мускулы и успокоить душу. «Это было слишком для меня. Все это. Он никогда прежде не поступал так со мной. Думаю, я перешел грань, а он потерял терпение. Никогда больше не буду так поступать». - Вот, выпей, - окликнул его Константин, протягивая бокал с шампанским. Открытую бутылку и второй бокал на широком подносе он поставил на столик. – Тебе лучше? - Да, спасибо – выдохнул Гунтрам и пригубил свой бокал, совершенно не почувствовав вкуса напитка. Мужчин снял свой халат и тоже скользнул в воду. Юноша постарался не выдать своего стремления очутиться подальше, когда почувствовал, как чужие руки обвиваются вокруг него. Константин целовал его губы с невыносимой нежностью, в то время, как его руки принялись ласкать волосы. - Ты у меня замечательный, Гунтрам. Ты делаешь меня самым счастливым человеком на Земле. Не отравляй наши отношения, позволяя другим людям вмешиваться в них. - Это было слишком для меня. - Я вижу, но пойми и меня тоже. Я изо всех сил стараюсь проводить с тобой как можно больше времени, но моих усилий никогда не бывает достаточно. Выпей еще немного, только медленно, а то снова завтра будет болеть голова, - сказал Константин несчастным голосом, полным сожаления. Он протянул Гунтраму один стакан, взяв себе второй. - Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Этим утром я был так счастлив, когда Юрий сообщил, что ты приезжаешь. А затем я узнал новости о Фефо, и все перевернулось с ног на голову, - произнес юноша устало и откинул голову на плечо Репина. - Ты должен больше доверять мне. Следовало позвонить мне сразу, как ты узнал. Я бы отменил обед, раз ты не в состоянии выходить в свет. Мы могли бы остаться дома и вместе постараться смягчить твое горе. Все произошло только потому, что ты проявил недоверие ко мне. - Нет, я тебе доверяю, Константин. Я тебя люблю. Я точно не хотел испортить тебе вечер. - Мы вместе и так будет и в хорошие времена, и в плохие, ангелок. Я лишь хотел представить тебя своей семье. Чтобы они поняли, насколько ты для меня важен. Девушки уже полюбили тебя, но будь осторожен – Обломов очень ревнив. Гунтрам нервно рассмеялся, но был рад, что их разговор вернулся в обычное русло и Константин снова стал его нежным и заботливым любовником. Он еще больше обмяк в чужих объятиях и так они сидели пока вода окончательно не остыла. Замерзнув, юноша позволил Константину вытереть его и даже поцеловал несколько раз. В этот момент его поцелуи были более искренними и честными, чем ранее. Он чувствовал сожаление, что все это с ними произошло, но иногда неприятности случаются со всеми. Гунтрам уткнулся лицом в подушку, прижавшись словно маленькая ложечка к большой, к телу русского и почти сразу уснул. Утром Репин смотрел на спящего Гунтрама. Конечно, мальчик был шокирован его поведением, но ему давно пора окончательно и бесповоротно понять, что следует ожидать. «Он был почти мертв от того, что случилось. Итак, время проснуться и проверить, действительно ли он понял». Константин поцеловал шею юноши и тот автоматически вернул поцелуй , все еще наполовину пребывая в объятиях Морфея, а потому позволяя делать со своим телом, все что угодно. В это время Константин осыпал его нежными поцелуями, наслаждаясь тем, что Гунтрам сейчас гораздо более покорный и податливый, чем в предыдущий раз и намного более сладкий и желанный, чем в начале их отношений. После их игр, Гунтрам ощутил прилив любви к Константину и обнял его. - У меня для тебя кое-что есть, ангел. Я принес это утром, пока ты спал. - Что же это? – заинтересовался юноша. - Те жуткие ореховые кексы, которые ты так любишь. Я принес их с вокзала Виктории. Не понимаю, как ты можешь их есть, но раз любишь, постарался исполнить твое желание. - Ты самый лучший! Я так тебя люблю! «Всего лишь несколько фунтов стерлингов, потраченных на кексы, и он любит меня так, словно я подарил ему дом или машину. Я никогда не смогу его до конца понять, но люблю его сильнее чем прежде". *** Они провели остаток субботы вместе в саду: Константин работал, а Гунтрам старался делать письменные задания. Но хотя у них было что-то вроде мини медового месяца, Гунтрам никак не мог изгнать из памяти вчерашнюю ночную сцену. Хотя все было снова хорошо, оставалась какая-то малость, что тревожила его разум. Он решил игнорировать это чувство и сконцентрировался на работе. Дмитрий, дворецкий, объявил, что пришел Обломов, и Гунтрам был очень удивлен встретить его здесь. Он поприветствовал мужчину и принес чашку чая гостю. - Ты очень понравился моей жене. Она хочет, чтобы вы вместе съездили в Париж. - Татьяна очень впечатляющая женщина. Иван. Ты должен ею гордиться. - Я и горжусь. А моя теща и вовсе нечто! – засмеялся тот и принялся быстро о чем-то переговариваться с Константином на русском. - Гунтрам, мы должны обсудить дела. Не мог бы ты нас оставить? – серьезно попросил Репин, глядя на своего друга. - Да, конечно. До свидания, Иван. - Увидимся позже, мальчик. Я рассчитываю остаться на обед. Иван дождался, пока юноша собрал все свои бумаги и вошел в дом, прежде чем заговорить. - У нас большие неприятности, босс. Морозов решил сделать жизнь Линторффа невыносимой. Мы должны остановить его прежде чем немец уничтожит нас.