Into the Lion's Den

Калашов находился в стерильной комнате ожидания госпиталя. Доктора забрали парня в операционную шесть часов назад и до сих пор никто из них не пришёл, чтобы сообщить новости. Беднягу пытали и насиловали более пяти часов — ублюдки не сдерживали себя и были особенно жестоки, выполняя волю Ольги Федоровны, преисполненной решимости заставить соперника страдать. «Увы, эта лиса достаточно умна, чтобы сбежать сразу, как только увидела людей. Знать бы, где она сейчас может быть». — Калашов! — поприветствовал Мальченко усталого мужчину. — Как он? — Пока неизвестно, мистер Мальченко. В операционной. Пытаются залатать его раны, полагаю. Я пока что не видел доктора. — Мы точно можем доверять здешним врачам? — В этом госпитале у нас всё схвачено, всегда хорошо заботятся о моих парнях. Они отличные доктора, и это лучшее, что я могу предложить. — Я знаю. Спасибо за помощь. Мистер Репин прибудет завтра в полдень. — К сожалению, мы упустили женщину. — Я займусь этим. Что насчёт остальных? — Сидят под охраной в одном из домов. Одного мы потеряли и нашли ещё два тела внутри дома. Мои люди там всё прибрали. — Где была Охрана? — Видимо, она отослала их прочь на весь день. У дворецкого был выходной. — Мистер Калашов? — позвала симпатичная женщина в зелёном хирургическом одеянии. В руках она держала маленькую шапочку. Мужчина кивнул, и она продолжила: — Я доктор Эмили Харрис, хирург. Я оперировала Мистера де Лиля. — Он…? — спросил Мальченко, готовясь к худшему. — Нет, нет. Пациент сейчас в реанимации. Мы провели весьма продолжительную и сложную операцию, сэр, так как его раны были многочисленны и глубоки. Мы были вынуждены удалить селезёнку и часть печени, поврежденные слишком сильно. Чудо, что нож не задел другие органы. — Он поправится? — Трудно сказать в настоящий момент. Моя главная забота — сердце, так как мистер де Лиль перенёс сердечный приступ прямо во время операции. Мы не обладали информацией о том, что он страдает сердечным заболеванием. К сожалению, у нас совершенно не было времени на обычные предоперационные анализы и проверки. — Но у Гунтрама нет ничего подобного! — Кардиолог только что сообщил мне, что у этого молодого человека сердечная недостаточность, обусловленной гипертрофической кардио-миопатией. Возможно, это осталось незамеченным, поскольку симптомы не так-то легко опознать. Но данное заболевание — одна из основных причин внезапной смерти среди молодых спортсменов. Нам удалось стабилизировать его, но сейчас мистер де Лиль в фармакологической коме из-за травм головного мозга. Он был жестоко избит и получил перелом черепа. К счастью, в настоящий момент нет отёка мозга, и мы надеемся, что кома предотвратит дальнейшее повреждение и уменьшит стресс организма от боли. По самым скромным оценка, понадобится как минимум пять-семь дней прежде, чем мы попытаемся отменить седативные препараты и вернуть пациента к жизни. — Можем мы его увидеть? — Боюсь, что нет. Часы посещения начинаются завтра с 5 до 6 вечера. Пациент находится в критическом состоянии, но стабилен, и это уже повод для надежды, джентльмены. — Каковы его шансы? — Он подключён к системе искусственного жизнеобеспечения. Возможно скоро придётся принимать некоторые серьёзные решения. Есть ли контакт с кем-то из его семьи? — А каков процент вероятности успешного исхода? — Я не могу дать вам точный прогноз, но в этом случае шансы на успех составляют менее 50%. Мне жаль. — Спасибо, — прошептал Мальченко, ощутив острое сожаление. «Парнишке всего лишь 20 лет и он никогда не доставлял нам проблем! У меня немаленький список людей, которых я предпочёл бы увидеть на его месте! — Что будем делать? — спросил Калашов. — Пока ничего. Ждём Репина и Обломова. Им решать. *** Полёт стал для Константина медленной пыткой. Борис позвонил ему и сказал только, что нужно срочно вернуться в Лондон, так как Гунтрам серьёзно пострадал в некоем инциденте. — Насколько сильны повреждения? — Я не знаю. Он в операционной. Мы сейчас не можем говорить, брат. Доверься мне. Иван Иванович явно знал чуть больше, так как беспрерывно разговаривал с кем-то по телефону на немецком языке, но и он ответил, что ничего не знает о состоянии Гунтрама, и явно солгал, по мнению Репина. Константин не мог ждать, пока его самолёт будет подготовлен к перелёту, и купил билет на ближайший регулярный рейс в Лондон. Репин надеялся, что Линторфф не находится сейчас в одном из своих жутких состояний «умри всё живое», ища реванша за то, что случилось в Тбилиси неделю назад. Константин не давал приказа, да и беспорядок с польскими облигациями был не его виной. Он пытался поговорить с герцогом, но Линторфф был настолько разъярён, что не желал ничего слушать и только проорал, что разрывает их соглашение. Ещё целых пять часов лёту. Обломов чувствовал нечто похожее на раскаяние. Всё повернулось именно так, как он предвидел. Говорил же множество раз своему упрямому другу, что рано или поздно Ольга возьмёт дело в свои руки. Гунтрам стал для неё по-настоящему опасным конкурентом. Она узнала о мальчике и немудрено — Константин относился к нему так, как если бы они были настоящей парой: выходил с ним на публику, встречался с их общими друзьями, открыто жил с ним в Лондоне. С временными любовниками так себя не ведут. Его друг планировал развестись, заплатив отступную сумму по брачному договору, а затем отослать бывшую жену прочь, окончательно разрушив её планы на получение полного контроля над организацией. «Но я никогда не мог подумать, что она выступит столь дерзко. Она застала нас врасплох. Быстрый и решительный бриц-криг, такой же как она сама. Массаев уехал, его человек в одиночку охранял Гунтрама, у прислуги был выходной и все остальные были также отосланы прочь. Охранники были либо с ней заодно, либо мертвы. Эта сука даже дом Константина не побоялась использовать для реализации своего плана, зная, что это последнее место, где мы будем вести поиски. Она верно выбрала время. Линторфф клянётся, что не имеет отношения к случившемуся, и я ему верю. Это не его стиль, и не в духе Павичевича. Как он там сказал? «Я не выношу сор из избы, Иван Иванович. Будьте уверены, я возьму реванш за Шеффера, но на своих собственных условиях и при помощи своих людей». Я должен убедить Константина, что это была работа изнутри — Ольга и кто-то ещё, но кто? Если же Репин атакует Орден, мы все мертвецы. Линторфф предаст огню всё, что мы имеем. Он настоящий параноик. Я должен поймать Ольгу раньше, чем это сделает Линторфф. Уверен, он захочет узнать её причины и посмотреть, нельзя ли данные обстоятельства как-то обернуть в свою пользу». *** — Кто-кто, Фридрих? — удивлённо переспросил Конрад фон Линторфф у дворецкого. Часы недавно пробили десять часов вечера и столь поздний час, в воскресенье, безусловно, не самое подходящее время для нанесения дамой визитов одинокому джентльмену. — Мадам Ольга Фёдоровна Репина, сэр. — повторил Фридрих с заметным отвращением. — Ты уверен? — Да, Ваша Светлость. Она сказала, что это крайне срочно и ей надо с Вами увидеться. Дама прибыла на такси. — Как досадно, — герцог понимал, что его столь долгожданный день отдыха окончательно испорчен. Сначала Обломов испоганил ему ужин, вульгарно обвинив Линторффа по телефону в том, что он предал их джентльменское соглашение, оказав помощь жене Репина в организации атаки на Репина из-за «инцидента в Грузии». Что же в Лондоне случилось? Возможно, женщина уничтожила или похитила ценные картины русского. Конрад еле удержал свой темперамент в узде, услышав предположение, что он — Грифон одного из наиболее могущественных и влиятельных братств в мире, якобы, как-то вовлечён в семейные неурядицы парочки сумасшедших русских; что он действовал в сговоре с мелкой авантюристкой, чтобы совершить преступление и, наконец, что он использовал столь низкое орудие — и это с его-то воспитанием и статусом! — как женские сплетни, что они могли руководитель его поступками! — Заставлять женщину ждать — это не то, чему я тебя учил, Конрад, — прервал его размышления Фридрих. — Ты прав. Вели одному из водителей подготовить машину для неё. Мы же не можем выставить даму за дверь, не так ли? — Даже если она не леди, — завершил разговор Фридрих, заставив герцога слегка улыбнуться тому, как ловко и дипломатично его учитель заставил ученика согласиться со своей точкой зрения. — Я встречусь с ней в библиотеке. Скажи горничным, пусть ложатся спать. * * * В понедельник утром Мальченко остановил кузена прежде, чем тот вошёл в реанимацию. — Погоди, Константин, туда пока нельзя, до двенадцати часов. Остался всего час. Мы должны поговорить. Ты сейчас ничего не можешь для него сделать, увы. Всё в руках Божьих. * * * — Добрый вечер, мадам. Чему обязан удовольствию видеть Вас? — произнёс Конрад, решив свести разговор к минимуму. — Добрый вечер, герцог. Очень Вам признательна, что приняли меня, несмотря на неожиданный визит. Приношу свои извинения за вторжение. «Это больше похоже на разрушение», — подумал Конрад, в то время как рукой указал гостье место, где бы она могла присесть. — Должен признаться, что весьма заинтригован Вашим визитом, Ольга Фёдоровна. — Я нуждаюсь в Вашей поддержке, герцог. Моя жизнь на кону! «Видимо, это нечто большее, чем просто картины, может быть пострадало нечто, что Репину действительно дорого», — решил про себя Конрад, но промолчал сохранял молчание, жестом поощрив продолжать рассказ. — Мы с мужем уже давно не в ладах, герцог. Он планирует уничтожить меня, чтобы свободно вести тот образ жизни, который ему угоден. Он знает, что в случае развода, потеряет опеку над нашими детьми, так как даже не скрывает свою гомосексуальность. «С такой женщиной как ты, я не удивлён, что он предпочитает мальчиков. Я тоже их люблю, но предпочитаю держаться от них подальше, ибо как только они попадают в твою кровать, тут же начинаются неприятности. Каждый из них что-то хочет от тебя получить. Репин, видимо, только собирается получить давно усвоенный мной урок». — Есть ли у Вас доказательства Ваших обвинений, мадам? — Конечно нет! Но есть очень серьёзные основания для подозрений и слухи. — Со всем уважением, но похождения Константина весьма широко известны в наших кругах. Он в этом вопросе недостаточно тактичен. «Человек безупречного вкуса, как по мне. Жаль, я не могу заполучить кого-либо из его мальчиков. Массаев — по-настоящему великолепный поставщик». — Я бы хотела заключить соглашение с Вами, герцог, — предложила Ольга совершенно серьёзно. — Очень важная информация о сделках Константина на Кавказе в обмен на вашу поддержку и защиту. — Вынужден отказать, мадам. У меня уже есть соглашение с Вашим мужем. Пакт о ненападении с 1989 года. Мы могли бы заполучить немало неприятностей в ряде случаев, но нам всегда удавалось урегулировать разногласия за столом переговоров. — Информация о чеченских боевиках, всё о них: имена, звания, фамилии, местоположение. Абсолютно всё. — Полагаю, это более интересно русским авторитетам, чем мне, мадам. — Константин заказал убийство Вашего представителя в Грузии. — Вы можете это доказать, Мадам? — Человек, который руководил данным мероприятием, Морозов, сказал мне, что это было сделано по указанию Репина. — Понятно. — Итак, я получу защиту? — Нет. Я не заинтересован встревать в разборки между мужем и женой. Разводы — по-настоящему неприятный опыт для всех, кто оказывается вовлечённым в этот процесс. — ответил Конрад с той же бесстрастностью, с которой её встретил. — Что мне делать с Вашей информацией? Ничего. Она бесполезна для меня, тем более, что я не могу быть уверен в том, что новый руководитель организации сможет стать хорошим партнёром для Ордена — таким, каким был Ваш муж. Морозов слишком жаден, чтобы быть надёжным. — Если Вы отошлёте меня, он меня убьёт, — проговорила она убеждённо и взволнованно. — Вы хотите, чтобы моя кровь осталась на Вашей совести? — Не думаю, что Ваш муж будет действовать столь необдуманно. Хорошее соглашение о разводе — намного лучше, чем полицейское расследование о причинах неожиданной смерти жены. Возможно, условия окажутся чуть хуже для Вас, чем хотелось бы, но я не опасаюсь за Вашу жизнь. Она в абсолютной безопасности. Разве Вы не мать его детей? — ответил Конрад с невинным видом. «По крайней мере, первых трёх, потому что белые волосы у самого младшего наводят на размышления». — Разве Вы не рыцарь? Я осталась совершенно одна, — произнесла печально эта коварная женщина, а её глаза подёрнулись пеленой слёз. Она прекрасно сознавала, какое действие это на него окажет. Такими мужчинами, как Линторфф — старой закалки и классического воспитания, женщинам всегда было легко манипулировать. Женщинам, которые знают, как показать свою уязвимость. «Коварна, как Медуза Горгона», — подумал герцог, прежде чем изобразить на лице муки совести и сомнения. — Мадам, я бы хотел помочь Вам, но боюсь, что это может привести к полномасштабной войне между нашими организациями. — Пожалуйста, мой герцог. Я умоляю Вас, — произнесла женщина, начиная громко плакать, содрогаясь всем телом, надо признать довольно стройным и приятным на вид. «Не смей портить стол моего дедушки, шлюшка! Он принадлежал ещё Бисмарку!» Линторфф достал платок из кармана и, в попытке спасти стол от слёз, которые могли повредить ценное дерево, предложил его даме. — Возможно, я смогу помочь Вам укрепить свои позиции, мадам. «Небольшая граната в тыл противника никогда не помешает». — Мой герцог, Вы не знаете моего мужа. Он безжалостен и не имеет сердца. Сейчас я для него бесполезный балласт. — Возможно, я мог бы использовать ту информацию, что Вы предложили мне, так как Вы подтвердили моё первоначальное впечатление, что за всем этим стоит Морозов. Взамен я могу дать Вам номер небольшого счета вашего мужа, открытого в Люксембурге, в банке одного из наших ассоциатов. Банковскую тайну можно обойти в случае выявления налогового мошенничества или незаконного оборота оружия. Компания Репина — Петром очень творчески подходила к заполнению налоговых деклараций, мадам. — Пожалуйста, сэр, вы прекрасно знаете, что у меня нет шансов выстоять против него! — Как я уже говорил, мы заключили соглашение. Константин не нарушал его, и я также буду продолжать выполнять наши договорённости. Это внутрисемейное дело, и я не хочу быть вовлечённым. — Он нарушил Ваш договор в тот момент, когда приказал убить Вашего человека! — Это был приказ Морозова, как Вы сами пояснили. Связь его действий с Вашим мужем неочевидна. Это моё лучшее предложение, мадам, — завершил разговор Константин. Встреча и так затянулась более, чем было необходимо, а завтра в 7 утра у него был самолёт во Франкфурт с тем, чтобы уже в 10-15 быть в Европейском Центробанке. — Какие гарантии я получу, герцог? «Типичный вопрос для выскочки-парвеню. В отличие от неё, Константин имеет класс». — Я покажу Вам файлы и документы. Они все на карте памяти. Прямо как в школе, когда мы все обменивались коллекционными карточками. Ольга находилась в сомнениях ещё несколько минут; дать Линторффу даже намёк на информацию — это уже был большой риск. Каждый знал, что он был настоящей змеёй с невероятным интеллектом. Лишь единицы оставались незатронутыми его махинациями и происками. Репин опасался герцога и война с Линторффом, которую начал Морозов, была его худшим ночным кошмаров. Она молча протянула герцогу небольшую карту памяти, он рассеянно пробормотал «спасибо» и швырнул вещицу в один из ящиков стола. — Простите меня, мадам, но я приставлю к Вам охрану. Один из моих людей доставит Вас обратно в Цюрих. Я настаиваю на этом, — сказал Конрад, поднимаясь со стула и покидая комнату, не ожидая позволения своей гостьи. Несколько минут спустя, он вернулся, неся небольшой лэптоп и устройство для чтения карт памяти. — Полагаю, можно не уточнять, мадам, что сохраню копии всех файлов. — Я так и полагала, герцог, — ответила она брезгливо. Проверив файлы, она обнаружила, что муж прятала от неё более 2,7 миллиардов евро. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть обуявшую её ярость. Вот ублюдок! Он готовился к побегу, не иначе, так как раньше не имел привычки держать столько наличных. «Он более чем одержим своей маленькой шлюшкой. Надеюсь, Володя уничтожил эту дрянь». — Очень хорошо, Герцог. Спасибо Вам. — Мы можем сопроводить Вас на нейтральную территорию. Оттуда Вам будет проще торговаться с мужем. — У меня сохраняется ощущение, что Вы опасаетесь быть пойманным, — не смогла ведьма удержаться от шпильки. — Я не буду уличён. Мы поможем Вам достичь нейтральной страны, например, Буэнос Айрес. У меня есть некоторая собственность там. Но, возможно, Вы предпочитает места более теплые — Рио-де-Жанейро или Монтевидео — маленький очаровательный город. Я был там однажды, по делам, конечно. Мне чаще приходится путешествовать вынужденно, а не по зову души. — Я поеду в Рио, герцог, — решила Ольга. Оттуда она могла легко добраться до друзей в Мексику. — Отлично, моя машина доставит Вас в аэропорт. Боюсь, что у Вас будет ранний вылет. Прощайте, мадам. — До свиданья, сэр, — отозвалась Ольга Фёдоровна, раздосадованная тем, что герцог не пожелал стать жертвой её чар, и отослал прочь так резко. Но это было ожидаемо. Её подруга, Мария Ивановна переспала с ним однажды после благотворительной вечеринки в Берлине. Он взял её в номере отеля, и это была самая скучная ночь в жизни женщины! Конрад выглядел так роскошно, но в постели оказался самым отстойным мужчиной из всех, что она когда-либо знала. — Помнишь того золотого робота из 70-х, Ольга? Он почти такой же! Он тебя не целует, только втрахивает в кровать и делает лишь то, что нужно ему самому для достижения удовольствия. Да у тебя могут быть более романтичные отношения с искусственным членом, нежели с ним! Ледяной человек, абсолютно лишён страсти, по моему мнению. Три раза подряд и каждый следующий был хуже, чем предыдущий. Надеюсь, он никогда больше мне не позвонит! По крайней мере, у Линторффа есть вкус, потому что после той ночи он прислал Марии брошь от Ван Клифа в подарок. Классическую модель. * * * — Что скажешь, Борис? — Я не доктор. Думаю, ты должен поговорить с кем-нибудь из них, — Мальченко сделал всё возможное, чтобы увильнуть от прямого ответа на вопрос двоюродного брата. — Что там произошло? На это-то ты можешь ответить! — почти рявкнул Константин, нервно расхаживая взад-вперёд по больничному коридору. — Мы получили сигнал тревоги от Гунтрама, но из твоего дома. Сначала колебались, но так как не смогли связаться ни с кем из телохранителей, я принял решение направить туда Калашова. Когда он отзвонился мне в 6, я узнал, что Ольга Фёдоровна также находится в доме. Тут же отправил команду, чтобы захватить дом, но её там уже не было. Только Степанов и ещё один из твоих людей. Одного мы убили, пока зачищали территорию. — Что случилось с Гунтрамом? — Детали по-прежнему неизвестны, — Мальченко решился сказать правду. — Но это было не очень приятно. — Борис, мы должны разобраться, что точно произошло. Линторфф клянётся, что не имеет отношения к произошедшему, — вмешался Обломов, ухватив Мальченко за локоть. — Я уверен в этом. Это была Ваша жена. Заговорщики это подтвердили. Степанов во всём винит её. Она была там. — Что там произошло?! — прорычал Константин, чувствуя, как желчь подступает к горлу, но его кузен уставился на блестящий пол и промолчал. — Ты можешь рассказать ему, Борис, — подбодрил мужчину Обломов. — Её люди избили Гунтрама, пытали его, резали и насиловали. Не знаю точно, как много раз. Его телохранителя, Юрия Римского, убили на глазах мальчика. Когда мы его обнаружили, парень был скорее мёртв, чем жив. Операция длилась много часов, врачи удалили селезёнку и часть печени, так как они пострадали слишком сильно. У мальчика случился сердечный приступ, а доктора обнаружили, что он страдает от болезни сердца, которая называется гипертрофическая кардио-миопатия. Также они опасаются, что мозг был повреждён; вот почему они ввели его в состояние искусственной комы на пять дней как минимум. За это время стресс и боль немного поутихнут, что даст сердцу возможность восстановиться, но шансы на успех не очень велики. Его левая рука практически уничтожена, но доктора сейчас ничего не предпринимают, так как гораздо больше обеспокоены его внутренними травмами. — ГДЕ ОНА? — скрежетнул зубами Репин. — Исчезла. Мои люди ищут её, Константин, но мне нужна также твоя помощь. — Иван Иванович, ты можешь об этом позаботиться? — Конечно, с радостью, мой друг. — Не трогайте и волоска на её голове. Она моя. Я разберусь с ней раз и навсегда, как только мой ангел выздоровеет, — сказал Репин и уселся в кресло, собираясь ожидать наступления времени визитов. * * * — Обломов, — гаркнул он в трубку мобильного, раздражённый тем, что за целый день поисков, задействовав все свои ресурсы, до сих пор не раздобыл новой информации. Мальчика подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких, чтобы поддерживать его жизнь, и то, как сильно он оказался изранен, ещё больше повысило уровень его гнева и теперь мужчина остро нуждался в ком-нибудь, на ком можно было бы сорваться, спустив пар. — Иван Иванович, полагаю, у меня есть кое-что, что принадлежит вам, — произнёс Конрад фон Линторфф, заметно недовольный тоном, которым с ним разговаривали. — Герцог, я не ожидал, что именно Вы позвоните. Пожалуйста, простите мои манеры, — извинился Иван поспешно. — Мои источники сообщают, что вы потеряли кое-что и безуспешно это ищете. — Так и есть. — Если как-то связано с Лондонским происшествием, в связи с которым Вы звонили мне в воскресенье? — Всё верно, сэр. — Я так понимаю, Константин Иванович сейчас находится под немалым давлением. — Мы все, сэр. Трудные времена настали. — Действительно. Возможно, у вас возникнет желание взглянуть на пляжи Ипанемы. Они прекрасны в это время года. Полны… впечатляющих женщин. — Благодарю за Ваш совет, герцог. Вполне возможно, мы предпримем путешествия в эти края. — Передайте от меня привет Константину Ивановичу. Хотелось бы услышать о нём по истечение двух месяцев, когда он немного оправится от потрясения. — Я передам Ваше сообщение, сэр, — ответил Обломов, не веря собственным ушам — неужели Линторфф помогает им бескорыстно — «ну конечно, и свиньи могут летать» — да ещё и предложил двухмесячное перемирие, чтобы восстановиться, не потребовав ничего взамен!