Into the Lion's Den

Санкт-Петербург 15 июля, 2004 Константину понадобился почти месяц, чтобы успокоиться. За это время он навестил несколько наиболее проблемных партнёров, и след из тел становился слишком заметным, чтобы его продолжали игнорировать российские власти. Беспокойство Обломова росло с каждым днём. Хотя твёрдая рука в их деле была необходима, излишнее внимание со стороны прессы не могло пойти на пользу. Фотография взорванного автомоблия, красовавшаяся на каждой газетной обложке — для толпы это было уже слишком. Кроме того, пострадавший при этом мужчина занимал всего лишь одну из второстепенных позиций в команде Морозова, был хорошо известным и уважаемым юристом и даже основал фонд для пропавших детей! Пришло время поговорить с другом. «Возможно, отдать Гунтрама Линторффу, было не такой уж хорошей идеей». Черный Мерседес остановился перед особняком Константина, шофёр распахнул дверь, но Обломов ещё некоторое время оставался в автомобиле, раздумывая над тем, что скажет Константину. К счастью, он сумел удержать своего друга от убийства Ольги: «Мы всё ещё нуждаемся в этой сучке и избавиться от неё сейчас нельзя! Иначе полиция тут же постучит в дверь». Он отослал её в дом в Румынии, потому что Константин был полон решимости уничтожить жену, пусть даже собственными руками, как только она объявится в Лондоне. И Репин чуть не пристрелил Массаева, который приволок к нему македонского мальчика (или это был албанец?) с чертами лица, похожими на Гунтрама, но конечно же бесконечно далёкого от его уровня. — Ты правда думаешь, что теперь я соглашусь довольствоваться меньшим? — прорычал Репин, после того как отпихнул паренька, не дав тому возможность проявить своё мастерство. «Это была поистине длинная ночь для всех нас. Очень неудачная идея — отослать парнишку прочь. Даже находясь в депрессии, Гунтрам делал босса счастливым. Нужно найти способ вернуть его по окончании года, даже если придётся тащить его за ухо всю дорогу из Швейцарии. Почему он поругался с Константином? Он был так счастлив прежде, живя в неведении. Чёртовы бабы, всё портят!» Дворецкий вёл Обломова в библиотеку, где его друг заперся на всё утро, пропустив обед и работая как безумный. Слуга бережно постучал, но ответа не последовало. — Иди, Григорий Антонович. Я сам поговорю с Константином Ивановичем, — сказал Обломов и распахнул дверь, входя в комнату. — Во всём виноват Линторфф. Он всё это спланировал, — прорычал Константин, не отрывая взгляда от документов. — Случившееся — вина Ольги и Морозова. Линторфф лишь увидел возможность получить залог под свой кредит, вот и всё. Он вернёт Гунтрама через год, в феврале. Я полагаю, к тому времени у нас будет достаточно денег, чтобы ему уплатить. — Он сделал подсечку, а я упал, как полный осёл! Зачем бы Линторффу давать мне возможность увидеться с моим ангелом? Да потому что он хотел меня спровоцировать! — Не стану отрицать, что герцог тот ещё ублюдок. Но ты не можешь отрицать, что Гунтрам чувствовал себя несчастным со времени своего прибытия в Лондон. Он несколько раз говорил тебе, что хочет вернуться назад в Аргентину. И он резал себе вены в прошлом декабре. — Ему стало лучше! Нет, Линторфф украл его для себя! — Линторфф не заинтересован в мальчике, — усмехнулся Иван. — Если бы! Заинтеросван и гораздо сильнее, чем ты думаешь! — Та старая история закончилась в 1989, он не может до сих пор злиться! — Я говорил с Николя Лефевром и у него есть что рассказать. — Откуда ему знать? Он же юрист Мальченко. — Не стоит косить под дурака, Иван Иванович. Этот мужчина — наш главный источник информации в Ордене, даже более полезный чем Борис. Ты никогда не интересовался почему? — Он должен знать кого-то важного, способного рассказать то, что разрушит всё. К счастью, он на нашей стороне. — Я получил письмо от одного из его клиентов. Он хочет встретиться со мной в Брюсселе. Я еду туда. — Зачем тебе тратить на этот визит своё время? — Потому что письмо было подписано Жеромом де Лилем, Иван. * * * Брюгге. 9 июля, 2004 — Мистер Репин? Меня зовут Мишель Лакруа. Полагаю, Вы получили моё письмо. — Я ожидал увидеть другого человека, месье Лакруа. — Боюсь, что мистер де Лиль скончался в результате трагических обстоятельств в 1989, но, поверьте, я могу говорить от его имени. Константин внимательно изучил мужчину, стоявшего перед ним в маленьком кафе в Брюгге. Ему было больше шестидесяти и во всех его чертах сквозило аура превосходства, которую лишь подчёркивал весьма консервативный синий костюм. Движения мужчины были сдержаны и элегантны. — Присаживайтесь, прошу Вас, — пригласил незнакомец, а Константин отметил, что чертами лица мужчина сильно напоминает Гунтрама, хотя глаза отливали зеленью, а волосы были полностью седыми. Но, возможно, они были черны в юности. — Благодарю Вас. Приношу извинения за обходные пути, которыми пришлось воспользоваться для встречи. Ни в ком нельзя быть до конца уверенным, когда Орден повсюду. — Кажется Ваше здоровье в полном порядке, месье Лакруа. — Мне уже намного лучше, чем прежде, спасибо. — Как я могу быть уверен, что Вы знали Жерома де Лиля? — Возможно, я смогу удовлетворить Ваше любопытство, ответив на пару вопросов. — Действительно. Когда в последний раз Гунтрам видел отца, что он делал? — За десять дней до смерти. Ребёнок рисовал, сидя на полу. Он так и не понял, что отец уходит навсегда. Тот не нашёл в себе сил для прощания. — Да, всё верно, месье Лакруа, — принял ответ Константин. — Насколько безопасно разговаривать в этом месте? — Если желаете, можем прогуляться в парке. * * * После того, как они минут десять просто прогуливались, Лакруа остановился на берегу канала, облокотившись на парапет моста, так чтобы шум бегущей воды скрыл их разговор. — Признаю, вы последний человек, кого я ожидал бы встретить, — сказал Константин, — удивительное сходство налицо. Жером мог бы гордиться. — Я видел мальчика в Париже, в январе 2003 года. Он заметно вырос. — Я всегда удивлялся, отчего ваш друг принял это решение. — Ребёнок — единственное, что было важно для него, ничего больше. Жером готов был убить за сына. Когда попадаешь в немилость к Грифону, единственный выход сбить его со следа добычи — смерть, мистер Репин. — Итак, Вы один из тех, кто снабжает нас информацией? — Среди прочих. Я занимаюсь вашими налогами с 1995. Вы отличный работодатель, спасибо. — На здоровье, но в будущем мне придётся более тщательно следить за своими сотрудниками. — Мы тут не для того, чтобы обсуждать условия работы, сэр, — мужчина за один миг превратился в другого человека, весьма опасного, если верить богатом опыту Константина. — Почему Гунтрам живёт с Линторффом? — Это не мой выбор, сэр. Я нахожусь сейчас в весьма стеснённых обстоятельствах и нуждался в наличных. Линторфф предложил свою помощь, но после того, как мы заключили соглашение, сдал назад и потребовал обеспечение в качестве мальчика. Он сказал что-то насчёт того, что мальчик принадлежит ему, так как старший де Лиль отдал сына в качестве выкупа за свои долги. Гунтрам отправился с ним по собственной воле, так как герцог угрожал убить моих детей и разоблачить меня перед властями. Он должен вернуть Гунтрама в феврале, после того, как я уплачу ему сполна. Думаю, я сумею заплатить. — Линторфф никогда не вернёт Гунтрама обратно, мистер Репин. Он ещё более сумасшедший, чем я думал. — Отчего же, месье Лакруа? Он найдёт мальчику лучшее применение, чем просто убить. Герцог не посмеет перейти мне дорогу, зная, как Гунтрам дорог мне, — возразил Репин, начиная закипать. — Позвольте мне рассказать вам одну старую историю и, возможно, вы сможете лучше понять Грифона. Она произошла ещё до рождения Гунтрама, в 1982 году. Это не очень известная история, только несколько человек были в курсе и большая часть из них уже мертвы. В тот период один Грифон только что сменил своего предшественника, который скоропостижно скончался от сердечного приступа. Новому Грифону было только 22 года, он был умён и многообещающ, но ему требовалось ещё лет десять готовиться и расти до того момента, когда он смог бы по праву называться Великим магистром. Все полагали, что юноша продержится у власти год, а затем его придётся заменить. Герман фон Линторфф был слишком стар и болен, чтобы править, а Георг фон Линторфф не обладал достаточной поддержкой и средствами. Орден не был в те время настолько могущественен, как в наши дни, но уже был достаточно велик. Для большей части участников стало огромным сюрпризом, что парень проявил себя по максимуму и уже за один год добился заметной прибыли. Это принесло ему поддержку молодёжи и позволило остаться у власти ещё на год. До него работа банкира была скучна и безопасна, но с Конрадом всё перевернулось и встало с ног на голову, с увтра до ночи, — усмехнулся Лакруа своим воспоминаниям. — Линторфф великолепен в работе. Он помогал мне советом множество раз. — Ты не найдёшь никого лучше в этом бизнесе. Примерно в ноябре 1982 года он начал подпольный роман с одним из трейдеров в Париже. Мы не знаем, как они встретились, но связь обнаружилась в июне 1982. — Линторфф не разборчив в связях, это известно каждому. — Боюсь, что в нашем случае отношения как раз оказались очень стабильными. Роковыми. Сумасшедшее противостояние, точнее говоря. — Звучит так, как будто Вы знали эту леди. — Его звали Роже де Лиль и он был третьим сыном виконта де Мариньяк, главы Отделения Ордена во Франции. — Не может быть! Линторфф же предпочитает женщин мужчинам! — Их отношения длились семь лет, мистер Репин. Роже был на пять лет старше Конрада и был известен, как абсолютно законченный бабник. Как они могли оставаться вместе столь долго остаётся загадкой, тем не менее Линторфф был буквально одержим де Лилем. Роже, вполне обычный мужчина, только женился на хорошенькой юной барышне и всё чего он желал — прожить хорошую жизнь. После свадьбы с Марией Августой цу Лёвенштайн, он перестал посещать клубы и дискотеки и предпочитал оставаться дома. Он по-настяощему переменился. А Линторфф был одержим им — писал письма каждый день, следил за Роже и его семьёй, предлагал деньги для поддержки банка его отца и компаний. Конрад был настоящим преследователем. Полагаю, однажды Роже уступил из любопытства, или чтобы снизить накал или ему просто приглянулся Линторфф. Де Лиль был весьма симпатичен, весел, не без странностей — немного себе на уме, но с очень слабым характером. Он мог всё бросить и устроить скандал, если был чем-то расстроен, но не более того. Младший в семье всегда самый избалованный. — Когда виконт обнаружил, что его младший сын натворил, он был в ярости от того, что тот вовлёк всю семью в скандал и мог разрушить свой брак, вопреки ожиданиям близких. Роже попытался порвать с Линторффом, но не успешно, так как тот переговорил с виконтом и предложил тому место в новом Совете. Роже был отослан обратно в постель Грифона, а сам он получил немало поблажек и в итоге стал главой Департамента в Банке. На большее рассчитывать не приходилось, так как он был недостаточно умён для построения карьеры. Роже всегда нуждался в том, чтобы кто-то говорил ему, что делать. «Великолепное животное» — так называл его сам Линторфф. — То, что начиналось как карьера постельной грелки в итоге привело его сына к большему, чем виконт и его старший сын могли надеяться, и они решили использовать Роже, чтобы управлять Линторффом, пока сами вместе с другими членами Ордена мутили бы воду. Роже заучил свою роль отменно и занимал Линторффа, пока заговорщики строили свои планы в 1986, 1987 и 1988. В последний год Линторфф напоминал живой труп, так как практически лишился поддержки всех, кроме Старой гвардии: Лёвенштайна, Валленберга и своего дяди Германа фон Линторффа. Главнокомандующий тех лет, Младич Павичевич, также был на стороне Конрада вместе со многими комиссарами, так как Линторфф вёл дела в их сфере весьма успешно, потому что заговорщики не имели доступа к этой области. — Недавно я слышал странный слух, что отец Гунтрама был тем, кто раскрыл планы предателей в 1989, месье Лакруа. — В середине 1988 и он лишь привёл фон Кляйста на верный путь, чтобы найти зачинщиков. Не более того. — Но почему? — Его потребности не совпадали с целями заговорщиков. Он хотел, чтобы Орден прекратил своё существование вместе с Линторффом — это насквозь прогнившая и коррумпированная организация. — Месье Лакруа, стоит только двум мужчинам собраттся вместе, коррупция тут как тут, — рассмеялся Репин. — Вы правы, мистер Репин, но вернёмся к нашей истории. Линторфф взорвался. — Могу себе представить. — НЕТ, не можете. Сначала, Грифон хотел ограничиться изгнанием предателей, но обнаружилась серьёзная утечка информации об Ордене и тогда головы участников полетели. Некоторые ассоциаты, обычные бизнесмены, полагали, что простые наёмники смогут устранить Линторффа, но они крупно просчитались. Он выжил после нападения на поместье в Гюнстрове, хотя многие из охраны герцога полегли. Линторфф завершил всё собственными руками. Думаю, легенда о том, что он потрошил людей живьём, берёт начало из тех времён. Героцг направился прямиком к главарям заговора — Виконту и его старшему сыну, убил их и их семьи. Он отдал приказ, но эту часть Вы уже знаете, — мужчина рассказывал историю бесстрастно и ни один мускул на его лице не дрогнул. Роже взял жену и дочь и сбежал в Южную Африку. Оставшийся брат скрывался от французского правосудия и Ордена. Жером ожидал появления Конрада долгое время, так как понял, что Линторфф одержал верх. Несколько упёртых дельцов не одобрили связи с бандитами, которые уважали Грифона и считали своим лидером. Маленькая победа на год? Ничто по сравнению с теми выгодами, что сулили его планы по инвестированию их грязных денег. Линторфф предложил им защиту и обеспечил экспертизу. Он всегда успешно контролировал военные аспекты жизни Ордена и считал их наиболее важными. Неважно, как много членов Ордена кричали на Совете, Конрад продолжал оставаться. Подвесить банкира на мосту намного проще, чем кажется большинству людей. — Мне можете даже не рассказывать, — хмыкнул Репин. — У Жерома был ребёнок, Гунтрам. Мальчику было всего семь и он жил далеко. В своё время Гунтрам был представлен в Ордене и стал его членом, но отец решил держать ребёнка подальше от Европы на случай провала. Он спрятал мальчика в Аргентине, где вы и встретились, и обеспечил ему необходимый для выживания минимум средств. Слишком большие деньги могли привлечь ненужное внимание или испортить характер малыша. Рискуя собственной жизнью, Жером предложил свою жизнь и собственного сына в обмен на полное прощение Роже. — Зачему Линторффу понадобился семилетний ребёнок? Он не любит детей. — Потому что Гунтрам — живая копия Роже. Линторфф любил этого человека до полного безумия. Неприятие со стороны любимого и действия против него, убил любовь Конрада и превратились в жгучую ненависть, сделавшую его тем жёстким человеком, которым он является сейчас. Неумолимый, безжалостный, холодный и очень одинокий. Понимая, чего не хватает Линторффу, Жером воспользовался своим знанием, чтобы спасти жизнь своего брата и ребенка. Линторфф разорвал бы его сына на части, не задумываясь ни о чем, точно так же, как он поступил с его двоюродными братьями! Пришлось дать ему повод захотеть защищать ребенка, чтобы получить вознаграждение в будущем. Гунтрам был очень милым мальчиком, и муху не обидит, не то чтобы начать без повода истерить и капризничать. Он радовался каждой полученной улыбке. Взвесив все за и против и многновенно оценив все преимущества, Линторфф принял решение меньше чем за минуту. Жером до конца сыграл свою роль, но всё же спрятал мальчика на случай, если Линторф захочет что-то предпринять против него. Орденцы искали мальчика в Европе много лет, но в какой-то момент потеряли все следы, как и интерес к поискам. — И сосредоточились на Роже. За его голову назначена награда. Ты знаешь, где он? — Нет, он отлично научился прятаться за прошедшие годы. Гунтрам порвал со мной, — сказал Константин, зажигая сигарету. Разум юноши находится в смятении, это понятно по его поведению. По собственному желанию его ангел никогда бы не расстался с ним! Линторфф вложил ему в голову ненужные мысли! — Линторфф уже работает над ним. Должно быть, он убедил мальчика, что ему стало лучше. Почему Гунтрам так болен? — У него сердечная болезнь, которая ранее протекала незаметно. Но состояние резко ухудшилось из-за нападения, которое организовала моя жена. Гунтрам получил несколько ножевых ранений и перенес сердечный приступ прямо на операционном столе. Мы думали, что он умрет, — ответил Константин, решив быть прямолинейным то ли с отцом, то ли с дядей своего ангела. — Я уже наказал виновных, но он будет страдать от последствий всю свою жизнь», — закончил он и увидел, как у него на глазах мужчина посерел, обретя опустошенный и больной вид. «Отец, а не дядя». — Как его мать. Он унаследовал больше, чем ее милый и любящий нрав. Он такой же художник, как она, — пробормотал Лакруа, потерявшись на время в своих мыслях. — Он очень хороший, — мягко добавил Константин. Я люблю его, и я клянусь заботиться о нём всегда. — Линторф все эти годы ждал, чтобы вернуть своего возлюбленного. Думаешь, он вернет тебе Гунтрама? — Лакруа облокотился на парапет моста, наблюдая за бегущей водой. — Почему отец бросил своего ребенка? Разве он не мог направиться в бега, как другой брат? — Дочь Роже четырнадцать раз меняла школы, в итоге так и не смогла её закончить. Сейчас она официантка в Ресифи, это в Бразилии, в то время как ее мать, когда-то перспективный врач, продает одежду и убирает дома. Они едва сводят концы с концами жизнь. Роже должен был бросить их, чтобы спасти жизнь своим близким. Жером не хотел того же для своего сына. Он предпочёл оставить его и дать ему возможность стать кем-то. Я видел выставку Гунтрама в Лондоне, и она была хорошо принята. У него может быть будущее. — Да, он очень талантливый. Жертва его отца того стоила. Как я могу вернуть его? — Нет ничего, что вы можете предпринять в данный момент, господин Репин. Охрана вокруг мальчика очень жёсткая, и я боюсь, что у них есть приказ убить его, но не допустить попадания вам в руки. Мои источники сообщают, что Павичевич сам заплатил за этот заказ. У вас будет только один шанс, чтобы получить Гунтрама и это должно произойти по его собственной воле. — Месье Лакруа, он расстался со мной две недели назад. Гунтрам не хочет возвращаться ко мне, он всё ещё в ужасе из-за пережитых испытаний. Я сделал всё возможное, чтобы создать безопасную среду для него, но он слишком шокирован, чтобы слушать меня. Он жил с моими детьми, пока Линторф не забрал его. — Когда мы встречались в Париже, мальчик сказал, что любил тебя и был счастлив с тобой. Линторф не остановится до тех пор, пока не заполучит его полностью. Гунтрам — это всё, что он когда-либо мечтал обрести в Роже, но в нём изъянов, присущих его дяде. Я уверен в этом. Линторфф — ненормальный человек. Он поклялся сделать ребёнка своим супругом, если тот окажется достоин титула консорта, и я уверен, что он именно так и поступит. Единственная причина, почему Роже так и не стал консортом заключается в том, что его семья оказывала слишком сильное влияние на него, и Линторфф не хотел делить свою власть. Я могу помочь тебе вернуть Гунтрам. * * * — Может ли этот рассказ быть правдой? — заданный вопрос поверг Обломова в раздумья, после того, как он внимательно выслушал своего друга. Бутылка валялась на боку, давно пустая, и он был уверен, что Татьяна ни за что не поверит в то, что он выпивал с Константином. «Верю каждому слову. Я даже видел фотографии Линторффа с Роже и его письмами. Это объясняет его ненормальное поведение, когда он находился здесь». Константин впервые зажёг сигарету внутри своего дома. Обломов вновь наполнил свой стакан спиртным. — Он буквально напрыгнул на Гунтрама, это точно. Чёрт! Наше грязное белье — ничто по сравнению с делишками Линторффа! — Именно. Я хочу, чтобы мой ангел вернулся. Клянусь, я выпотрошу Линторффа живьём, если он посмеет коснуться моего ангела своими грязными руками! — Константин раздавил сигарету о край пепельницы и зажёг ещё одну, его взгляд остановился на детском портрете, висящем на противоположной стене. Это была последня работа Гунтрама и самая лучшая за всё время. — Линторфф не отступит, я уверен. Он рискнул украсть у тебя мальчика. Сначала я думал, что он просто параноик и беспокоится лишь о деньгах, потом решил, что он хочет наказать тебя, или собрать компромат на тебя, но никогда бы не смог вообразить, что на самом деле стало побуждающей силой. Это объясняет, почему он сказал, что Гунтрам принадлежит ему! — бормотал Обломов, взяв в руки фоторамку с изображением юноши со стола. — Согласно правилам Ордена, Гунтрам — его заложник и к нему должно относиться со всей вежливостью. Он заложник точно так же, как некогда дети королей в средние века, служившие гарантом заключённых сделок. После того, как его отец подписал документы — да, представь себе, у них даже есть формы для подобного рода «продажи», Иван Иванович! — он предоставил информацию о предателях, признал свои преступления по отношению к организации и предложил свою жизнь в качестве выкупа, Линторфф стал ответственным за мальчика и мог делать с ним всё, что пожелает, — пояснил Константин, забирая фотографию из рук Обломова. — Чертовски потрясающе! — Обломов выпил уже шестой стакан бурбон с тех пор, как Константин начал говорить. — Немцы безумнее, чем мы думали. — О нет, героцг не сумасшедший. Он точно знает, чего хочет, и сделает всё, что потребуется, чтобы достичь своей цели, — пробормотал Репин. Его ярость частично ушла после долгого разговора. — Он не откажется от Гунтрама вне зависимости от того, заплатим мы или нет. Если верить Лакруа, Линторфф думает, что мой ангел теперь его собственность. Он чуть не свел его дядю с ума, чтобы заполучить в свою постель, и, как только тот очутился в его руках, не выпускал до конца. А теперь он хочет проделать аналогичный трюк с Гунтрамом! — Если бы я был выжжен дотла любовью, как случилось с ним, то Гунтрам стал бы последним человеком на свете, которого бы я пожелал коснуться! Лакруа — отец мальчика? — Он прямо этого не сказал, но я готовь прозакладывать все свои сбережения на то, что это правда. Очень умный человек. Инсценировал свою смерть, чтобы избежать ликвидации и перешёл на нашу сторону, а мы даже не догадывались! Борис говорил мне, что комплекс услуг, предоставляемый Лефевру, просто превосходен, настоящий «шведский стол». — Нужен чертовски хороший план, чтобы провернуть нечто подобное перед всем Орденом! Этого человека зауважал мой босс! — Иван усмехнулся: — А моя тёща просто воспитательница детского сада по сравнению с ним! — Иван Иванович, — упрекнул Константин своего друга кислым тоном. — Де Лиль, он же Лакруа, спрятал Гунтрама на виду, скрыл свои деньги и продолжал работать на нас. Причём в Европе, под носом у Ордена! Я впечатлён. — Но он правда был болен! Мы читали отчеты о вскрытии! — И выпил столько алкоголя, прежде чем прыгнул, что в крови обнаружили 5 промилле. Он не мог в таком состоянии опьянения идти к окну! Но полиция закрыла на это глаза. Я всегда думал, что сербы сделали данный случай похожим на самоубийство. Лефевр опознал тело. С его зарплатой в банке и прибылью, он, должно быть, спрятал где-то более двадцати миллионов долларов в то время. Более чем достаточно, чтобы купить подходящее тело и содержать своего ребенка в соответствии с его статусом, пока не сможет вернуть для него всё ранее потерянное. — Следует порадоваться, что этот Эдмонд Дантес не выступает против нас, босс, — вздрогнул Обломов, удивляясь, как они будут разбираться с бардаком, в центре которого оказались. Сейчас Константин имел все основания, чтобы бороться за возвращение мальчика. А Линторфф имел не меньше причин, чтобы его удерживать. Нет никакого способа остановить войну сейчас, слишком личным стало противостояние. «Чёрт! Одно лишь доброе дело, сделанное в моей жизни, и теперь мы все умрем». — Но он на нашей стороне? — Константин задумался прежде чем ответить, переключив внимание на компьютер, чтобы возобновить свою работу. Лакруа был прав — ему следует проявить терпение и заплатить Линторфф, чтобы снизить бдительность противника и ослабить оборону. Это был вопрос планирования и терпения. Константин всегда был очень терпеливым человеком и теперь у него появился стимул в виде Гунтрама, которого следовало вернуться на свою сторону, как того хотел и отец юноши.