Убереги

осень, 60 год Эпохи Скрытых Деревень (э.с.д)       Наблюдая необычно пустынные улицы и ещё более скудный ассортимент на прилавках рынка, Хикава впервые по-настоящему ощутила военное положение деревни. Торговцев стало куда меньше, входящие в Коноху поставки жёстко проверялись шиноби, что было не зря: отыскивались умники, которые считали, что могут пройти в Скрытое селение, напичканные Кибакуфуда или чем-то подобным, чтобы подорвать Коноху изнутри. И, несмотря на откровенную тупость такого хода, подобных уникумов находилось достаточно много, чтобы доставить проблем. Да и были те, кто в самом деле мог проникнуть, не вызвав подозрений. И это было довольно опасно.       Хикава нервничала, стоя практически лицом к лицу к мужику в гражданских одеждах, который снёс с подоконника бонсай и, кажется, слегка ах… удивился тому, что его захватила в ловушку на основе фуин малолетняя сопля. Ловушка была поставлена Кушиной-сан, и этот чёрт пришёл наверняка по её душу, но Хикава, чья чакра из-за недостаточно хорошего контроля буквально выливалась в барьерную фуин, удерживающую врага, чувствовала, что времени у неё мало. Придурок, застрявший в окне в дебильной позе наседки, скалился, прекрасно понимая проблему девчонки, будучи неплохим сенсором.       Впервые она пожалела, что эта квартира в хорошем спальном районе, где не очень много шиноби. Но всё-таки был шанс, что где-нибудь затесался полицейский пост, и девочка, набрав в лёгкие побольше воздуха, заорала на два ближайший квартала:       — ПОЖАР!!!       Шиноби скривился от звуковой волны, находясь слишком близко к девчонке, неосознанно усилившей чакрой голосовые связки. Хикава сама с досадой заметила, что перестаралась, но теперь её крик наверняка услышали даже в резиденции. И это подтвердилось, когда в квартиру влетел взмыленный Минато-сан в необычной форме с маской за затылке, а вместе с ним ещё два таких «масочника», которые попеременно пасли Кушину-сан. Обстановку они оценили мгновенно, Минато-сан перехватил контроль над барьерной фуин, посадил осевшую от утомления девочку на стул, пока двое его товарищей заняли позиции рядом с напрягшимся шпионом, и обнулил действие ловушки, позволяя одному из АНБУ точным ударом в затылок вырубить вторженца, а второму спеленать добычу в какой-то… бондаж?       — Ты в порядке, Хикава-чан? — Минато-сан присел на корточки перед её стулом и внимательно осмотрел ребёнка.       — Кушина-сан недавно сказала, что мой резерв скаканул в два раза, — слабым голосом поведала девочка. — А сейчас я почти всю чакру вылила в простую фуин.       Листок, содержащий в себе поддерживающий элемент техники барьера, после деактивации рассыпался прахом на столешнице. Кушина-сан знатно постаралась, делая дистальное управление мощностью барьера. Отреагировав на звук падающего бонсая, Хикава, медитирующая от безделья в комнате, сразу поняла, что этот кто-то — чужак, а обнаружив непонятного мужика в окне, яростно сверкающего глазами, сразу же принялась вливать чакру в фуин, чтобы барьер продержался как можно дольше. Она этого никогда не делала, контроль хромал в силу возраста и больших объёмов, поэтому чудо, что она не раздолбала ловушку одним своим вмешательством.       — Ты молодец, вовремя и правильно среагировала, — поддерживающе улыбнулся ей Минато-сан. — А у Хокаге-сама аж трубка изо рта выпала от твоего крика. Почему именно «пожар»?       — Больше внимание привлечёт, — пожала плечами девочка.       Задумчиво осмотрев оставшуюся от фуин пыль, Минато-сан снова улыбнулся, потрепал Хикаву по отросшим до подбородка волосам и ушёл к плите, чтобы подогреть обед.       — А вы с миссии уже? — поинтересовалась девочка, тряпочкой развалившись на стуле. Силы никак не желали к ней возвращаться.       — Вот только отчитывались Хокаге-сама, — кивнул Намиказе, доставая миски для супа. — А Кушина-чан где?       — Отдаёт свитки и фуин в оружейную. Наверное, опять тот старикан пересчитывает каждую кибакуфуда, чтобы довести её до нервного срыва.       — Думаю, ничего страшного, если мы поедим без неё, — решил Минато-сан, поставив миски с разогретым супом. — Тебе нужно подкрепиться.       — Ещё бы минута, и он бы меня убил, — серьёзно заметила Хикава, припоминая рожу ублюдка. — Или ещё что-то сделал.       — Его ранг не выше чуунина, — вздохнул парень. — И вряд ли его целью было тебя убить.       — Я подумала, он пришёл к Кушине-сан. Она же мастер фуиндзюцу и многое делает даже с тыла.       — Сенсор, — качнул головой Минато-сан. — Он знал, что Кушины-чан нет дома. Пришли за тобой.       Бросив на абсолютно серьёзного шиноби недоверчивый взгляд, Хикава силилась понять, с чего бы она пригодилась кому-то в принципе. Она не имела никакой особой ценности для деревни по крайней мере на данном этапе своих умений и сил. Единственное, что она — Узумаки.       — Не верю, что мужик сунулся во вражескую деревню ради того, чтобы через лет пятнадцать получить мастера фуиндзюцу, — под проницательным взглядом Минато-сана она усмехнулась. — Есть что-то другое, верно? Ради чего Коноха на самом деле меня забрала.       — Как ты думаешь? — живо поинтересовался Минато-сан.       — Это связано с тем, что внутри Кушины-сан? — эта связь присутствовала, она это чувствовала. Только у неё было это странное нутро во всей деревне.       — Ты чувствуешь это? — удивился парень. — Всё-таки способности к сенсорике колоссальные… В целом да, ты права. Этому парню не нужна была Кушина-чан, потому что он бы с ней ни за что не справился. Да и вообще мало шиноби, способных противостоять джинчуурики.       — Кому?       — Ты знаешь о биджуу? Девять демонов, которых Шодай Хокаге поймал и разделил между странами, чтобы обеспечить мир. Но просто посадить на цепь хвостатого зверя нереально, для этого появились техники запечатывания биджуу. Сначала пытались поместить в предметы, но это было кратковременно и бесполезно, а потом придумали печати для того, чтобы поместить демона в человека. Кушина — такой человек. В ней запечатан сильнейший из биджуу — Кьюби.       — Так вот, что это за комок ненависти! — ударила кулаком об ладонь девочка, радуясь разрешению давней загадки. — И Мито-сама тоже была джинчуурики?       — Узумаки Мито, можно сказать, первая джинчуурики в мире. Мастерство Узумаки воистину велико, именно их печати изначально использовались для подобного. Высокая выносливость, большие объёмы чакры, мастерство в запечатывающих дзюцу, уникальная техника печатей делают из Узумаки идеальных джинчуурики, которые одни из немногих в самом деле способны контролировать силу биджуу и печать на своём теле.       — Этот хмырь хотел забрать меня для запечатывания биджуу?       — Подозреваю, он из Кумо, — кивнул Минато-сан. — Недавно джинчуурики Нииби погиб. Наверняка биджуу держат под контролем, пока ищут новый сосуд и…       — Что ты ей рассказываешь?! — взревевшая Кушина-сан буквально материализовалась за спиной парня и со всей своей непомерной силой ударила кулаком по… выставленному блоку. — Минато, ты думаешь, что несёшь?!       — Она должна понимать свою ценность. И, возможно, свой долг.       — Долг?! — волосы девушки взметнулись, формируя… девять хвостов. Только сейчас до Хикавы дошла вся ирония данного приёма. — Какой ещё долг, даттебанэ?! Она не станет джинчуурики, ни за что!       Вокруг тела Кушины-сан начала пузыриться рыжая жуткая чакра, а нечеловеческим Ки пришибло так, что Хикава тихонько сползла со стула под стол и мысленно пыталась контролировать свой мочевой пузырь, который едва не выпустил наружу содержимое от такого давления. Спор двух молодых людей отошёл на задний план, девочка пыталась абстрагироваться в попытках заглушить почти физическую боль от сенсорного шока и липкого ужаса, от которого замирало сердце и дрожало всё тело. Она не знала, сколько так просидела и что происходило снаружи, но в какой-то момент её вытянул хмурый Какаши-сан.

* * *

      Даже став чуунином Какаши почему-то остался под руководством Минато-сенсея, а его постоянной командой стали Обито и Рин, оставшиеся в ранге генинов. Он считался тайчо их объединения, но всё это время Какаши спал и видел, что его, как остальных чуунинов, будут перекидывать из команды в команду в зависимости от целей миссий. В очередной раз Хокаге-сама заставил мальчишку беситься, хоть он этого, конечно, ничем не выдавал. Он не хотел об этом думать, но всё чаще и чаще ему казалось, что такое «особое» отношение Сандайме связано с его отцом.       Но и с этим он мог мириться. Всё-таки его не всегда пускали в поле со своей командой, и эти миссии были самыми лучшими. Даже если его не назначали капитаном, то всё равно: каждый выполнял свою работу настолько, насколько мог, не пререкаясь с командиром отряда, не вылезая в неподходящий момент со своей инициативой. Всё по протоколу. Тогда как миссии с Обито и Рин напоминали какой-то цирк, когда недалёкий Учиха пытался оспорить каждое его решение или приказ, пытался геройствовать, из-за чего Какаши приходилось отвлекаться и вытаскивать его задницу. Рин… Рин уверенно взяла курс в постижении ирьёдзюцу и делала всё верно, как по протоколу, но именно из-за её присутствия Обито вёл себя настолько по-идиотски, пытаясь хорохориться перед понравившейся девчонкой, а она, вместо того, чтобы не воспринимать эти жалкие попытки, лишь мягко его журила, будто он не выполнение миссии под угрозу ставил, а нассал в штаны.       Какаши бесил этот непрофессионализм. Они шли на миссию в военное время, когда любая такая миссия могла пойти биджуу под хвост из-за нестабильной обстановки. Именно в такое время следовало действовать максимально осторожно и точно, а не воображать, будто весь мир — это декорации для главного героя истории, коим мнил себя Обито.       Но пойти и сказать Хокаге, что его решение по поводу их команды было самым тупым, что он делал в своей жизни, Какаши всё-таки не мог. Субординацию он соблюдал жёстко, так как считал это необходимым в иерархии шиноби, хотя многие чуунины считали его самоуверенным говнюком, всё-таки он был сейчас самым молодым шиноби в своём ранге. И Какаши собой гордился, совсем чуть-чуть, но всё-таки целью был джоунинский ранг, чего он собирался достичь в течение двух лет. С учётом того, что у него уже формировались жизнеспособные наброски для техники, которая по оценке Минато-сенсея тянула на А-ранг минимум, это было вполне реально.       Но все эти планы были оставлены на будущее, так как сейчас у Какаши возникла проблема: Кушина-сан в покрове биджуу протирала их командный полигон тушкой не особо сопротивляющегося Минато-сенсея. Благо, Обито сейчас на полигонах своего клана страдает самобичеванием из-за проигрыша Гаю, которого считал идиотом, а Рин, скорее всего, в госпитале, поэтому Какаши напряжённо наблюдал за разворачивающейся сценой в гордом одиночестве. Он не был настолько самоуверенным, чтобы лезть в бой двух джоунинов, один из которых джинчуурики, а другой гений, известный по миру как Жёлтая вспышка, но ЧП никто не отменял, поэтому он собирался действовать тогда, когда начёт замечать, что Узумаки теряет контроль над покровом. Да и всё-таки интересно посмотреть на, в самом деле, одних из лучших, пусть Кушина-сан была не совсем в себе.       Бой довольно скоро начал снижать обороты, так как Кушина-сан явно не желала переходить к третьему хвосту и сильнее ослаблять контроль над разумом, а Минато-сенсей в принципе весь бой держал исключительно оборону, не собираясь нападать. Какаши даже заинтересовался, что же такое послужило причиной целого спарринга.       — Хикава-чан! — вдруг всполошилась Кушина-сан, на которой просто с бешенной скоростью заживали ожоги от чакры Кьюби. — Мы оставили её там совсем одну, даттебанэ!       — Кушина, тебе стоит помедитировать, — тормознул девушку Минато-сенсей. — Хикава-чан хороший сенсор, а ты сейчас фонтанируешь чакрой биджуу. Лучше привести в порядок печать. Какаши-кун, можешь проведать её? Я должен помочь Кушине с печатью.       — Хай, сенсей, — без энтузиазма отозвался Какаши.       Если эти двое начали в квартире, то страшно представить, как ребёнка-сенсора пришибла мощная Ки и чакра биджуу. Прошло не так уж много времени с того момента, как начался спарринг Намиказе-Узумаки, поэтому Какаши, перешагнув разбитый горшок с бонсаем у окна, заметил забившуюся под стол девочку с зажмуренными глазами, которая что-то бормотала под нос и прижимала ладони к ушам. Выглядело откровенно… жалко. Но Какаши в целом представлял, что ощутил на себе несчастный ребёнок: самого первые минуты боя нормально так обласкало жутким Ки. Но он — чуунин, а Хикава-чан даже в Академию не поступила.       Ребёнка достать оказалось труднее, чем он предполагал: девочка пыталась сопротивляться и вырывалась из рук Какаши. Но открыв глаза, она всё-таки чуть успокоилась от вида знакомого человека, но… при виде повлажневших глаз мальчишке стало неприятно. Он не представлял, как утешать детей, особенно девочек, которым не повезло попасть под Ки джинчуурики. Но Хикава-чан держалась на удивление неплохо, тут же утёрла глаза и попыталась успокоиться.       — Кушина-сан пошла медитировать. Минато-сенсей поможет ей диагностировать целостность печати, — не зная, что ещё сказать, выдал информацию Какаши.       — Понятно, — кивнула девочка, которой в целом хватило на сегодня впечатлений.       Суп даже не сильно остыл за прошедшее время, поэтому она, за не имением других вариантов, села есть, слабо реагируя на действительность. Какаши в целом понимал, что у ребёнка пяти лет, наверное, шок или что-то такое, но ничем особо помочь не мог, но решительно настроился ждать возвращения Кушины-сан и сенсея. И суп себе налил, чтобы скрасить времяпровождение.       — Какаши-сан, а можете мне рассказать про биджуу? — попросила девочка, едва ли осилив половину порции.       Какаши, будучи мальчишкой в периоде активного роста, с едой разобрался за считанные минуты. Просто взять и отказать он не мог, всё-таки в наглую сожрал чужой суп, а рассказать на отвали не позволяла ответственность и совесть. Поэтому он решил, что дать общие факты ребёнку, которого явно будоражит данный вопрос, будет достойной платой за вкусный обед.       — Про них информации не так много: во времена Сэнгоку Джидай они неплохо скрывались, лишь порой на них натыкались люди, считающие их стихийным бедствием, и шиноби не было до них дела, а с появлением Скрытых Деревень Шодай Хокаге разделил их всех между странами. Конохе достался Кьюби, который является сильнейшим из девятки и выглядит, как лис с девятью хвостами. Теоретически все остальные биджуу вместе взятые могут сравняться с ним по силе. Следующий по силе — Хачиби, принадлежит Кумогакуре, имеет вид осьминога с бычьей головой, может создавать чернила. У них есть традиция, что Райкаге и джинчуурики Хачиби становятся побратимами. Нанаби принадлежит Такигакуре и похож на жука-носорога. Рокуби — слизняк, плюётся кислотой и принадлежит Киригакуре. Гоби — белый конь с головой дельфина, обладает Футтоном, и Йонби — горилла с красной шерстью, обладает Йотоном; оба принадлежат Ивагакуре. Санби напоминает черепаху, обладает суитоном и может создавать что-то вроде кораллов, принадлежит Киригакуре. Нииби — кошка, объятая синим пламенем, использует Катон и принадлежит Кумогакуре. И Ичиби — енотовидная собака, управляет песком, принадлежит Сунагакуре. И ещё, использовать сильнейшую технику — биджуудаму могут не все биджуу, только начиная с Йонби. Чем меньше хвостов, тем реже они её используют.       Девочка слушала его внимательно и задумчиво кусала губы. Какаши понял, что, возможно, что-то такое и стало причиной скандала, но пока что не мог понять, как именно накосячил сенсей. Но Хикава-чан хорошо справлялась для первого столкновения с джинчуурики, хоть тот и не был нацелен уничтожить её. Какаши сам слабо представлял, как бы действовал, если бы столкнулся с джинчуурики на поле боя. Он был знаком со всеми инструкциями, но всё-таки он, при всей своей тяге к правилам, понимал, что в случае такого ЧП действовать по принципу «бей и беги» не получится. Не его уровень. Не уровень даже большинства джоунинов. Может, группа джоунинов, специально собранная для чего-то такого?       Впрочем, пока Третья Мировая война, начавшаяся всего через пять лет после ужасно кровопролитной и длительной Второй, не перешла к таким отчаянным действиям, как выгул биджуу по полям сражений, но кризис сказывался в иных отраслях, например в том, что сейчас из Академии выпускаются десятилетки, вместо планируемых двенадцати лет, что практиковалось во время кратковременного мира. Какаши уверенно предполагал, что начнут выпускать и девятилеток: в этом году в первый класс набирали шестилетних детей.       Какаши это не особо нравилось. Быстрый подъём в рангах без должных навыков и опыта виделся ему элементарным набором пушечного мяса в лице генинов. Пару раз побывавший в поле, он прекрасно знал, как теряются его ровесники от вида крови и убийств, как быстро выматываются от продолжительных перемещений с короткими привалами, как мрут пачками, зная несчастный академический уровень Е-ранговых миссий да Шуншин с Каварими. Какаши не осуждал, хотя считал, что каждый из них, тренируйся он больше во время Академии, мог более уверенно вести себя в поле. Многие техники дают уже сенсеи-наставники, если нет родителей-шиноби или клана за спиной, но хороший контроль — это половина успеха в освоении любого дзюцу, а медитациям учат чуть ли не с первого года обучения.       Сам Какаши многое подчерпнул уже после получения хитая, когда открылся новый уровень доступа в библиотеке. Но ему на том уровне хватало аналитического ума, способного построить стратегию с учётом собственных возможностей и возможностей противника, куная с сюрикенами, Е-, D-ранговых дзюцу и призыва Паккуна, который хоть и был весьма милым мопсом, но отлично обучал своего партнёра ориентированию в разных местностях, читать следы и вести преследование.       Практиковать сейшицухенка он начал совсем недавно и не так активно, а под руководством сенсея в ранге джоунина у него был почти полный доступ к техникам райтона и дотона, поэтому он тщательно изучал теорию и много медитировал, подготавливая тело к серьёзным затратам чакры и использованию стихий. Пока что яркая предрасположенность была к райтону и дотону, чуть хуже к суитону и совсем немного к катону, но это позволит ему использовать серьёзный арсенал техник в любом бою.       Он всегда от безделья начинал много думать, иногда мысли заводили его в такие дебри, что Какаши ходил без настроения несколько дней. Благо, Хикава-чан успела его отвлечь новым вопросом.       — То есть, Шодай раздал всем биджуу. Раздал оружие в руки потенциальных врагов и помог научиться им пользоваться. Я правильно понимаю?       — Верно, — кивнул Какаши, который считал подобное действие жутким расточительством.       — Зачем? — вполне логичный вопрос.       — Он считал, что, сделав Какурезато равными между собой, сможет достичь мира. Сенджу Хаширама был известен склонностью к идеализму и слыл пацифистом, — пожал плечами Какаши. — Для прошедшего Сэнгоку Джидай это странное сочетание. Но до самой его смерти Первая Мировая не начиналась; точнее, именно его смерть и стала причиной того, что страны сорвались с цепи.       Судя по лицу Хикавы, она считала Шодай Хокаге полным дебилом. Вообще политика Сенджу — предмет многих споров, и Какаши со своей гениальностью не спешил судить человека, который стал причиной смены эпох в этом мире. Но результаты его действий являются доказательством того, что мир для шиноби — это лишь временный, вооружённый нейтралитет.       — Слишком всё это сложно, — наконец, заявила Хикава-чан. — И день слишком насыщенный, чтобы рассуждать.       — Медитация может продлиться долго, — заметив хмурый взгляд девочки, предупредил Какаши.       Поздний обед уже перетекал в вечер, но до заката оставалось несколько часов. Вместо нескольких подходов в тренировках Какаши торчал с ребёнком в квартире сенсея и сейчас начал мысленно материть безответственных Кушину-сан и сенсея, скинувших на него девочку. Даже нормальный обед не мог перекрыть недовольство мальчика сложившейся ситуацией.       — Какаши-сан… Извините, что прошу об этом, но можете тут остаться до прихода Кушины-сан или Минато-сана? Я приготовлю мисо-суп с баклажанами.       Какаши возмущённо посмотрел на Хикаву-чан, которая явно пошла с козырей. Манипулировать им с помощью вкусной еды и баклажанов было очень низко! От мисо отказаться было так же сложно, как от желания купить какой-нибудь бестселлер. Но ведь он ничего не потеряет от одного вечера, верно?       — Так уж и быть, — величественно кивнул Какаши, проигнорировав торжествующую ухмылку девчонки.       Было и в самом деле необычно сидеть на небольшой кухне, на которой прохладный осенний ветерок поднимал весёлые шторки в цветочек, пока маленькая девчонка крутилась на кухне за приготовлением ужина и небольшой уборкой. Приятные запахи готовящейся еды, звук кипящего бульона, удары кухонного ножа об деревянную доску, шипение масла на сковородке, запекающиеся баклажаны — это пробуждало в памяти далёко детство, когда мама была ещё жива, а отец не так часто уходил на миссии и практически не переставал улыбаться. Мыслей в голове не было, лишь щемящее чувство в груди и ощущение, будто он снова трёхлетний мальчик, играющий во внутреннем дворе с призывными псами, пока отец точит танто и рассказывает разные истории с полей сражений, а мама, возмущаясь «жуткими историями не для детей» откуда-то из кухни, ругает отца, но не отвлекается от готовки, и потрясающие запахи начинают потихоньку выплывать на улицу, дразня чувствительное обоняние маленького Какаши. Давно забытое чувство уюта, тепла и комфорта. ____________________ Считаю, что призыв нинкенов у Какаши имелся ещё до смерти отца. Паккун наверняка самый первый его призыв, а потом уже собралась вся остальная команда: Булл, Уруши, Шиба, Бисуке, Акино, Ухей, Гуруко.