Убереги

сентябрь, 63 год Эпохи Скрытых Деревень (э.с.д)       — Хатаке Какаши стал джоунином, — буквально в два укуса прикончив яблоко, Шисуи отбросил обглоданную сердцевину в сторону и вытер руки об шорты, чем вызвал брезгливое выражение на лице Хикавы. — В тринадцать лет.       — И что? — не улавливая, к чему он ведёт, девочка постаралась забыть о его недавнем свинстве и вернулась к созерцанию боя Нацу против Токумы.       — Я тоже хочу! — выдержав драматическую паузу, заявил мальчик, всплеснув руками в заметном возмущении.       — Только тебе шесть лет, — бросила Хикава, едва поморщившись от вида того, как Токума выбил тенкецу на локтевом суставе у соперницы. На самом деле отвратительное ощущение.       — Через месяц будет семь! — насупился Шисуи с самым оскорблённым видом.       — Да-да, — бездумно покивала девочка, сконцентрированная больше на поединке, чем на болтовне товарища.       Нацу заметно лажала, чем бессовестно пользовался Токума. Не то чтобы у него было желание ей навредить, но то, что он бил в полную силу, вызывало у Хикавы негодование: подруга не была боевиком и развивала стиль клана лишь для того, чтобы в случае необходимости прикрывать тыл. Токуме следовало быть помягче с ней, понимая, что Нацу не может дать отпор хотя бы из-за того, что не любила бои. Да, она научилась без страха атаковать в спаррингах, но поединки в полную мощь были ей недоступны в силу характера. Хикава уже хотела подойти и хорошенько попинать этого придурка, чтобы держал себя в руках, но Нацу уже упала на колени из-за выбитого тенкецу, после чего бой автоматически завершился.       — Вот придурок, — процедила Хикава, помогая обессиленной подруге подняться с земли.       — Узумаки, держи себя в руках, — сложив руки на груди, порекомендовал Хьюга.       — Давно пыли не глотал? — приподняла брови в деланном недоумении девочка, закинув здоровую руку Нацу на плечо.       — Хикава-чан, я в порядке.       Какой-то особенной дружбы у них в команде всё-таки не вышло. Каждый из них мог быть близок с кем-то, но не со всеми разом: не тот характер, не те взгляды. Хикава практически не контактировала с Токумой вне совместной тренировки и мало разговаривала с ним не по делу, даже в пределах командной работы их взаимодействие было самым минимальным. Хьюга переквалифицировался в сенсора практически железобетонно, его специализацией целиком и полностью стало преследование. Как боевая единица он был хорош, но до основной ударной силы команды в лице Шисуи и Хикавы, которые теперь работали вместе, не дотягивал.       Касуга, соответственно, боец дальней дистанции и тактик, по определению считается капитаном. На нём же и лежала обязанность обеспечивать в будущем связь со штабом и координировать их действия в случае возможного рассредоточения. Нацу — ирьёнин. Небольшой резерв не позволял ей долго использовать бьякуган, из-за чего дорога в сенсоры ей была заказана, но идеальный контроль и додзюцу открывали ей хорошие перспективы в медицине. Атаковать она училась с помощью ядовитых сенбонов, да и никто не запрещал ей использовать клановое тайдзюцу, так что постоять за себя она вполне могла при необходимости, но специализироваться на бое она не сможет при всём желании.       Поэтому каждый на своём идеальном месте.       Но даже так порой хотелось хорошенько попинать Токуму, чтобы держал себя в руках. У него были свои принципы, которые никак не вязались с принципами Хикавы. Мальчик полагал, что тренировка может быть эффективной, только если выкладываться в полную силу, тогда как её позиция заключалась в том, что к каждому необходим свой подход. Для кого-то в самом деле было эффективнее биться головой об стену, изводить тело до истощения и сбивать руки в кровь. Сама Хикава из тех, кто именно так осваивал многие вещи. Но Нацу плохо справлялась с агрессией окружающих, терялась, впадала в панику, поэтому и тренировка выходила откровенно жалким зрелищем. При этом толку было мало.       Да, она шиноби и так далее. Тысяча поводов быть жестоким с Нацу, которая, кажется, родилась не в том мире. Возможно, именно это может когда-то стоить ей жизни. Но уже точно не Токуме решать подобные вопросы. Не ему, такому же мелюзге, поучать окружающих.       — Спарринг? — с вызовом предложил Токума, на лице которого читалось желание проучить её.       — Чакры-то хватит? — скучающе спросила Хикава, усадив Нацу в тени рядом с затихшим Шисуи, который с долей напряжения и интереса наблюдал за вероятной потасовкой.       — Не шибко потратился, — явно провоцируя, ухмыльнулся Хьюга.       Вспыльчивость не была характерна для Хикавы, но вот некоторая жестокость — вполне. Она не знала пощады к себе самой, пропадая на тренировках, и со временем так же начала относиться к спарринг-партнёрам. Навалять Токуме за такую самоуверенность — практически непреодолимое желание сейчас, она хотела видеть его страх, хотела услышать тихое и опасливое «сдаюсь», хотела видеть, как эта ухмылка спадает с его лица с каждой удачной атакой.       Со временем, немного пойдя в рост, она ушла от прямолинейных атак. Девчачье тело не шибко отличалось от мальчишечьего по габаритам, но с возрастом, как сказал Санно-сенсей, это переменится. Куноичи в основном невысокие, худощавые и лёгкие, поэтому в бою с более высокими и тяжёлыми шиноби идти в прямолинейное тайдзюцу было неблагоразумно. Упор на скорость. Упор не на принятие удара на блок, а уклонения от атаки.       Она стала довольно быстрой. Быстрее, наверное, только Шисуи.       Стиль Хьюга был не очень удобным для соперника. Особенно, если быть крайне неосведомлённым и не иметь опыта ведения боя с ними. Противник остаётся с выбитыми основными тенкецу ещё до того, как ему удаётся построить жизнеспособную стратегию. Выбитое тенкецу — заблокированный ток чакры в конечности и неприятная боль, которую сложно игнорировать. Мышечное сокращение тормозится, если Хьюга достаточно силён и опытен, то может вовсе заставить конечность повиснуть плетью.       Токума не был так опытен. Даже с бьякуганом не так уж просто попасть в тенкецу движущейся цели, да и ещё приложить ровно столько силы, сколько необходимо для должного эффекта. Перекрыть ток чакры с наскока не получится, на самом деле, а нюансов очень много. Поэтому реальных мастеров стиля среди Хьюга — единицы.       Если брать вариант боя с опытным мастером этого стиля, то подобраться сложно. Идеальный баланс атаки и обороны — несомненный плюс стиля. Другое дело, что резервы не бесконечны. Хоть стиль Хьюга не затратен в плане чакры, разве что активация и поддержание бьякугана, но утомить не так уж и сложно, особенно неопытных бойцов. Для Токумы Хикава была крайне неудобным противником: она знала его возможности вдоль и поперёк. Даже без сенсорики она могла прикинуть момент деактивации додзюцу, когда соперник по сути станет абсолютно беззащитен — несомненный минус стиля, так как он полностью завязан на способности бьякугана.       Возможно, джоунин из Хьюга умеет выкручиваться из таких ситуаций, но не Токума, который без своих глаз становился безобиднее котёнка. Стиль клана требовал уйму времени, и сил на тренировки других направлений элементарно не хватало. Была даже шутка про то, что Хьюга порой даже академический перечень техник не могут освоить. Поэтому выходило, что, оставшись «без глаз», Токума терялся и совершал фатальные ошибки. Санно-сенсей это знал и пытался выбить, но пока что это не дало какого-то особого эффекта.       Идти в ближний бой, пока у него достаточно чакры, было глупо. Токума был довольно быстр, чтобы отбиваться от её атак на ближних дистанциях, параллельно выбивая тенкецу. Вправить их было реально и даже возможно, но тяжело и долго. Легче и рациональней — не допускать блокировки основных тенкецу.       Они давно не спарринговались. Хикава с Шисуи задали высокую планку спустя пару месяцев, а через год они побеждали во всех спаррингах с остальными участниками, несмотря на выкрутасы Касуги и таланты Токумы. Шисуи был гениальнее, быстрее, проворнее любого, его гендзюцу было сложно опознать и снять. Он быстрее остальных совершенствовался в дзюцу и сейшицухенка. Хикава же была упрямее барана. Если остальные выкладывались на полную, посвящая себя полностью тренировкам, то она делала это ещё больше, буквально превозмогая пределы собственного тела. Её козырем являлись выносливость, регенерация и объём чакры, что позволяло делать всё быстрее и чаще. Её вымораживала гениальность Шисуи, который схватывал всё налету, который мог обдурить её своими дурными иллюзиями, который во время спаррингов успевал шутить и кривляться. Эту спесь хотелось сбить на регулярной основе, она просто не могла себе позволить быть хуже него. Со временем, когда их обычное товарищество стало адекватной дружбой, желание не исчезло, но перестало быть негативным. Просто здоровое соперничество, не более.       Токума не ровня ей уже давно. Видимо, уже успел позабыть вкус поражения. Хикава с удовольствием напомнит.       Бои с Шисуи всегда были интересными. Он строил тактики буквально за секунды не хуже Касуги, а его оригинальность в ловушках всегда заставляла Хикаву удивиться. В сравнении с этим бой с Токумой был… скучным. Стандартные стойки, стандартные приёмы и техники, стандартные тактики.       Первые минуты боя она просто не позволяла ему навязать тайдзюцу. Уклонения, скорость, ловкость — главное, не попасть под ладонь, которая буквально искрилась чакрой. Бьякуган был довольно прожорливым, не хуже шарингана, да и нагрузку на мозг давал ничуть не меньше. Бой с Нацу, может, и был лёгким, но знатно сократил время использования додзюцу, и Хикава быстро заметила первые признаки утомления: скривившееся лицо, сильный прищур и частое моргание. Скорость и отсутствие контакта позволили девочке избежать выбитых тенкецу, и как только Токума закрыл глаза, деактивируя бьякуган, она стремительно сократила дистанцию и нанесла удар ногой по корпусу, сбивая мальчика на несколько шагов. На его попытку снова активировать додзюцу она лишь ухмыльнулась и продолжала наносить быстрые и точные удары, не позволяя ему сориентироваться в сложившейся обстановке.       Глупый бой. Токума даже не попытался поменять тактику, лишь шёл напролом с одним и тем же. Предсказуемо, неинтересно. Через пару минут он уже не мог даже уворачиваться или отбиваться обычными блоками, а когда из носа показалась струйка крови, Хикава остановилась и приняла расслабленную позу.       Раздражение, злоба, обида на самого себя, желание отомстить — всё это отчётливо угадывалось на лице Токумы. Неинтересно. Скучно. Ему хватило ума злиться на себя, а не на неё, но не было нужного, того, что было у Шисуи — желания преодолеть, работать дальше, не было уважения к противнику, не было удовольствия от прошедшего боя.       — Быстро же ты свалился, Токума, — практически материализовавшийся из тени ближайших деревень Касуга заставил всех присутствующих резко дёрнуться за оружием. — Эй-эй, спокойнее!       — Отвали, Нара, — недовольно огрызнулся Хьюга, утерев кровь над губой и поднявшись с земли.       — Ни к чему этот негатив, — обратил на себя внимание Шисуи. — Это всего лишь дружеский спарринг.       — Дружеский? — почти зашипел Токума, бросив полный раздражения взгляд на него. — Где ты видишь тут дружбу, Учиха? Она насмехается надо мной, над всеми нами.       — Стоит признать, так же ты повёл себя по отношению к Нацу, — справедливо уточнил Касуга, облокотившись на ствол дерева. — Умей признавать ошибки.       — Ты не видишь разницы? Нацу слаба, я пытаюсь ей помочь, а не самоутвердиться! — с оскорблённым видом заявил Токума.       — К чему эти оправдания? — нахмурился Шисуи, на лице которого подобная эмоция выглядела чуждо. — Ты нарвался и получил. Вполне справедливо. Я не хочу ссориться, Токума, поэтому просто…       — Хватит! — вскрик Нацу заставил их всех непонимающе обернуться туда, где притихла подруга. — Это всё моя вина! Не ссорьтесь из-за такого пустяка, прошу вас!       — Да ладно, — дёрнула плечом Хикава, равнодушно ковыряя носком сандалии пыль. — Пусть скажет, что думает.       — Что я думаю? — негодующе спросил Хьюга. — Я думаю, что ты просто выскочка, Узумаки. И должна быть благодарна Конохе и кланам за то, что тебя не убили ещё в твоей Ками забытой деревне!       Повисла крайне неприятная, тягучая пауза. Звук шаркающей об землю обуви прекратился, и Хикава медленно оторвала взгляд от образовавшейся ямки.       — Моя благодарность как раз и заключается в том, чтобы стать достаточно сильной для защиты этой деревни. А что делаешь ты, Токума? — почти издевательская улыбка наползла на детское лицо, безучастный взгляд стал глумливым и насмешливым, что тут же вогнало мальчика в краску от стыда. — Разве не ты, благородный выходец великого клана, должен подавать пример таким безродными сироткам, как я?       — Заткнись! — зашипел Токума. — Не смей говорить про мой клан в подобном тоне!       — А то что? — нетипичные эмоции мгновенно сползли с лица, будто их и не было.       Да, откровенная манипуляция, не свойственная её темпераменту в обычное время, к тому же запал сошёл, и Хикава успела пожалеть о том, что на эмоциях ввязалась в разговор. Лишние мысли и ощущения были слишком нерациональной тратой энергии, но и соскакивать на данном этапе было бы глупо — Токуму следует поставить на место окончательно, чтобы ситуация не повторялась. Либо он начинает принимать тот факт, что в боевых навыках ему не превзойти, либо поднимает вопрос о своём уходе из состава.       Санно-сенсей никого не держал. На первом месте у него — оптимальное и эффективное взаимодействие в команде, вне зависимости от того, какие между ними отношения за пределами полигона. Если, не справившись с личной неприязнью, Токума подведёт команду, не выполнит приказ или начнёт грешить самодеятельностью, то его уберут без лишних разговоров. Этот факт сенсей вбивал им с тех пор, как начались первые пробы в командной работе.       Они не смели перечить или своевольничать. Любое слово наставника воспринималось с максимальной серьёзностью, на любое своё действие или бездействие чётко осознавались все последствия. Разобраться между собой было куда более оптимальным решением, чем ненароком продемонстрировать наличие конфликта Санно-сенсею. Тогда влетит каждому, не говоря уже о том, что наставник начнёт копаться в проблеме, решать её специфическими методами, которые, в основном, были малоприятными.       Токума не мог этого не понимать. И лучше бы ему сейчас уступить, если, конечно, у него не родилась гениальная идея подгадить им всем, спровоцировав казус на тренировке.       — Хватит, — устало бросил Касуга, оценив уровень напряжения. Шисуи вмешиваться в словесную перепалку не шибко хотел, это было очевидно, а мнение Нацу редко являлось приоритетным. — Мы ни к чему не придём, если продолжим разговор в подобном формате.       — К чему мы должны прийти? — без интереса спросила Хикава.       — К консенсусу. Мы работаем в одной команде не первый год, и подобные конфликты были бы оправданы в первое время, но не сейчас. Не говоря о том, что это может обнулить все наши совместные старания. Хотите обратно в Академию? Не ты ли, Токума, рвался из неё больше всех?       — Начнём с того, что я не рассчитывал на это, — процедил Хьюга.       — Но не стал отказываться, — заметил Касуга. — Мы все здесь по собственной воле, это независимое решение каждого из нас.       — Нара, ты в самом деле не понимаешь? — злость уступила недоумению, но агрессия из тона не ушла. — Я не планировал оказываться всего лишь сенсором. Ежедневные тренировки, развитие бьякугана, оттачивание стиля — всё, чтобы быть в роли поисковика?!       — Но в бою ты уступаешь Шисуи и Хикаве, — резонно заметил Касуга. — В поиске ты — лучший из нас. В данной команде это твоя лучшая позиция. Самая эффективная для состава. В какой-нибудь другой ты будешь эффективнее на позиции боевой единицы. Это как Шисуи здесь — боевик, а в ином составе — специалист по гендзюцу. Всё зависит от цели. Всё — для оптимизации работы конкретного состава. Не стоит полагать, что позиция поисковика — бесполезна и оскорбительна. Почти все Хьюга в этом спецы.       Взгляд Токумы лишь немного перестал быть озлобленным, но даже это — результат. Шисуи снова нахмурился, да и весь его вид выражал полное неприятие ситуации. Как будто всё происходящее просто отказывалось укладываться у него в голове.       — Извинись за свои слова, пожалуйста, — всё-таки сформулировал мысль Учиха.       — Мне кажется, или это не твоё дело? — снова взвился Токума, и Касуга устало возвёл глаза к небу.       — Ты неправ. Такими словами ты оскорбляешь даже не Хикаву, а Коноху, — пояснил Шисуи. — Шиноби Конохи ни за что не стали бы убивать ребёнка.       — Не говоря уже о том, что ты ошибся с личностью выскочки, — кисло заметил Нара.       — И это тоже! — не стал отрицать Учиха, не сдерживая смешка.       — Всё, — веско бросила Хикава, ощущая дикую скуку от этого дурацкого разговора; ребята замолчали, переключая на неё внимание. — Я домой.       — Мы закончили? — с вызовом спросил Токума, сложив руки на груди.       — Кажется, ты проиграл спарринг почти десять минут назад, — пожала плечами девочка и неспешно побрела в тень деревьев за своими вещами.

* * *

      — Отправлять на такую миссию вашу команду… — Кушина не переставала хмуриться с того момента, как вернулся Минато. Она отложила кисть, которой до этого вырисовывала фуин на будущем запечатывающем свитке, чтобы не испортить нервным движением заготовку.       — Какаши стал джоунином, Обито и Рин — чуунины, — спокойно парировал мужчина, спешно собирая подсумок.       — Ты и сам прекрасно знаешь, что их опыт не соответствует званию, — вспылила джинчуурики. Её волосы подозрительно зашевелились за спиной, но у Минато не было времени на спор.       — Прости, дорогая, мне пора, — не размениваясь на долгие прощания, Минато ткнулся губами в щёку Кушины и исчез вспышкой, перемещаясь прямиком к воротам деревни, откуда он должен выходить с командой.       На месте не было ещё даже Какаши, что неудивительно — команда получила новую миссию не более десяти минут назад. Минато был всегда готов сорваться с места по первому приказу, поэтому собирался он за считанные минуты, всегда имея под рукой необходимый арсенал кунаев и фуин. Впрочем, у него было время подумать как минимум до прихода Какаши. Не говоря о том, что Обито определённо задержится, благо, Минато давно подстроился под эту дурную, неискоренимую привычку ученика.       Он не слишком любил тратить время на такие мелочи. Привычка Обито воистину ужасна в их профессии, и было крайне наивно полагать, что с возрастом это пройдёт, так как у парня может и не быть этого времени. Но Минато было элементарно… лень. Порой он предпочитал путь наименьшего сопротивления.       Кто-то скажет, что с подобный подход характеризует его, как отвратительного сенсея. И даже не ошибётся. Минато и правда был не самым сильным наставником для команды. Особенно этой. Лучше всего он сошёлся с Какаши, с Рин и Обито отношения сложились весьма посредственные и отрешённые. Если изначально он как-то пытался сплотить эту троицу, то потом становилось всё меньше времени на совместные посиделки и тренировки, и Минато сейчас пришёл к крайне неутешительному выводу: команда спустя столько лет совместной работы ни к чему не пришла. И всё из-за него, вечно занятого в этой войне. Его внимание по большей мере концентрировалось на Какаши, которого он брал с собой на миссии и всячески зарекомендовывал, чтобы у ученика было больше шансов пробиться в АНБУ в будущем.       На Обито, признаться, не было ни желания, ни времени. В целом, парень он неплохой, но шиноби из него… в общем, чуунинский жилет — потолок. Шаринган у него не пробудился до тринадцати лет, и с каждым годом у него всё меньше шансов на это. Обито не хватало дисциплины, какой-то определенной цели, чтобы ему удавалось лучше концентрироваться, да и его темперамент создавал проблемы: и без того крайне несбалансированная команда не обходилась без постоянных ссор.       Рин… Минато крайне редко вспоминал об ученице. У неё был свой путь, в котором, признаться, он не мог оказать никакой существенной помощи, разве что в будущем, когда девочка сможет больше времени посвящать ирьёдзюцу, появится возможность порекомендовать её в ученицы какому-нибудь хорошему медику.       Заключение: он крайне плохой сенсей. И даже как капитан для этой команды… так себе. Не смог найти баланс, не смог наладить между ними отношения, позволяя Обито и Какаши конфликтовать по любому поводу, а Рин — урегулировать ситуацию. В любой другой команде на миссию таких проблем не возникало, наверное, потому что все шиноби его поколения и старше, буквально выросшие во Вторую Мировую Войну, таких вольностей себе не позволяли даже во времена Академии, разве что Кушина могла отжигать по надобности и без.       В истории Конохи, да и мира, нередко выделялись «выдающиеся» поколения. Таким было поколение Минато, Джирайи-сенсея и Сандайме-сама. Поколение его учеников тоже считалось выдающимся, но было оно абсолютно другим: яркие, непуганые, хоть и талантливые. Какаши, Асума и Гай были самыми отличившимся представителями, но порой мелькали имена Ширануи Генмы, Намиаши Райдо, Митараши Анко и Ямаширо Аобы — талантливых ребят, уже получивших чуунинские жилеты, и, вероятно, будущих перспективных джоунинов.       Возможно ли, что дело в опыте. Или в том, что сам Минато на первые миссии, хоть и пустяковые, выбирался с лет восьми. Сандайме, хоть и сократил программу Академии, в поле выпускал только тех, кому больше десяти. По острой необходимости. Казалось бы, разумное решение, но острая необходимость обычно значила ситуацию чрезвычайной опасности, и порой на миссию выбирались едва ли не без капитана. Такие ребята могли теряться на территории Хи-но-Куни, зная лишь в теории об ориентирах для шиноби, толком не умея грамотно распределять время, рассчитывая лишь на готовые алгоритмы, которые, если честно, не всегда являлись пригодными на миссии.       Но пока что у Минато не было полномочий хоть как-то вмешиваться в решения Сандайме, хотя сенсей без зазрения совести пророчил ему кресло Хокаге после войны. Скорее всего, потому что сам Джирайя, уже однажды отказавшись от поста, в этот раз решит прикрыться гениальным учеником. Было не так уж плохо, если ему дадут время подготовиться к посту, а не натянут шляпу и бросят на произвол судьбы: всё-таки в политике он был не настолько хорош, чтобы управлять целой деревней в послевоенный период, когда особо времени на раздумья не будет. Но да, идеи были, и, как ему казалось сейчас, очень даже неплохие и в целом выполнимые даже в условиях тотального сокращения ресурсов.       От раздумий его отвлекла мелькнувшая у прилавков красная макушка. Недалеко от ворот как раз начинался рынок, и Минато, подозрительно прищурив глаза, наблюдал, как воспитанница Кушины — не было сомнений в том, что это Хикава, — отирается у лотков с фруктами. С такого расстояния он не видел, что конкретно она делает, но когда девочка, сделав какое-то стремительное движение рукой, резко слилась с толпой, сомнений не осталось. Даже без Хирайшина он был достаточно быстрым, чтобы за мгновения оказаться на рынке и безошибочно выловить в толпе довольно неплохо скрывшуюся девочку.       — Минато-сан? — взгляд Хикавы был абсолютно спокойным, будто её вовсе не держали за шкирку, а остановили полюбезничать.       — Воровать нехорошо, — одними губами сказал Минато, чтобы не вызывать волнения в толпе, и Шуншином перенёс их обоих с рынка на ближайшую нагретую осенним солнцем крышу.       — Это не воровство, а бартер, — поглядев свысока на рынок, Хикава с удобством устроилась на крыше и выудила из карманов несколько яблок. — Угощайтесь.       — Бартер? — уточнил мужчина, присаживаясь рядом. Кинув взгляд в сторону ворот, он убедился, что Какаши ещё не пришёл.       — Оставила им булочки Микото-сан, — одним укусом она уничтожила сразу половину фрукта. Судя по хрусту, яблоко было спелым, и Минато не стал отказываться.       — Рановато ты начала печься о фигуре, — не сдержав улыбки, заметил шиноби, безошибочно выбирая самый сладкий плод из имеющихся.       — Вы на миссию? — пропустив мимо ушей шутку, девочка схватила следующий фрукт.       — Да. Надеюсь, всё пройдёт гладко, — вспомнив о цели задания, он едва сдержал вздох. Всё-таки в кое-чём он был солидарен с Кушиной, хоть и не стал с ней соглашаться, чтобы не вызывать лишней тревоги.       — Война подходит к концу, — безошибочно констатировала Хикава.       — Поэтому наши враги ожесточились, пытаясь урвать хоть что-то, — настроение неумолимо портилось, но Минато держал спокойное выражение лица. — Ни одна миссия не проходит по плану.       — Никто не умрёт, — вдруг пообещала девочка со странной уверенностью.       Иногда она говорила довольно необычные вещи, но голос обретал такой тон, что по коже бегали мурашки. Хикава была немного не от мира сего, и Минато грешил на её походы в храм и… честно говоря, весьма своеобразные ритуалы. Признаться, он считал это неуместным, особенно то, что обе Узумаки нередко жгли сборы трав. Кушина не раз уверяла его, что никакого галлюциногенного или наркотического эффекта в них нет, но Хикава после таких походов частенько выглядела пришибленной и отчуждённой.       Обучать названную сестру всем клановым ритуалам, несомненно, было благим делом, но, если у них с Кушиной когда-то появится общий ребёнок, он ни за что не позволит вытворять с ним такое.       Хикава, видимо, ощутив его напряжение, позволила себе бледную улыбку, будто уверяя, что всё хорошо. В такие моменты было глупо считать её ребёнком. Дело не в мыслях, не в способностях, а в странной интуиции, своеобразном мироощущении и проницательности. Возможно, дело в эмпатии, но что-то подсказывало ему, что имелась ещё какая-то деталь во всём… этом.       Заметив мелькнувшую макушку ученика, Минато поднялся с места.       — Мне пора, — коротко бросил мужчина и соскочил с крыши под задумчивым взглядом девочки.       — Что-то будет, — буркнула под нос Хикава и укусила третье яблоко. От странного предчувствия слегка подрагивали напряжённые пальцы.