***
Я никогда не была злой, никогда не держала подолгу зла на людей. Радовалась приятным мелочам. Да, не отрицаю, я часто ругалась с родителями, но не от того, что не люблю их или же испытываю к ним какие-либо ещё отрицательные чувства. Однако, то, что они сделали со мной, не заслуживает ни один ребёнок, ни одна дочка своего отца. Мою судьбу связали с Османский султаном без моего ведома, бросили им на съедение. Не захотели увидеть меня, не захотели услышать моего голоса, в то время, когда мне это было так необходимо. Много гаремных правил связывают меня по рукам и ногам, не давая волю действиям. Они называют это «gelenek», что означает традиции. Мне они противны. Противны всем сердцем. Хотелось смыть их с себя, будто они были грязью на моём теле. В тот день, когда Лализал калфа пришла ко мне, я сидела на полу перебирая в руке горстки бусинок от браслета, который прислал мне в подарок Мурад. От калфы как всегда светилась жеванная любезность. — Аннет, у меня есть для тебя новость, — кажется, Лализар была довольна тем, что хотела рассказать мне. Наши взгляды встретились. Она, конечно же, понимала моё состояние, поэтому, сразу сменила свой жеванный наигранный тон. — У меня есть новость, — ещё раз сказала Лализар, но уже более человеческим голосом. — Было ясно и с первого раза, что у тебя есть новость. Калфа быстро улыбнулась, но поспешила сразу же убрать улыбку. — Повелитель ждёт тебя сегодня к себе! — в её голосе звучал восторг. Я знала, что когда-нибудь этот момент настанет. Я чувствовала, как Мурад смотрит на меня, как ведёт себя. Вчерашние события только опровергли доводы. Должно быть, я самая несчастная девушка в гареме, раз не люблю султана. Передо мной был бы весь мир, если бы мои чувства были такими же как и у Мурада. Но всё началось не так, словно кости какой-то игры, показали не то число, которое ожидал игрок. — Боюсь, что никуда не пойду, — сказала я смотря на окно у соседней кровати, продолжая перебирать бусенки. — Не неси чепухи! — Лализар подошла ближе, готовясь морально нападать на меня, внушая, что идти к Мураду необходимо. Я раскрыла ладонь, и бусены с глухим стуком, одна за другой, покатились по полу. — Посмотри на окно, — сказала я к калфе, сжав уже пустую руку, при этом чувствуя в ней непривычную пустоту. Лализар калфа демонстративно близко подошла к нему и даже отодвинула занавеску. — Ну и что же? Вижу море, — нервно ответила калфа, понимая, что если не приведёт меня по приказу султана, то может лишиться головы. — Ты видишь его через решётки, Лализар, которые стоят на окнах! — крикнула я, при этом резко встав с пола. — Какая забота, не находишь? — я хмыкнула. — Боятся, что покончим жизнь самоубийством! Калфа подошла ко мне совсем близко сощурив глаза. — Не тебе об этом говорить! Да, забота! Ты можешь ещё всё исправить в совей жизни. Многие девушки пришли сюда из нищеты, которая тебе даже не снилась! Аннет, я пришла сюда из нищеты! Для многих девушек это не просто возможность жить хорошо, а возможность выжить! — в её чёрных глазах стояли слёзы, от чего у меня под лапатками прошёл холод. — Однако, даже сейчас нас всех могут убить из-за мельчашей провинности. Да, стоят решётки. Знаешь, что сделают с калфой, если из-за неё умрёт девушка в гареме, если та просто отлучилась на минуту по другим делам, которые накидывают на нас султанши каждый день?! Смотреть как сильная Лализар сдерживает слёзы, было больно и для меня. Все свои переживания, которые накопились за многие годы, Лализар будто пронизывала и через меня. — Калфе запихивают в горло раскалённый уголь, — ответила Лализар на моё молчание. Она на мгновение отвернулась от меня и вновь посмотрела в окно, которое перекрывала решётка. — Будь добра, соберись сегодня к Повелителю. После этих слов, калфа быстрым шагом вышла из моей комнаты, как будто с каждой секундой, моё молчание обжигало её. То, что она рассказала мне, не сделало меня более благосклонной к Османской империи, но оставило сильный след. Я вышла из комнаты, спустя какое-то время. Оперевшись об перила, я взглянула на девушек внизу. Мой взгляд бросался то на одну, то на другую. Что пережила каждая из них? Где сейчас их семьи? Что их гложет? Я закрыла глаза, продолжая слышать голос Лализар у себя в голове.***
На меня одели пышное, красное платье. Меня надуши вкуснопахнущими духами, мне подкрасили ресницы, чтобы сделать глаза выразительнее. Калфы и некоторые девушки из гарема, действительно старались сделать меня красивее в этот вечер, чем это было обычно. У меня был план. Я готовлюсь в великой буре. Меня зовут Аннет, и меня не ждёт судьба несчастных девушек из этого гарема, которые погибали здесь целыми поколениями. Нужно сделать дело, хоть на это и уйдёт немало времени. — Она готова, — любуясь мной, сказала одна из калф, и после чего, меня повели из гарема к Мураду. Я шла по так называемому «Золотому пути», как нас окликнула Лализар калфа. Она отодвинула других служителей гарема от меня и встала напротив. Рассмотрела меня с ног до головы. — Ты очень красива, Аннет, — затем наклонилась ближе и тихо сказала мне на ухо. — Я рада, что ты сделала правильный выбор. Я еле заметно качнула головой, но этого хватило, чтобы озадачить калфу. — Никакой выбор не является правильным, — и меня повели дальше по бело-мраморному коридору. Мы остановились напротив большой дубовой двери, рядом с которыми стояли два стражника, в красных костюмах, по цвету, напоминающие моё платье. Те кивнули одному из аг, что стоял рядом со мной, и тот легонько подтолкнул меня вперёд. Большие двери раскрылись передо мной, и у меня застучало в висках. Я сделала неуверенный шаг вперёд, но за мной уже закрыли двери. Мурад стоял в белых лёгких штанах и рубашке, из того же материала, что и штаны. Он стоял ко мне спиной, что почему-то заставляло меня нервничать. Я прошла ещё ближе к нему. От него пахло чем-то приятным. Я сжала материал своего платья и склонилась перед ним, опустив голову. Еле слышно, он обернулся, но потом взял меня за подбородок и приподнял с пола, чтобы наши глаза были на одном уровне, что физически было практически невозможно, так как Мурад был выше и крепче меня. Его ярко зелёные глаза смотрели прямо в мои, и я почувствовала, как он начинает нависать надо мной, я почувствовала, как воздух между нами будто зарядился, почувствовала и поняла, что ещё немного, и он поцелует меня. Я не заметила, как близко он стоял ко мне, опьяняя своим запахом и присутствием. В конечном счёте, я поняла, что тоже хочу поцеловать его. Он был так близко. Господи, как же близко. Я отвернула голову в последний момент, и его нос и губы, дотронулись до моей щеки, от чего на том месте прошла волна жара и лёгких мимолётных мурашек. — Не нужно сопротивляться, — тихо сказал Мурад, протянув руки к бретелькам на моём платье. Я сглотнула, понимая, что очень хочу пить. Мурад потянул бретельки ниже, всё больше оголяя мои плечи, при этом едва касаясь руками моей кожи. — Ты очень красивая, Аннет, — сказал Мурад надо мной, и по мне прошла лёгкая дрожь. Я закрыла глаза. Оставив лямки полу-смущенными, его руки перешли к моему лицу. Он нежно провёл пальцами по моей шее и развернул лицо к себе. Мои глаза снова открылись, желая увидеть лицо Мурада. — Не сопротивляйся… — ещё раз сказал он и сократить дальше расстояние до поцелуя ему уже, определённо, ничего не стоило. Его губы были горячими и нежными. Я позабыла все обиды на родителей и Османскую империю, будто не находилась сейчас с её правителем. В голове и в мыслях был только Мурад. Я хотела его. Я очень хотела его. И я была с ним, понимая, что утром, буду жалеть об этом больше всего на свете.