Multiverse

      Гесс стояла спиной к наставнику, но Джон представлял, какие эмоции отражены на ее лице: она сердится, не понимает и завидует.       – Почему меня не взяли на задание? – спросила Гесс, не поворачиваясь, словно почувствовала, что наставник зашел в галерейное помещение. Полы в старинном особняке не скрипучие, да и Джон может ходить практически бесшумно. Тем не менее, Гесс всегда угадывала его присутствие. А точнее, знала. Для нее это нормально, Гесс воспринимает свое умение как естественное и вряд ли считает его экстраординарным. Джону же причина ее ощущения была прекрасно известна, но он никогда не скажет правду. Нельзя.       – Ты не готова, – наставник подошел к воспитаннице, которая была ему по плечо. Может, еще подрастет, люди вроде бы растут до двадцати пяти. У Гесс есть в запасе пять лет. Джону хотелось погладить ее по голове. Забавные у нее прически: то две-три косички с бусинами в копне остальных распущенных волос, то одна коса, идущая от правого виска по макушке к левому уху. Но нельзя выказывать привязанность. Опять нельзя. Наставник прикусил нижнюю губу. По отношению к именно Гесс – это проявление ненужной заботы, которая спровоцирует у нее слабость и самое ужасное – слезы. Химбригада должна быть сильной, терпеливой, без намека на сантименты. Но в этом случился просчет, все ребята эмоциональны – Кюри строптив, Фарадей сентиментальна, Авогадро робок, Гесс… Гесс стремится дойти до сути.       – Я полгода тренируюсь и все равно не готова? – иронично спросила она, повернувшись всем корпусом к Джону. Раздражения нет, однако девушка по-прежнему недовольна своим положением, потому что, как говорит Кюри, «профукала все веселье».       – Вот только не надо говорить, что задание было опасным, – опередила ответ наставника Гесс, в чей голос вновь вернулись сердитые нотки.       – И не собирался. Это распоряжение свыше, – не солгал Джон. Он не любил врать. И если бы кто-то из ребят спросил напрямую о том, что от них утаивают, наставник бы открыл правду. И плевать на «нельзя».       – А вы и рады, – Гесс сморщила нос.       – Да.       Будь она младше, топнула бы ногой и раскричалась. Возраст и самоконтроль делают свое дело: без истерик Гесс молча покинула галерею, где стояла у распахнутого окна и смотрела, как ее ровесники выбираются из подлетевшего флайера без водителя, управляемого удаленно.       Джон вышел из особняка и увидел, что с троицей все в порядке: травм нет, иначе еще на подлете к их обиталищу ребята запросили бы медпомощь. Или же раны незначительные.       На правах командира маленького отряда Кюри направился к наставнику, отдал черный квадратный футляр и сел на крыльцо, щурясь на солнце. Авогадро и Фарадей, со смехом что-то обсуждавшие, тоже добрались до Джона, сообщили, что никаких трудностей не возникло, и, получив разрешение отдыхать до конца дня, но не забывать о вечерних тренировках, зашли в особняк.       – По нам стреляли, – как бы между прочим сказал Кюри и достал из нагрудного кармана куртки сигареты и зажигалку. Наверняка украденные у прохожего или в магазине, где химбригада бывает довольно редко. Карманных денег у них на счетах нет, как нет и телефонов. Связь с ребятами на заданиях полностью отсутствует, чтобы не было возможности ее отследить. Все нечастые покупки для личных целей, вроде чипсов, оплачиваются начальством через его телефон, оно же видит список приобретений. Так что сигареты, алкоголь и наркотики были бы мигом обнаружены, а смельчак, решивший их купить, – наказан. Кюри страшно рискует, куря на виду. Но пока что ему везет: начальство не ловило с поличным. А Джон никогда не сдаст этого противника правил.       – Почему они мне не сказали? – наставник кивнул на особняк.       – Я им велел. Тем более, никто из нас не ранен. А ты бы забеспокоился.       – А сейчас я что делаю?       – Да брось, дело в шляпе. К чему эти нюансы?.. – Кюри с наслаждением затянулся и выпустил из ноздрей дым.       – Кто стрелял? – строго спросил наставник.       – Охранник того мужика. Здоровый тип, похож на военного в отставке. Но не старый. Кстати, почему с нами не отправили Гесс?       – Прекрати курить. Или хотя бы найди укромное место, – перевел тему Джон, не жаловавший вредную привычку.       – Ага, – Кюри не двинулся с места, наоборот, развалился, опираясь локтями на ступеньку выше. – Так что там с Гесс?       – Я не обязан тебе это говорить, – отрезал наставник. – За курение получаешь пять штрафных кругов.       – Ага, – повторил Кюри, нисколько не протестуя. Во-первых, зарабатывать штрафы для него не в новинку, во-вторых, добавочные метры – дополнительная тренировка. Радоваться надо, а не грустить.

***

      В отличие от физических талантов химбригады и ее тренера начальник их, можно сказать, тайной организации был развит умственно. Из множества наук он больше всего любил химию, отсюда и имена ребят, походившие на шпионские клички. Также мужчина лет пятидесяти, фигурой напоминавший грушу – по сравнению с объемным животом и боками голова казалась меньше, разбирался в технических специальностях, зачастую сам разрабатывая приборы, помогающие отслеживать нужный ему объект.       – Спасибо большое! – начальник взял протянутый Джоном футляр. О том, как прошла операция, он никогда не интересовался. Если случилось бы что-то, Джон бы сразу же доложил.       Отойдя за стол в своем кабинете, чтобы тренер не увидел содержимое, начальник открыл футляр и разулыбался. От света высокого торшера на ножке-дуге на большом лбу начальника заблестел пот.       – Ты чем-то озабочен? – спросил он, убирая футляр в ящик стола и запирая его отпечатком пальца.       – Все в порядке, мистер Кардиф, – отозвался Джон, гадая, чем он себя выдал. Или начальник спросил наобум?       – Мне кажется, я прав, Джонни, – снова раздвинул губы в улыбке Кардиф.       Такое обращение, неприятно звучавшее из его уст, наставник ненавидел: подобным образом Эвертон Кардиф говорил с ним год назад. Тот же участливый тон и сочувствующее выражение на вечно потной физиономии. «Я прав, Джонни. Позже ты поймешь это. Иного пути нет. Или ты сможешь пережить то, что случится, если откажешься от моей помощи? Не сможешь. Поэтому поставь отпечаток на документе. Это всем пойдет на пользу. Правда, грядут перемены, но никто не погибнет. Ты станешь работать у меня и на меня. Сплошные плюсы, Джонни. Ну, решился? Во-от, молодец! Немедленно приступаем!»       – Да, вы правы, я озабочен положением Гесс, – признался Джон.       – Я и не сомневался, – довольный тем, что угадал мысли тренера, развел руками Кардиф. – Всю жизнь будешь волноваться.       – Положением ее как участника химбригады, – уточнил наставник, мысленно соглашаясь с выводом начальника. – На задания попроще она допускается, на сложные – нет. У Гесс проблемы со здоровьем?       – Ничуть. Не хочу разбрасываться ее силами. Остальные, прости за цинизм, – расходный материал. Точнее, инструменты для достижения цели. Гесс… – Кардиф сделал паузу. – Она лучше. Она сама цель. Я ее достиг и жду момента, когда покажу ее во всей красе. Гесс – красавица, да?       Джон кивнул. В душе его обуревало желание дать Кардифу по лицу.       И – уже в который раз – нельзя.