***
Как и сказал Пинар: пара дней и вот Мехмед сидит на троне перед главным корпусом янычар. А столице объявлено, что повелитель погиб в бою под Ахалцихе. А если он объявиться Пинар кинула слух о лжеОсмане. Увы, радость Пинар длилась не долго. В главные ворота на белоснежном коне въехал на площадь сам Осман в окружении Великого визиря и трех полководцев. — Неверные! — как гром закричал султан. — Да как вы посмели предать меня?! Падишах слез с коня и посмотрел на побледневшего шехзаде. — Я падишах этого мира! Я Султан Осман Хан. Сын покойного султана Мехмеда. Внук покойного шехзаде Баязита. Правнук Великого Султана Сулеймана. Неверные. Среди янычар пронесся гул недовольство раскрывшегося обмана. — Приказываю взять шехзаде под стражу, остальных казнить! Султан развернулся позднее и зашагал следом за стражей, которая пару минут назад волокла по этому пути несчастного шехзаде в праздничном кафтане. Пинар задрожала от мелкой дрожи, покрывшее ее тело. В один миг она вылетела из Башни Справедливости и ринулась на встречу к султану. Она застала его в коридоре, ведущим в темницу. Пинарсу с разбега кинулась в его ноги со слезами и криком. — Падишах этого мира, простите меня! Это я виновата, простите. Я неразумная мать, потерявшая детей. Не хочу еще терять. Не могу. Не смогу. Убейте меня, не трогайте шехзаде. Он единственный наследник Вашего рода. Он из династии Османов. Прошу! Султан Осман зло отпихнул ее и зашагал дальше. Через пару шагов все же остановился и что-то шепнул стражнику. Стражник окликнул недалеко стоящих евнухов и те мгновенно очутились подле Пинарсу, подхватили ее под мышки и попытались поставить на ноги. Не получившись, поволокли ее в одни из покоев.***
Дни тянулись долго, в ожидании. Гюль написала в столицу, что заболела, и почти два месяца жила в Сивасе, а когда немного поправилась, переехала в Анкару. Там прошли еще две недели отдыха. Еще неделя прошла в Бурсе, и только в середине декабря Гюль прибыла в Стамбул. О заключении внука она ничего не знала: сын велел не писать Валиде, дабы и не усугублять ее здоровье. Она прибыла в приподнятом настроении, так как накануне великолепно выспалась и на утро ничего не болело. Сын ее встречал явно не в добром духе, даже немного злом. Традиционно поприветствовав, падишах увел мать в свои покои и заперся там. — Не может быть. — Валиде сидела на кровати сына. — Мехмед не мог! — возмущалась она, услышав рассказ сына. Падишах только вздыхал на слова матери. — И что теперь? Ты же не можешь его казнить? Он единственный твой сын. — Сын да. Но не наследник. Вы забыли Валиде, что у него есть четыре сына. У меня есть надежда, что мои внуки окажутся не такими предателями. — И Мехмед не предатель! Я тебе сотни раз говорила, кто его настраивает. Убери Пинар с пути и Мехмед покаяться. Клянусь, он не сделает больше глупости. — Валиде. Я услышал Вас. Через неделю я отправляюсь обратно в поход и беру сына с собой. — Что ты намерен делать? — робко спросила Гюль, смотря прямо в глаза сыну. — Что следует с предателями. — Осман, сынок. Подумай сотни раз. Подумай, прошу. Обратной дороги нет. — Нет обратной дороги. Идите Валиде, отдыхайте. Гюль мирилась с потерями больше шести десятков лет: родители, Валиде Дефне, муж, дети, внуки. Силы на спасения последнего шехзде просто не хватала. Душа покрыта пеплом от слез по каждой сгорающей душе. Сердца нет. Оно почти не стучит, почти не дышат легкие, почти не видят глаза, не слышат уши. Нет сил бороться. Гюль почти опустила руки: пусть все идет своим чередом, как суждено. Поход так поход. Там все и закончиться.***
В один из дней марта султан Осман двинулся вперед на подступы крепости Багдада, оставив позади единственный шатер шехзаде и нескольких янычар. Тело его было сразу же перевезено в Сивас, а в Стамбул прислано послание с немедленным переездом детей шехзаде Мехмеда и его хасеки Гюльбахар. Теперь именно они рассматривались наследниками династии. Гюльбахар ничего не сообщили о казни Мехмеда, но велели собираться в Стамбул. Это ее очень настораживало. Она боялась за сыновей, прекрасно осознавая, что могут завести куда-нибудь и… Или казнить в самом дворце. Имея такой страх, она отослала письмо Валиде о болезни самого младшего Халиля, чтобы отсрочит переезд и хоть что-то узнать, зачем все это нужно. И все же потихоньку собирала вещи. Через неделю пришло еще письмо о том, чтобы приехал в столицу хотя бы шехзаде Орхан со свитой. И делать было нечего, как начинать сборы всем. Еще чуток времени удалось оттянуть, но так узнать ничего и не получалось выдумать. В начале апреля все же они сели в карету: в первую Гюльбахар, Орхан, Халиль и пейк. В другую шехзаде Ибрагим, Сулейман и две пейк. Дорога не длинная, но все же придется переночевать по пути, все же дети не выдержат такой дороги. Она ехала молча, хотя Халиль требовал внимания. Понимая, что с ним не хочет общаться Валиде, он донимал брата и пейк. Кареты въехали в первый двор Топкапи, проехали к воротам самого гарема. Там уже встречали их сама Гюльсечиль с дочерью Нуртен, Мелек калфа и несколько пейк. — Валиде, что за срочность, что за спешка? — не выдержала Гюльбахар и первая высказалась. Гюль вздохнула, даже не одернула ее за непорядок (ведь Валиде должна была первой начать разговор по правилам). — Пойдемте в гарем, там все объясню. — Что-то случилась? — насторожилась Гюльбахар. — Пойдем в гарем. Мелек, шехзаде по комнатам размести в Гезделере. — Слушаю, Валиде. Гюль шла быстрыми шагами через нижний гарем, Гезделер и наконец-то пришли во владения Валиде. — Садись на тахту и молчи. — приказала Валиде. Гюль чуть помялась, потерла пальцы, ладони, затем скрепила руки в замочек и положила себе на живот. — Гюльбахар. Ты являешься матерью четырех шехзаде. Четырех наследников османской династии. Твой сын, шехзаде Орхан займет этот престол. И очень скоро… — тут она запнулась и откашлялась. — Не понимаю, с султаном Османом что-то не так? — Нет. Иншалла, он здоров. Он в походе, как ты знаешь. — Тогда почему такое мнение у Вас? — Орхан, твой сын сядет на трон после моего сына султана Османа. Прости Гюльбахар, но по приказу повелителя с месяц назад шехзаде Мехмед все же был казнен прямо на поле битвы. Повисла тишина, длившаяся несколько минут. Женщины смотрели друг на друга, только взгляд Валиде был с жалостью. — Нет. Не может быть? Так не должно быть. Валиде? — эти слова Гюльбахар произносила тихо. — Нет! Валиде… -хасеки шехзаде бросилась в ноги к Гюль и продолжала причетать. –Валиде! Почему Вы не помешали? Почему позволили?! Вы же мне обещали, что мой шехзаде будет на троне. Вы ему обещали! — Гюльбахар! — строго сказала Валиде. — Возьми себя в руки! Ты будущая Валиде. Твой сын будет в тебе нуждаться. Все что ты должна сейчас это заботиться и направлять Орхана. Ты поняла? — Валиде наклонилась к ней и взяла пальцами за подбородок и щеки и подняла этим самым ее голову вверх. — Посмотри на меня. Посмотри! Я потеряла многих в этой жизни. Каждый умерший ребенок, и внуки, отрывали от моего сердца целую часть. Но я воскресала. Каждую ночь умирала в своих покоях и вновь становилась Валиде на утро. И ты станешь такой. Пройдет время и ты воскреснешь. Приедет мой лев и скажет, в какой санджак отправиться наш шехзаде Орхан. И ты последуешь за ним. А теперь иди к детям. И будь сильной. Гюль отпустила лицо хасеки и указала пальцем на дверь. — Пейк. — крикнула Гюль. — помогите султанше. Умойся. — выговорила Гюль напоследок.***
Сентябрь 1627 год. Гюль шла по саду с тростью, совсем недавно заказанной лично ей самой одному из ремесленников, который всегда поставлял лучшую мебель и предметы из дерева во дворец. Совсем недавно в большой тоске по сыну приняла яд и Пинарсу — та которая всю жизнь бунтовала и грубила Гюль. Может оно и к лучшему. Ей все равно не светила должность Валиде (ею становятся лишь матери султанов), а у нее их не будет. — Валиде султан. — послышался позади голос. Это был голос Мелек калфы которая не многим была младше Валиде и передвигалась с трудом. — Что такое Мелек? Что опять случилось? — Валиде, дело то важное. Гюль движением руки отогнала пейк, идущих за ней. — Ну что опять, рассказывай. — Валиде. Несчастье сыплются на наши головы одна за другой. Самада наложница шехзаде Ахмеда беременна. — Что? Как? Она же пила настойки. — Пила. Валиде три года все же хорошо было. И вот тебе новости. Что же делать то будем? — Озадачила ты меня Мелек. Но… Приведи ее, только незаметно. Буду в дальнем шатре сада. Гюль направилась в это место и стала ждать, сев на тахту. Через несколько минут Мелек вела Самаду, подталкивая позади в спину. — Иди, несчастная. — шептала Мелек на девушку. — Вот Валиде, — поравнялась с тахтой, вымолвила калфа, — привела. — Прекрасно. Знаешь, я думала, ты умнее. Как ты могла? Столько лет было все хорошо, мой сын был доволен, а ты решила нарушить все порядки и законы? И ты думала, что все сойдет с рук? Ошибаешься. Что скажешь в свое оправдание Самада? — Валиде. С последними событиями, случившимися с шехзаде Мехмедом, неизвестно кто сядет на трон после султана Османа. И учитывая , что Вы хотите иметь надежного наследника под рукой, я дам его Вам. — Хатун! Откуда ты берешь эту наглость? В чем источник твоей дерзости? Ты никто! Ты наложница запертого шехзаде. Незаконная. Если об этом узнают, о твоем проступке, не только твоя голова полетит, но и моего Ахмеда. — Не узнают Валиде. Отправите меня куда-нибудь. Я спокойно рожу шехзаде, и у Вас будет запасной шехзаде. А если ему не будет уготована участь султана, то мы спокойно проживем и как простые люди. Я Вам клянусь, что ни слово ни скажу моему ребенку о его происхождении. — Иди в кафес. Не слово моему сыну. Я подумаю над твоим предложением. — Что прикажете Валиде? –спросила Мелек после ухода наложницы. — Аборт? Или хатун в Босфор? — С ума сошла, Мелек?! В ее чреве кровь османов. Нет. Я подумаю. Завтра дам ответ. Гюль размышляла, попивая из стаканчика ароматный кофе. Задача поставлена и ее мысли уже дали хода. А ведь и правда: вскоре приедет султан, и прикажет шехзаде Орхану отправиться в санджак. Мальчику еще нет 15, но это не беда. Примерно через год у него появиться первый ребенок, и если это будет сын, участь трех его братьев известна. Но Гюльбахар выдержит. Да, Гюль в ней уверена. Как только в ее руках окажется внук, все успокоиться. А если внучка? И потом еще одна и еще? Если не будет шехзаде? Точно Самада должна быть спрятана.