Я буду носить тебя на руках

Няншир. Существо почти не пахло, только когда я подошел совсем близко, в нос ударил горький запах чужой крови. Оно было ранено, присело около ручья, наполняя водой посудину, и когда выпрямилось, у меня перехватило дыхание. Очень белая кожа матовым молоком контрастировала с серой тканью, прикрывающей грудь, и черными штанами, красные угольки глаз внимательно наблюдали за мной. Небольшие уши прижаты по сторонам головы, а короткая белоснежная гривка забавно топорщится. Такого экземпляра я еще не видел. В ноздри ударил сладковатый запах страха, будоража кровь, заставляя рычать. Сам не заметил, как выскользнул из кустов, плавно перетекая по зеленой траве. Беленький плавно отступил и показал зубы в ответ. А клыки у меня все равно больше. Кровь бурлила, гормоны ударили в мозг, отключая его напрочь. Наконец-то рядом было существо вполне совместимое со мной, пахнущее чистотой свежего дождя, ароматной зеленью с горькой ноткой жертвы. Мой! Хочу! Я бросился вперед, гонимый единственным желанием: завладеть, подмять под себя, утвердить права на беленького, сорвать тряпки и войти в так призывно пахнущее тело. Мы двигались на предельной скорости, мелькая размытыми фигурами. А он хорош, этот маленький инопланетянин, на голову ниже меня, а скорость и гибкость потрясающая. Я восхищаюсь его текучими движениями, мгновенной реакцией, способностью правильно оценивать ситуацию и превращать свои недостатки в достоинства. Он защищается острыми клинками против моих когтей, оставляя несерьезные царапины на моей коже. Как же это заводит! Аромат нашей общей крови, азарт поединка, его дыхание на коже, когда мы сцепляемся слишком тесно. Я слышу стук его сердца, чуть сбитое дыхание выдает усталость, один из клинков благополучно выбиваю, сталь втыкается в ближайшее дерево. Сильный, выносливый! Он будет моим! Жажда обладания становится невыносимой, кожа горит огнем, рычание клокочет в горле. Мои уши прижаты к голове, когти выпущены по максимуму, хвосты яростно бьют по ногам в нетерпении. Противник жжет угольками глаз, на бледных губах хищный оскал, а я уже представляю, как буду вылизывать стройную шею, пробуя на вкус гибкое тело и заставляя кричать от наслаждения. Малыш создан для меня. Снова сшибаемся, проходясь по болевым точкам друг друга. Это странно, при его габаритах быть равным мне по силе. Мы можем так танцевать очень долго, выматывая друг друга, но победителем все равно буду я. Бью, целясь в рану на боку, он впервые вскрикнул, зашипел, отскочив подальше. Прости, беленький, мне надоело играть, сексуальный голод прокатывается болью по венам, отдаваясь в паху. Его движения чуть замедляются после подлого приема, и я одним ударом лишаю его сознания. Вывести из строя можно любого, главное знать как. Он лежит спиной на траве, сжимая клинок в правой руке, струйка красной крови бежит из разбитой губы, наклонившись, слизываю влагу жизни, довольно урча. На языке привкус железа. Обнюхиваю свою жертву, запах дождя столь насыщенный, что я понимаю – это его природный аромат. Еле удается выдрать из пальцев оружие, так вцепился. Взваливаю безвольное тело на плечо, покидаю берег ручья, прихватив второй нож. Добредаю до лагеря беленького, нахожу в кустах свои вещи, надо поторопиться. Мне совсем не улыбается драться с ним снова, значит, надо подстраховаться. Вряд ли он будет счастлив стать моим сексуальным партнером, но у меня нет выбора. Я осторожно раздеваю его, невольно любуясь красотой правильно развитых мышц, рука сама тянется провести по упругому животу, прикоснуться к бледно-розовым соскам, очертить линию ключицы. Узкая талия, идеальная линия бедер, кисти рук выполнены с особым изяществом неведомым скульптором, много шрамов, почти незаметных на молочной коже. Несомненно, передо мной мужчина и настоящий воин. Заплата на боку скрывает рану, на бедре тоже заклеенное повреждение. Моё дыхание сбивается, когда касаюсь взглядом аккуратного мужского члена в обрамлении шелковых волос. Хочу прикоснуться губами, вдохнуть свежий запах и потеряться в прикосновениях. Как можно быстрее заканчиваю приготовления и любуюсь делом рук своих. Беленький лежит на черной плотной ткани как сверкающая драгоценность, запястья и лодыжки я привязал мягкой, но прочной веревкой к вбитым в землю колышкам. Он сможет двигаться, но скованно. Лицо парня сейчас, с прикрытыми глазами, кажется слишком бледным. Прямые брови, аккуратный нос, белые губы, короткая грива даже не прикрывает уши, может, у его народа так принято? Мне уже все равно, он нравится мне весь, его окрас, фигура, лицо и запах. Желание, закрученное тугой пружиной, рвется наружу, мне остается только сорвать с себя одежду и начать ласкать красивое тело. Его кожа ощущается бархатом под пальцами, соленым привкусом на языке, трусь носом о висок, облизывая круглое ухо, чувствуя изменения ритма дыхания, совсем чуть-чуть. Приподнимаюсь над своим невольным любовником, гневные красные глаза полыхнули росчерком, он дернулся, пытаясь достать меня лбом, но попал не в переносицу, а по губам. Я слизнул оранжевую кровь и широко оскалился. — Проснулась, спящая красавица? – мурлыкнул я, не надеясь на ответ, хотя переводчик всегда при мне. Надеюсь, у него тоже есть средство перевода с чужих языков. Клен. Пробуждение было резким, я вынырнул из беспамятства от чужих наглых прикосновений, шарящих по телу. Оранжевые глаза со звериными зрачками уставились на меня, недолго думая я ударил, но попал немного не туда, куда хотел. Клыкастая морда облизнулась и задала вопрос на рыкающем языке. Мой переводчик справился. — Какого черта!! Слезь с меня! – рыкнул я и задергался. Эта тварь меня связала! Оранжевые гляделки удивленно расширились. — Ты меня понимаешь? – рокочущий голос вибрировал. Черная грива волос упала мне на грудь, а треугольники ушей быстро зашевелились. — Что тебе надо? Кошак драный!! – качественно он меня привязал, не сбежишь. Сильное смуглое тело потерлось о моё, кое-что недвусмысленно упиралось в живот. Он меня изнасиловать собрался? Глаза автоматом отмечали черные полоски шерсти на сильном теле, казавшиеся причудливыми татуировками, но ими не являющимися. Я задел одну полосу ногой, мягкие короткие волоски огладили кожу. Три черных пушистых хвоста танцевали в воздухе за его спиной. — Почему драный? – обиделось зверьё. – С моей шерстью все в порядке, это у тебя она слишком короткая. – И он завозился на мне, устраиваясь между разведенными ногами поудобнее. Я заскрежетал зубами и задергался с удвоенной силой. — Свали на хер с меня! – было неудобно, немного страшно. Откуда этот представитель мурок? Да еще и разумный. — Не свалю. Ты проиграл в поединке, теперь принадлежишь мне, и я буду делать что хочу. – Гибкое тело потерлось о моё, влажный язык облизал шею и грудь, копна волос щекотала кожу. Так, ладно, надо думать конструктивно. Кошак хочет меня трахнуть, убежать не получится. Может, договоримся? Теплые губы неторопливо путешествовали к животу, пальцы с втянутыми когтями оглаживали бока и бедра. — Что ты делаешь? – меня еще никогда не пытались вылизать. — Ласкаю тебя. Не нравится? – мокрый язык коснулся члена, руки продолжали поглаживать кожу. Теплая волна прошлась по телу, приливая к паху, сердце забилось быстрее. Что за?.. Джеты не созданы для секса, мы слишком холодные, сосредоточенные на поставленной задаче. Плотские утехи не для нас, даже в Академии близкие контакты были строжайше запрещены, а те, кто все же испытывал влечение, сидели на медикаментах. Так во время войны было, а после… мне даже в голову не приходило заводить столь близкие знакомства. Но горячая волна, накатывающая раз за разом под чуткими пальцами, заставляла сомневаться во вбитых когда-то вещах. — Я не создан для постельных утех, — прорычал я, стараясь сохранить ровное дыхание, ладони с силой сжались в кулаки, острые ногти впились в кожу. — Глупости, — пропел ушастый извращенец, вылизывая мой пах и нежно освобождая пальцами головку полуэрегированного члена. – Любое существо откликается на ласку. Горячие губы обхватили меня, вобрали в рот и стали сосать. От новых ощущений я зажмурился, стиснул зубы, а огненные искры стали распространяться от паха по всему телу, заставляя тело подрагивать. Дыхание сбилось к чертовой матери после трех минут сладких издевательств. Гибкий язык творил восхитительные вещи, стоило больших трудов не издавать ни звука. Я забыл, что должен сопротивляться, возмущаться и посылать матом хвостатую скотину. Осталась только нежность, подаренная настойчивыми ласками. Я знаю все об убийстве человека, о боли, могу написать трактат об устройстве и управлении боевого истребителя и еще о сотне не менее смертоносных вещей. Но… я ничего не знаю об удовольствии. А сейчас, когда я лежал привязанным и беспомощным, принимая чуткие ласки, мне было страшно, страшно как на войне, когда бросали в кровавую мясорубку без надежды на выживание, но я всегда выкарабкивался. Откровенные ласки переместились на яички. Ладони мяли ягодицы, а длинный язык скользнул в расщелину, обильно смачивая слюной колечко мышц. Я охнул, сделал попытку вывернуться, но меня крепко держали и вылизывали такие места, к которым прикасался только я, да врач на медосмотре. — Прее… крааа… тиии… — я сам не узнал своего надрывного голоса. Горячие губы выпустили из плена, и мурка плавным движением оказался со мной нос к носу, довольно облизываясь. Его стояк потерся о живот, а мой член, казалось, жил собственной жизнью, гордо подрагивая. Поцелуй был неторопливый, нежный и целомудренный. Я сжал зубы, не пропуская в свой рот, но губам досталось сполна. Оранжевые глаза смотрели с мольбой и голодным желанием. — Перестань бояться, я сделаю все осторожно и нежно, только не сопротивляйся, моему контролю есть предел и он подходит к концу, — полные губы шептали слова быстро. Моё тело покрылось мурашками. От котяры пахло выпечкой, кажется, этот запах зовется ванилью. Уши стояли торчком и мелко подрагивали, как и все мускулистое тело на мне. Он приподнялся, и я ощутил влажную от смазки головку его члена около входа в мою задницу. Паника накрыла, заставляя дергаться, жесткие пальцы вцепились в волосы, фиксируя голову. Я неотрывно смотрел в зеленые зрачки и слушал низкое шипение, пока мурка пропихивался в моё тело. Гад! Что ж он такой большой! Своооолооочь! Боль резанула по пояснице, пришлось сжать зубы, внизу все заныло, я закрыл глаза, не в силах выносить издевательство. Он замер во мне, отпустил волосы, стал гладить по лицу, голове, прерывисто целовать куда придется. Спавшее было возбуждение накатило с новой силой. Он что-то неразборчиво шептал, быстро-быстро, с придыханием, вылизывал кожу на шее, жар внутри разгорался большим комом. Меня укусили за плечо, я возмущенно задохнулся и распахнул глаза. Его глаза так близко, влажные губы манят, он стал медленно покачивать бедрами, скользя во мне, было больно, но примешивалось и другое чувство. Амплитуда скольжений все увеличивалась, кожа моих ног терлась о его бока, кот выгнулся надо мной, махнув гривой, вошел жестко, на всю длину, и меня пробила молния наслаждения, заставляя тихо застонать. Клыкастая пасть извращенца расплылась в улыбке. — Ну вот, драгоценный, а говорил, не создан для утех. Долго ли умеючи, — продолжая поглаживать мою грудь, задевая соски пальцами, протянул он, двигаясь в мерном ритме. Я уже плохо соображал, было больно, было классно, по телу пробегала дрожь, заставляя пальцы на ногах поджиматься. Когтистая рука обхватила мой член, двигая в одном ритме с толчками внутри тела, ладонь плотно обхватывала, сводила с ума, распаляла. А он красивый, подумалось на задворках сознания. Высокие скулы, пухлые губы, твердый подбородок и грива черных волос, потоком стекающая на спину, уши эти смешные. На Земле девушки бы штабелями падали у его ног или порвали на сувениры. Три хвоста извиваются позади словно в агонии, в приоткрытом рту видны клыки, и верхние, и нижние, капля пота скатилась по смуглой шее. Я поймал себя на желании лизнуть эту кожу, попробовать на вкус, прикусить горошины темных сосков и заставить это сильное тело биться от удовольствия под собой. Мурка лукаво усмехнулся, не иначе мысли мои прочел, не переставая двигаться, склонился ниже и поцеловал снова. На этот раз я не упрямился, впустил его язык и чуть не задохнулся от сладостных ощущений. Я пытался повторять за ним, прикусывал пухлые губы, мой энтузиазм компенсировал неопытность. Руки все время дергались в попытке обнять ушастого. Его движения стали рваными, мурчание завибрировало громче, потоки удовольствия потекли по телу нескончаемой волной. Я неосознанно перенастроил рецепторы, чтоб ощущать кайф более полно и остро. Еще одно конвульсивное движение брюнета, и я забился в оргазме, кусая губы, чтобы не орать, выплескивая семя себе на живот. Котяра прижал уши к голове, застонал протяжно, кончая в моем теле, его хвосты смешно перекрутились в пушистый жгут. Он упал на меня всем весом и, тяжело дыша, лизнул в ухо. — Благодарю, мой спаситель. — За что? Ты меня изнасиловал. И развяжи эти веревки немедленно! — Сейчас, — когтистые руки потянулись к узлам. Как только он освободил мне руку, молниеносно ударяю мурку в челюсть, он отлетает и ошарашено пялится на меня. Неторопливо продолжаю развязывать узлы, освобождаясь. В заднице саднило, по бедрам текло, злость клокотала в душе, несмотря на все испытанное удовольствие. Я не позволю обращаться с собой как с игрушкой! Встаю, потягиваюсь и морщусь от влаги, бегущей по ногам. Запах стоит убийственный. Секс, похоть, желание висят остаточной дымкой в воздухе. Как нас никто не сожрал, пока мы тут… эээ… ладно, проехали. — А теперь рассказывай, ушастый. Как дошел до жизни такой, что бросаешься на первого встречного инопланетянина. Я же не твоего вида. — Я заметил, — ворчит брюнет, вскакивает на ноги и подходит плавно, покачивая хвостами из стороны в сторону. Красив, стервец. Меня лизнули в нос, чихаю от неожиданности. Странно, инстинкты на молниеносное движение не сработали, неужели я считаю его своим? Не врагом. После первого траха? Все возможно. Что-то говорило внутри, киска не опасна для моей жизни, только для задницы. — Я Клён, а тебя как зовут, хвостатый? — Няншир, — пророкотало чудо и широко улыбнулось. – Теперь ты мой партнер до конца брачного периода. Советую не убегать, поймаю и отлюблю. А если не поймаю, сойду с ума в течение трех дней. Хмыкаю скептически, но в оранжевых глазах грусть и тоска. Он что, серьезно?! Ну, я влип! Присаживаюсь обратно на черную ткань, призывно хлопаю рядом, ему два раза повторять не надо. — Рассказывай, подробно, — мой голос звучит как приказ, но я и не шучу сейчас. Няншир. Пришлось вывалить на Клена все свои неприятности, он в ответ поделился своими. Нам обоим не повезло, или наоборот, это с какой стороны посмотреть. Я боялся его дальнейших действий, если он уйдет, пошлет меня лесом, оставляя в одиночестве, мне придет конец. Зов похоти непреодолим, а без выбранного партнера рядом это верная гибель. Беленький меня удивил, устроил мозговой штурм, в конце которого мы решили забрать из его лагеря все ценное, все, что сможем унести и перекочевать ко мне. Яхта большая, почти не повреждена, только топлива нет, жить у меня безопаснее, уютнее. Возможно, мы сможем кое-что починить совместными усилиями и послать сигнал о помощи, хоть людям, хоть шахисам. Вдвоем выжить легче, каждый из нас это понимал. Если я когда-нибудь попаду домой, а я попаду, то буду вспоминать эту прогулку долго. А кузен Ристиш не уйдет от возмездия. Остроухая белобрысая тварь! Теперь я не один, рядом живое существо, с которым хоть поговорить можно и не только… И пусть я почти принудил Клена к сексу, но вера, что у нас все наладится, теплится в душе, согревая её надеждой. Хочу знать о нем все. У нас будет много времени для знакомства, еще надоедим друг другу.