Параллельные пересекаются

      Серый безлюдный коридор тянулся вперед, матово поблескивая закрытыми створками дверей. Так тихо, все спят. Ночная смена где-то в подсобке попивает крепкий кофе и режется в карты, а те, кто застрял в лаборатории, вряд ли оторвутся от микроскопа, чтобы оглядываться по сторонам. Так и должно быть, ничто не нарушит ночной покой исследовательского института в то время, когда выносят его самый ценный образец.       Никэ коротко взмахнула рукой и скользнула за угол коридора. Айт со своей ношей послушно остановился, ожидая повторного сигнала. Шесть секунд и Никэ выглядывает из-за угла, кивая, что путь чист. Камера наблюдения послушно отвернулась в другую сторону. Их пребывание здесь не должен заметить никто. Чистая операция, никаких случайных жертв, отпечатков и попаданий в объектив. Охрана на входе выведена из строя нервно-паралитическим газом и пробудет в отключке еще минут сорок. Этого с лихвой хватит на то, чтобы покинуть территорию Института и убраться на безопасное расстояние.       Их идеальный план включал в себя риск случайностей, Айт и Никэ были профессионалами. Поэтому, когда вдали послышался топот тяжелых армейских ботинок, Никэ электронным кейгеном открыла дверь одного из подсобных помещений и они спрятались внутри, ожидая пока патруль пройдет мимо. Ни единого лишнего звука. Только сверток в руках у Айта слабо пошевелился. Никэ почувствовала, как в ней вновь начинает закипать злость. Они явились вовремя. Еще бы день-другой, максимум неделя, и его бы распотрошили на внутренние органы, кровь и плазму для исследований. Посмертных.       Внутренний интерком тихим сигналом пискнул в наушнике — Зак волнуется. Ничего, они с Айтом еще не израсходовали расчетные двадцать три минуты. Патруль ушел и Никэ первая выскользнула из подсобки, подскочила в угол коридора, плавно развернула камеру видеонаблюдения в другую сторону. Айт поспешил со своей ношей дальше, бесшумно ступая почти след в след за ночным патрулем. Если бы они не пропустили охрану Института, пришлось бы бежать впереди вооруженных людей, и шанс провала тогда увеличивался процентов на тридцать восемь. А в данном случае Айт и Никэ удерживают тактическое превосходство, преследуя патруль, исследующий чистую территорию, на которой нет никаких следов. Расчетное время — по плану. Сейчас патруль должен свернуть в главный коридор, ведущий к служебным лифтам. Никэ подождала семь секунд и вскрыла дверь на пожарную лестницу ключ-картой, одолженной у одного из охранников внизу. Она вновь пошла первой, вслушиваясь в тишину пространства за армированными дверями, ведущими на другие этажи и в другие коридоры. Но пока что все звуки издавали лишь они с Айтом. Две с половиной минуты на подъем на пять этажей вверх, десять лестничных площадок, двести восемьдесят ступеней. Основной корпус Института, как и всех засекреченных НИИ, уходил своими этажами под землю. А наверху располагался комплекс промышленных сооружений, кукурузное поле с оградой из колючей проволоки под напряжением, далёкий лес, ночь и свобода.       В фойе Института всё было по-прежнему: три охранника в «старательно сонных» позах караулили вестибюль и закрытыми глазами пялились в мониторы службы видеонаблюдения. Никэ, всё той же ключ-картой, открыла боковую служебную дверь и посторонилась, пропуская Айта, крепко прижимающего к себе нечто, плотно, как сверток, замотанное в изотермическое полотно. Расчетное время — восемнадцать минут. Никэ отбросила ключ карту обратно в вестибюль, брать её с собой не стоило, там мог стоять чип-маячок. Автоматический электронный замок негромко щелкнул, закрывая за ними входную дверь в Институт. Две фигуры в темной одежде стали аккуратными перебежками удаляться от основного здания, прячась и петляя между постройками, отделяющими их от забора и кукурузного поля. Сам забор представлял собой конструкцию из железных рам, высотой около двух метров, с натянутой на них сеткой-рабицей и спиралью Бруно поверху. И всё это под напряжением гораздо выше, чем бытовые триста восемьдесят вольт. Перебраться на территорию НИИ было проще, чем теперь предстояло с неё выбраться. Тогда на руках не было похищенного и ценного объекта исследований. И времени на обесточивание периметра не было. Но Никэ профессиональным взглядом уже окинула забор и выбрала бетонную стойку, к которой крепились железные рамы. Она пригнулась возле стойки и скрестила кисти рук ладонями вверх. Айт понял с полукивка, коротко разбежавшись он наступил Никэ на ладони и она, хрипло выдохнув, толкнула Айта вверх. Если бы было время и настроение, можно было бы полюбоваться, как аккуратно он, вытянувшись в прыжке, перемахнул забор, не зацепившись о него даже кончиком мягких ботинок. Приземлился Айт не так мягко, мешал сверток, пришлось кувыркнуться, чтобы погасить энергию прыжка. Никэ он встречал уже стоя на ногах. Она в свою очередь тоже легко перепрыгнула опасный забор, используя бетонную стойку, как опору для рывка вверх, и приземлилась по-кошачьи, прильнув к земле и быстро оглядываясь назад. Тишина.       Раздвигая колышущиеся стебли кукурузы, Никэ и Айт пересекли поле, замирая и пригибаясь к земле, когда рядом пробегал луч прожектора. У кромки леса стоял замаскированный ветками внедорожник. Айт уложил свою ношу на заднее сидение, а сам сел за руль. Никэ отбросила маскирующие автомобиль зеленые ветки и сама забралась на заднее пассажирское, осторожно заглядывая в разворачивающийся кокон из покрывала. Её взгляд встретили две расширяющиеся флуоресцирующие точки и еле слышное рычание.       — Очнулся, — она тронула за плечо, заводящего мотор Айта и он что-то коротко и невнятно хмыкнул. — Ты больше туда не вернешься, теперь ты свободен. Еле жив, но свободен. Двигай, Айт. А то Зак мне сейчас всё ухо пропищит.       Внедорожник тихо выехал из подлеска и, не включая фары, покатился вдоль поля, прячась за стеблями густой кукурузы. Никэ, придерживая сверток, чтобы не упал на пол, услышала тихий, но такой человеческий и полный боли вздох, что вновь заставила себя прикусить губу, чтобы не разразиться проклятиями. Она сдвинула рукав и нажала сенсор на браслете, передатчик в ухе тут же откликнулся тревожным голосом Зака с одной единственной просьбой: «Докладывай».       — Операция завершена, объект находится у нас, живой. Отбой, — откинувшись на спинку сидения, она подтащила сверток поближе, уложила к себе на колени, чтобы можно было выпрямиться.       Из-под покрывала показалась голая человеческая ступня, больше похожая на птичью лапку, худая и с выпирающими костями. Через несколько секунд пальцы на ноге растопырились, словно разминали сведенные судорогой и затекшие мышцы.       — Потерпи еще немного, скоро будешь бегать, — Никэ старательно смотрела в окно, в ответ ей вновь раздалось тихое рычание, а нога спряталась обратно в кокон из изотермического полотна.