Диагноз

МИНСОН После школы я слишком разволновался, чтобы идти домой, так что пришлось сразу отправиться на работу. Не знаю, как это объяснить - это похоже на то, как когда ты сознаешься в каком-то страшном пороке совершенно незнакомому человеку, и ждешь, как он тебя ударит в спину. Я не сознавался: Хёнкён сам догадался о моем диагнозе, когда голоса устроили мне очередную истерику. Это он виноват. Я хотел ему помочь, а он меня обманул с этими чертовыми примерами. «Ты тряпка!» - авторитетно заявила дамочка в моей голове. «Доверчивый дурак», - поддержали ее остальные, и я сжал кулаки. Это из-за вас он догадался! Так что молчите! Голоса недовольно затихли. Я решил по пути зайти в кафе, где можно было сделать заказ через автомат. Ненавижу общаться с людьми, так что это кафе меня очень выручало. Двойной американо прекрасно прочистит мне мозги – с этой мыслью я устроился за столиком и принялся потягивать горький напиток. «Не хочешь поговорить?» - вдруг услышал я прямо над собой. Да черт бы тебя побрал! Опять Хёнкён! «Что тебе нужно?» - раздраженно сказал я. Не дают даже кофе попить перед работой. «Как ты нашел меня?» Не дожидаясь приглашения, Хёнкён устроился напротив меня с таким же двойным американо и, сделав глоток, заговорил. «После школы я пошел за тобой, потому что мне нужно с тобой поговорить. Расскажи мне все». Я зажмурился и прислушался. На удивление, его голос звучал громче, чем шум кофемашины или шуршание пакетов, куда бариста упаковывал круассаны для клиентов. Это странно, очень странно, обычно я хуже слышу настоящую речь, чем звуки окружающего мира. «Хён…» Он дотронулся до моей руки, и я вздрогнул. Опять эти теплые длинные пальцы. Я оторвался от стакана и выдавил хрипловатое: «Что ты хочешь знать?» Хёнкён, не сводивший с меня внимательного взгляда и все еще державший меня за руку, ответил: «Все. Как это началось? Как проявляется? Что ты чувствуешь?» На самом деле никто, кроме моих психиатров, об этом никогда не спрашивал. Людей пугает все, что может выйти за рамки их понимания. Даже моя мама старалась лишний раз не спрашивать про симптомы, и я, лишенный возможности говорить, предпочитал молчать и рисовать свои чувства на бумаге. «Думаю, это началось года три назад, - ответил я. – Тогда я начал ощущать, что мне все сложнее поддерживать связь с окружающим миром, все расплывается, как в тумане. Как проявляется моя болезнь? Как и у всех. Когнитивные расстройства, слуховые галлюцинации, хаотическое мышление». Мне нравится сыпать заумными терминами. Они безлики и абсолютно не отражают, насколько это состояние жуткое, отвратительное и безнадежное. «Ты пробовал обращаться за помощью?» - спросил Хёнкён, сжимая мою руку чуть сильнее. Я горько рассмеялся. «Мне никто не может помочь. Они не знают, что со мной делать. Меня нельзя запихнуть в клинику, потому что я веду себя не как остальные пациенты и могу отличать реальность от своих галлюцинаций. Но и вести нормальную жизнь я не могу, так что вот. Я ненормальный даже среди психов». «Не говори так!» - возмутился Хёнкён. Я рассмеялся снова. Смешной такой, у самого глаза расширены от страха, весь дрожит, а еще пытается защищать кого-то. «Ладно, приятно было поболтать, но мне пора!» - объявил я, спрыгивая с высокого стула и вытаскивая руку из его ладони. Хёнкён будто очнулся и начал суетливо делать то же самое. «Постой, можно я с тобой?» «В смысле со мной? Куда? Ко мне на работу?» «Да, хотя бы провожу тебя?» Я открыл дверь кафе и пропустил его вперед. Он в спешке даже кофе забыл. Ну вот, приехали. Теперь он будет переводить меня через дорогу, чтобы со мной чего не случилось? Эта мысль была настолько ужасающей, что у меня внутри все содрогнулось. Я обогнал его и развернулся к нему лицом. «Нет, хватит на этом, понятно? Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, и ты не будешь за мной ходить, в последний раз говорю. Тебя вообще не должны со мной видеть, если не хочешь испортить свою прекрасную репутацию». «Мне плевать на репутацию!» - резко сказал Хёнкён. «А мне плевать на твои домыслы. Хочешь ты того или нет, но ты не будешь вокруг меня околачиваться. И не разговаривай со мной в школе. Тебе все ясно?» Хёнкён сощурил глаза и злобно уставился на меня. Я впервые за долгое время искренне улыбнулся и помахал ему рукой. «А теперь пока! И чтоб тебя я больше рядом не видел».