Пять раз, когда Ренч отказывался снять маску, и один раз, когда он согласился

      В этот вечер ДедСек праздновали очередную успешную миссию. Фолловеры прибывали, хакеры на радостях закидывались пивом и травкой. На этот раз Маркус рисковал особенно сильно — место, куда он пробрался, охранялось сильнее обычного, да еще и находилось под землей. Ретр0 действовал не слишком аккуратно — поэтому обратно поспешно убегал по бесконечным лестницам, задыхаясь и уклоняясь от града пуль. Его очень удивило то, что в момент, когда выстрелы свистели над самой его головой, он думал не только о том, чтобы спастись, но еще и об одном человеке. А сейчас этот человек сидел напротив, привычно приподнимая маску, чтобы сделать затяжку, и болтал вместе со всеми, будто не он несколько часов назад лихорадочно сжимал в объятиях вернувшегося Маркуса и настойчиво ощупывал на предмет наличия лишних дыр.       Поэтому Холлоуэй, помимо прочего, праздновал и свое продолжение бытия в мире живых. Шрамы от старых ран зудели под кожей, а мышцы, кажется, до сих пор не могла покинуть нервная дрожь. Хакер словно впервые осознал, что может погибнуть вот просто так, от шальной пули или от руки охранника. И не бережет его никакая сила, поэтому надо жить сейчас, пока этого не случилось. И любить тоже сейчас. Теперь закололо уже сердце. Маркус прижал кулак к груди, утихомиривая фантомную боль. Косяк в другой руке обдал теплом пальцы, напоминая о себе, и Ретр0 сделал затяжку, жадную, словно приник губами не к бумажке с отравой, а к кислородной трубке.       Механик заметил резкое движение. Как и то, что хакер никак не может расслабиться, не смотря на количество выкуренной травы. Капилляры в его глазах полопались, видно даже сквозь темные очки, но поза так и осталась скованной. Герой дня не живописал свои подвиги и даже не участвовал в беседе. Что-то определенно было не так.       Маркус так ушел в свои мысли, что едва заметил, как рядом с ним кто-то уселся, подперев бок — Чел, ты как? Что-то я не слышу захватывающего рассказа о твоих похождениях, все в порядке? — Синтезированный голос резко выдернул Холлоуэя в реальность, воспаленное сознание отреагировало в тысячу раз острее, заставив подскочить на месте. — Да, дружище, в порядке. Просто задумался. — Хакер перевел взгляд на парня и тут же сощурится от слишком агрессивной пляски пикселей на дисплее. — Эй, спокойно! Походу, тебе не хватило. Попробуй это, новый сорт. — Ренч вытащил из внутреннего кармана чуть помятый косяк, и сунул его Маркусу, подпалив кончик. Холлоуэй глубоко затянулся и откинулся на спинку дивана. Голоса ребят отдалились, в голове наступила долгожданная тишина. — Вот это тебя вштырило! Дай, тоже попробую. — Механик вынул из ослабевших пальцев самокрутку и затянулся сам. — Ого! Надо не потерять номерок этого барыги.       Парни расположились на диване, привалившись спина к спине и передавая косяк из рук в руки. Маркус вдруг подумал, что это их первый поцелуй, пусть и не прямой. Остальные ушли продолжать вечеринку в баре, оставив их наедине в дурманным дымом и занимательным калейдоскопом на потолке. За ним было очень интересно наблюдать, закинув ноги на быльце и оперевшись на друга, который наконец-то удосужился снять колючий жилет. — Знаешь, а я о тебе думал. Когда уходил оттуда. — Травка развязала язык, и хакер просто не успел подумать, прежде чем выдать это. — М-м-м? — Забудь. — Не-ет, чувак, ты сейчас сказал что-то очень важное. Только вот осознаю, что… — Ренч качнул кедом, скрипнув резиной по подлокотнику, и глубокомысленно изрек: — О, я понял! Ты признался мне в любви! — Что? — Теперь была очередь Маркуса тупить. Косяк замедлил работу мозга, и теперь извилины едва шевелились, силясь выдать что-то осмысленное. — Если один человек думает о другом, когда в него стреляют, это равносильно признанию в любви. — Механика наоборот потянуло на красноречие, и теперь он всеми силами пытался выразить свое польщение. Но слов не нашлось, и Ренч прибегнул к более знакомому ему языку — Оплел горячими пальцами руку Холлоуэя и легко сжал. — Я тоже, старик.       Хакер резко обернулся и врезался шальным взглядом в пиксельные сердечки. Парни никогда об этом не говорили, просто в один момент начали встречаться, и все. А теперь, под действием травы, все было так просто — просто сказать, просто притянуть к себе за шкирку, усадить на колени и заключить в объятия. Просто стащить капюшон с чужой головы и поцеловать куда-то под челюсть, обходя судорожно дернувшийся кадык.       У Ренча была длинная белая шея, и без капюшона ее силуэт был почти идеальным. Особенно в царившем полумраке. Маркус восхищенно выцеловывал тонкую кожу, скользя губами по знаку анархии, по горлу вниз, до впадины между ключиц. Механик, расслабленный травой и нахлынувшими ощущениями, доверчиво льнул к нему, сжимая пальцами толстовку на спине.       Холлоуэю был исключительно непривычен такой Ренч — тихий, податливый, неожиданно маленький без своей неизменной жилетки. Он обнимал Ретр0 за пояс длинными ногами, упираясь ими в быльце дивана, и неровно выдыхал, когда тот пробирался холодными руками ему под толстовку, обходя пальцами шрамы, или царапал короткими ногтям чувствительное место сзади шеи. Механик просто плавился от ласк, совершенно потеряв самообладание и замерев в восхищении.       Хакер, потеряв голову от такой реакции, покусился на запретный плод — зарылся пальцами в белые волосы и легонько задел крепеж, одновременно прикасаясь губами к линии челюсти, ощущая горячую тонкую и холодную грубую кожу вместе. Он уже и не надеялся отделить одну от другой, получая мазохистское удовольствие, почти целуя ненавистную маску. — Знаешь, мне кажется, между нами есть что-то лишнее. — Ренч, словно очнувшись от транса, отстранился от Маркуса и в притворной задумчивости потер пальцами шипастый подбородок. Голосовой синтезатор барахлил, выдавая прерывистое дыхание. — Ты уверен? Дружище, я хочу видеть твое лицо больше всего на свете, но меньше всего я хочу, чтобы ты показал его под кайфом, а потом об этом пожалел. — Как мило! Но я уже все обдумал. Не волнуйся, чувак, это решение было принято на трезвую голову. Я тебе доверяю.       Механик завел руки за голову и начал расстегивать замки. Тихие щелчки отдавались ударом набата в голове у Холлоуэя. Ни одна шикарная девушка, снимая перед ним лифчик, не могла вызвать такую бурю эмоций, как вызвал худощавый, нескладный анархист, снимающий маску. Наконец, он выключил ее и отнял от лица, быстрым движением вытирая изнутри и осторожно кладя на пол.       Не запел хор ангелов с небес, не зазвучали фанфары. Просто на Маркуса теперь смотрели два ярких голубых глаза вместо LED-дисплея, на впалых щеках пятнаями алел румянец, а маленький рот расплылся в неуверенной полуулыбке. Холлоуэй неверяще протянул руку и провел пальцами по скуле, очертив круглый подбородок и бережно взял лицо Ренча в ладони. — Не хочешь убежать с воплями? — Механик, не привыкший к такому вниманию, отвел глаза. — Я хочу тебя поцеловать. — Маркус нежно провел большим пальцем по родимому пятну на виске, и благагоговейно приблизился к лицу парня, прикрыв глаза. — Можно? — Почему-то шепотом.       Ответа не последовало. Вместо него, к губам Холлоуэя прижались чужие — мягкие, чуть приоткрытые, с едва ощутитыми трещинками на них. Ренч абсолютно не умел целоваться, с лихвой компенсируя отсутствие опыта энтузиазмом — Когда хакер начал неторопливые движения, сминая губы механика, тот стал отвечать, копируя его действия. Парни повалились на диван и лежали, лениво целуясь, медленно шаря руками друг у друга под одеждой, без малейшего намека на пошлость. Перед сомкнутыми глазами у обоих танцевали разноцветные круги, разум заполнился дымкой, словно они приникли губами не друг к другу, а к косякам. Забытая маска мирно покоилась под диваном, в компании пустых бутылок и окурков.