Не та дверь

— Да, что вы несёте?! — женщина оказалась ниже меня больше, чем на голову, ничего толком не видела из-за слёз, к тому же явно не привыкла драться, так что по-настоящему больно не делала. Но вокруг начали останавливаться прохожие, а быть битой толпой — опять — мне совсем не хотелось. Поэтому нужно было как можно быстрее придумать что-нибудь. — Я никого не убивала, прекратите меня бить! — справедливости ради, она уже прекратила. Вцепилась в футболку дрожащими руками и отчаянно плакала. Окей, теперь это ещё и чертовски неловко. И… Никогда не могла спокойно смотреть на чьи-то слёзы. Когда-нибудь моя дурь меня погубит, но сейчас я не могла поступить иначе, несмотря на собственное плачевное состояние. — Т-тише… Успокойтесь, пожалуйста, — слова сопровождались осторожным поглаживанием по спине, но незнакомка лишь разрыдалась ещё пуще. Спасибо хоть, что завязала со своей неуклюжей агрессией. Тяжело вздохнув, я осторожно притянула её ближе и обняла, гладя теперь уже по волосам. Так точно никто из прохожих не решит, что меня надо четвертовать. И… Может, когда она успокоится, то прояснит что-нибудь? От женщины приятно пахло ванилью и ещё чем-то сладким. Уж точно лучше, чем от пыльной меня, облазившей все самые сомнительные уголки пиццерии. Каким-то образом объятия успокоили нас обеих. Думаю, это — то, что было нужно нам уже давно. Мне — так точно. Незнакомка притихла, но так и не отпустила мою одежду, будто опасаясь побега. Какое-то время мы стояли молча, а потом это странное единение прервала кровь, которая пошла у меня из носа. — Простите, не хочу вас испачкать, — женщину пришлось технично отстранить, а самой чуть наклониться, позволяя крови капать. Такое иногда случается, когда у тебя слабые сосуды и высокая эмоциональность: шарахнуло давление — и пожалуйста. На себя капнуть, кстати, уже успела. Чудно. Только этого и не хватало. Теперь точно придётся искать химчистку. Или хотя бы раковину в туалете какой-нибудь забегаловки. Отвлёкшись на новую неожиданную проблему, я совсем забыла о новой знакомой. Зато она обо мне не забыла и тихо охнула, прижав руки ко рту — Поверить не могу! Да, тебе же лет десять должно было быть! Что? — Простите? Я действительно не понимаю, о чём вы. Причём, с самого начала. Может, объясните, кто вы и почему набросились на меня с обвинениями? — отличная возможность наконец-то разобраться в ситуации, пока у меня мозги в узел не завязались. Она, вздохнув, покачала головой, но всё же представилась. — Моё имя Патрисия Линнерт. Я, — её голос дрогнул, — Я — мама Дженни… Девочки, похищенной… Нет. Убитой в этой дьявольской пиццерии. Так, что-то начало проясняться. Но всё ещё неясно, как к этому приписали меня. — Миссис Линнерт, но почему вы вдруг решили, что это сделала я? Патрисия покачала головой. — Я… Прости, я ошиблась. Теперь я вижу, что это невозможно. Понимаешь, у меня плохое зрение, поэтому, не рассмотрев тебя толком… К тому же мне так хотелось верить, что смерть моей девочки не останется безнаказанной, — её голос сорвался, женщина вновь была на пороге слёз, так толком ничего не объяснив. — Простите, — мне действительно было неловко лезть к человеку, погружённому в своё горе, но информация могла спасти мою жизнь, — Миссис Линнерт, мне правда очень жаль, но это ведь произошло… Ну, очень давно. Почему вы решили искать сейчас? — Семь лет, — эхом отозвалась она с внезапно окаменевшим лицом, — Моей малышке сегодня исполнилось бы двенадцать… Пока я пыталась выведать хоть что-то, кровь идти перестала. Это безнадёжно. Патрисию очень жалко, но у меня, признаться, было и так слишком много проблем. — Раз мы выяснили, что я к этому не имею отношения, давайте я провожу вас до… места, откуда вы ушли, там вы выпьете чаю и постараетесь немного успокоиться, а потом мы попрощаемся, — да, переживание потери может длиться очень долго. Но семь прошедших лет и реакция, будто это произошло вчера… у миссис Линнерт, кажется, нет шансов излечиться без помощи специалиста. Почему же она не дошла до него? Женщина кивнула, достав платок и утирая им слёзы. Кажется, она всё ещё где-то глубоко в своей скорби и не замечает толком мира вокруг. Её пришлось вести чуть ли не за руку, особенно через дорогу. Пока что эта несчастная мать среди самых страшных вещей, которые мне приходилось здесь видеть. Дорога заняла всего около получаса, но это были очень долгие полчаса. Наконец, мы очутились у небольшого когда-то симпатичного, однако теперь неухоженного домика. Миссис Линнерт открыла дверь и тенью прошла внутрь, будто забыв о моём существовании напрочь. Я сочла за благо последовать за ней. Внутри оказалось темно: все окна занавешены плотными шторами, а свет женщина не включала. То тут, то там попадались осколки воспоминаний: игрушки, фотографии, вещи… В доме вкусно пахло выпечкой. Кажется, Патрисия упоминала, что сегодня у Дженни день рождения? Сама женщина обнаружилась на кухне, ставящей, будто на автомате, чайник. — О, Джен, милая, ты опять не сняла обувь? Разуйся, пожалуйста, — она, определённо, обращалась ко мне. Что за чёрт? Я не успела додумать мысль, как меня уже второй раз за сегодня взяли за локоть и повели к выходу. — Вот, оставь в прихожей, дорогая. Сейчас мы выпьем чаю… А потом папа придёт с работы. Помнишь, мы обещали тебе котёнка? Он немного опоздает потому, что принесёт его, только тшшш! — она тихонько рассмеялась, улыбка преобразила лицо, — Не говори папе, что я испортила сюрприз. Мне стало немного страшно. Кажется, эта несчастная мать безумна. Помимо страха было и ещё кое-что. Наверное, я плохой человек, но так хотелось воспользоваться гостеприимством миссис Линнерт. Поесть, отдохнуть, отпраздновать чужой День Рождения… Нет. Это очень плохая идея. Спорить, возможно, тоже плохая, но это хотя бы честно. — Миссис Линнерт… Патрисия… Я ведь не Дженни. Я Ханна. Мы встретились меньше часа назад, помните? Я просто… Проводила вас до дома. Женщина замерла, будто громом поражённая, её пустой взгляд замер на мне, на лице вновь появилась улыбка. — Что ты такое говоришь, милая? Конечно же ты Дженни. Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, какой бы большой ты не выросла.