Цветы для Адриана

      Ничего не меняется из года в год.       Четырнадцатого февраля Хэзевей вновь доставляют букет из дюжины кроваво-алых роз, число которых разбавлено одинокой белой, и в их лепестках она непременно находит молочно-кремовую карточку из шершавого картона.       На ней всегда выведено одно и то же словосочетание, утопающее и путающееся в темно-чернильных вензелях, словно плывущих на облаке сигаретного дыма, что отправитель выдыхал, следом делая очередную затяжку, выводя их перьевой ручкой.       «Маленькой дампирке…»       И больше ни буквы.       Ни объяснений, ни подписей. Впрочем, так называл ее только он один. Ни каких-либо чувств, раздавленных ею без жалости и сожаления, как ему показалось тогда.       И только Адриан знает, что значит каждая из роз, любовно срезанная им с кустов в собственном саду возле милого уютного домика, где они обосновались с Сидни.       Первый бутон — их знакомство, как же иначе.       Второй — страсть, что испепеляла лорда Ивашкова, едва он увидел ее.       За третьим же скрывается желание овладеть ею, заполучить ее всю без остатка.       Четвертый цветок — его бессонные ночи, что он провел, рисуя Розу в своем воображении, после перенося наброски на бумагу или холст.       Пятый — это как раз его сны, в которых они время от времени пересекались, когда Адриан решался заявиться к ней непрошеным гостем.       Шестая роза — его надежда.       Лепестки седьмой сравнимы с ее поцелуями шелком своих касаний.       Восьмая же оттенком своим напоминает цвет ее крови, вкус которой все еще храним им в памяти.       Девятая — это тревоги, заполнявшие его душу, когда он всем сердцем чувствовал, что Роза не будет принадлежать ему.       Десятая — все попытки ее удержать и единолично обладать ею.       Одиннадцатая — осколки его разбитого вдребезги сердца, истоптанного разве что не в пыль.       И, наконец, белоснежная — благодарность за его лилейную девочку, что сумела склеить и собрать его воедино вновь.       И теперь он живет ради нее.       Розу Адриан не любит больше, но забыть ее не в силах, ведь именно она научила его чувствовать нечто настоящее, хоть ему и пришлось заплатить за это слишком высокую цену. И он не желает забывать об этом, вот ежегодно напоминает и себе, и ей, через что обоим пришлось пройти, радуясь тому, что имеется у него сейчас.