Вольфганг Амадей Моцарт — Менуэт
Я актер. Причем актер не только на сцене, но и в жизни. Вся моя жизнь — сплошная игра, сценарию которой неукоснительно следую. Я привык надевать сотни — нет — тысячи масок. Для меня это уже норма существования, без этого уже становится некомфортно и неправильно, да и поклонницы будут явно не в восторге от моего настоящего характера. Окружающие же не замечают, какую игру я веду. Им вообще плевать, что происходит на самом деле; главное, чтобы их удовлетворяла моя оболочка. Мне же это только на руку: существует идеальная возможность поиграть с ними. Да, порой создается ощущение, будто я все еще ребенок, который любит играть в игрушки. Разница лишь в том, что в детстве все эти безделушки меньше и не одушевлены. Особенно мне прельщает забавляться с девушками: играть с ними в так называемую «любовь». Так уморительно смотреть на то, как сначала они делают вид, будто не замечают тебя, хотя кидают такие хищные взгляды, что некоторые «самцы» сразу сутулятся и втягивают шею, а тягу к охоте у них отбивает напрочь. Затем они начинают играть в недотрог, лёд которых может растопить всего лишь парочка комплиментов. А в конце, когда мне становится скучно и я оставляю их, они так потешно лепечут о своих чувствах ко мне, что аж противно становится. Не верю я в это — и все. Ровно до той самой поры. Однажды, просто прогуливаясь по главной торговой улице, я встретил крайне необычную девушку. Отличало от остальных ее не внешность, не манеры или что-то подобное. Самое примечательное — по крайней мере, что нашел я — было ее поведение. Эта девушка стояла рядом с кондитерской и явно не могла выбрать себе десерт. На нее никто не обращал внимания, но при этом она выглядела играющей на сцене актрисой. Между прочим, весьма талантливой. И самое удивительное было то, что эта игра была искренняя, исходящая из самых глубин ее души. Я и сам сначала не мог понять это противоречие. А потом до меня дошло: ее настолько переполняли эмоции, что она выражала это в виде игры. И эта девчушка выглядела на фоне оживленной, но при этом мертвой толпы так естественно, что перед моими глазами она засверкала и стала переливаться, словно отблески драгоценных камней. Сначала мне это показалось прекрасным, однако внутренний голос начал шептать предостережения по поводу того, что эта сказка и идеал скоро развеется, словно туман над утренними волнами. Но другой голос, более мощный и уверенный, начал говорить еще более тихими голосом, что не так просто меня привлекла именно эта девушка. Наблюдая все больше и больше за ней, меня стали узнавать прохожие, при том, что я перед прогулкой надел темные очки и накинул капюшон. Все же и звездам порой требуется минутка одиночества. А пока я спорил сам с собой, объект моих наблюдений успел скрыться в прохладном помещении кондитерской, приобрести нужный товар, красиво упакованный в бумажный пакет с логотипом магазина, и направиться дальше. И выглядела она такой довольной, будто не обычный торт купила, а выиграла лотерею. Хотя, похоже, она сама не знала о существовании своей столь интересной особенности и ценности. Решив не тянуть со знакомством, я смелым направился к ней, за пару шагов начиная звать ее: — Девушка, девушка! — понимая, что никакого эффекта это на нее не произвело, а хватать незнакомую — пока что! — девушку за руку — вульгарно, я решил уточнить. — Девушка с пакетом из N кондитерской, пожалуйста, погодите! — наконец она обернулась и посмотрела на меня пытливым взглядом. Сняв с себя очки и капюшон и облачившись в самую обворожительную роль, я приступил к самому главному. — Хотите познакомиться? — не вижу смысла представляться. Могу сказать точно, что любая девушка знает меня в лицо. — Простите, а вы кто? Или почти каждая. — Ох, прошу прощение, забыл представиться. Меня зовут Сладкая Маска, я герой А-класса, — произнеся это, я умудрился осторожно взять чужую ладонь в свою и поцеловать в тыльную часть. Запах, исходивший от ее кожи, на секунду одурманил рассудок. Она точно не обладает сверхспособностями? Обычная девушка просто не может иметь такой аромат! Но не это главное, в данный момент надо обзавестись ее расположением. И если мое имя не произвело особого впечатления, то действия заставили как минимум смутиться, хотя, как только появилась возможность, ее рука тут же покинула мою, даром что у меня не возникло желание так просто отпускать ее. Краем глаза отметив скопление народа вокруг нас, я аккуратно схватил незнакомку за плечи и направил в сторону ближайшего приличного кафе, параллельно с этим вернув на место маскировку. Не слушая ее несуразные, но оригинальные попытки отшить меня, мы устроились в самом углу какого-то кафе-мороженого. Заказав на свой вкус и себе, и ей, я отдал меню официанту и вновь кинул взгляд на нее. Это было презабавное зрелище: она воззрилась на меня, как на врага народа, при этом вцепилась в ручку упаковки так сильно, словно она могла спасти ее в случае опасности. Торт не сможет, зато я смогу. — Простите, но почему такая известная личность — по реакции толпы это легко понять — стала вот так просто знакомиться с обычными людьми? — увидев недоверие на ее лице, я понял, что стоит действовать и подбирать слова очень осторожно, ибо второго шанса не будет. Я хотел уже надеть очередную маску, как глянул в глаза напротив и осознал: все, пропал. Навечно. Навсегда. Теперь моя душа поёт с ее в унисон. И никакая маска не нужна. — Моё имя… Порой инструмент играет фальшиво, но если он встретит гармоничный ему дуэт, то из этого сможет родиться чистая мелодия.