Лимит жизни

      — Раздевайся.       Голос раздался в полнейшей тишине, заставляя дернуться от неожиданности после нескольких минут ожидания. Лишь его тембра и тона хватило Ричу, чтобы понять — Лестрейд в своей стихии. Это и напрягало, и удивляло, и радовало, но с другой стороны — вряд ли типичный доминант способен будет лечь под него. Что бы там он не плел Ричу про «обещаю подумать».       А все-таки, радикальные методы нужны.       Рич проследил взглядом перемещения фигуры копа возле столов и шкафов с девайсами, непослушными пальцами стягивая с себя предметы одежды. Здравая мысль о том, давно ли он настолько потерял бдительность, раз хочет отдаться в руки тому, кто уже однажды в порыве ярости причинил ему адскую боль, была проигнорирована. Адреналин приятно запульсировал в крови, и Рич, отбросив в сторону боксеры, снова опустился на колени, поняв, что это уже просто клиника. Жажда отдаться этому мужчине была настолько дикой, что он стал серьезно задумываться, в своем ли он уме, раз доверяет себя. Дикой была и мысль о подчинении. Нет, Рич не был тематиком, большую часть практик считал неимоверной глупостью, несмотря на то, что собрал в игровой комнате множество атрибутов на всякий вкус и цвет… Но порой ему нравилось отпускать вожжи, отдавать контроль или же напротив — получать его. Однако, проблемы с доверием не способствовали развитию каких-либо пристрастий в направлении БДСМ, и Рич не обольщался, что когда-то сможет полностью подчиниться другому человеку без страха и опасений. Потому он просто играл время от времени, но сессии проводил лишь с проверенными и подконтрольными ему людьми, которые даже покуситься бы не посмели на жизнь своего босса.       С Лестрейдом все было иначе. Сирены в голове вопили об опасности, о неимоверном идиотизме Рича, о глупых мыслях вроде той, что Грег сказал правду и не сделает больно… Что-то непонятное толкало Рича к этому человеку, что-то на уровне инстинктов, пугающе приятное до щекотки под ребрами. Пугающее Рича до дрожи в коленках ощущением того, что одним только знакомством Грег перевернул его мрачный мир с ног на голову.       Лестрейду хотелось доверять.       Осознанная мысль чуть не остановила Землю. Наверное, Рич в тот момент бы с удовольствием сошел с планеты, продолжая беситься от того, как собственная жизнь пошла прахом по его собственной вине. Что мешало просто пристрелить?..       — Закрой глаза, — хрипловатый голос заставлял дрожать изнутри то, что звалось душой. Рич не видел, с каким желанием смотрел на него, покорного и обнаженного, мужчина, замерший напротив. Только вздрогнул, когда глаз коснулась повязка, и чужие пальцы уверенно начали завязывать узел на затылке.       Рич сосредоточился, мысленно представляя изученное, кажется, до последней черточки лицо. И то, что стало его персональным проклятием в облике Лестрейда.       Глаза. Насыщенно-спелая бархатная вишня. Или темный коньяк, терпкий, выдержанный до сводящего с ума аромата и привлекающий невиданными гранями потрясающего вкуса. Они могли быть добрыми, внимательными и чуткими, смотревшими прямо в душу, от чего доверие людей к Грегу прорывалось даже сквозь сильные сомнения и природную недоверчивость хорошо потасканных предательствами судеб. Они могли быть злыми, полными душащей ярости бушующего и обжигающего огня, завораживающими яркими всполохами бешенства. Притягивающие омуты, выделявшиеся в облике копа броским пятном. Глубокие. Выразительные. Добавляющие пресловутую загадочность, которую хотелось вскрыть, подобрать пароль, словно к двери с кодовым замком. Он мог бы быть идеальным «плохишом», обладавшим полным набором качеств, которые притягивают к нему партнеров, словно бабочек на свет, но стал полицейским. Хотя, набор качеств остался при нем и делал его все таким же сексуальным, вкупе со сводящим с ума дополнением в виде жетона и формы.       Возбуждение открывает изысканные литературные познания, что ли? О чем ты думаешь, твою-то гребаную мать?!       Лишение одного чувства разом обостряло все другие, отчего прикосновение чего-то шершавого к запястью показалось невероятно острым. Рич нахмурился, вспоминая ощущения, но понял, что сравнивать-то ему особо не с чем — связывание с ним практиковали крайне редко. Третий виток, четвертый… Ричу стоило огромных усилий оставаться неподвижным, пока грубоватая веревка стягивала руки и плечи. Начав с левого запястья, Лестрейд закончил на правом, надежно зафиксировав тонкие руки, и сделал петлю. Отбросив ненужные остатки веревки, он замер, разглядывая связанного мужчину — из-за крепко скованных на пояснице рук лопатки заметно выступали сквозь бледную, усыпанную веснушками кожу. Ричу явно было неудобно стоять на твердом полу, но Грег и не предполагал долго его мучить.       Рич беспомощно дернулся, когда ощутил, как что-то обхватывает его щиколотку, сначала одну, потом вторую.       — Что ты собираешься сделать? — задушено прошептал он, боясь лишним звуком или движением разозлить Лестрейда.       — Трахнуть тебя.       — Я…       Рич захлебнулся вдохом, когда по ложбинке между ягодиц легким движением прошлось что-то прохладное, с округлым концом, и напряженно дернулся, чуть было не завалившись вперед. Он совершенно забыл, что скован по рукам и ногам — Грег поставил распорку, несомненно, мешая сомкнуть ноги и хоть как-то защититься в случае…       Здравый смысл проснулся как никогда вовремя, да, Рич?       О жестокости думать не хотелось. Оставалось лишь полагаться на свой слух. Справа что-то звякнуло об пол, и Рич снова нервно дернулся. Грег застыл на секунду, закусывая губу от движения, которое не осталось незамеченным. Рич боялся, но отдавался ему, зачем? Почему позволяет случиться этому безумию?       Пальцы огладили белые бедра, почти успокаивающе, поднимаясь выше. Дрожавший Рич бездумно потянулся к ласке, подался к рукам, и Грег придвинулся сзади, морщась от боли в коленях. Рича пора поднимать, он стоит в этой позе куда дольше Грега, и уже скоро его терпение начнет иссякать. Веревки на руках Рича натянулись от движения, но приятно коснулись груди и живота Лестрейда, и в области паха он ощущал прохладные ладони, которые Рич успел сразу же пустить в дело — оценить вполне приличный стояк мужчины, скользнув по нему пальцами, и спуститься бережными касаниями к поджимающимся яичкам. Грег не остался в долгу, поглаживая плоский живот Брикмана, который нашел в нем твердую опору, позволил мужчине перевести дух, потому что что-то подсказывало полицейскому, что для Рича все происходящее — огромный стресс и сильное отклонение от обычной его линии поведения. От того, как многое в отношении себя Рич вообще позволял любовникам.       Ладонь уверенно сжала чужой горячий член, и Грег удовлетворенно улыбнулся, касаясь губами усеянного веснушками плеча. Они еще не приступили, а Рич, как и он сам уже был возбужден. Этот эксперимент с каждой секундой становился все более интересным и увлекательным.       Едва ощутимыми касаниями подрочив Ричу, отчего рыжий откинул голову на его плечо и застонал, Грег шепнул в его шею:       — Это нож. Для веревок, на всякий случай.       Рич облегченно выдохнул, мысленно благодаря мужчину за чуткость, которую тот вовсе не обязан был проявлять. Он слегка погладил и сжал яйца Лестрейда, улыбаясь возбужденному вздоху позади себя, и застонал, когда ладонь на собственном члене на миг сжалась чуть крепче. Но продолжать коп не стал, резко поднялся на ноги, придерживая Рича, потерявшего опору, за плечи. Наркоман послушно замер, выжидая свою участь, которая обозначила себя очередным внезапным звяканьем металла, но уже над головой.       Подвес? Порка? Блядь!       Рич подавил желание вскрикнуть, когда его рывком, подхватив под руки и грудь, поставили на ноги. Распорка не давала свободы для маневра, тело требовало опоры и получало ее, — Грег уверенно поддерживал его, одновременно с этим фиксируя петлю, сооруженную на запястьях, на крюке. Чужая ладонь надавила между лопаток, заставляя нагнуться, а после цепь пошла вверх, повинуясь кнопке манипулятора. Рич беспомощно забарахтался в путах и вымученно зашипел, когда крюк поднялся на нужную высоту. Не подвес, ожидания не оправдались. Поза была совершенно открытой и откровенно предлагающей, и в то же время она не давала возможности полностью расслабиться, ведь если он повиснет на веревках, то рискует серьезно повредить суставы плеч или даже вывернуть их.       — Блядь, — вслух выругался Рич и громко вскрикнул от неожиданного удара плетью по заднице. — Ай, мать твою!       — Заткнись! — упреждающе рявкнул Грег, хлестнув наотмашь другой стороной кожаной плети. Мягкие концы хвостов прошлись совсем рядом с пахом, подстегивая тянущее возбуждение. И мысль о том, что Лестрейд определенно в этом деле имел определенный навык.       — Больно! — в тон ему рыкнул Рич, напоминая тем самым, что сессия вовсе не была объявлена, и он просто позволяет Грегу доставить себе удовольствие.       — Да ты что! Думал, я с тобой нежиться буду? — наигранно изумился Лестрейд, наслаждаясь видом красных полос на бледных ягодицах. Рич замер, почувствовав, как чужие пальцы мягко прошлись по едва заметному белому шраму в ложбинке — Грег помнил его, несомненно. Яйца отчаянно поджимались, и Рич с восторгом и ужасом ждал продолжения, с удивлением понимая, что за происходящим думать забыл о том, когда принял наркотик. Взглянув мельком на часы в гостиной, он определил, что прошло не меньше пятнадцати часов, но сладкий дурман похоти выбивал из головы все мысли о возможной боли вовсе не от плети, которая через какое-то время неизбежно начнет ломать его тело.       А потом Рич потерял себя. Грег бил сильно, но, в то же время, явно вымеряя соотношение силы удара и повреждений, которые можно нанести, неосторожно ее увеличив. Горели бедра, икры, пах, до которого временами долетали захлестывающие бедра хвосты, но больше всего охреневала просто-таки пылающая задница. Лестрейд со своей стороны имел восхитительный обзор на дрожащее, красное от ударов тело, которое уже нестерпимо хотелось отыметь, но он сдерживал себя, понимая, что еще рано. Что Рич должен будет попросить.       А не многовато ли хочешь?       Рич скулил и метался, до режущей боли натягивая веревки. После этого приключения ему придется собирать себя по кускам — разбитым тело будет уже наутро. Особенно удручала участь плеч, — Рич не мог не думать о том, как сильно они будут болеть, но и перестать дергаться в попытке уйти от жалящих ударов плети тоже не мог. Это было выше его сил, хотя Рич прекрасно понимал, что Грег еще только разогревает его, и тело начинала пробирать сладкая дрожь от предвкушения того, что будет дальше. Член стоял до боли, истекал смазкой и даже не думал опадать, из чего и сам Рич, и внезапно остановивший порку Грег, коснувшийся напряженного органа скользнувшей под его живот рукой, сделали вывод, что происходящее его тело более чем страстно приветствовало.       — Ты сказал, что не сделаешь больно, — хрипло прошептал Рич и взвыл от сладкого коктейля наслаждения и боли, когда кожаные хвосты ударили по ягодицам, протягом натянув раскаленную поркой кожу.       Грег еще раз коснулся его члена, уверенно проводя по нему рукой, и хмыкнул:       — Больно делают не так, чтоб ты знал.       Рич пытался дышать размеренно, успокаивая бешено колотящееся сердце. Ситуация была из ряда вон выходящей. Он никогда не поддавался просто так воле другого человека, никогда не давал связывать себя и никогда не разрешал надевать повязку на глаза, предпочитая полный контроль над происходящим. Сейчас же оставшиеся чувства были обострены до предела, и он мог определить, что Грег снова отошел от него, но, впрочем, всего на минуту. Что-то искал на стеллажах?       Рич вздрогнул, когда на его член вернулась смазанная прохладным гелем ладонь, и с облегчением застонал от дрочки, мечтая о разрядке. Послышался смешок. Кажется, его желание понимали, но не разделяли. Он дернулся от неожиданности и застонал, когда в ложбинку между ягодиц потекла холодная вязкая смазка, тугими каплями сползая к сжимавшемуся анусу. Постепенно нагреваясь, она стекала в промежность и на бедра, но Рич, стиснув зубы, терпел, часто дыша от завораживающих ощущений. В колечко мышц, слегка погладив вход, толкнулись сразу два влажных пальца, и Рич постарался максимально расслабиться, чтоб впустить их. Проблем не возникло — он был сильно возбужден поркой, и Грег удовлетворенно улыбнулся, глядя, как жадно тело мужчины принимает его в себя. Пальцы растягивали и растирали внутри смазку, поглаживая стенки в поисках заветной простаты, но, едва бедра Рича дернулись, словно от удара шокером, Грег понял, что долго тот не продержится — слишком пульсировал налитой член в его ладони. Рич, забывшись и сосредоточившись на неожиданно начавших поглаживать его простату пальцах Грега, пропустил момент, когда основание члена ловко сдавило кольцо, прочно опоясавшее напряженную плоть и отодвинувшее уже зарождавшийся оргазм на неопределенный срок. А именно — на милость уже вошедшего во вкус Грегори Лестрейда.       — Твою… Дай мне кончить, черт! — взвыл Рич, потому что одновременно с кольцом его тело покинули и пальцы, творившие волшебные вещи.       — Рано, сладкий, — пропел Грег. От обращения на стиснутых зубах что-то заскрипело. Рич поморщился, жалея, что не может увидеть своего «палача», но никакие тихие мольбы и откровенные угрозы не возымели действия.       Зато вернулись пальцы. Недолго погладили вход, заставив все тело напрячься в ожидании, вытянуться едва ли не струной. Рич шипел и мысленно проклинал Лестрейда, потому что плечи уже начинали ныть и гореть под стать ягодицам, и он постарался тверже встать на ноги и не прогибаться вперед.       — Что ты хочешь сделать? — голос Рича звучал насколько сексуально с такой восхитительной хрипотцой, что Грегу больше всего на свете захотелось в тот миг только лишь насадить того на свой член по самые яйца. Но вместо ответа он провел выбранным фаллоимитатором по блестевшей ложбинке. Рич застыл, спустя мгновение осознав, какой ад его ждет.       — Сними кольцо, дай мне кончить, сука! — заорал он, срывая голос. Полные спермы яйца ломило от напряжения, все тело потряхивало импульсами возбуждения, и он ненавидел в тот момент Грега так сильно, что был уверен — отпусти тот его, он отдал бы его своим псам.       — Будешь визжать — получишь кляп, — пообещал Грег. — А я буду трахать тебя и ждать, пока ты лопнешь от желания кончить.       Что-то в голосе Лестрейда убеждало Рича не сомневаться в том, что тот исполнит свою угрозу. Он закусил губу, прислушиваясь к себе, к искусственному члену у своего сфинктера, и понял, что этого не избежать. Остается только покориться.       Грег с осторожностью протолкнул внутрь Рича смазанную головку игрушки, наблюдая, как расходятся мышцы и разглаживаются морщинки вокруг отверстия. Рыжий, кажется, забыл, как нужно дышать, изредка постанывая, и замер, но, несмотря на это, Грег все равно придержал его за бедро на случай, если тому вздумается вырваться. Сантиметр за сантиметром — и вот уже теплый пластик плавно погрузился в дрожащее тело целиком.       — Не надо… — задушено прошептал Рич. Теплые пальцы осторожно поглаживали растянутые вокруг игрушки края ануса, щекотали чувствительную промежность, заставляя тихо скулить от наслаждения.       — Ты просишь? — почти удовлетворенно. Рич сжал зубы до ломоты в челюсти. Сдаться этому безмозглому бобби? Никогда!       — А не пошел бы ты нахуй, коп? — окончание фразы Рич едва ли не просипел, потому что сильные пальцы ощутимо сжали его яйца, и дернулся, с восторгом принимая жесткие ласки.       — Разогнался уже, сейчас споткнусь от спешки, — хмыкнул Лестрейд, и Рич заскрипел зубами, за наслаждением процессом забыв о недавнем разговоре. Контекст их встреч неизменен, только вот этот тупица никак не может догнать, почему Ричу претит мысль нагнуть того силой.       Точнее, его интересует, почему это решение проблемы не является у тебя приоритетным.       Грега потряхивало от возбуждения. Выкинуть вибратор и вставить в горячее нутро живой член, избавиться от собственного напряжения — и наваждения, — как бы он не стряхивал с себя эту мысль, хотелось до болезненной ломоты в паху. Покрасневшие края ануса, безропотно принявшие достаточно крупную игрушку, инстинктивно пытались сжаться. Грег был уверен в том, что может безошибочно представить, как мышцы внутри ощупывают её, привыкают к размеру и плотно обхватывают жестковатый материал. Рич дрожал, сжимал пальцы в кулаки, сдерживая стоны. Мучить его оказалось неожиданно приятно. Вытрахать надменность и гонор из привыкшего иметь всех и вся, включая закон, дельца, было чересчур привлекательной перспективой, и Грег знал, что Рич понимает — никто с ним церемониться не собирается. Он не хотел даже думать о нежности, хотя раньше не допускал выхода за мыслимые границы в обращении с партнерами.       Вытянув наполовину член из тела и наблюдая, как с трудом мышцы выпускают его из себя, как судорожно края обхватывают игрушку и тянутся следом, Грег взял в ладонь свой член и пару раз передернул. Возбуждение слегка отпустило, позволив продолжить сладкую экзекуцию, и он с силой вогнал дилдо обратно. Рич вскрикнул и выгнулся, стараясь соскочить. Его бедра задрожали сильнее в ожидании, и Грег решил, что для начала все неплохо. Можно продолжить дальше испытывать собственную выдержку. Рич напряженно ждал, тяжело дыша. Пальцы ласково огладили вход, едва ли не выбивая пол из-под ног, но он знал, что эта нежность была обманной.       Он не ошибся.       Чуть слышный щелчок кнопки — и все стройное бледное тело, беззащитно распятое перед Лестрейдом, прошило дрожью. Рич сорвался на утробный вой, выгибаясь дугой, когда от нещадно массируемой вибратором простаты по телу стали разбегаться волны почти болезненного удовольствия. Он бы кончил, если бы не безжалостно сжимающее член кольцо, но ему оставалось только выть и всхлипывать от сотрясающих тело спазмов. Он привставал на носки и напрягался, пытаясь вытолкнуть из себя вибратор, игнорируя боль в плечах, рычал и всхлипывал… И не мог видеть немого восторга обладания и вожделения в глазах того, кому так боялся отдаться.       Хвосты плети с оттяжкой хлестнули по чувствительной коже. Рич заорал от слепящего наслаждения, перемешанного с внутренним напряжением и мучительным желанием кончить, и снова дернулся, пытаясь вырваться, инстинктивно уйти от мучителя, дать себе желанную разрядку. Удар прилетел с другой стороны, а вместе с ним хриплый от желания властный окрик:       — Прекрати!       Твердый голос — Грег сейчас доминант, хозяин положения и все должно быть так, как он хочет. А хочет он доставить наслаждение им обоим.       Себя успокаиваешь?       В тревоге, проскальзывающей в тоне голоса, улавливалась забота. Но он не дал Ричу возможности прилечь на стоявшие у стены козлы, он просто подвесил его, не заботясь об опоре и отдав на откуп его собственной выдержке. Которая грозила сломаться и сделать его инвалидом, потому что Ричу казалось, что вот-вот — и он рванется из пут, выламывая собственные кости.       — Дай… дай кончить… — умоляюще прошептал Рич в перерывах между бесконечным скулежом. Волны острого удовольствия бежали по венам, по мышцам, заставляя тело биться в конвульсиях, удерживали в предоргазменном состоянии…       — Открой рот, — раздалась внезапно команда, а саднивших от покусываний губ коснулось что-то влажное, терпко и приятно пахнущее чужим возбуждением. И горьковатым запахом моря. Рич безропотно подчинился, мгновенно обхватывая солоноватую головку губами. Грег над его головой захлебнулся воздухом от неожиданной покорности, от невероятного энтузиазма, с которым Рич принялся сосать член — втягивая щеки и пропуская до расслабленного горла. Давился собственными стонами от горячей тяжести в паху, от вибраций, безостановочно мучающих простату, от зудящего и восхитительного чувства наполненности. Мысль о том, что его зверь имеет его в обе дырки вот так, по его желанию, по его острой и неозвученной нужде, о которой у Грега была возможность догадаться, возбуждала еще сильней. Возбуждало сбитое дыхание и чуть слышные постанывания, возбуждала рука на затылке, мешающая отстраниться или перевести дыхание…       Стоило прерваться на мгновение, выпуская член, чтобы хлебнуть воздуха, как по заднице безжалостно прошлась плеть. Скопление хвостов задело вибратор, на миг резко усилив нажим, вгоняя игрушку чуть глубже в его тело.       — А-а-а! — скалясь, взвыл Рич, за что тут же получил ощутимую пощечину. Если ей и было суждено привести его в чувство и на грань осмысленности, то попытка провалилась. Он низко опустил голову и повис на крюке. Боль в руках уже не имела на него никакого воздействия. Не способна была даже отвлечь от тянущего возбуждения внизу живота, от боли в яйцах и готовом лопнуть члене. Еще один удар плети заставил его взвыть и вскинуться, вильнуть бедрами в отчаянной попытке прекратить все это. Неожиданная новая пощечина помогла ему сосредоточиться на голосе Лестрейда:       — Прекрати дергаться, если не хочешь сломать себе что-то, и открой, блядь, рот!       Окрик подействовал. Усилием воли усмирив непослушное измученное тело, Рич коснулся губами головки члена и услышал прерывистый вздох над головой. Мир лопался перед зажмуренными под повязкой глазами, как цветные круги на подкрашенной воде, пока он сосал горячий орган, перекатывая его пульс на языке. Чертил узор вен кончиком языка, слушая тяжелое дыхание. И мучительно хотел кончить.       Грег жестко обхватил его затылок, безжалостно насаживая на себя так внезапно, что Рич едва успел расслабить горло. Но все равно зашелся в судорожном кашле. От желудка рванулась горячая волна, и он старался не обращать на нее внимания. Все его силы были сосредоточены на том, чтобы держать рот открытым, пока Лестрейд часто вбивался в его глотку, так, что нос Рича иногда касался жестких паховых волос. Вырваться из захвата уверенной руки не получалось, оставалось только давиться слюной, бежавшей по подбородку и молиться, чтоб все это кончилось. Но Грегу, кажется, происходящее нравилось. Он вовсе не собирался заканчивать, с наслаждением слушая мычание и кашель Рича от глубоких толчков, и не пытался заглушить стоны от того, какое удовольствие доставляли пытавшиеся вытолкнуть его горло и язык.       Почувствовав, что близок к пику, Грег почти с сожалением вырвал себя из манящего влажного плена чужого рта, резко пережимая член у основания. За ним от распухших тонких губ потянулась блестящая ниточка слюны, играя на выдержке Лестрейда. Хотелось снова засадить член в податливую глотку и спустить, ни о чем не задумываясь. Но не так. Не сейчас. С Ричем сейчас так нельзя.       Пару раз легко хлопнув Рича по влажным щекам (он не позволил себе думать, только ли заливавший его пот был тому виной), он совладал со срывающимся голосом.       — Ты что-то хотел сказать?       Рич тяжело хватал воздух распахнутым ртом, судорожно вздрагивал от вибрации в заднице и стонал, гортанно, сладко и мучительно, и каждый стон отдавался в паху Грега тяжелыми спазмами. Он присел на корточки перед дрожащим мужчиной, бессильно повисшим на веревках, касаясь ладонью раскрасневшейся от жара мокрой щеки. Рич инстинктивно подался к ней, притираясь, словно большой кот, выпрашивающий ласку. Его губы и подбородок дрожали, когда он судорожно выталкивал из себя хрипловатые чуть слышные слова:       — Хочу… тебя.       — Что? — у Грега перехватило дыхание.       — Тебя… — Рич поморщился, потому что боль в яйцах начинала подходить к критической отметке. — Кончить с тобой… внутри…       Формировать свои мысли было невероятно трудно, но желание кипело под кожей, раскаляло тяжесть в паху до обжигающего состояния, заставляя часто облизывать пересыхающие губы. Их неожиданно коснулся большой палец Грега, поглаживая одуряюще нежным жестом, и Рич втянул его в рот ровно с такой же принимающей готовностью, как ранее всасывал в себя его член, обводя мокрым языком подушечку.       Вторая ладонь прочертила путь по влажным от пота груди и животу, отчего Рич едва окончательно не свихнулся, и коснулась напряженного члена. Рич всхлипнул от остроты ощущений, когда Грег пару раз провел по нему рукой, легонько сжимая, одновременно с этим прикусывая мочку уха и обжигая шею горячим выдохом.       — Хочешь меня внутри, Рич?       — Да-а-а…       Рич протяжно застонал, когда пальцы Грега осторожно поиграли с невероятно чувствительной мошонкой.       — Пожалуйста… — не выдержав, взмолился Рич, дрожа и понимая, что ниже ему уже падать некуда. Но, странным образом, покорность не напрягала. Наверное, потому, что в этот раз никто не собирался его унижать. — Прошу, пожалуйста, пожалуйстапожалуйста, — собравшись с силами, сбивчиво зашептал он в абсолютнейшем отчаянии, и порадовался резкому выдоху рядом.       Распорку на ногах быстро расстегнули ловкие пальцы. Рич услышал, как по полу царапнуло лезвие ножа, и облегченно застонал. Кажется, Грег испытывал столь же неистовое желание достигнуть разрядки. Но чего Брикман не ожидал, так это потакания его просьбам. Грег мог взять его прямо так, не заботясь об удобстве, но предпочел сменить позу. Твердая рука подхватила его под грудь, и Грег махнул ножом, перерезая веревку, скручивавшую его руки. Рич благодарно перенес вес на мужчину, понимая, что без него сейчас бы просто рухнул на пол. Страстно хотелось вытащить долбанный вибратор, распространявший по телу болезненное наслаждение, но руки упрямо отказывались слушаться, повиснув безжизненными плетьми.       Грег практически на себе доволок безвольное тело до ложа в центре комнаты и опустил Рича на черную кожу. Тот, в свою очередь, коротко всхлипнул и сильно дернулся, когда зад соприкоснулся с ложем, вгоняя вибратор глубже в тело. Прохладная обивка остужала горевшую от плети кожу. Грег удержал его, заваливая на спину и передвигая выше, и устроился между разведенных дрожащих ног. Рича словно било током, выгибало дугой под ним, и он бы, возможно, и сделал что-нибудь, если бы не выдернутые на крюке руки, ладони которых даже не могли до конца стиснуться в кулаки. Рич выл. Скулил так отчаянно, что сердце на несколько секунд защемило от этого беспомощного скулежа, от закушенной до крови губы, от искаженного смесью боли и удовольствия лица, измученного, блестящего от пота и слез. Грег потянулся и сдернул повязку с глаз. Рич зажмурился — даже от приглушенного света игровой комнаты глазам было больно, — но тут же вздрогнул, когда мокрую щеку погладила чужая ладонь, почти нежно, заставив захлебнуться вдохом от такой манящей бережности касаний. Грег стер пальцами отчетливо проступавшие по покрытому испариной лицу дорожки слез.       — Посмотри на меня.       Рич мотнул головой и запрокинул ее от бешеной пульсации в анусе, ударяясь затылком о ложе, за что тут же получил легкую пощечину.       — Посмотри на меня!       Рыжий с трудом разлепил глаза, и Грег пожалел о своем приказе. Темные, словно грозовое небо у горизонта, радужки с огромным зрачком, в котором он увидел собственное отражение, были полны такого раздрая чувств, что Грег задохнулся. Несколько долгих секунд вглядывался в полные похоти, боли и вожделения озера, вмиг поглотившие его, после чего скользнул вниз по поджарому телу ладонью, избегая прикасаться к стоявшему колом члену с кольцом у основания, обильно истекающему смазкой. Пробежался пальцами по яйцам и промежности, отчего Рич открыл глаза еще шире и замер в ожидании, и коснулся вибратора. Обхватив кончик игрушки пальцами и даже не подумав выключить его, Грег наполовину вытащил его из дрожащего тела и, выждав мгновение, резко вогнал обратно. Рот Рича распахнулся в немом крике, он зажмурился и в очередной раз встал на лопатки, крупно вздрагивая. Стройные дрожащие ноги обхватили Грега и, кажется, попытались оттолкнуть. Или притянуть ближе — он не смог понять. Рич стонал, громко, распущено, абсолютно отчаянно и беспомощно, из последних сил подняв руки и вцепившись в плечи Лестрейда.       — Не… Я… Пожалуйста… — вымученно прошептал рыжий раскрасневшимися тонкими губами.       Грег поймал себя на том, что слишком низко наклонился над раскрасневшимся лицом Рича и резко отстранился, одергивая себя от странного и кажущегося естественным порыва… Поцеловать?       НЕТ!!!       Отчего-то внутри прочно поселилась уверенность в том, что, попробовав его вкус, Грег впустит в себя наркотик, заражающий его кровь. Заражающий Ричем, окончательно и бесповоротно.       Он быстро и безжалостно выдернул вибратор, вырывая этим громкий крик и следом облегченный вздох у Брикмана. Рича потряхивало настолько сильно, что приходилось удерживать его за бедра, подтягивая их выше на себя. Рич сжал его ногами, погладил бока острыми коленками, глядя настолько выразительно, что Грег захлебывался воздухом, торопясь войти в разгоряченное, мечущееся под руками тело.       Рывок — и он внутри, в пульсирующем сладком жаре, застилающем все перед глазами знойным маревом. Словно во сне, в замедленной съемке Грег наблюдал, как член выходит и погружается обратно, привыкая, позволяя стенкам обхватить себя и сжаться, чтобы в полной мере насладиться подготовленностью растраханного Рича.       — Ну же! — вскрикнул Рич, когда член вошел в него так глубоко, что по разгоряченным поркой ягодицам хлопнули яйца Грега. И тут же потерял себя, заорав от резкого движения.       Лестрейд задал бешеный темп. Член поршнем ходил во влажной от смазки дырке, отчего Рича трясло, а едва слушающиеся его пальцы царапали плечи нависшего сверху Грега.       — К-к-коль-цо, — прозаикался Рич, беспомощно жмурясь.       — Не слышу! — хрипло прошептал Лестрейд, вгоняя себя до основания в принимающее горячее нутро, и Рич, выстанывая что-то невообразимо грязное и пошлое, приоткрыл глаза, замечая победную улыбку на тонких губах.       — Про-ш-шу…       Это все, на что его хватило. Жалобно провыть. Кольцо быстро сняли с пульсирующего члена, зажав пальцами основание. Грег хотел кончить одновременно, продлить собственное удовольствие в сокращающихся от оргазма мышцах, и принялся с удвоенной энергией втрахивать скулящего Брикмана в ложе. Податливое тело уже начинало скользить по покрытой потом кожаной обивке. Рич запрокинул голову и взглянул на отражение в зеркальном потолке над ними. Лучше бы не смотрел. Лучше бы не видел этой картины, навечно отпечатавшейся у него в подкорке.       Грег вбивался грубо, быстро, наблюдая за широко распахнутым ртом и дрожащими губами Рича, который не мог вымолвить ни слова, только выгибался, дрожал и стонал, стонал так пошло, что Лестрейд думал, что вот сейчас, прямо на нем, может сойти с ума. Уже сошел.       Вогнав себя последние несколько раз в сокращающиеся мышцы, он отпустил член Рича и провел по нему ладонью. Брикман закричал от облегчения, выстреливая спермой так сильно, словно не трахался до этого несколько лет. Жемчужные капли забрызгали грудь и долетели до подбородка, а судорожно сократившиеся от оргазма мышцы сдавили член Грега чуть не до боли, помогая прийти на край. Натянув Рича сильней, глубже вогнав член, Грег спустил в бившееся в конвульсиях тело, придерживая потерявшего себя Рича за бедра и закусывая губу. Стон, долгий и сладкий, сдержать не получилось, и он прикрыл глаза, позволяя себе утонуть в крышесносном оргазме.       Рича все еще трясло, когда Грег пальцами провел по стройным бедрам, бессильно обвивавшим его собственные. Лестрейд тряхнул головой, приходя в себя, и взглянул на расхристанного и затраханного Брикмана. Наркоман лежал с закрытыми глазами, сотрясаясь посторгазменной дрожью, и чуть нахмурился, когда член Грега легко выскользнул из его расслабленного тела. Коротко взглянул осоловелым, едва ли осмысленным взглядом, и снова закрыл свои омуты.       Прекрати думать.       Нельзя.       Становишь сентиментальным, а?       Грег стиснул зубы, мечтая, чтоб голос здравомыслия в голове просто заткнулся и не напоминал ему о том, кто подарил ему себя для такого незабываемого и восхитительного секса.       Это казалось безумно страшным, но возненавидеть того, кто лежал перед ним, не получалось. Даже вызвать из памяти часть тех эмоций, которые при знакомстве порождал внутри него Рич не представлялось возможным, словно все это глушил приятный белый шум.       Да у тебя прицел сбило?! Ха, какой же ты страж закона после всего этого?       Серые бездонные глаза, мутные и холодные, словно туманы над Темзой в хмурый осенний день. Тоскливые. Бездонно, безгранично и страшно тоскливые тогда, когда изнасилованный Рич с пола молча и ненавидяще смотрел на протянутую ему руку, а Грег ждал, когда тот ее оттолкнет и можно будет с чистой совестью отдать его на откуп его же псам.       А если и нужна?.. Что именно? Помощь? Ты?       Грег пару раз глубоко вздохнул, впитывая в себя терпкий аромат, витавший в комнате — смесь пота, кожи, аромата одеколона Рича и его собственного геля для душа, и пронизывающий мускусный запах хорошего секса.       Он все решит потом, на трезвую голову и… Да и что, в общем-то? Как провести очередной день в камере и не сойти с ума от грызущей тебя совести?       К херам все.       Грег постарался отключить мысли о том, что он творит, когда погладил бедра Рича, все еще лежавшего перед ним с раздвинутыми ногами, и поднялся с ложа. Когда подбирал и натягивал свои джинсы, прямо на голое тело, он старался приглушить последнюю тревожную сирену, которая с завыванием сверлила его виски.       Все сомнения разрешили серые тоскливо-голодные глаза, полные одуряющей растерянности и доверия, которые взглянули на него, стоило наклониться над Ричем, подхватывая безвольное тело под спину и колени. Рич не отключился, хотя Грегу этого хотелось. Так было бы проще.       Не пришлось бы объяснять.       — Обхвати мою шею, — тихо посоветовал мужчине Грег. Рич моргнул. Наверное, не верил услышанному.       Морщась, он поднял руку и осторожно обнял Грега, настороженно прислушиваясь к чувству невесомости своего тела, которое в тот же момент подняли на руки. Пряча лицо в шее любовника, Рич позволил короткой счастливой улыбке несмело скользнуть по губам.       Пусть так, пусть ненадолго.       Забота. Ты же хотел почувствовать себя нужным. Или использованным?       Нет. Использованных не носят на руках.       Носят, если от твоей благосклонности зависит его жизнь.       Рич бессильно прикрыл глаза, затыкая спорящий внутренний голос. Думать в настолько разомлевшем состоянии не хотелось совершенно. Тем более о причинах и следствиях.       А Лестрейд привычно пытался успокоить себя обещанием, что подумает обо всем этом потом. Тешил, лелеял мысль, что у него будет возможность отвлечься, хотя сам думал только об одном — что почти не чувствует веса. Адреналин ли то был, или Рич, истощенный наркотиками, действительно почти ничего не весил, но думалось лишь о болезненной худобе и выступающих ребрах под ладонью. И о затихшем в его руках торчке, размеренным дыханием согревавшем его грудь.       Думалось о холодных пальцах, которые слегка отогрелись во время секса, и Грег уже не вздрагивал от их касаний, вжимая Рича в ложе. Полосы от коротких ногтей еще горели на его плечах, и он с усмешкой подумал, что вроде бы как ебал мужика.       Он старался гнать от себя размышления о том, почему, (какого-хуя-ты-творишь-твою-то-ебаную-мать!), почему он несет на руках Рича в ванную после секса, хотя еще неделю назад, мечясь в четырех стенах камеры, так хотел порвать его глотку. Почему так бережно открывает двери, стараясь не задеть их босыми ступнями сопевшего на руках мужчины. Почему так аккуратно ставит Рича на пол душевой, замечая, как тот вздрагивает от соприкосновения с холодным поддоном. Грег не хотел замечать, как заполошно скидывает свои джинсы, стараясь успеть до того, как прислоненный к стеклу мужчина начнет сползать на пол.       Не замечает и не хочет думать ни о чем, кроме постанывающего от усталости и вымотанного им мужчины, с которого потоки воды смывали мыльную пену, которая вместе с потом и спермой стекала в водосток. Рич шипел, когда Грег губкой протирал раскрашенную плетью спину, ноги и ягодицы, терпеливо подставлялся ему и млел от тепла. Лестрейд и сам не понял, как умудрился вымыть их обоих, несмотря на то, что Рич практически не реагировал на происходящее, норовя опуститься на колени. Завернув раскрасневшееся тело в большое пушистое полотенце и усадив Рича на край облицованной мрамором ванны, Грег нашел в шкафу не менее пушистый халат для себя и, обернувшись к Ричу, понял, что путь до спальни тот опять-таки проведет на его руках. Тяжело вздохнув и скрепя сердце, Грег подошел к нему и обхватил подбородок пальцами. Рич растерянно моргнул, сгоняя морок сна с хмельного взгляда, но Лестрейд видел, что мужчина едва держит глаза открытыми.       — Где спальня?       — М-м-м…       — Мне тебя в джакузи уложить? — прорычал Грег, впрочем, беззлобно. Он прекрасно знал, кто довел Рича до такого невменяемого состояния.       — Второй этаж, вторая дверь слева, — пробормотал Рич, собравшись с силами. И тут же почувствовал, как его подхватывают сильные руки.       Скрипя зубами от собственного идиотизма, который потом все равно выйдет ему боком, Грег, проклиная всех и вся, поволок бесчувственное тело наверх, прошлепав по коридорам в поисках лестницы не меньше минуты. Усталость начинала сказываться, судя по тому, что он начал ощущать вес Рича. Впрочем, он был вполне терпимым.       На улице уже темнело, и Грег, толкнув указанную дверь, нахмурился, входя в полумрак большой спальни. Круглой, из чего он сделал вывод, что дом снаружи имеет весьма любопытную форму. Кровать в центре комнаты тоже оказалась круглой, огромной, светло-бежевого цвета и заваленной подушками. Проявив чудеса акробатики — ногой отбросив угол толстого одеяла, Грег уложил заснувшего Рича в постель, попутно сдернув с него полотенце, и отметил мягкость матраса — мужчина практически утонул в нем.       Больше в спальне, по сути, ничего примечательного не было. Спокойный тон обстановки мог заставить усомниться в том, что тут живет весьма эпатажный торчок с замашками властелина мира. Мягкий свет настенных бра оттенял неброский рисунок на стенах, пол устилал ковер с длинным ворсом, и наступать на него, ощущая щекотку шерсти, было безумно приятно. Рич любил комфорт. Любил удовольствия и ни в чем себе не отказывал, благо, состояние счета позволяло ему любую блажь.       Признаться, Грег ожидал вычурности и помпезности, свойственной богачам, особенно вылезшим из низов и помоек, как Рич — воспитанник детдома в прошлом с достаточно проблемной юностью, в период которой он и связался с наркоторговлей. Постояв над безмятежно спящим мужчиной, Грег, разглядывая обнаженное тело, попытался прикинуть, каким тот был тогда. Нет, он видел фото в досье, читал характеристики. Но, равно как и теперь, в сорок с лишним лет, они не давали ни малейшего представления именно о личности человека. Личности, с которой Грег совсем не готов был столкнуться.       Личности, которая вгоняла его в ступор и раздирала эмоции и чувства в клочья. Внутри Грега постоянно спорили между собой два упертых голоса — его собственный и его совести, как он полагал. Совесть взывала к здравому смыслу, услужливо развертывая перед глазами досье на Брикмана — расчетливого, жестокого, мстительного и хладнокровного дельца, который поставил на ноги огромный картель и правил им жесткой рукой, частенько закручивая гайки посредством демонстрации своей силы пешкам. Глаза же видели другое. Зацикленный на своих страхах, сломленный наркотиками до степени отрицания своего порабощения, полагающийся исключительно на свой авторитет и никому не доверяющий. Никому. Но к Грегу повернулся спиной.       И та обида. Кипучая, жалящая обвинением в стылых радужках. Почти по-детски закушенная тонкая губа не давала Ричу тогда сорваться, а ведь он мог бы.       Доверие… Кто из нас кому верит? Где моя ненависть? Где его шлюхи?       Зажмурившись, Грег сжал пальцами переносицу и устало сел рядом с Ричем.       Пора признаться самому себе — ему стыдно от того, что он причинил ту адскую боль Ричу. Изнасиловал его, оправдывая себя тем, что если бы Рич не хотел этого, то вызвал бы охрану. Ему нужно было только заорать. Гордость мешала? Ага, а жопу подставить для того, чтоб ее разорвали на британский флаг, ему гордость не мешала? А может?.. Не может. Не может, Лестрейд, что ты как наивный дебил, Бога ради?!       Пальцы гладили бледную кожу вокруг пупка, покрытую рыжеватыми волосками.       А может. Но правды во всем этом было не понять. Не отличить реальных эмоций от загнанных в кровь вместе с наркотиком. Тогда была реальной только боль, от которой по его щекам текли скупые слезы, и на которые Грегу так страшно было смотреть.       Немного поразмыслив, Грег погасил свет в комнате, погружая ее в приятный полумрак, и задумался. Теперь сквозь высокие окна сюда проникал только легкий свет улицы. На небо над лесом, что был по ту сторону темницы Грега, наползала ночь, расправляя свой фиолетовый саван по горизонту.       Искать другую комнату? Не факт, что утром его не скрутит пара амбалов и не утащит обратно в камеру.       Лечь рядом?       Ты с кем спать собираешься?!       Поджав губы, Грег решительно подошел к кровати, скинул с нее на пол несколько подушек, снял халат и голым залез под теплое одеяло. В кровати витал аромат Рича — сладковато-горький, с нотками сандала и кедра. Странное сочетание. Это было последней мыслью перед тем, как Грег позволил себе прикрыть глаза, напоследок взглянув в расслабленное лицо рыжего.       *       Он проснулся от стона. Просто резко открыл глаза и увидел напротив потрясение в серо-голубых радужках.       За окном стояла темнота.       Его рука покоилась на животе мужчины, с которым он по своей воле разделил постель. Правда, без приглашения. И без разрешения сгреб того во сне в охапку.       Тело приятно тонуло в удобнейшем матрасе, подушки, казалось, уютно заслоняли их обоих от всего остального мира. Мелькнуло желание растянуть этот миг в вечность, а не переступать через него, вынуждая себя очнуться в кошмаре реальности.       Широко распахнутые глаза оказались совсем близко — больные, воспаленные, растерянные. Рич с трудом разлепил сухие губы и попробовал пошевелиться, но тело скрутило болью, и он зашипел сквозь стиснутые зубы.       — Тише, — успокаивающе шепнул Грег, приподнимаясь на локте и нависая сверху. — Пройдет, просто не шевелись резко. Плечи будут болеть пару-тройку дней, если ты ничего себе не растянул.       — Что… — Рич поразился сиплости своего голоса и чуть прочистил горло, справляясь с нахлынувшими внезапно эмоциями, сосредоточившими все ощущения на одном — вспышке тепла в груди. — Что ты тут?..       — Сплю. Самостоятельно ты встать просто не сможешь.       Рич поморгал, мельком окидывая взглядом знакомую комнату. Казалось, на его теле не было живого места.       — Больно, — прошептал он, сдаваясь на милость этому теплу. И сам к себе испытал непередаваемое чувство гадливости за жалостливость в своем голосе.       Сейчас он тебя по головке погладит, жди.       — О, Боже, — раздраженно вздохнул Грег. — Могу сделать массаж, если так сильно болит.       Лоб Рича начал покрываться испариной, и он покачал головой, попытавшись перевернуться на бок и попробовать сесть. Тело выгнуло болью так, словно кости выломали наизнанку из тела и оставили торчать на всеобщее обозрение. Рич тяжело хватанул воздух, заваливаясь обратно, покорный тяжелой руке копа.       — Не так шустро! — рявкнул Грег, наблюдая за мучительной гримасой. Внезапно, кажется, до него дошло, что вымотанный сексом Брикман проспал слишком долго, достаточно для того, чтоб тело запросило…       — Дозу, — Грег презрительно скривил губы в ответ на умоляющий взгляд. — Так ты от ломки корчишься.       Рич растерянно наблюдал, как участие на лице Лестрейда сменяет равнодушие, смешанное с брезгливостью.       — Вчера ты был почти нормальным. Надо же, я успел забыть, кто ты есть в действительности, — в хриплом голосе угадывалась горечь.       — Помоги, — почти беззвучно выдавил из себя Рич.       — С хуя ли бы? Мало того, что я тебя имею, тебе еще и мальчик на побегушках нужен?!       Рич оскалился, поняв, что разговор приведет их к скандалу, а тело и мозг, который уже пульсировал болью, хотели слегка проясниться. Он ни о чем не мог думать, кроме как о ломающих все внутри спазмах, которые скоро бросят его в конвульсиях биться на полу. Он уперся руками в матрас и попытался сесть, игнорируя адскую боль в плечах и руках. Не вышло. Кольнувший суставы спазм только усилил страдания, и Рич с криком опустился на подушки.       Грег наблюдал за тяжело вздымающейся белой грудью с россыпью веснушек и рыжих волос. Видел, как Рич кусает губы, как глаза беспомощно мечутся по комнате, подернутые туманом ломки, как по его виску скатывается капелька пота. Решение пришло внезапно.       При очередной попытке встать Рича безжалостно завалили обратно, откинув одеяло. Брикман задохнулся от неожиданности, когда Грег оседлал его бедра и прижал запястья к кровати, нависнув сверху. Обнаженный. Чертов коп был обнажен и полувозбужден! Рич забыл, как дышать, забыл о боли в суставах, в голове и во всем теле, обводя взглядом линии восхитительного тела. Его собственный член заинтересованно дернулся, но он подумал, что это, скорее всего, бессмысленно — какой бы возбуждающей ни была картина, он ни на что не способен сейчас.       Грег хищно улыбнулся, ощутив ягодицами оживший член.       Тут вообще кто кого приручает, а? Рич, собери-и-ись.       — Нравится? — хрипло прошептал он.       Рич безотрывно смотрел на него и кивнул, коротко взглянув в глаза и снова пускаясь в путешествие по его телу. Слабые руки перебрались с одеяла на крепкие бедра, чуть слышно погладив нежными касаниями покрытую темными волосками кожу. Грег удовлетворенно улыбнулся.       — Я не…       — Не можешь без дозы, у тебя ломка, я знаю, — кивнул Лестрейд и низко наклонился, позволяя Ричу утонуть в своих темных глазах. И прошептал на ухо те слова, от которых у Рича все затрепетало внутри. — Сейчас ты бы мог взять меня.       Рич сглотнул скудную слюну, смачивая вмиг пересохшую глотку.       — Я не… Не выдержу. Не смогу. Ты же понимаешь, ты наверняка имел дело с наркоманами, — сбивчиво зашептал мужчина, поглаживая сильные бедра пальцами и дурея от предвкушения, как будет вбиваться в этот крепкий зад, которого касался его член.       Что-то здесь не так.       — Я дам тебе то, что ты хочешь. Больше того, я сам этого захочу, Рич. Но на одном единственном условии, — твердо сказал Грег, отводя в стороны ласкающие его руки, от нежных поглаживаний которых член вполне себе прилично встал и намекал, что неплохо было бы продолжить.       — Каком? — Рич изумленно распахнул глаза, забывая о возмущении тем, что ему пленник ставил какие-то условия.       — Я хочу, чтобы ты был чист. Что бы вошел в меня, когда твое тело будет хотеть меня в реальности, а не в наркотическом бреду. Хочу, чтоб ты чувствовал все, как вчера, когда ты почти настоящий, когда ты действительно можешь чувствовать, — отчетливо прошептал Грег, и от его слов в паху Рича становилось все тяжелее. Он впитывал в себя дразнящий шепот, легкие поглаживания сильных пальцев по груди, горячность кожи мужчины, сидевшего на его бедрах, и… Не мог сказать ни слова.       Ты же сам этого хотел. Почувствовать его реально, без синтетики… Мысли читает? Хочет сыграть на чувствах?       Так, стоп, каких еще чувствах?       — Мне нужно время, — кляня себя за потакание чужим капризам, прошептал Рич. Отчего-то, боясь нарушить интимность момента, никто из них не повышал голоса.       — Сколько?       — Несколько дней. Чтобы наркотик вышел из меня.       Грег понимающе кивнул, до конца не веря в свою удачу.       — И ты пойдешь на это? — недоверчиво переспросил он, вспоминая ужасы, которые знал о ломке.       — Я хочу этого.       — Избавиться от зависимости?       — Нет. Тебя. Почувствовать тебя.       Слабый. Какой же ты слабовольный, истеричный и сопливый кретин, Рич! Он вертит тобой, как только хочет!       Плевать.       Грег потерся крепкими ягодицами о его член, и Ричу внезапно стало похеру на то, чьи капризы он исполняет.       — Тебе придется запереть меня в своей камере, — решаясь, прошептал он. — Пойдем вниз, я вызову охрану и проинструктирую их, иначе живым за эти дни тебя тут точно не оставят.       — Мне нравится твоя решительность… Но для начала, хотелось бы дать тебе некоторый стимул, — Грег коварно улыбнулся и растянулся на Риче, прижимаясь вставшим членом к его напряженной плоти. Рич всхлипнул и выгнулся. Возбуждение мешалось с ломкой, тело было чувствительным и больным одновременно, и он не представлял, как пройдет через это. Но темно-вишневые глаза над ним горели. Горели так, что хотелось в них утонуть до скончания дней, согреться и избавиться от боли.       Рич застонал, стискивая непослушные пальцы в кулаки, когда широкая ладонь сжала их члены и медленно начала дрочить. Кажется, ему действительно стоит попробовать избавиться от своей зависимости. Хотя бы ради этих глаз.       *       — Крис…       — Босс, проблема не терпит отлагательств.       Рич сжал пальцами переносицу и открыл глаза, вглядываясь в не отражавшее ни единой эмоции лицо копа, замершего на пороге гостиной.       К дьяволу! Перетопчется со своими капризами!       — Я скоро буду в Лондоне, — бросил Рич, отключаясь и откладывая мобильник на столик.       Дорогие часы перекочевали на запястье со стеклянной поверхности, куда он их небрежно бросил, отправляясь в камеру пленника. Кажется, это было вечность назад.       Он долго смотрел на ремешок часов, понимая, как глупо выглядит. Как глупо чувствует себя, не решаясь поднять взгляд. В груди нехорошо сдавливало. Не разочарование, нет, определенно нет.       Грег смотрел с долей укоризны, но не сказать, что он был удивлен поворотом событий, спокойно встречая делано равнодушный взгляд поднявшегося из кресла Рича. Не верил. Естественно.       Ричу хотелось подойти ближе и коснуться его. Уверить, что все будет хорошо, что ему можно верить и он вовсе не тот безвольный торчок, которым кажется мужчине. Хотелось обнять его, снова почувствовать упоительное тепло сильных рук, жестких, даже жестоких порой. Хотелось укрыться Лестрейдом, как одеялом, и забыть о том, что ждет его за стенами личной крепости.       — Стимул был неубедителен… — притворно тяжело вздохнув, Грег грустно улыбнулся.       — Ты ведь не думал, что мой мир сошелся клином на тебе? — насмешливо и неожиданно зло выдал Рич. Лестрейд явно опешил на мгновение, но справился с собой. Темно-карие глаза нехорошо прищурились, но Рич выдержал проницательный, прожигающий насквозь взгляд.       Грусть была искренней.       Слова пульсировали на языке, и Рич очень боялся сорваться и сказать то… Что никому и никогда не говорил. До дрожи хотелось извиниться. Потому что видеть затаенное разочарование, смешанное с обидой, оказалось, неожиданно, больно.       Хотелось сожрать самого себя, предварительно содрав с себя грязную шкуру. Он не может позволить себе такой роскоши, как поверить кому-то. Хотеть пустить кого-то в свою сложившуюся и размеренную жизнь.       Тогда почему же так больно, Рич?       Свои слова остро захотелось забрать назад. Повернуть время вспять, отмотать кадры и сыграть этот дубль иначе.       Мысли об ожидающих делах, о том, что уже вечером проштрафившийся директор одного из его клубов начнет подкладывать под него самые сливки из застенок VIP-комнат, которые будут с готовностью подставлять свой смазанный зад, о грядущих переменах в группировке — Рич собирался перетасовать кадры, отправив некоторых людей «на покой», вызывали тошноту. Он четко осознавал, где и с кем хочет быть.       Хотелось сдержать данное слово. Запереться в камере и вытряхнуть, выблевать, вытолкать из себя дурь, так, чтобы Лестрейд не сомневался в нем. Когда мнение этого мужчины стало столь значимым? Слышал бы он твои мыслишки… Опять сказал бы, что думаешь ты исключительно членом.       Исподволь прорывалась злоба. На всех и вся — копа, перевернувшего его привычный мир, на себя, за то, что так просто повелся и почти захлопнул за собой капкан собственной же ловушки, на собственных людей, которые не могли решить незначительные, казалось бы, проблемы без непосредственного участия и указки Рича… На свое жалящее сердце желание остаться тут, в крошечном замкнутом мирке, пропахшем грозовым небом и морским бризом, имевшем вкус пряностей, выдержанного конька и переспелой, безумно сладкой вишни…       Грег смотрел в пол, спрятав руки в карманы джинс.       Избить хочешь? Вот так вот страстная подстилка может превратиться во властного засранца. Успокойся, Грег, в следующий раз не будешь забываться.       Разбить надменную, себялюбивую и слегка насмешливую морду действительно хотелось до покалывания в ладонях. Что-то внутри отчаянно выло и скребло когтями по клетке ребер, стараясь вырваться, злило до боли в затылке. Он позволил себе, пусть ненадолго, но позволил подумать — поверить — в свою значимость. В то, что заигравшийся Рич что-то чувствует. Не к Грегу даже, наверное, а к самому себе — отвращение или жалость, которые позволят ему попробовать что-то новое. Ломку, например, которая вернет его мозг в здоровое состояние. Ну, относительно. Насколько в принципе может быть здоров наркоман с многолетним стажем. Удивительно, как у него без наркотика член вообще стоял. Грег помнил, что долгий прием обеспечивал импотенцию, так что случай Брикмана был почти уникальным, наверное.       — Ты ведь не думал, что я поверю тебе?       Грег сказал это тихо, позволяя разочарованию в самом себе прорваться наружу.       Рич замер напротив, не дойдя пары шагов до мужчины, чьи плечи едва уловимо поникли после собственных слов. Голова кружилась, словно его ударили и не дали отключиться, заставляя думать сквозь наползающий туман. Лестрейд поднял глаза, и Рич проклял себя, делая шаг навстречу затягивающей его горечи в темно-карих радужках. Еще шаг — и все, пути назад не будет. Но вот Грег вполне может слегка добавить красок его лицу, и проверять степень злости мужчины через собственное лицо Брикману не хотелось.       Он не знал, что сказать. Если раньше хотелось рвать на куски, разодрать душу на ошметки и разбросать вокруг себя, пританцовывая, то теперь он боялся открыть рот, чтобы не ухудшить все.       Чтобы не сделать больней. Чтобы не отбросить от себя этого мужчину еще дальше, чем тот уже был.       Грег опустил глаза, обрывая зрительный контакт, через который Рич, кажется, успел пропитаться его обидой. Именно обидой — а она была последним, что он ожидал понять, разглядеть на дне пьянящих глаз.       Мужчина обошел Рича, направляясь в сторону книжного стеллажа, скрывавшего потайной проход. Брикман изумленно приподнял брови, порываясь пойти следом, остановить, но не посмел даже коснуться сердитой широкой спины. Полки отъехали в сторону, пропуская полицейского, который уверенно шагнул внутрь. Рич тяжело сглотнул, и горечь, затопившая его, казалось, вот-вот вывернет нутро наизнанку.       — Вернись, — хрипло позвал он, все еще не веря глазам. Ну, а чего ты ждал, в конце-то концов?       — Иди на хрен, — раздраженно прилетело в ответ.       Гулкие шаги по коридору внизу оборвались громоподобным хлопком двери.       Зверь вернулся в клетку.       Его руки до сих пор ощущались касаниями по плечам, по рукам, да вообще по всему телу. Бережно обмывавшие измученного, плохо соображающего Рича, терпеливо растирающие и массирующие пострадавшие конечности…       Нежность? Нет? Рич отошел назад к креслу и бессильно опустился в него, прикрывая глаза. Он не знал, что ответить самому себе, так как вчера был слишком плох для анализа ситуации, а сегодня остались только воспоминания об ощущениях, которые нестерпимо хотелось вернуть. Повторить. Увязнуть в них по самую вечность и никогда больше не отпускать.       Ткань под пальцами была мягкой. Оторвав руки от подлокотника, Рич потер лицо ладонями, приходя в себя. Взгляд наткнулся на темную обложку книги на столике. Он открыл ее, бездумно пролистав несколько страниц и стараясь не замечать, с каким трепетом пальцы скользят по бумаге. Хотелось вернуть себе тепло, то самое, которое отдал книге Грег, держа ее в руках. Впитать в себя его с безжизненных страниц. Но Рич не заслуживал такого подарка.       …Бог продолжал говорить. В голосе его слышалась ласка — то, о чем Белый Клык не имел до сих пор никакого понятия. И ласка эта будила в нем неведомые до сих пор ощущения. Он почувствовал странное спокойствие, словно удовлетворялась какая-то его потребность, заполнялась какая-то пустота в его существе. Потом в нем снова проснулся инстинкт, и прошлый опыт снова послал ему предостережение. Боги хитры: трудно угадать, какой путь они выберут, чтобы добиться своих целей…* * Джек Лондон, "Белый Клык".