Чувства Прометея

POV Дэвид       На «Прометее» мы единственные с доктором Холлоуэем носим эти забавные шлёпки. Элизабет они понравились, но только на нём. Я носил их здесь два года, правда, надо признать, что в это время она меня в них не видела. Возможно, они бы понравились ей ещё больше.       После пробуждения Элизабет, накидываю тёплый плед ей на плечи и успокаиваю. Мне нравится произносить это имя и, кажется, что она не возражает, чтобы я называл её по имени, а не официально «Доктор Шоу». Возможно после того как она узнает кто я, так же как и мисс Викерс потребует официального обращения к себе. Во время нашего краткого знакомства она отвлекается на доктора Холлоуэя. Мне не нравится такое обстоятельство. Но, так как это первый полёт для Элизабет, она попросту всё ещё находится в шоковом состоянии от пробуждения из крио-капсулы после такого длительного пребывания в стазисе. Подбираю наилучший тембр и словосочетания для того, чтобы с максимальным комфортом привести её в нормальное состояние и помочь адаптироваться на борту. Сразу заметен прогресс, и она почти незаметно улыбается. Но её снова рвёт. Это нормальный рефлекс и его просто необходимо переждать. Приходится оставить Элизабет, чтобы не создавать бОльший дискомфорт. Этот единственный акт невинной заботы о члене экипажа принёс нам обоим положительные эмоции. Ей чувство поддержки, а мне возможность прямой тактильной связи с ней после двух лет безучастных наблюдений за снами. Позже ей станет лучше. Необходим отдых, обильное питьё и немного моего внимания. Позже. Всё будет позже.       Уделяю это внимание перед тем как начать общее собрание. Поинтересовавшись самочувствием, спросил не нужно ли что-то поменять или помочь с выступлением перед экипажем. Улыбается и кивает, давая понять, что всё отлично. Явно доктор Холлоуэй не импонирует мне, если не иметь в виду нечто большее. Элизабет заметно нервничает, и он пытается её подбодрить. Это довольно мило. Я бы тоже предпринял попытку такой психологической разгрузки, но моих знаний в этой сфере явно недостаточно. Поэтому внимательно наблюдаю и сохраняю в памяти. Непременно пригодится в следующий раз. Мне нравится о ком-то заботиться. Это очень странное чувство. Именно этим я отличаюсь от предыдущих семи модификаций. Я способен чувствовать. Эта восприимчивость делает меня более человечным. Отец гордится мной и любит. Мисс Викерс, его дочь, прямое генетическое и биологическое продолжение, хоть и не признаёт, но ревнует отца ко мне. Он относится к ней иначе. Мне это приятно анализировать. Хотя это не относится к тому, как относился бы отец, в полном смысле этого слова. Никогда никто не относился ко мне как отнёсся бы к живому человеку. Это вызывает во мне негативные ощущения. Я испытываю противоречивые чувства.       Но в этот момент главное – это выступление отца и Элизабет Шоу. Не нужно перебивать основную цель анализом второстепенной информации.       Мистер Вейланд выглядит в голограмме таким, каким я запомнил его в последний раз. Перед тем, как его положили в крио-капсулу на борту «Прометея». Сейчас он расскажет о цели и о том, кто будет возглавлять экспедицию.       - Привет, друзья. Я Питер Вейланд. Ваш работодатель. Эта запись от 22 июня 2091 года. Если вы смотрите её, то достигли пункта назначения. А я уже мёртв. Мир праху моему, - он делает небольшую паузу и продолжает. - Итак, среди вас есть человек по имени Дэвид. И он мне практически как сын.       Я еле заметно улыбаюсь, мне приятно, что отец вспомнил обо мне и хочет познакомить со всем экипажем. Я это ценю.       - К сожалению, он не человек. Он никогда не постареет и никогда не умрёт. Но он не способен оценить этот удивительный дар, поскольку, у Дэвида для этого нет того, что нужно. Души, - произносит он, и я понимаю, как рано я дал положительную оценку его словам.       Элизабет смотрит на меня, я знаю. Но мой взгляд непоколебимо прикован к этой голограмме. Что обычно чувствует человек в подобной ситуации? Боль...?       - ...Меня всю жизнь волновали многие вопросы. Откуда мы пришли? Какова наша цель? Что будет после смерти? Я встретил людей, утверждавших, что они почти нашли ответы на эти вопросы. Доктор Холлоуэй и доктор Шоу. Прошу вас. Теперь они ваши руководители, - говорит голограмма и доктор Холлоуэй с Элизабет встают. Теперь все моё внимание принадлежит ей. Боль может подождать и напомнить о себе позже.       Что есть душа? В чем её измерять? Двадцать один грамм? Это чуть больше или, напротив, меньше? У разных учёных прошлых эпох весьма по-разному получалось измерить её вес. Но никогда не удавалось понять что это за процесс. Нужно ли измерять свой вес мне, чтобы убедится в том, что создатели забыли мне её встроить? Почему отец, создатель, творец, учёный мог так сказать обо мне? Различные религиозные культы многочисленных культур человечества гласят о том, что представители этих религий - шаманы, колдуны, друиды и прочие - способны вселить душу даже в мёртвое тело. Но это теоретический и практический абсурд. Или вся разница в том, что там, в центре, где меня создали, не нашлось таких людей? Или хотя бы тех, кто мог воспринять и понять меня. В этом и вся разница между мной и этими людьми. Разве не жестоко?       - ...Титан Прометей хотел, чтобы люди были равны богам. И за это он был низвергнут с Олимпа. Теперь пришло время ему вернуться. Прошу вас, подойдите. Вам слово, - договаривает голограмма и доктор Холлоуэй начинает своё повествование.       Мне больше не интересен этот разговор. Я испытываю сильную потребность стать этим Прометеем. Но не тем что принёс огонь, а тем, кто принесёт истину.       Отвлекшись на эту мысль, я пропускаю всю незначительную болтовню доктора Холлоуэя и внимательно смотрю на ту, что непременно сможет подарить мне душу. Одна лишь её фраза даёт мне неопровержимую уверенность.       - Я не знаю... Я просто верю в это...