Чёрная полоса

Как я выяснил, Роб любил гонять, но, сидя рядом со мной, всё-таки немного осторожничал. Сильное же, однако, впечатление я на них всех произвёл. Хотя лучше бы это — ничего из этого, чёрт побери! — не было. Минут через десять после того, как мы отъехали от базы, мой сопровождающий пощёлкал тумблерами, что-то там покрутил и настроил радио. Ещё немного повозился, ловя волну, посмотрел на моё вытянувшееся лицо и пояснил: — Там глушилки стоят. Я кивнул, не зная, что и ответить, а из колонок полилась музыка. Мне понадобилось немного времени, чтобы признать в ней «Toxicity» System Of A Down, а Робу — начать покачивать головой в такт, пристукивая пальцами по рулю, словно перебирает гитарные струны, от удовольствия. Тоже мне, Мэрилин Мэнсон недоделанный. Вряд ли можно забыть то, как он однажды обмазался побелкой, жирно обвёл глаза и губы спизженным у кого-то из малочисленных девушек-служащих (но только не у лоли, свят-свят!) чёрным карандашом и скакал в таком виде по коридорам, распевая непристойные куплеты на мотив «Smoke On the Water»! Это безобразие не могли пресечь часа два: очень уж потешно у него выходило, мы хохотали до боли в животе. А лоли со своим прихвостнем Юрием была занята в лаборатории и, судя по всему, так ничего и не узнала об этом маленьком происшествии, потому что если что-то её не устраивало и ранило её тонкие эстетические чувства, она самолично приходила и железной рукой наводила порядок, безжалостно раздавая люлей всем причастным. Тогда ещё только сошёл снег, а сейчас уже догорал август. Так много времени прошло… и всё же я малодушно хотел вернуться в прошлое и проживать его раз за разом, как в «Дне сурка», вместо того, чтобы идти сейчас дальше. Внезапно Роб пихнул меня острым локтём в бок. — Ты чё там расклеился? Давай подпевай лучше! — Я не… хочу. Он посмотрел на меня настолько долго, насколько позволяла дорога, и серьёзно сказал: — Эй. Мы все смертны. Сам понимаешь, сколько нашего брата поперемерло в этой чёртовой Организации. Тед был хорошим малым и наверняка не хотел бы, чтобы ты тут сидел, ревел, как девчонка, и с ума по нему сходил. Не подводи его, возьми себя в руки и улыбнись уже, наконец! — после чего усмехнулся, рассеяно проведя по ёжику русых волос ладонью, и плавно вошёл в поворот. Как бы мне ни не хотелось это признавать, но Роб был прав. Я слишком зациклился на себе и своём горе, совсем перестал обращать внимание на то, что творится вокруг, хотя прошло уже три недели. А ведь действительно — Тедди не для того со мной возился, чтобы я так бездарно скатился. Нам хотелось вырваться из лап Организации — пусть и условно, путешествовать по миру… И, хотя мой напарник мёртв, его частица — как в моём сердце и памяти, так и физически, в виде пряди волос, — всегда со мной. При мысли об этом моя рука неосознанно потянулась погладить неброский серебристый медальон с хитрой застёжкой, висящий на моей шее на такой же цепочке, слишком короткой, чтобы соскользнуть с меня, даже если я повисну вверх тормашками. Его мне накануне подарила лоли, когда вызвала меня к себе. — Возьми, — сказала она, протянув мне украшение. — Я заказала это для тебя. А то ведь потеряешь свою драгоценность. Не бойся, всё из сверхпрочного сплава, цепочка так просто не порвётся, а замок — не рассегнётся. Я, ошарашенный тем, что ей было известно о моей проделке, механически подставил ладонь под то, что мне отдавали в безраздельное владение впервые за последние… почти два года. Лоли же тем временем показала мне, как открыть замок, проследила за тем, чтобы у меня это тоже получилось. — Ну вот, детка. А теперь давай наденем его на тебя, — с довольной улыбочкой сказала она. Как я заметил, на цепочке не было никаких застёжек, только одно разомкнутое звено, которое моя дарительница соединила, замыкая, с помощью значительного применения силы (ого! Насколько же реально это должна быть крепкая штука!), плоскогубцев и такой-то матери. — Вот так! Чудненько! Ах, оно так тебе идёт, дорогой! Как бы мне ни хотелось её убить, но то, что она сделала… это было… — Спасибо, — искренне сказал я. — Теперь ты готов к прогулке. Иди и не грусти, дурачок! — обняв меня напоследок, прямо-таки расцвела от благодарности лоли. * * * Мы ехали часов пять, прежде чем добрались до цели — конспиративной квартиры во Франкфурте, где должны были находиться ближайшие дня три. Да, как не сложно сделать вывод — наша база находилась в Германии, причём не очень далеко от границ Польши. Где была предыдущая — мне не известно, но, наверное, не особо и далеко. Всё-таки Европа не такая уж большая, а иным транспортом, кроме как автомобилями, при нашей перевозке не пользовались. Итак, мы, наконец, прибыли на место, и надо было здесь как-нибудь обустраиваться. Это была небольшая однокомнатная угловая квартирка, и потому, едва оказавшись внутри, я первым делом заглянул в санузел. И — о да! — она была там. Достаточно большая, чтобы в ней можно было залечь такому обалдую, как мне, белая, с четырьмя ножками — одним словом, ванна! Мечта! — Меня — не беспокоить! — возвестил я, запершись в ванную вместе с сумкой и закрывая за собой дверь. Роб хмыкнул и пошёл отчитываться о прибытии, в то время как мои руки уже потянулись к крану, чтобы настроить воду. Могу же себе позволить, разве нет? Оказалось — относительно. Сначала лилась исключительно ледяная, потом меня обдало кипятком — аж пар по комнате во все стороны разлетелся, и только после того, как меня трижды охладило и ошпарило, наконец, удалось найти баланс. Потом пришлось поискать пробку для того, чтобы заткнуть слив, по всем шкафчикам — конечно же, она оказалсь в последнем! — и немного расплескать воду на пол при погружении, но, в целом, я был доволен. Как же хорошо-то! Как я скучал по тому, чтобы просто полежать тихо-мирно в достаточно горячей воде… Впрочем, долго мне наслаждаться, разумеется, не пришлось: прошло совсем немного времени, когда в дверь затарабанил (и я не исключаю, что ногами) Роб с претензией на пожрать: — Свен, ты уже часа два сидишь! Проваливай давай и пошли в магазин! Свен! Свен, твою за ногу! Ты там утонул, что ли? Оживай давай! Мне доктор Айрис твоего трупа не простит! Пришлось откликнуться. — Да сейчас я, сейчас, — и нехотя вылезать из ещё тёплой ванны. — Просил же не беспокоить… — Моё невмешательство само себя не покормит, — ехидно заметил собеседник, который, очевидно, занял пост и решил торопить меня всеми правдами и неправдами. Хотя не спорю: в последний раз мы довольствовались кофе и хот-догами на заправке, и с того момента прошло уже достаточно времени, чтобы снова проголодаться. — Мы в магазин не пойдём, — на всякий случай просветил Роба я. — Это чего это не пойдём? Сдурел, что ли? — Лучше в кафе или закажем что-нибудь. — Мы пойдём в магазин! Одевшись, выглянул из двери и с сомнением окинул Роба взглядом: — И чё мы там купим? — Чё-нибудь пожрать. Н-да, придётся просвещать этого болезного. — Чтобы чё-нибудь пожрать, надо сначала чё-нибудь приготовить. Ты готовить умеешь? Он завис: даже если и умел когда-то, то сейчас уже не знал, как это делается — я помнил удивление Тедди, когда случайно ляпнул ему, что в блинчики лучше добавлять дрожжи, а не соду. Никто, кроме меня, не сохранил воспоминаний о жизни до Организации, и, следовательно, каких-то бытовых знаний, например, о той же кулинарии. На базе такому нас не учили: зачем, если есть повара, которые всегда накормят завтраком, обедом и ужином? В итоге мы оказались выброшены в мир, как глупые котята, отлучённые от мамы-кошки и вынужденные добывать пропитание сами. Однако от меня, конечно, мало толку, а навыки Роба сгодятся только разве что простенький салат настрогать. Купить ему кулинарную книгу, что ли? — Э… нет. Ты прав. Я развёл руками с видом превосходства, подхватил свою сумку и прошёл в комнату. — Давай сходим где-нибудь поедим и купим нормальную одежду. А то в этой… ну, люди косятся. Нам не нужно лишнее внимание. И всё-таки мысль о том, чтобы назначить Роба на должность повара, запала мне в душу. Найти ему… какие-нибудь «Советы начинающей хозяйке» — и пусть осваивает. На кётбулар или гравлакс, конечно, мне рассчитывать нельзя, но хотя бы просто картошку с сосисками на выходе же можно получить, да? * * * Поскольку у меня были с собой наличка и Роб, поесть и приодеться удалось практически без приключений. Ну, разве что дура-кассирша позабыла отцепить от моей новой куртки жесткий датчик, и тот бодренько заверещал на выходе, после чего нам вместе с почему-то обрадовавшимся охранником пришлось перетрясти все шмотки, заново перепроверить чеки и, наконец, найти причину безобразия. — Вы слепая курица, — поделился я негативом с хлопающей своими глазками навыкате белокурой фройляйн, у которой во время съёма датчика в нервно дёргающихся ручках аппарат ещё и заел, из-за чего моя прелесть чуть не порвалась. — Больше в ваш магазин не придём, — и вышел, на прощание громко хлопнув дверью. Роб покинул помещение следом за мной, и в витрине напротив было видно, что он ухмыляется: — Легче? Мне не хотелось говорить на эту тему, но да, какую-то часть моей личности, кажется, отпустило. Как будто то, что я срываюсь на людей, помогает смириться с потерей. И пусть это неправильно, но оно работает. Главное — не перешагнуть грань. Если и психовать, то в меру. Мы пошли вниз по улице; Роб приоделся в классический костюм-двойку, и сейчас задумчиво трепал узел галстука вместо привычного ножа, мне же была предпочтительна другая классика: джинсы и футболки. Знаю я все эти наряды: один раз споткнёшься — и всё, штанина разодрана, пора новые шмотки покупать. А бюджет-то не резиновый! Сколько Организация тебе на миссию отстегнёт — столько и можно будет потратить, а если не хватает — крутись, как можешь. Тьфу. Так что, основываясь на собственном жизненном опыте, можно не сомневаться, что мне лучше носить вещички не посолидней, а покрепче. * * * — Роб, держи! Он на рефлексах поймал летящий в его лицо предмет: — Это что за хрень? — Книга, — просветил его я. — Будем учиться готовить. — Она на немецком, я нихрена не пойму. — Переведу. Пошли за продуктами. Вчера ночью я обследовал кухню и пришёл к выводу, что сойдёт. Сковородка, кастрюля, немного ложек, вилок, ножей, кружек-тарелок и техника: холодильник, электрические чайник и плита — в общем, минимальный набор присутствовал. Осталось добыть обоснование для своих кулинарных знаний — и вперёд! К еде! Знал бы, чем это обернётся — продолжил в кафе жрать, не поперхнулся. Но нет, моя внутренняя жаба решила невовремя заявить о своём существовании и погнала в супермаркет. Сначала всё было мило: я нашёл простенькую книжку, в которой не было рецепта сложнее яблочной шарлотки, предложил сварганить приснопамятную картошку с сосисками. Что может быть проще и питательнее? Тем более, что мы деликатесами не балованные, должно было пройти на ура, особенно если добавить немного соуса… Дальше начались сложности: картошка нашлась только в третьем магазине, сосиски едва не оказались с истёкшим сроком годности (хорошо, что Роб решил это проконтролировать), а я едва не опрокинул полку с пивом, просто проходя мимо. Закреплять надо лучше свои стеллажи, полудурки! А если бы я спешил?! Н-да. Сервис на высоте. Потом мы пошли расплачиваться. Несмотря на раннее утро, все окрестные немцы почему-то решили, что им совершенно необходимо совершить свои ебучие покупки именно сейчас, и потому, хотя все кассы работали на износ, очередь двигалась с черепашьей скоростью. Как наша, так и соседние. Роб попытался метнуться туда, где процесс пошёл на диво быстрее, и пришлось останавливать его твёрдым жестом, а именно вцепившись в локоть. — Стой, где стоишь, — прошипел я, не обрадованный такой перспективой. — А то застрянешь там на ещё более долгий срок. Кажется, что-то мелькнуло в моих глазах такое, что он сглотнул и остался там, где и стоял. Уж кому-кому, а мне лучше знать, как со мной надо по магазинам ходить! Наконец, мы приблизились; кассирша уже была почти готова принять наши продукты, как у неё внезапно закончилась лента в кассовом аппарате, и потому она не могла закончить свои разборки с предшествующей нам покупательницей, пожилой черепашкой-ниндзя, которая до того минут десять рассуждала о том, отказаться ли ей от приобретения апельсина или нет. В общем, эти тортиллы нашли друг друга: пока одна ходила за новым бумажным рулоном, вторая передумала покупать этот клятый апельсин, и они стали оформлять отказ. Это дело едва не застопорилось, но люди за нашими спинами уже начали роптать, и Роб рыкнул на кассиршу. Та что-то возмущённо пропищала, но заработала быстрее. Даже пробила вручную нашу картошку, штрих-код на которой почему-то не захотел считывать сканер. Правда, долго тупила, отсчитывая сдачу, но мы, окрылённые тем, что эта пытка уже почти закончилась, терпеливо дождались. До квартиры мой спутник домчал на грани разрешённой скорости, столь же быстро влетел на кухню и замер в радостном предвкушении. Мне не оставалось ничего другого, как умостить свой зад на единственном в этом доме табурете и приняться за перевод. — Чтобы сварить картошку, надо её помыть и почистить, — открыв книгу на нужной странице, любезно просветил я Роба. И если с первым у него проблем не возникло, то со вторым… озадаченный наш начинающий повар стоял над несчастными овощами с ножом в руках и пытался осознать, что мне от него надо. — И как это провернуть? Мы помолчали, он — силясь понять, я — притворяясь, что помню и соответственно понимаю в этом деле ровно столько же, сколько и он. — Ну… наверное, снять шкурку. — Как? — Ножом. В конце концов, науки ради, Роб расчленил пополам одну картофелину, внимательно изучил на срезе и принялся за дело, стараясь снять как можно меньший слой. С непривычки выходило у него это медленно и печально: нет, ну, как, как можно чистить несчастный килограмм картофеля целых полтора часа?! Уму непостижимо! А потом Роб попытался съесть сосиску прямо в обёртке — я едва его остановил! Н-да, всё-таки, несмотря на то, что я дикий неудачник, а мои модифицированные собратья нечеловечески сильны, одного у них не отнять: в обычной жизни они ужасно, прямо-таки непоправимо беспомощны. Мне с моими воспоминаниями о простом человеческом быте гораздо легче. — Я разобрался с картошкой! — в конце концов, объявил наш шеф-повар. — А ты пока сосиски пожарь. — Не думаю, что это стоит делать. Тем более, мне, — попытался я отбрехаться, подперев голову кулаком, но не преуспел. — Да ладно, что им сделается? Хорош отлынивать! — Ты повторяешь ошибку наших тренеров. — Ты лодырничаешь! — Эй… — Кто не готовит — тот не ест! — Ну, раз ты так хочешь… Среди многочисленных запасов в шкафчиках я нашёл его: подсолнечное масло, и теперь вылил оное на сковороду. Пока «раздевал» сосиски, вся эта конструкция прогревалась. Ну, что, погнали, что ли. Взяв в одну руку вилку, другой я осторожно бросил сосиску на сковородку, и та тут же вспыхнула! Прямо перед моим изумлённым взором пламя взметнулось на полметра, обдав жаром, а затем осело, но и не подумало потухать. — Свен! Етить тебя забором! — возопил Роб и бросился за огнетушителем. Я же попробовал спасти сосиску и дёрнул плиту из розетки, а полыхающую сковородку сунул под кран и врубил воду. Его сорвало, и жидкость сия хлынула мне в лицо, отчего богомерзкая кухонная утварь покинула мои руки и плюхнулась в раковину, где и погасла к тому моменту, когда мой сопровождающий с перекошенным лицом и средством пожаротушения наперевес прискакал из машины. Он едва не огрел меня тем, что приволок с собой, от такого огорчения душевного, и, высказав мне пару ласковых ещё и за то, что мы сейчас соседей затопить шанс имеем нехилый, а Организации такие разборки не нужны, бросил свои силы на починку. Я в рамках помощи мудро прогулялся до санузла и перекрыл там все краники, до которых дотянулся, после чего вернулся назад и ещё раз осмотрел кухню. — Что ж, — ничего не оставалось мне, как констатировать очевидный, в общем-то, факт того, что первый самостоятельно приготовленный ужин оказался провальным. — Зато у нас есть сосиска-гриль.