Чёрная полоса

Сегодня со мной случился знак судьбы. Я, как не сложно догадаться, за двадцать девять лет своей жизни научился быть осторожным и избегать многих неприятностей. Например, три месяца в больнице напрочь отучили меня ходить под карнизами зимой, особенно если сверху скалятся в свете солнечных лучей сосульки. Убить, конечно, не убьёт, но покалечить может знатно. Оно мне надо? На сей раз урок был гораздо мягче, но оттого не менее неприятен. Сумасшедшая моя сука решила напомнить, что в моём случае следует быть постоянно бдительным и избегать любых штук, которые могут упасть сверху. И вообще чаще посматривать наверх. В общем, когда я шёл по своим делам, это и произошло: с лёгким треском, удивившим меня, с вывески магазина, под которой я проходил, отвалилась буква. Она была не очень большой, сделанной из довольно лёгкого каркаса и обшитой пластиком, и всё же наклонности камикадзе проснулись в ней именно в тот знаменательный момент, когда никому это было не надо, кроме неё и, кхм, Провидения. Я даже удивиться особо не успел, как эта дура свалилась на мою многострадальную головушку, срикошетила от неё и осталась болтаться рядом на натянувшихся проводах. — Твою мать! — сорвалось с моего языка ругательство. Запомнить! Запомнить навсегда! Никогда не проходить под сраными вывесками! * * * В день смерти Тедди я позорно напился. Просто взял в магазине первое, что под руку попалось (это оказалась бутылка вермута средней степени паршивости, сладкого до омерзения) и заперся на все засовы в маленькой квартирке, в которой даже кухни не было, только коридор, санузел и небольшая комната, в которую вместились шкаф во всю стену, кровать и стол со стулом. Так и пил: отхлёбывая прямо из горла, сидя в темноте на полу рядом с холодильником, периодически откусывая от палки колбасы. Что ещё там делал, не помню, но с места не сходил. Допился до полной невменяемости, кажется, меня немного подташнивало. Проснулся всё там же, на полу, одной рукой сжимая бутылку, а второй держа остатки колбасы. Голова болела, ужасно хотелось пить, есть и не существовать. На четвереньках пробравшись в ванную, сунулся под кран: наглотался воды, успокоил голову, едва не захлебнулся, но, в целом, снова стал похож на человека. И продолжил жить дальше. * * * В середине октября лоли призвала меня на базу. Она, оказывается, закончила со своими экспериментами над моими «младшенькими братцами», и теперь радостно засоряла эфир рассказами о том, как всё замечательно у неё вышло и как все удались красавцами да умницами. И вот я снова стоял перед аквариумами, разглядывая находящихся в них людей, отмечая произошедшие с ними изменения во внешности. А таковые бывают в восьмидесяти процентах случаев, даже если и касаются каких-нибудь мелочей, как, например, мой более насыщенный, красноватый оттенок радужки, изначально светло-карий. Тао обзавёлся прядью седых волос — это сразу бросалось в глаза, как и тёмно-сиреневый отлив в гриве Такео. При более внимательном рассмотрении (которое я успешно осуществил, пока ребят доставали из их вместилищ) у первого обнаружилась ещё одна особенность: насыщенно-синюшные ногтевые пластины, выглядящие оттого нездоровыми, хотя и были в полном порядке. Лоли его знает, почему они такие: может, какая-нибудь сверхкрепкость? — Доктор Айрис, я хочу дать имена вот этим двоим. Можно? — привлёк я её внимание, указав на парней. Она сначала немного удивилась, но потом улыбнулась. — А, это те, которых ты… чувствуешь за них ответственность? — В некотором роде, — пожал плечами, как бы говоря: это не обязательно, но мне будет приятно, если ты исполнишь мой каприз. — В конце концов, как корабль назовёшь, так он и поплывёт, — прихвастнул я мудростью, почерпнутой из одной забавной русской книжки. — Ну, хорошо, как хочешь, — выдали-таки мне высочайшее позволение. — У тебя это не так уж плохо получается. — Спасибо, доктор Айрис. Это действительно много для меня значит. По правде говоря, я опасался отказа. А вот то, что имянаречение прошло гладко, заставляло насторожиться: если со мной не происходило кучи ежедневных мелких неудач, то где-нибудь за поворотом обязательно поджидала колоссальная жопа! И чем дольше её не видно, тем больше она будет в конечном итоге. Пока же мне оставалось только нервничать и делать вид, что всё в порядке. Первым, кого увидели мои «младшие братцы», был, естественно, я. Ради такого зрелища, как их пробуждение, даже оторвался от чтения довольно интересного романа, привезённого с последней миссии. Не то, чтобы я таскаю с собой целую библиотеку, нет: оценив удобство и дешевизну покетбуков, теперь покупаю преимущественно их, а по прочтению просто быстро и безболезненно выкидываю в мусор, если дело случается где-нибудь на полпути до нового пункта назначения, или оставляю в квартире, номере или в каком ещё месте нахожусь в тот момент. Ну, не солить же мне их, в самом-то деле? Итак, первыми продрали свои заспанные очи лидер группы, названный Кранцем, за ним — Тао, потом зашевелился и Такео, сел, потирая лицо ладонью, и открыл глаза… Я охренел. Честно, охренел прямо на месте: ладно-то мои подвоспалившиеся после всего моего бодрствования в адском химическом коктейле зенки, но тут… у меня аж некультурно открылся рот. Такого чистого цианового цвета я не видел даже на палитрах фотошопа! Был бы бабой — влюбился без сомнений, а так мне оставалось только подобрать челюсть (удалось с третьей попытки) и заставить себя перестать вспоминать прежний взгляд из-за стёкол очков. «Свен, Свен, прекращай уже мандражировать! — мысленно сказал я себе в напрасной попытке успокоиться. — Это уже совсем не те ребята, которых ты знал, да и они тебя не вспомнят (и не пропишут люлей за то, что позволил всему этому произойти, что, кстати, плюс)! Просто возьми себя в руки и начни всё заново. Это другие Тао и Такео». Пока неприлично пялился, успели проснуться оставшиеся, просто и без затей названные Шарком и Хаммером. Эх, Юрий-Юрий, я всегда знал, что у тебя просто офигеть какой дурацкий вкус на имена! С таким только клички участников для подпольных боёв сочинять, а не нормальных людей в ебеня жизни отправлять. Ну, вот и настал мой звёздный час. Я прокашлялся, привлекая внимание, и начал свой великий спич, который готовил морально последние полчаса: — Э-э… ну, типа, привет. Меня зовут Свен, и я, эм, вроде как ваш старший брат, но это условно, и потому доктор Айрис — она тут главная — велела мне ввести вас в курс дела. Вы все всё понимаете? Они переглянулись, и каждый медленно кивнул. — Хорошо. Я, ну, продолжу. Мы тут все как бы агенты Организации. Уволиться можно, но только на тот свет, потому что в вас слишком много сил вложили, чтобы отпустить просто так. И вам ещё придётся пройти обучение, чтобы научиться работать в команде, потому что вы — боевая пятёрка, прежде чем вас применят по назначению на задание. У каждого из вас, типа, есть свои особенности и способности, вам помогут их развить. И, ну, э-э-э, короче, будьте лапушками, слушайтесь доктора Айрис и учитесь, — подвёл итог и подумал. Вроде ведь ничего не забыл? — Вопросы? — Ты сказал, тебя зовут Свен, — первым среагировал Тао. — А нас? У нас ведь есть имена? Пиздец я облажался. — А! Блин, точно. Есть, разумеется, — и представил их друг другу. Они некоторое время примеряли на себя эти достаточно условные в нашей ситуации обозначения и, вроде как, остались более-менее довольны друг другом. Только в глазах Тао и Такео я заметил, как промелькнуло что-то странное, вроде… облегчения и узнавания? Хрен их знает. Но если вспомнят, кто их отправил проходить через все эти круги ада, которые зовутся «модификацией», наверняка убьют, не раздумывая. Ну, то есть, убить не убьют, а покалечить могут. Мне конец, короче. — Запомните эту комнату, теперь, пока не закончите обучение, она ваша. И вы же за ней следите, потому что новую не дадут, хоть вы её распидорасите. Так на куче мусора и будете жить, — на всякий случай предупредил я. Задумчивые взгляды были мне ответом. — А пока давайте попробую вас тут проводить по основным местам боевой славы, покажу, где тут что. И мы пошли. Меня поставили топать первым, так что пришлось периодически оборачиваться, чтобы проверить, не отбился ли кто от нашей мини-стаи (и это было не зря: пришлось вытаскивать Тао из какой-то кладовки со швабрами, в которую тот запёрся из чистого любопытства). Это нервировало, но было не критично. Я показал им священные места всея базы: столовую, библиотеку, тренажёрный зал и тир, а также предупредил, что придётся им при случае и на морозе с голой жопой щеголять (нас в своё время миновала участь сия, но из рассказов старших товарищей следовало, что тренерам нашим было насрать на душевное и физическое здоровье будущих агентов, пока те не находятся на тонкой грани между «склеить копыта» и «будет жить», а потому устраивались периодически всяческие марш-броски). Доктор Айрис, что странно, не захотела видеть своих юных падаванов в пробуждённом виде, а потому свалила всё на меня и Юрия, но я должен был сам скоро свалить, потому что на меня уже пришёл заказ, а пока можно было познакомиться с «младшими братцами», которых в полном укомплектованном состоянии полагалось звать не иначе, как «ДА-5» (наверняка опять наш мастер-называстер постарался). Это было практически то же самое, что и наш «Проект Си», только более совершенное и без меня. Мне с моими жалкими языковыми способностями оставалось только восхищаться их возможностями. И всё-таки у меня было перед ними определённое преимущество: я был более подготовлен к жизни за пределами базы, а курсы начинающего холостяка-агента до сих пор так и не ввели. Покапать, что ли, на эту тему лоли на мозги? А то что это только она всех морально имеет, непорядок! Но это я хорохорюсь, а на самом деле… да мне практически плевать, что будет со всеми этими ребятами. Иногда меня настигали мысли о том, почему я всё ещё здесь. Почему иду на поводке у лоли сотоварищи, мечусь по этим дурацким миссиям, пытаюсь что-то сделать? Мне ведь ненавистна эта организация, «Союз», но с моей стороны не было ни одной попытки пойти против системы. Я даже не попытался устроить побег Тао или Такео, наоборот, сделал всё, чтобы они не сбежали раньше времени! Хотелось ли мне утянуть их на это же дно, где уже долгое время нахожусь я сам, мотаясь, как дерьмо в проруби? Нет. Хотелось ли мне быть полезным той, кто сломала к чертям собачьим всю мою и без того херовую жизнь? Тоже нет. Тут всё гораздо проще. Моя верность Организации зиждется исключительно на том, что, куда бы я ни попытался податься, меня везде найдут. Не убьют — не смогут, потому что если бы дело стояло только за страхом смерти, хрен бы что меня удержало, — но наверняка покалечат. И не раз. А то и поставят эксперимент-другой. И вот этого-то я и боюсь. Боли, подвешенного состояния, которое зависит от чужой милости ещё больше, чем сейчас, того, что не будет и крохотного шанса на свободу. Какой же я жалкий трус, право слово. Аж самому тошно. И потому я старался об этом не задумываться. * * * Попав на базу где-то через пару месяцев после нашей первой встречи, я обнаружил, что, несмотря на все ухищрения учёных, стёртая память участников экспериментов не является стёртой личностью оных. Уже освоившиеся ребята поприветствовали меня: бойкий Тао, который успешно осваивал ИТ, раздражая всех вокруг своей трескотнёй, которую не называли иначе, как «бесполезный трёп»; серьёзный, основательный Такео, получивший изумительно острый взгляд — гораздо лучший, чем предполагала лоли, к тому же, практически мгновенно перестраивающийся с дальнего на ближнее видение, иначе носить бы этому новоявленному снайперу какие-нибудь очки; лидер-Кранц; заносчивый Шарк, который был помешан на метательном оружии, как и мой приятель Роб, но, в отличие от оного, даже просто выглядящий опасным, вызывающим отторжение; и, наконец, Хаммер, характер которого формировался гораздо сложнее остальных: добродушный по сути, но вынужденный быть ударной силой в отряде, он оказался очень подвержен влиянию чужого мнения. Они похвастались своими успехами, но было заметно, что Шарк с пренебрежением относится ко мне, не имеющему возможности говорить с позиции языка силы. Что ж, не очень-то и хотелось, придурок. Надеюсь, у тебя хватит ума не соваться ко мне на предмет избавиться от слабака и мусора, иначе остальные твои «братцы» огорчатся. С Тао мы довольно приятно побеседовали. Его глаза горели восторгом, а ногти, отпугивающие до сих пор своим неприятным цветом, он выкрасил в чёрный лаком. На мой вопрос, почему именно так, парнишка пожал плечами и сказал: — Да их ничто другое не берёт просто. А иначе они стрёмные, фу. Даже аппетит портится. Я хмыкнул и посоветовал этому юному гению учить иностранные языки. Хотя бы штук пять основных, а там уж как пойдёт. И в жизни всегда пригодится. Такео с некоторым опасением поведал мне о своей несчастной больной сестричке и просил поискать способ помочь ей. Что?! Какая, нахрен, сестра?! Они там ебанулись, что ли?! Я точно помню, что этот парень — сирота! Так откуда… ничего не понимаю! Ответ пришёл ко мне внезапно. Я просто как-то раз шароёбился по базе после задания и случайно забрёл в медицинский блок. Там почему-то был огорожен участок, который бдительно охранялся кучкой долбоклюев из спецслужбы: они не умели ничего толкового, по сути, только изображая опасных ребят. Зачем вся эта мишура? Пройдя мимо них с каменным лицом, сделав вид, что всегда так делаю и тут регулярно бываю, я свернул за угол и наткнулся на приоткрытую дверь. — Ах, братик… — приглушённо всхлипнули оттуда. Голос показался мне странно знакомым. Женским. — Возьми меня за руку и не отпускай. Я так боюсь! — Не бойся. Ничего не бойся и выздоравливай, — немного нервно, сдерживая эмоции, ответили этой неизвестной. Подозрительно. — Прошу тебя, сестрёнка, я уверен, тебя смогут здесь вылечить. Тобой будут заниматься лучшие специалисты! — в интонациях говорящего появилась уверенность, и меня осенило. Бляха-муха, да это же Такео! И его загадочная сестра! Кто она?! Я едва успел спрятаться за соседней дверью, как мимо летящей походкой пропёрся один из упырей в халатах, по какому-то недоразумению называемый врачом, и потребовал освободить палату от посторонних. Потом последовали пререкания, но посетитель в итоге всё же был вынужден откланяться и свалил прочь отсюда. А вот я, как раз, сунулся вместо него. Блядь! Пиздец! Ёбаный нахуй! — Доктор Айрис? С вами всё в порядке? Вы заболели?! — с притворным беспокойством ляпнул мой рот впереди мыслей. — Нет-нет, дорогой, простое обследование, — улыбнулась она. — Даже самые лучшие доктора должны иногда проверять своё состояние. Я сделал вид, что поверил. А вот внутри меня всё сжималось от омерзения и боли: эта тварь, видимо, насмотрелась на наши с Тедди отношения (сама же неоднократно заявляла, что хотела бы такого же заботливого братишку, как он, да и потом в её речах проскальзывало что-то такое про её впечатления от того, как я лихо раскидал всех вокруг на пике эмоций после своей личной трагедии) и решила попробовать что-то подобное, эдакий суррогат только для избранных! Теперь все странности встали на свои места, образуя цельную картину: лоли изолировала своих драгоценных ДА-5 от созерцания себя любимой только ради того, чтобы издеваться над Такео! Вот же… сумасшедшая сука! Так, вне себя, весь кипя от гнева, я в два раза быстрее, чем обычно, собрал свои манатки и свалил прочь. Мне требовалось остыть, чтобы не натворить глупостей и не испортить себе и окружающим жизнь.