Чёрная полоса

Я смотрел на свои руки, покрытые нежно-зелёноватой пеной, думал о смысле бытия и непроизвольно вспоминал, как мыл руки на даче у русских после того, как женщины отрядили нас — ужас-то какой! — подвязывать помидоры. На фоне ругался Франкенштейн: до него никак не доходило, как можно было, чисто-начисто, прямо-таки идеально вымыв тарелку и просушив её полотенцем, поставить её на место, тем самым раздолбав весь сервиз. — …и больше посуду ты мыть не будешь никогда! — Но… а как же тогда? Просто бросить её в раковине, что ли? — Вообще не трогай её, кроме как когда ешь за столом! А сейчас медленно, осторожно, не делая резких движений, положи кружку, смой мыло с рук и марш отсюда! Пулей выскочив за дверь, попутно отбив плечо об косяк, я прошвырнулся до балкона, где обнаружил М-21, разглядывающего открывающийся отсюда вид, положив руки на перила. — Повздорили с братом? — хмыкнул он, увидев меня. — Братом? — Ну, Франкенштейном. Вот это поворот! Он серьёзно? — Мы не братья. — А кто? Дядя и племянник? — Вообще не родственники. — Правда? — Ага. Я знаком с ними всего недели полторы-две. — А с виду — как будто всю жизнь. — Эм, кстати… всё хотел спросить, но было как-то не до того. Там, в Союзе… какой доктор тебя модифицировал? М-21, похоже, изумился до невозможности. Даже занервничал. — Откуда… откуда ты знаешь название Организации?! — Да потому что сам недавно там был, — мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и вздохнуть. — Я ведь тоже, знаешь ли, был не самым успешным экспериментом. Можно даже сказать, провальным. То, что хотели получить, и то, что вышло — прямо-таки небо и земля. Мной занималась доктор Айрис, и моя сила должна была превосходить этих ребят, Мери и Джейка, вместе взятых, а на самом деле… даже твоя сила покруче моей, определённо. Ты боец, а я только и годен, что болтовню придурков с одного языка на другой переводить. Собеседник мой нахмурился, что-то припоминая. — Постой-постой… доктор Айрис… переводить… и зовут тебя Свен, верно? Я кивнул. — Так ты… тот самый Свен-переводчик? — М-м-м… возможно. Других таких же не встречал. — Я слышал о тебе! — воскликнул М-21. — Ребята, с которыми я как-то раз болтал, рассказывали, что с тобой лучше не связываться. Драпать без оглядки. Есть, мол, такой парень — сам слабак, а в досье его стоит чуть ли не высший уровень опасности! И агенты вокруг него мрут, как мухи. И напарника своего убил, чтобы… Бляха-муха, у меня же не было ни малейших подозрений, что кто-нибудь вообще станет обо мне сплетничать! Вот жил же, как жил — и на тебе! Только вот разговаривать как-то сразу перехотелось. — Я не убивал его, — глухо буркнул я, снова потянувшись к медальону. — Этот придурок скрывал до последнего, что смертельно болен, чтобы я не беспокоился, и умер у меня на руках. И если говоришь, что я поднял руку на того, кто был дорог мне, как брат, то… своего напарника ты тоже собственноручно убил. — Я… я не знал, прости, — парень прикусил губу, пристыжено отведя в сторону как-то слишком подозрительно заблестевшие глаза. — И не хотел тебя обидеть. Ну, и что мне с этим делать? Сам ведь понял, не дурак, что он это не нарочно, просто ляпнул сдуру. — Просто знай, что мне известно, что ты чувствуешь сейчас. Мы с тобой в этом похожи. И если захочешь поговорить о… — Хочу. — И о чём же? — Насколько правдивы эти слухи? — Ну… если честно, на самом деле я просто очень много косячу. Не нарочно, просто… так выходит. И с людьми тоже, но тут посложнее. Хотя одну из баз Союза я на самом деле подорвал, да… — мои губы растянулись в непроизвольной усмешке: те далёкие события, когда-то наполненные испугом и паникой, сейчас казались не более, чем забавным случаем. — Какие интересные вещи ты тут рассказываешь, однако, Свен, — раздался сзади голос. То говорил Франкенштейн, привалившийся к дверному косяку, сложив руки на груди. Впрочем, Рейзел тоже был здесь: прошёл мимо своего вассала к перилам, одарив нас нечитаемым взглядом, и посмотрел куда-то вдаль. — Но ты продолжай, продолжай: нам тоже любопытно послушать. Так насколько далеко простирается твоя тяга к разрушению? Мне уже опасаться за дом и школу? — Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами я. — От меня не зависит. — Так, может, тебе всё-таки стоит согласиться на моё предложение? — Я же сказал, что подумаю над ним. — Ну, и? — Ещё не успел это сделать. Босс тут же поскучнел, поняв, что больше ничего нового не услышит. К тому же, прошлой ночью мы не успели толком обсудить всё произошедшее: было не до того. Сначала вытаскивали детей (ноблесс подумал-подумал, да и велел Франкенштейну заставить их забыть обо всём произошедшем — не хотел травмировать, да оно и понятно. Удар по психике тут колоссальный, особенно для таких неокрепших разумов), потом, пока я ждал скорую, объяснял медикам, что здесь (по официальной версии) произошло, и сопровождал их в больницу, откапывали из-под завалов тело напарника М-21 и транспортировали его в дом. Босс смотался за мной, мертвеца готовили к отправке в последний путь, а наутро, после недолгого сна — срочно покупали гроб, место на кладбище и что там ещё положено для похорон в этой стране, подписали могильную плиту вымышленным именем и, в конце концов, завершили обряд погребения. Постояли немного над могилой, отдавая последнюю дань памяти усопшего, и вернулись к проблемам живых. Пусть всё это проходило в страшной спешке, немногие из нас, на самом деле, удостаивались даже таких почестей. Когда я уже покидал балкон, моего уха коснулся тихий, но достаточно разборчивый, чтобы его услышать (собственно, на это, похоже, и был расчёт) голос М-21: — Нас… доктор Кромбель модифицировал. Вона как! Идеологический противничек лоли, значит. Вот вам мужской и женский подход во всей красе, наслаждайтесь. * * * Не прошло и нескольких часов после приснопамятного разговора, как мы собрались на новый, теперь уже в гостиной. М-21 поведал нам о том, что сам знал о Союзе, но его уровень доступа был поистине ничтожным даже по сравнению с моим (официальным, конечно же, без учёта возможностей, предоставляемых Тао). Похоже, парням просто повезло знать корейский, иначе бы этот, пардон, но лоли была права, и он реально сукин сын, Кромбель отправил ещё кого-нибудь. Вообще про этого хрена много всякого говорили, и то, что он не так сильно, как прочие доктора от биотехнологий, гонялся за всякими раритетами, соответственно не участвуя во всей этой грызне, играло скорее в его пользу. Ходил слушок ещё, что он гений и просто замечательный человек. Однако, судя по рассказам М-21 об его опытах, Кромбель — просто ублюдок. Упорный талантливый ублюдок. Впрочем, все они там такие, кроме, разве что, пожалуй, лоли: она предпочитает выезжать на штучных авторских проектах, хотя тоже по сути мразь ещё та. — Он здесь, в подразделении Организации, которое находится неподалёку. Собирается провести какой-то эксперимент. Но, постойте, вы же не хотите… О, нет, похоже, именно что хотим. Босс вот точно страсть как хочет взглянуть, как выглядит этот филиал Союза и потрошки Кромбеля изнутри! Хоть и отговаривается необходимостью соблюсти наше общее инкогнито и обезопасить школьников. Так что придётся нам вскорости поучаствовать в ещё одном тотальном экстерминатусе, тем более, что Рейзел вроде как не против. Ему вообще грустно смотреть на нас с М-21, похоже, и от всего этого осознания того, что наш человечий мир — то ещё дерьмо, и, чтобы в нём ещё побарахтаться, нужно прежде всего макнуться с головой. — Я понимаю, что это всего лишь одно небольшое подразделение, но не могу упустить шанса с ними поквитаться. И… возможно, смогу там найти хоть какие-нибудь сведения о моих товарищах. Но сначала мы, разумеется, попёрлись в больницу, чтобы проведать пострадавших школьничков. А там с нашим ноблессом случился банан: Шинву сунул ему в руки этот фрукт, а Рейзел так и не понял, чё с ним вообще можно делать: второго-то такого для примера не было! Но зато мы выяснили, что с детишками всё в порядке, а сами преспокойно свалили готовиться, чтобы пойти на дело. * * * Мне кажется, что весь Союз какой-то… ебанутый. Начиная докторами и заканчивая архитекторами. Но, бесспорно, они просто «гении» в том, как надо прятаться. А что ещё можно сказать про тех ребят, что решили замутить генетические эксперименты под землёй на территории огромного ТЦ? М-да. Да мимо таких даже я без напряга пройду! М-21 действительно хорошо знал этот филиал: видимо, бывал там как минимум раз и своими ногами. По крайней мере, я бы не смог так кратко и ёмко описать вслух планировку «родной» базы. Неудивительно, что ноблесс, убедившись в состоятельности проводника, тут же двинул в путь, привычно притормозив перед входной дверью. С этой штукой, кстати, вообще отдельная история. Первый тревожный звоночек прозвучал, когда Франкенштейн в середине прошлой недели, когда я уже полноценно занял место стажёра и даже был допущен до учительских собраний, прямо посреди этого мероприятия сорвался: сначала пару раз брал трубку, отвечая на какие-то звонки, а потом и вовсе быстро закруглился и свалил из школы по каким-то своим директорским делам. Потом, правда, одумался и вернулся за мной вместе с чем-то смущёнными уже знакомыми мне школьниками на заднем сидении авто. Это Рейзел обнаружил свои пробелы в знаниях по управлению такой хитрой штукой, как домофон. Правда, как босс оставил своё сокровище дома без присмотра — ума не приложу. Однако он косякнул так дважды, и на второй раз, когда мы прибыли поздно вечером с пакетами из супермаркета, нас уже ждали лежащая на столе оторванная с мясцом ручка от раздвижного окна и виноватая моська ноблесса (он обмолвился мне как-то, что его вассал ужасно не любит, когда с его барахлом случается всякая непотребщина, но тут уж ничего не попишешь: карма у меня такая). — Третьего раза лучше не ждать, — философски заметил я, когда выяснилось, что древнее существо снова не сладило с мудрёной человеческой техникой. Франкенштейн написал целый мануал про отпирание замков на окнах и дверях. Уверен, что ещё чуть-чуть энтузиазма — и его драгоценный патрон обучался бы даже взлому, лишь бы никакие преграды не помешали на его пути. Потом была наглядная демонстрация, стоившая им обоим тяжёлых мысленных усилий. И, когда ноблесс таки управился с этой хитрой системой запоров, отворив входную дверь, наши с боссом аплодисменты были вполне искренние. И пока это было что-то вроде нашего мини-семейного (если так можно вообще выразиться) ритуала. Так что М-21 искренне охренел, когда увидел сие в нашем исполнении. «Да что у них вообще тут творится?!» — было написано на лице у бедолаги. — Великолепно, Мастер! Тот, полуобернувшись, кивнул нам и солнечно улыбнулся, как идеально сыгравший свою роль актёр. Вот только на бис открывать не надо, пожалуйста.