Чёрная полоса

Ах, май-май, светлый май… когда нам там положен отпуск? Парни в чёрных костюмчиках-двойках с приталенными пиджачками и жёлтыми повязками на рукаве — всё с иголочки — смотрелись просто потрясно и казались незыблемыми скалами в бело-голубом ученическом море. У меня прям чуть слёзы от гордости за них не навернулись. Пришлось срочно брать себя в руки и занимать разговором на тему задания от босса. Позавчера, как выяснилось, мы вчетвером с помощью мозгового штурма и такой-то матери на пьяные головы составили план и теперь постепенно приводили его в исполнение. Будет ему тематическая выставка! И даже с живым уголком. — Мистер Юнссон! — Аджосси! — Хён! Тао, искренне улыбнувшись, поприветствовал Ик-Хана широким взмахом руки. — Рей, давай быстрее! — поторопил Шинву прошествовавшего в школьный двор во главе троицы ноблесса. — С сегодняшнего дня хёны тоже работают в школе! Никто не сдерживал своих эмоций, включая Рейзела; в окне — я видел — мелькнула физиономия босса; даже то, что мне удалось только что на ровном месте подвернуть ногу, не портило настроения. Лишь одно пугало и заставляло насторожиться: за такими редкими минутами спокойствия обычно следовало очень-очень много плохого. Пусть лучше что-то случится со мной, чем со всеми этими людьми (и не людьми), судьба. Пожалуйста. * * * Лицо Франкенштейна было поистине неописуемо, когда он увидел, что мы наворотили к среде. По результатам осмотра нам был задан только один вопрос: — А живой уголок где? — Завтра придёт. — Придёт?! Я пожал плечами, мол, и что тут такого? Со стенки скалился плакат с изображением Аластора Моуди из какой-то киношной части «Гарри Поттера» (ох уж этот Тао с его дурацкими шуточками) с подписью «Постоянная бдительность!» на английском и корейском соответственно. Ну, а что он, собственно, хотел? Единственное, в чём я разбираюсь — это как попасть в различной степени нелепости ситуации и выбраться из них. Соответственно, когда мы были в подпитии, то долго над этим смеялись, в конце концов, набросав краткую инструкцию на тему «никогда не делайте ЭТО» (кажется, с похожим названием книжку видел у кого-то из учеников), ну, или правила по технике безопасности. Потом уже на трезвые головы ваяли плакаты сразу на двух языках (учитель я английского или где?), накладывали повязки на «пострадавшие» части тел манекенов и пригласили из ближайшей больницы врачей-травматологов, чтобы порассказали школьникам, как нельзя мыло в нос совать или ещё чего. Красота же! Ещё раз окинув взглядом наше совместное творчество, босс вздохнул. — Ладно, посмотрим, как всё пройдёт завтра, — вынес он вердикт. — Если школа не взлетит на воздух, то будем считать, что ты справился. Ну-у… надеюсь на то, что этого не произойдёт. * * * Травматологи на следующий день оказались весьма кстати: я навернулся, поскользнувшись на очень вовремя разлитой каким-то криворуким недоумком газировке, и долбанулся о лестничные перила. Надо сказать боссу, что напольное покрытие следует выбирать не такое ублюдское, что ли. А то чуть пол мокрый — так сразу народ как горох сыпется. О какой уж тут речь безопасности? После уроков жить стало ещё интереснее: Шинву, который нынче везде и всюду считал ворон ещё больше, чем обычно, заявился к Франкенштейну в тот знаменательный момент, когда мы обсуждали результаты выставки, в частности, живой уголок и травмоопасный пол. Рыжик же, не обращая внимания на нашу болтовню, завалился с ногами на белоснежный диван и принялся трагически оттуда вздыхать. — Он целый день сегодня так, — пояснил я. — Шинву, — обратился босс к этому своему любимчику, — эм, не мог бы ты пояснить, что делаешь здесь, а не, скажем, дома? Собеседник его снова издал тяжкий вздох и ответил вопросом на вопрос: — Директор. У вас с мистером Юнссоном были когда-нибудь проблемы с девушками? Мы переглянулись. Как-то не вовремя его весна посетила. Припозднилась, откровенно говоря-то. А до следующего года нельзя, случаем, отложить? Франкенштейн же только улыбнулся, снимая очки: — Конечно. Мы ведь… всего лишь люди. Рыжик аж подскочил, уставившись на нас широко раскрытыми глазами. — Что, правда? Даже у вас? Ну да, ну да, а то ты думал, что мы тут одни небожители собрались! Такие всевышние, мудрые, никогда не спим, едим амброзию, пьём росу, писаем радугой и какаем бабочками. Мы же, действительно, пусть и не самые обычные, но представители той же расы, что и он, и нам не чуждо ничто человеческое. — Разумеется, — подтвердил босс. — Это началось, когда мне было примерно столько же лет, сколько и тебе… — Ого! — Постепенно их становилось вокруг меня всё больше и больше, они преследовали меня всюду… я даже начал опасаться за свою жизнь и всерьёз задумался о сущности бытия, — от этих его слов физиономия Шинву скисала прямо на глазах, как кефир на солнышке. — Я прямо-таки не знал, куда от них деться… помнится, тогда я считал это главной своей проблемой… ха-ха-ха!.. — А вы, мистер Юнссон? — А я в это время сидел в тени своего прекрасного кузена и спокойненько учил языки. Да-а, тяжко парнишке с такими горе-советчиками, как мы, придётся. * * * Вот уже вторую неделю подряд в четверг случается какой-то бздец. И что-то ну нахуй такую тенденцию, серьёзно. Лично для меня всё началось с того, что рабочие заканчивали вешать доску на положенное ей лично директором место, прикручивая её ещё на десять лишних болтов (а то ишь, взяла моду на меня посреди контрольной хряпаться!), когда парни буквально влетели в кабинет. — Что-то случилось, ребят? Вы чего такие вздрюченные? — Собирайся давай, домой пора. Я нихрена не понял, но насторожился. Разговор не для лишних ушей? Сейчас? Так и знал, что по пизде пошли все благословенные деньки. А ведь только-только уговорили босса на этих выходных выехать куда-нибудь в качестве туристической группы всей кодлой! Даже детей с собой прихватили, чтоб Рейзелу веселее было, и тут на тебе! Нет в жизни счастья, бляха-муха. — Ну, теперь-то вы мне расскажете? — поинтересовался я. История их меня совершенно не порадовала: прибыл какой-то хрен с горы, который в этой их ноблессячьей иерархии стоял где-то повыше Сейры и Региса (ибо с какого другого хера лысого стали бы они преклонять колени и звать его уважительно каджу-нимом?), и который так же, как белобрысый в своё время, катит бочку на модифицированных. Приплыли, блядь. Не было нихрена, а теперь косяками ходить начнут, что ли? И все в нашу сторону плеваться? Я-то ничего, утрусь и дальше пойду — не впервой, а вот парни могут и сорваться. Го-ордые. Судьба, сумасшедшая ты моя сука, просил же! Или мне теперь пойти пошататься по тёмным подворотням, чтобы кто-нибудь спиздил не кошелёк, так ботинки, чтобы сразу выполнить минимальную норму по несчастьям? А что особенно шикарно — всего через полчаса мы с этим… товарищем встретились лично. Ох, ну и моднявый же дедок! Кипенно-белый прикид, изящная трость, монокль, похожие на регисовы полоски в шевелюре и три неебических габаритов горы пафоса. Это у них расовая особенность такая, что ли? Уже на автопилоте шагнул вперёд, становясь между стариканом и напрягшимися ребятами. По словам той же Сейры, даже после дополнительных модификаций я ощущаюсь по-прежнему обычным человеком, а на таких «правильные» ноблессы не агрятся. Стало быть, пока не уйду — парням опасность не угрожает — значит, ни шага прочь, во что бы то ни стало. А там уж и босс подоспеет наверняка. — Я требую объяснений, — обращаясь к младшим сородичам, промолвил пафосный каджу-хрен. — Мы живём с ними вместе, — довольно-таки нейтрально ответил Регис. — Что? Это правда? Сейра? — Да. Это так. Дедка аж перекосило, и он, так и не выслушав аргументов, начал выговаривать нашему юному какаду всё, что на душе накипело. — МОЛЧАТЬ! — в конце своей тирады рявкнул он, когда пацан снова робко попробовал ему возразить. Сила этого рёва была такова, что аж картины покосились, не говоря уже об обдавшем нас ветре. О-ой, дело труба. Если он продолжит так голосить, то босс нас за порушенную хату по головке не погладит: страховки-то от воплей престарелых ноблессов в природе не существует! — И незачем так орать на ребёнка, — влез не в свой разговор я. — Как его учитель, хочу заметить, что… — Достаточно, Свен, — остановил мои словоизлияния донельзя спокойный голос того, кто явился, между прочим, очень даже вовремя! — И что это вы творите в чужом доме? Кажется, ещё никогда раньше не был так рад явлению Франкенштейна, как сейчас. А старикан-то, кажется, с ним знаком! — Ты! — воскликнул он, обернувшись. — Сколько лет, сколько зим, Геджутель К. Ландегре, — усмехнулся наш домовладелец. — Всё так же привередлив… — Франкенштейн. — Пожалуйста, оставьте нас, — не сводя с него взгляд, распорядился босс. — Мы давно не виделись, и нам с этим строгим джентльменом есть, что обсудить. — Сейра, Регис, вы тоже можете идти, — добавил его оппонент. Вся наша честная компания тут же слиняла — словно робот-пылесос по комнате прошёл. Правда, по пути пришлось немного посторониться, потому что в ту сторону, откуда мы только что дали дёру, решительно направился Рейзел. Ну, это уже их внутренние разборки. И, раз уж один из них оказался знаком с нашим, судя по всему, теперь уже гостем, то второй и подавно. Мы всей компанией вывалились в сад, благо комары ещё не начали свои ежевечерние рейды, и устроились на недавно поставленных тут скамейках. — Кстати, Сейра, Регис, вы случайно не горите желанием рассказать, кто это вас сегодня так внезапно навестил? — озвучил волнующий наш модифицированный квартет вопрос я. — Это каджу-ним, — пришибленно — ну да, ещё бы, после того, как на него так наорали — ответил пацан. — Каджу — это, типа, глава семьи? — уточнил М-21. — Так и есть. Он является главой семьи Ландегре, одного из семи кланов, представляющих ноблесс… и ещё он мой дедушка. — Фамильное сходство налицо, — важно покивал Тао. — Эй, Регис, — пришлось окликнуть его, а то совсем расклеился. Сложно ему, наверное, с таким властным дедулей. Вот, помнится, когда был ребёнком, меня пару раз привозили к моему пра… а у него, хотя этому седому, как лунь, старику и было уже немного за сотню, все ходили по линеечке. Только меня он немного баловал: я был у него первым пра-правнуком, ещё и дефектным немного (или, пользуясь его терминологией, шебутным). Мне почти не запомнились ни его внешность, ни жизнь в гостях (он умер, когда мне было около семи), только то, что он строг, но не совсем. В сознательной моей жизни было только одно хранящееся дома в потрёпанном альбоме фото, где он держал меня на руках, а на обороте — подпись маминой рукой: «дедушка Фридольф и Свен, зима 1988 год». — Не унывай. Раз уж выяснилось, что босс с Рейзелом знакомы с ним, то они между собой и разрулят ситуацию. Подумаешь, недоразумение произошло. Хотя это всё очень неожиданно… — Я тоже не имела представления, — подала голос Сейра. — Если каджу-ним знаком с ними двумя… Мы ещё немного поговорили тихонько промеж собой, прежде чем дверь открылась, и на пороге оказался визитёр: — Регис. Названный тут же подобрался: — Каджу-ним. — Так, пойдёмте-ка внутрь, — аккуратно подталкивая, загнал нас в дом внезапно тактичный Тао, а потому продолжение разговора мы уже не услышали.