Чёрная полоса

Собравшиеся на крыше смотрели на голову летучей мыши, в данный момент пребывающую абсолютно отдельно от основного тела, а тем временем из пылевой завесы вышел чуть потрёпанный Франкенштейн. — Противник выведен из строя, Мастер, — он чинно поклонился Рейзелу и окинул взглядом нашу компашку. — Он убил… старейшину, — поражённо проговорила агентесса. — А к вам у меня будет длинный разговор, — подтвердил босс, сим невинным высказыванием перепугав эту парочку до чёртиков — вон как подобрались! — Но я понимаю, что у вас сейчас много иных забот, так что пока отложим его. — Ты нас… отпускаешь? — А разве я просил вас остаться? — не понял Франкенштейн. — Мастер, вы их просили? Тот отрицательно качнул головой. — Парни, может, вы? — Да вроде не было такого… — Мисс Сейра? — Нет. — Х-хорошо, мы уходим, — послушненькими зайчиками согласились агенты и ме-е-едленно, аккуратненько стали удаляться. Кажется, их слегка потряхивало от всего пережитого, и оклик босса, настигший на середине пути, заставил бедолаг замереть в полушаге. — Я бы хотел, чтобы вы не рассказывали о том, что видели здесь, до тех пор, пока мы не переговорим. Уверен, вы знаете, где нас найти. Парни, пропустите их, когда придут. — Есть, шеф! — Д-да, конечно, мы придём… — и ускакали отсюда поскорее, пока никто не передумал. Мы, наконец, остались одни, если не считать четыре трупа (интересные, однако ж, итоги соревнования: если в Лукедонии мы не стремились никого убить (зато очень хотели прикончить нас), всё-таки родина наших благородных, неудобно как-то получилось бы — в результате огребли нехило, то тут никто не церемонился — и вот итог), но их, судя по всему, и без нашего участия приберут. — Все могут идти? — уточнили у нас. Выслушав нестройный, но вполне согласный хор ответов, нам дали добро на совместный вылет. Кстати, вот что интересно: мы тут такие по крышам скачем, как Супермены, да? А корейцы нас, получается, совсем-совсем не замечают? Мы настолько быстры, или просто никто не любит смотреть на небо? А если случайно в поле зрения камер попадём? Или тут тоже мимо? Вот этот сложный теоретический вопрос терзал меня на протяжении всего пути назад, и, в конце концов, я поделился им с Тао. Тот почесал в затылке и сказал, что никогда об этом не думал, но мне удалось подать ему хорошую идею относительно совершенствования систем безопасности нашего уютного жилища и школы как его неотъемлемой части. Ох, чует моя за… душа, что это выльется в какой-то трешак. — Так, дети мои, — молвил Франкенштейн, едва мы все оказались дома. — Живо мыться, а потом я жду вас всех внизу на обследование. Так что встречу с кроватями вам придётся отложить ещё на неопределённый срок. — И работу, разумеется, никто не отменял? — буркнул я. — Не жалуйся. Как будто бы я не знаю, что кое-кто в случае необходимости дрыхнет по полдня в учительской! Вот это определённо был удар ниже пояса! Но, кажется, у меня теперь есть главный подозреваемый на роль того, кто меня там пледом заботливо укрывает. * * * — Чего?! Так та образина была СТАРЕЙШИНОЙ?! — возопил Тао прямо у меня над ухом. Я, после разморившего горячего душа, где полчаса отмывался от всей той пылюки и грязюки, что насобирал в драчке, по результатам обследования немного подрёмывал на плече М-21, который любезно мне это позволял. Босс, кстати, сказал, что у меня было во-о-о-от столечко до трещины в рёбрах, и пальцами показал, сколько именно. Ну, знаете ли!.. Костероста он ещё не изобрёл, посмотрите на него! Лучше бы мазь какую-нибудь от синяков мне тут прописал, ехидна белокурая. — Да. — Да быть того не может!.. — Какое шумное дитятко… — пробормотал, не отрываясь от планшета с данными, Франкенштейн, которого эти вопли, очевидно, сбивали с мысли. — Как старейшина может быть таким уродом?! — Дай поспать, будь человеком, а? — Тао, ну чего ты к роже-то прицепился? — Да он же чудище натуральное! Как так можно-то вообще? Это ведь шишка в Союзе! И почему тогда он так отличается от глав кланов в Лукедонии? Ну, он трансформировался, ок, но настолько… в нём от человека-то ничегошеньки не осталось! — Слушай, уймись уже. — Да погодите! То есть выходит, что этот старейшина вошёл в убер-режим, когда шеф его напинал! Значит, если шеф тебя уделал, в своём уме вряд ли останешься… — он ненадолго притих, что-то там подсчитывая в уме, а потом сделал-таки вывод. — Офигеть! Шеф невероятно крут! — Вот уж спасибо, — пробормотал тот. — Кстати, а почему вы решили, что Роктис в Союзе? — подал ни с того ни с сего — видимо, созрел, потому что до этого он был слишком задумчив и прямо-таки витал в высших сферах — голос Регис. — Потому что он заключил контракт с тем старейшиной, а тот сначала модифицировал тело, — ответил босс. — Так что в противном случае это было бы невозможно. — Эм, это всё очень интересно, но кто такой этот Роктис? — в конце концов, не выдержал братец хакер. — Кажется, в Лукедонии вы слышали о каджу, которые предали прошлого и нынешнего Лордов… — Так значит, он… — Один из них. Тех, кто пытался убить Мастера. Бляха-муха. По ходу, всё ещё гораздо хуже, чем мы могли бы себе представить. — Кажется, теперь нас ждут весёлые деньки, — резюмировал я. — Вдруг он припрётся посмотреть, кто это тут его подопечного выкосил? — Не только его, но и всех самых сильных его людей, — добавил Тао. — А значит, в конце концов, вся эта братия выйдет на нас. — Ни минуты покоя, угу. — Опять эти стычки с Союзом, — вздохнул М-21. Да уж, его это тоже определённо достало. — Я хочу, чтобы вы ушли, — внезапно вмешался в наше нытьё до того мирно сюрпающий чаёк Рейзел. Так, я не понял прикола! И, кажется, не только я, но и вообще мы все. — Что? — Это место уже не может обеспечить вам ту жизнь, о которой вы мечтали, — пояснил наш незабвенный и свалил восвояси, оставив нас охеревать. Лучше бы и дальше сидел себе молча со своей чашкой, ну, ёб вашу мать! — Ну, и что это сейчас вот такое вот было? Он это серьёзно вообще? — Более, чем, — подтвердил Франкенштейн. — Если вы переживаете насчёт того, куда податься, то с этим нет проблем. Сейра и Регис могут вернуться в Лукедонию, и вы вместе с ними. Поселитесь в особняке Мастера. Там Союз вас не достанет. — И куковать там, трясясь от страха за свои шкуры? — язвительно спросил М-21. — Бред. — Нас и без того вечно шпыняли туда-сюда. Хватит. — И мы не то имели в виду. Зачем он вообще это сказал? — То есть вы хотите знать, почему Мастер попросил вас уйти? — уточнил Франкенштейн. — Потому что беспокоится о вас. — Мы в курсе того, что сражения с каждым разом всё небезопаснее. И что? — Сложно было не догадаться, что, в конце концов, придётся сталкиваться с Союзом вновь и вновь. — И теперь у нас есть шанс отстаивать свои интересы, а не скрываться, надеясь на лучшее. Я шесть с половиной лет этого ждал, думаете, сейчас откажусь? — Да поймите же вы все! Мы с Мастером приняли вас под своё крыло. И теперь не уверены, что сможем защитить, ведь каждый раз, когда он использует свою силу, тратит частичку своей жизни. — А кто сказал, что нас нужно защищать, босс? — усмехнулся я. — Кажется, мы не так уж плохо справляемся. — Хотя до боя с такими шишками, как двенадцатый старейшина, наверное, всё-таки не доросли, — хмыкнул Тао. — Но мы способны на большее. Ты сам это говорил нам, Франкенштейн, — согласился М-21, и Такео, сложив руки на груди, кивнул. — Не такой уж мы и балласт. — Вы не балласт. — И что с Рейзел-нимом? Он болен? Его ранили? — вмешался в наш взрослый разговор Регис. — Почему он платит своей жизнью за это? — Просто сила сама подтачивает его тело. Мы не знаем точно, что тому причиной: то ли из-за того, что сила Мастера создаётся из его жизненной силы, то ли потому, что тело не способно переносить такие колоссальные нагрузки. — Как если в сети скачок напряжения, — пробормотал Тао. — Техника горит. — Вроде того. Так вот, Регис. Как бы то ни было, так происходило всегда. И тогда, восемьсот двадцать лет назад, проблемы начались из-за того, что Мастер перед тем, как уснуть, был вынужден использовать огромное количество силы. — И потому проспал столько? — Да, но для полного восстановления даже этого мало. Оно вообще вряд ли возможно. И пусть на этот раз всё обошлось, но… тело Мастера уже почти достигло своего предела. — И что, от того, что мы уйдём, что-то изменится? Вы же так и продолжите ввязываться в драчки с Союзом. — Да, но… — Глупости! — Мы тоже хотим защищать то, что нам дорого! Франкенштейн лишь улыбнулся, смотря на нас, как на детей малых. Впрочем, если учесть, что прожил он на этом свете ого-го сколько, то так, наверное, мы для него и выглядим. — Почему он так беспокоится о нас? — спросил М-21. — Он ведь сам болен. В ответ на это босс провёл для всей нашей кодлы краткую просветительскую лекцию, которую можно свести к следующему: Рейзел — это такая страшная сила, которой каджу могут пугать своих вредных детишек. Потому что если оные будут себя плохо вести и обижать свой народ, Лорда и тех, кто слабее — придёт дядька Ноблесс и больно (возможно, летально, в зависимости от степени прегрешений) вмажет по мозгам. Не удивительно, что те предатели от него решили избавиться: никто не хочет быть наказанным. Да и вообще то, что бедолагу Рейзела боялись свои же соплеменники, за которыми мог водиться грешок-другой, несмотря на то, что они все такие благородные и аристократичные, привело к тому, что он был вынужден тысячелетиями тусоваться исключительно в компании самого себя, а это тоже не особо способствует налаживанию контактов с окружающими, которые о нём и думать забыли, чтобы по ночам кошмары не снились. По крайней мере, теперь-то понятно, чего он такой молчаливый: привычка — великая сила. Особенно если каждый день из всех развлечений у тебя только смотреть в окно. Да для него улыбнуться — это уже целый комплекс упражнений, а уж заговорить… н-да. И как он только от всего этого не свихнулся? — Вы всё ещё хотите знать, почему он беспокоится о вас? — сказал в заключение своих слов Франкенштейн. — Не только вы стремитесь к обычной жизни. Он видит в вас отражение своей мечты… и хочет дать вам то, что ему самому недоступно. * * * На следующий вечер на нашем общебалконном собрании РР-5 (плюс Сейра) было постановлено то, что мы остаёмся, но всячески стремимся к самосовершенствованию, потому что не только же боссу и его патрону за всех отдуваться. В конце концов, мы, пусть и пользуясь нехитрой мудростью «толпою зайцы пиздят льва», смогли завалить двух Церберов! Двух! То есть половину их супер-пупер-мега-элитного отряда! Растё-ём. С этим чудным сообщением мы и явились всей толпой пред ясные очи Рейзела и Франкенштейна. Они как раз немного неловко тупили друг на друга в гостиной — самое время для разговора! — Мы остаёмся! — на правах старшего брата принёс благую весть я. Те, кому она предназначалась, удивлённо уставились на нашу компанию. — Мы всё решили, — пояснил Тао. — Нас не волнует то, что мы можем умереть. Вы показали нам, что существует другая жизнь, в которой есть местечко и для нас — а большего и не надо, — припечатал Такео. — Мы тоже хотим защищать то, что любим, — это уже Регис. — Вы говорили нам оставаться верными себе в любых обстоятельствах, так что это — наш выбор. — Мы не будем отсиживаться за чужими спинами, если можем продолжать бой. — Франкенштейн всё нам рассказал! — добавил М-21. — Почему вы отдаёте свою жизнь, чтобы спасти нас?.. В помещении повисла тишина, и стало слышно, как где-то на улице запела какая-то сумасшедшая пичуга. — Потому что если ваши жизни будут сохранены ценой моей, — негромко, но отчётливо произнёс Рейзел, — значит, она была не напрасной. Знаете, есть такое выражение — как пыльным мешком по голове стукнутый. Так вот, кажется, теперь я понял, что именно это значит. Чёрт побери, этот нечеловек, кажется, никогда не перестанет поражать своей философией. Тао выступил вперёд и, приложив руку к сердцу, заявил: — Мы, РР-6, клянёмся вам в своей преданности. РР-6? Алё, только что ведь РР-5 были! Что задумал этот безумец? — Здрасьте, РР-6. Вроде РР-5 были, — поддержал моё недоумение М-21. — Да, когда я вступал, были РР-5, — подтвердил Регис. — Уверен. — Это — №6, — ни секунды не сомневаясь, представил нам нового члена братства хакер, указав рукой. — Сейра, когда ты успела? Она пожала плечами. — Ты что, даже её не предупредил?! — Мне нужно будет носить маску? — Конечно! Я немедленно подберу подходящую! — на этой ноте наш юный энтузиаст рассмеялся и заявил: — И вообще в связи с обстоятельствами я изменяю нумерацию РР-6 от ноля до шести! — Ты что несёшь? Кто №0? — Так, будем считать, что это сейчас был риторический вопрос, Такео. Разумеется, это шеф! — и снова радостно заржал. Тут уж настало время тупить друг на друга нашей компании с Франкенштейном. — Ты не знал? — осторожно спросил у него М-21. — Нет, дурни, не знал. — Чем бы дитя не тешилось, босс. — Эй, ты кого ребёнком назвал! — Конечно же, своего младшего братца! — Тао, ты с ума сошёл! — А маскам обязательно быть чёрными? — С-сейра… — Я тебе не младший брат, я тебе… ой! Оставь мою причёску в покое! — Ха-ха-ха! — Давай-давай, а я его подержу! Рейзел, слушая, как мы препираемся, продолжал наслаждаться вкусом своего напитка. Кажется, ему даже нравилось это — наблюдать за тем, как вокруг него кипит жизнь. Ну, он поставил на правильную лошадку: с нами определённо не соскучишься! * * * Поутру то, что со мной не всё в порядке, Франкенштейн, руководящий приготовлением завтрака, намётанным глазом заметил раньше, чем я ему сказал: — Свен, ты чего хромаешь? Ударился обо что-то? — Собака укусила. — Что? Собака? У нас же нет собаки! Как это вообще могло произойти? — Ну-у… как-то так. — Свен, откуда собака? — Что за собака? — подключился к разговору слегка растрёпанный со сна Тао, сунувшись на кухню. — Бродячая. — Бешеная? — уточнил братец хакер. — Нет. — ГДЕ ты достал НОЧЬЮ бродячую собаку?! — потребовал у меня ответа босс. — Не в окно же она к тебе залезла! — Э-э-э… нет. Она, ну, мимо проходила. — То есть ты утверждаешь, что ночью проходящая мимо бродячая собака укусила тебя? — Да. — КАК?! Я улыбнулся и развёл руками. А дело было так. Я проснулся от того, что услышал на улице какой-то шум. Что в это время делали все остальные домочадцы — хер его знает, спали, наверное. А меня разбудили чёртовы собаки, которые лаяли, как умалишённые. Вот ну и откуда они здесь, тем более, рядом с нашим домом? Не успели отловить, что ли? Странно. Среди всего этого гомона затесался какой-то лишний звук, и мне даже не сразу удалось понять, какой, и, чтобы прояснить этот вопрос, пришлось выглянуть. И увиденное мне не понравилось: собаки — а их было штук пять — окружили кого-то маленького, но очень упорно отбивающегося от противников. В свете фонаря мелькнула рыже-белая шерсть. Воу, так это мой знакомый там сражается в неравном бою! Как истинный рыцарь Ноблесса я не мог оставить в беде невинного брата нашего меньшего, а потому выбрался в чём был через открытое окно на улицу. Приземлившись рядом с котом, подобрал его и усадил себе на плечи. Эй, парень, больно когтями-то! Понежнее там! — А ну, вон пошли! — замахнулся на этих блоховозок, но они зарычали теперь уже на меня, а одна из них, понаглее, набросилась и тяпнула за икру. — Твою сучью мать! — выругался я, пытаясь стряхнуть псину с себя. Пара ударов по бошке помогла в этом деле, но цапнула эта… тварь божья меня здоровски, а потому лучше было ретироваться обратно в дом, причём нам обоим: и мне, и спасённому коту. Вот смеяться же будут, если расскажу: я, человек, который напугал до полусмерти младшего брата каджу Кертье и помог отправиться на тот свет нескольким не последним в иерархии агентам Союза, позорно сбежал от своры собак! Оказавшись в комнате, ссадил кота на кровать и порадовался тому, что не сплю в пижаме: как бы объяснял потом разодранную штанину? Вот-вот. Правда, кровь из ран едва не натекла в тапку, и, пока ходил за бинтом до чемодана, наляпал на полу. Мой гость, тихо, но очень вдохновенно мурлыкая, внимательно проследил за тем, как я наспех перевязал свою боевую травму и хлопнул обезболивающего по двойному тарифу. Утром покажусь Франкенштейну, а то ведь мало ли, какая хрень там может приключиться, с моими-то талантами. А пока можно было спокойно укладываться в постель. Кот, к моему удивлению, оказался очень воспитанным: не орал, не вырывался, не гадил, не драл мебель и вообще вёл себя прилично. Мы с ним пригрелись на постели (я — под одеялом, спасённый — на нём) и проспали до утра, пока этот вежливый парень не ушёл через открытое специально для него окно, попрощавшись коротким мявом. А мне было пора к боссу, каяться и лечиться.