Чёрная полоса

В пятницу (я не видел, но мне рассказали) в школу заявились с утра пораньше наши старые знакомые из КСА, выразили благодарность, обсудили, что следует говорить Союзу, а что лучше придержать, ненавязчиво поинтересовались, не мы ли приложили руку к обезвреживанию террористов в больнице и не почтил ли её своим присутствием в тот день дорогой директор (нет). В общем, удалось замять ещё и этот вопрос и, хотя заинтересованные стороны были в курсе произошедшего, другим, не менее заинтересованным, лицам доступ к этой информации был перекрыт самым надёжным образом: её в принципе не существовало нигде вне голов участников событий. Мы же с братцами повстречали на своём жизненном пути какую-то невъебенно огромную херню, чей-то маскот, поистине эпических размеров надувную дуру, которую ветер решил прибрать на поиграть и катал по улицам Сеула на радость зевакам. Нас же эта хрень зажала в тупике и, кажется, стремилась к более тесному знакомству, но нет, спасибо. — Может, её когтями полоснуть? — поинтересовался М-21. Удрать от домогающейся нас штуковины по крышам не представлялось возможным: слишком много людей вокруг, а мы не Бэтмэны, чтобы исчезать мгновенно. — Ага, и показать всем, какой у тебя прекрасный маникюр. Ты бы ещё Такео пострелять предложил. — Н-да, так себе вариант. — А вытолкать ЭТО назад не получится? — Слишком громоздкая. Не думаю, что обычные люди могут с ней справиться даже вчетвером, иначе бы это уже давно сделали. — Эй, там, по ту сторону! — донёсся до нас чей-то крик. — Вы как? — В порядке! — ответил ему Такео и продолжил уже нормальным голосом. — Она, кажется, застряла тут. Как насчёт перелезть по ней? — Ладно, залезть-то у нас получится. Спускаться как будем? Она же лысая, как коленка! Там ухватиться не за что, а падать с, — я прикинул расстояние, — третьего-четвёртого этажа чревато, по-хорошему, переломами или чем-то ещё таким неприятным. — Вот ведь… — Угу, и не говори. — По идее, тут где-то должен быть клапан. — О! Наконец-то, вот оно! Рациональное предложение! — А если не с нашей стороны? — Ну, поискать-то надо. Мы тщательнейшим образом обследовали всё, что могли, и обнаружили искомое, наполовину скрытое внизу, там, где надувная хреновина лежала на асфальте. Пришлось поднапрячься, чтобы приподнять её с нашей стороны. — Только аккуратнее. — Не учи учёного. Когда эта штука оказалась раскупорена, она выдала мощную струю воздуха, которая снесла меня с ног. — Я же просил! — Спокойно, мы уже почти на свободе! Нас, пробравшихся между стенкой и наполовину сдутой хреновиной, встречали как героев, что-то пытались выспросить, но мы только отмахнулись от всего и, отговорившись тем, что опаздываем, сбежали с места происшествия. Хотя какая-то особо упоротая девчонка бежала за нами ещё полквартала. * * * Прошли выходные, на которые я пропал: помимо прочего, среди подарков нашлась книга на ещё не известном мне языке, словарик и самоучитель. Так что днём читал запойно, а по ночам у меня была компания в морде лица кота, который, кажется, приохотился заваливаться ко мне в это время суток на поспать, и я его не гнал. Если честно, мне всё-таки слишком редко удаётся ладить с животными, хотя они довольно милые. И мягкие. И пушистые. А этот ещё и сам подставляется под руку, ластится. Любит, когда его чешут за ушком и под подбородком. Мур-мур делает. Прелесть! Вот только Фракенштейн мне выволочку устроит, если узнает, эх. Ему и так детей хватает, которые превращают всё вокруг себя в бедлам, а ещё и питомец… не-е-ет. Вечером воскресенья братцев моих посетила, откровенно говоря, дебильная идея. Всё началось с того, что Тао увидел где-то в Интернете видео о том, как пара каких-то чуваков перестреливается из фейерверков… да, короче, он решил это повторить. И прямо сегодня. Не могу точно сказать, что там подумали себе окрестные жители, увидев, как во тьме ночной по переливающемуся вспышками огней двору старшей школы «Е Ран» бегают четыре мужика и задорно вопят и ругаются на иностранных языках, но нам, как ни странно, было очень весело (жаль только, что довольно быстро закончилось — всего-то полчаса так скакали). Правда, потом то, что оказалось на нас надето в сей знаменательный момент, вышло проще выбросить, чем вернуть к жизни: шмотки были все в дырках и подпалинах. К величайшему моему сожалению, следующая неделя прошла под эгидой столкновения меня с суровой реальностью. Всё началось с того, что, проходя мимо спортплощадки, пока там шла игра в волейбол, я получил мячом по лбу. Аргх! — Ой! Мистер Юнссон, простите! Ш-шинву… Почему мне кажется, что у него есть реальные шансы в конечном итоге меня убить, проломив череп какой-нибудь случайно вылетевшей из руки гирей? Н-да. Тао будет ржать. В следующий раз — это был вторник — я, несмотря на бдительных надсмотрщиков, на полном ходу впечатался в столб. Звон стоял такой, что, кажется, это резонировали одновременно моя голова и то, с чем она там столкнулась. Как два колокола, так же звучно. БУММ! Окидывая взглядом ошарашенных спутников, потирал лоб и понимал, что сегодня ржать будет уже Франкенштейн, но, поскольку он всё-таки тактичнее, скорее всего, мне это увидеть будет не дано. И на том спасибо. В среду навернулся через шлагбаум (оным какой-то гений перекрыл тротуар меж жилых многоэтажек, по которому мы всегда сокращали путь) и хлопнулся мордой об асфальт. Мои мудрые братцы догадались обогнуть это препятствие на более почтительном расстоянии, я — нет. Вашу-то мамашу! В четверг по мне зарядили дверью дорогие ученички, поспешающие вон из класса, в то время как я стремился туда. Да сколько можно-то?! Или это моя расплата за цирк с пулями? «С одним не получилось — другим получи», да? Вот же блядство. Пятница была верхом, мякоткой, вишенкой на торте. Весь день я был крайне бдителен, перемещался едва ли не перебежками, держал круговой обзор, но и это не спасло меня от того, что приготовила мне сумасшедшая моя сука судьба. Голубь. Грёбаный голубь. Откуда он там взялся вообще?! Все его сородичи мирно курлыкали в парке, выпрашивая у людей булку-другую, а этот чокнутый экземпляр, видимо, решил, что он индивидуалист и в другом месте и трава зеленее, и семечки вкуснее, вот и сорвался в перелёт. Я же в тот момент был сосредоточен на преодолении пешеходного перехода и, забыв о русской мудрости, а именно смотреть не только налево-направо, но и на всякий случай наверх, проморгал атаку с воздуха. Птичий снаряд вписался в солнечное сплетение, опрокидывая на руки бдительных братцев, и шмякнулся в инстинктивно поднятые руки. — Свен? Я не ответил, пытаясь утишить боль и восстановить дыхание, крепко сжимая причину моего нынешнего состояния, слабо трепыхающуюся, причём настолько в неё вцепившись, что М-21 насилу у меня её отнял. — Голубь? — осмотрев свою добычу, удивился он. Тао прыснул. — Пха-ха-ха! Прости, Свен, это выше меня… голубь! Что будет в следующий раз? Орёл? Ой, не могу… Братец хакер смеялся так заразительно, что на него невозможно было долго сердиться. Не прошло и пяти минут, как улыбались мы все. — Ну, и что будем с ним делать? — Коту отдадим, — немного злобно ответил я. Между прочим, имею право на месть! И тут мне в затылок прилетел направляемый чьей-то кривой рукой микроквадрокоптер… * * * Кот, кажется, решил взять наш дом и сердца его обитателей штурмом, и если в течение всей недели скромные его подарочки с подоконников своих спален мы успевали аккуратно изъять, то подношение, принесённое сегодня аккурат под ноги выходящего поутру на работу директору, то бишь на порог — нет. Увидев мелькнувший где-то в кустах рыжий хвост, Франкенштейн обозвал его владельца негодником и клятвенно пообещал с ним разобраться. — Да ладно тебе, босс, хороший же кот, хозяйственный. Мурлычет. Я его гладил как-то пару раз… Судя по тому, как покивали остальные, гладил его не только я, а весь наш скромный трудовой коллектив, но это в глазах Франкенштейна был не аргумент. — Всё равно, — сказал, — лапы его здесь не будет! Ну, что я мог на это ответить? Эх. Помимо кота у нас внезапно нашлись проблемы и посерьёзнее. По прогнозам, к концу июня должна была прийти в себя лоли, и нам предстояло решить на коллективном собрании, оставлять ли ей память или нет. В связи с этим Тао занимался сейчас аккуратным перетряхиванием всевозможных баз данных Союза, включая очень засекреченные и те, на которые и вовсе сложно было бы подумать, шерстил ещё какие-то источники и, в конце концов, нашёл что-то уж очень эдакое. — Парни, — сказал он нам, когда мы заглянули к нему с тарелкой бутербродов, — это пиздец. — Что там? — Не-е. Я это приберегу до полуночи, чтоб два раза не повторять. Но это реально пиздец. Братец хакер всегда умел интриговать, а потому уже за полчаса до назначенного времени мы так или иначе протирали штаны в непосредственной близости от заветного экрана, на котором скоро должна была появиться информация. — Итак, — встав перед нами, начал Тао. — Мне пришлось как следует покопаться, но я собрал максимум информации. Леди и джентльмены, перед вами личное дело доктора Айрис Ривера, бывшей миссис Паркер. И эти фамилии, между прочим, было не так-то легко выяснить.