Сожги меня

Ветер шепнул мне на ухо: «пора уходить». Стоит ли дальше под тучами черными жить? Стоит ли стол накрывать, если нет никого? Стоит ли ждать. Ветер шепнул мне на ухо: » ты вечно ждала. Светлые муки надежды в себе берегла». И через время забыв старых, верных друзей. Я потерялась одна средь сотни огней. Только куда же теперь? Где мой рай или ад? Может все сон? Не вернуть лишь назад. Ветер шепнул мне: «Иди. Не ищи свою тень. лето прошло. Мы одни среди стен» В спину мне дышат те лица, что были со мной. Мы потерялись, иль я отыскала покой. Ветер унес пожелтевший и умерший лист. Мне пора уходить. Слышен воздуха свист. Но наступит день, отшумит гроза. Мы забудем все. Ветер перемен отзовется в сердцах, Станет нам тепло. Молодая женщина со светлыми кудрявыми волосами, убранными в аккуратный пучок, вышла из повозки, оперевшись на любезно подставленную руку хозяина этого поместья.Молочного цвета шляпка, так хорошо сидевшая на женской головке, неловко съехала набок от сильного порыва ветра, но ее тут же аккуратно вернули на место заботливые руки мужчины. -Эстела, свет очей моих, как долго мы не виделись. Беренгер слегка коснулся губами нежной щеки супруги и опустил руки на ее округлый живот, который еще едва был заметен из-за свободного кроя платья. -Вас не укачало в дороге? Эстела лишь покачала головой и вошла в прохладу каменного дома. -Скорее же отведи меня к ней, мой сеньор. Мне не терпится познакомиться с нашей гостьей. -Возможно, тебе стоит отдохнуть, — попробовал вразумить супругу Беренгер, заранее зная, что у него ничего не получится. Эстела лишь надула губы в обиде и стала подниматься по лестнице, придерживая подол пышного ярко-синего платья. Ей не нравилось такое отношение мужа. Она не считала, что нуждается в заботе. Конечно, беременность осложняла ее жизнь, но не настолько, чтобы девушка нуждалась в постоянном наблюдении. Ее раздражало то, что к ней относятся с излишним трепетом. Эстела Ерерра никогда не считала себя хрупкой. Сегодня она вернулась из лазарета. С детства девушка изучала медицину. Выйдя замуж, она боялась, что супруг начнет ограничивать привычный ей ход жизни, запретит чтение, и все, что ей останется, — роль незаметной жены сеньора Ерерры, которая будет исчезать и появляться в нужный момент. Она родит ему детей, а потом он постепенно забудет о ней, периодически избивая за непослушание. Родители Эстелы настаивали на этом браке, и девушка проводила в слезах многие ночи, ожидая незавидной участи, как у всех ее подруг, которых тоже выдали замуж в 16. После знакомства с Беренгером, свободолюбивое сердце Эстелы успокоилось — девушка поняла, что сеньор намерен беречь и любить свою жену, не причиняя ей боли. Это была настолько большая редкость, что первый год брака Эстела силилась найти подвох в его поведении и словах. Сеньор предоставил ей всю свою библиотеку, пригласил знаменитого алхимика, чтобы он обучал девушку. И все это время она сносила неодобрительные взгляды, которые бросали на их семью все друзья и знакомые. В их браке не было любви, но было нечто более ценное — уважение друг к другу. Сеньор Ерерра едва успевал за беременной супругой, сетуя на ее любопытство и вздорный нрав. Он был уверен в том, что Мэрилин не хочет кого-либо видеть, а его иногда слишком эмоциональная жена явно не может поспособствовать улучшению ее настроения. Когда сеньора подошла к гостевой спальне, было поздно что-то предпринимать, и вот маленький кулачок, облаченный в белую атласную перчатку, уже нетерпеливо отстукивал дробь по дереву. Беренгер лишь устало махнул рукой, когда из-за двери послышалось приглашение войти, и пошел в рабочий кабинет. В конце концов, от его жены еще никто не спасался, и препятствовать просьбе Эстелы с самого начала было глупо. *** Когда Мэрилин выбралась в сад, земля уже была окрашена багровым светом заходящего солнца. Девушка тяжело опустилась на деревянную лавку, стоящую под раскидистыми ветвями каштана, и прикрыла глаза. Она любила находиться в одиночестве. Мэрилин не могла назвать себя решительной. В моменты страха тело девушки словно цепенело, и она не могла двинуться с места. Ее растили едва ли не тепличным цветком, с расчётом на то, что рядом будут те, кто сможет спасти и защитить ее. Но вот рядом никого не оказалось, и девушка осталась стоять одна на перепутья своих мыслей. Броситься за Сашей, вот так, было бы неимоверно глупо. Развернулась самая настоящая война. Не было кровавых битв, ранений и потерь в неравных боях. Но были разрушенные семьи, дети, совсем маленькие, оставшиеся без родителей, и голод. Голод до свободы, до уверенного глотка чистого воздуха, голод до понимания того, что теперь Псы не будут угрожать мирному населению своей силой и неукротимостью. Мэрилин больше не было больно. Ей было взросло и ясно. Скамейка жалостно скрипнула под весом, севшего на нее человека. Девушка открыла глаза и повернула голову на источник звука, заранее зная, кого увидит перед собой. -Здравствуй. Мэрилин лишь медленно кивнула Эстеле и спрятала пальцы рук в длинные рукава платья. Эстела проводила с девушкой все свое свободное время, но это не раздражало Мэрилин. Конечно, она ценила заботу о ее персоне, но ей было все равно. Иногда к ним присоединялась Соня. Разумеется, если у нее было мало работы. София настояла на том, чтобы ей позволили вести часть хозяйства и в этом доме. Она не хотела чувствовать себя обузой. Вот и сегодня Мэрилин договорились встретиться с давней подругой, но к их компании неизменно «намертво прибилась» хозяйка поместья. -Не хочешь поделиться своими тревогами? -Мне кажется, в Вашем положении не стоит знать о них. -Я лекарь, Мэрилин. Хоть и не все пациенты этому рады, принимая во внимание то, что я женщина, но… -Много Вы находите людей с вампирскими укусами? — перебила ее Мэрилин и обратила на Эстелу взгляд, полный нетерпения. -Достаточно. -И Вы верите в то, что это сделали вампиры? -У меня нет иных предположений. -Но Вы и не пытались. -Мэрилин, -мягко начала девушка и взяла названную за руку, но та резко выхватила ее из ладони. -Извините, -потупила взгляд она. Мэрилин было неловко за свою несдержанность.- Мне неприятны чужие прикосновения. -Я понимаю. К сожалению, эта проблема распространена среди женщин, — печально заключила Эстела и покачала головой. -Я надеюсь, Вы не будете против, если я Вас оставлю. Мэрилин поднялась со скамейки и сделала один шаг, когда теплая ладонь все же сомкнулась на ее запястье в попытке остановить. Черты лица Мэрилин исказил испуг, и она отдернула руку. -Мэрилин, прости меня, -залепетала Эстела после секундной паузы.- Я не хотела этого. Просто, — не зная, куда деть свои руки, она в неловком жесте заломила их к груди.- Если что, ты всегда можешь на меня положиться. Просто знай это. Я не враг тебе. -Спасибо, Вы очень добры ко мне. И вот легкий стук каблучков звучит уже далеко от Эстелы, оставляя ее в полном одиночестве и растерянных чувствах. *** Соня заканчивала приготовление спальни ко сну своей госпожи, когда та ворвалась внутрь, подобно маленькому урагану, и начала мерить шагами просторную комнату. -Мэрилин, тебя что-то тревожит? -У меня плохое предчувствие, — тяжело выдохнула она и села на кровать, закрыв лицо руками. Совесть Сони противно нашептывала, что это она во всем виновата. Ведь девушка так и не рассказала Мэрилин о том, что видела у Сергея кольцо Джулии. Конечно, она ничего не смыслит в магической атрибутике, но, может, именно в этом кольце все дело? -Мэрилин, — начала девушка и опустилась перед ней на колени, беря ее холодные руки в свои. Под внимательным взором серых глаз было трудно говорить. Но она продолжила: — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Прошу, не перебивай меня. И дай закончить. Я так виновата перед тобой. Ведьму терзало волнение, но она терпеливо ждала, когда девушка начнет. -Несколько недель назад я нашла кольцо. Его так любила носить Джулия, помнишь? Она никогда с ним не расставалась, а потом оно пропало, -внутри Мэрилин нарастала злость, она уже предчувствовала концовку Сониного рассказа. -Ну же, что с этим кольцом? -Я видела его у Сергея. Бам. И все оборвалось. Мэрилин знала, что Соня имеет к этому отношение прежде, чем та закончила, но последняя новость выбила ее из колеи. Первое время ведьма не знала, как следует отреагировать, но спустя две минуты тишины смогла взять себя в руки и продолжила. -Почему ты молчала? -Я боялась. Казалось, лицо Сони полыхало адовым пламенем, и дело было вовсе не в освещении, а в стыде, что медленно, но верно выедал ее душу. -Может быть, я тебя била, Соня? — еле-слышно спросила Мэрилин, но девушка расслышала, и это заставило ее еще больше чувствовать себя подлой. Она испуганно вскинула лицо, силясь рассмотреть хотя бы черты лица Мэрилин, чтобы определить, какие чувства ведьма испытывает в данный момент, но перед глазами все расплывалось от подступивших слез. Зато сознание услужливо подсказывало необходимое: ненависть, злость, презрение. -Нет. -Может быть, за все время, что я тебя знаю, я тебя как-то унизила? Голос Мэрилин не выражал абсолютно ничего. Холодный, спокойный и тихий, он разрезал душу Сони на мелкие кусочки, медленно и бесповоротно давая понять, какая она подлая и жалкая. -Нет. -Тогда что заставило тебя скрывать от меня столь важную информацию, София? Девушке удалось сморгнуть слезы и сфокусировать взгляд на стене, что находилась позади Мэрилин. Смотреть на ведьму почему-то расхотелось. -Я боялась не Вас. В такие моменты Соня словно вспоминала свое место, то, насколько низко она находится по сравнению с той, которая сейчас прожигает ее свысока ледяным взглядом. -А кого ты боялась? -Сеньора Сафронова. Мэрилин лишь раздосадовано цокнула языком и опустилась рядом с Соней, взяв ее лицо в свои руки и заставляя смотреть прямо в глаза. -Ты понимаешь, что подставила нас? Все могло бы закончиться раньше. Саша бы не ушел. Джулия была бы дома. Груз вины немыслимой тяжести опустился на хрупкие девичьи плечи, намертво придавив к земле. Соня лишь жалобно всхлипнула и оказалась в теплых объятиях, что не позволили ее душе умереть под этой тяжестью. -Простите. Простите меня, Госпожа. Я так виновата перед Вами. Мэрилин молчала. Было глупо убеждать девушку в обратном, потому что она говорила правду. Ведьма злилась и благодарила богов за то, что Соня, расслабившаяся от мерных покачиваний в крепких объятиях, не может видеть ее лица. Она бы непременно испугалась. -Иди, Соня. -Вы меня выгоняете? Сердце рухнула вниз в ожидании худшего. -Я лишь прошу тебя выйти из комнаты. Я хочу остаться одна. Тихие шаги, отдаляющиеся от комнаты всхлипы. Опрокинутый стол, треснутое зеркало, слезы и вечный вопрос в голове: «Сколько это будет продолжаться?» *** С самого утра Мэрилин была не в духе. Она не спала всю ночь, перебирая в голове различные варианты исхода идущей войны. Она не винила Соню, злость уйдет со временем, и все будет как раньше. Но сейчас ей нужно сконцентрироваться на том единственном оружии, которое у нее было, — колдовстве. Едва дождавшись долгожданного оповещения слуги о том, что в столовой подали завтрак, и что чета Ерерра уже там, Мэрилин опрометью бросилась вниз, едва не споткнувшись на лестнице. Она никогда не отличалась терпением, и ждать целых шесть часов для того, чтобы наконец поговорить с Эстелой, ей было невыносимо. -Здравствуйте, -обратилась к каждому из хозяев дома Мэрилин, когда заняла свое место за столом и постелила на колени белоснежную салфетку. Начинать подобные разговоры следует на сытый желудок, поэтому она терпеливо ждала, когда слуги принесут завтрак. Неспешно доедая картофельную тортилью и искренне делая комплименты Матиасу, повару, который приготовил это неимоверно вкусное блюдо, Мэрилин успела как следует обдумать свою просьбу, и теперь сидела, дожидаясь пока освободятся хозяева дома. Девушка нервничала и крутила пальцами висящий на ее шее серебристый медальон с изображением гацании, который ей не так давно подарил Саша. Раньше Мэри бережно хранила подарок и надевала лишь на крупные семейные застолья, а сейчас это украшение стало почти единственным напоминанием о том, кто его подарил, а потому было особенно ценно, находясь у самого ее сердца. -Мэрилин, тебе дурно? Ты сегодня сама не своя, — заметила Эстела и нахмурила светлые брови в беспокойстве за состояние девушки. -Нет, я хорошо себя чувсвую, спасибо. Решайся, Мэрилин, сейчас или никогда. Неудобно было утруждать хозяев дома, особенно после того, как сильно они помогли и помогают ей изо дня в день. -Я хотела бы вас попросить кое-о-чем, — начала Мэрилин, внимательно следя за реакцией каждого из хозяев. Не все люди, особенно едва знакомые, реагируют на это адекватно, но ей повезло. -О чем? -Я бы хотела учиться. -Это похвально! — восхищенно выдохнула Эстела, а сеньор Ерерра лишь нервно усмехнулся, подмечая про себя, что еще одну «ученую женщину» в этом доме он не вынесет. -Вы меня неправильно поняли. Я бы хотела учиться колдовству. Заявление было из разряда тех, что звучат примерно так: «Я бы хотела учиться убивать людей. Вы не поможете мне найти учителя?». -Мэрилин… -Я все понимаю, -перебила она, заранее зная реакцию.- Я понимаю, это не то, о чем принято заявлять в приличном обществе, а тем более просить об этом. Ведьмы давно считаются изгоями, ведь именно из-за колдовства возникло столько рас неведомых ранее существ. У людей есть все основания нас бояться. Но я ведьма. И это единственное, что я могу использоваться против Псов. -Мы не боимся тебя, Мэрилин, -сеньор Ерерра ободряюще улыбнулся и пригладил непослушные вихры на голове. Но этот жест был скорее нервный, чем вынужденный.- Но проблема состоит в другом. Где нам найти проверенного колдуна, который не побежит сразу же рассказывать, где скрывается Мэрилин Керро, которую разыскивает Инквизиция, причем за немалое вознаграждение? При упоминании своей фамилии Мэрилин неуютно поежилась. Она еще не простила своего отца за то, что он совершил много лет назад, и посему старалась избегать любого напоминания о его персоне. -У меня есть знакомая ведьма. Я лишь хотела спросить разрешения… Эм… -На ее проживание здесь? -Верно, — неловко завершила Мэрилин и опустила взгляд. Как же стыдно утруждать чужих людей помощью тебе. -Мы не против. Ее сердце совершило кульбит и, вернувшись на место, зашлось в бешеном стуке от предвкушения. Она на шаг ближе к приведению своего плана в действие. Мэрилин сердечно поблагодарила чету Ерерра и уже вставала из-за стола, когда ее остановило легкое покашливание, исходившие от хозяина дома и намекавшее о том, что разговор еще не окончен. -Это ведь не все, Мэрилин? Не так ли? -Я обучусь колдовству и уеду к Саше. -Нет. -Извините, но это не вопрос. Я смогу за себя постоять сама. -Мэрилин, мы за тебя отвечаем. -А если он не вернется? — с отчаяньем повернулась она к Беренгеру.- Вы до конца жизни будете меня обеспечивать? -Мэрилин, мы отвечаем не перед ним. Перед собой. -Зачем вам это? Неужели не проще выкинуть меня на улицу? Саша ничего не узнает. Я все еще не имею ни малейшего понятия о том, жив ли он сейчас. -Ты злишься. Это объяснимо. Вы наши друзья. А друзья помогают друг другу. С возрастом все труднее их находить, но мне повезло. -А что насчет вашей выгоды? -Нет никакой выгоды, Мэрилин, -устало выдохнул он, вглядываясь в ее лицо.- Жизнь имеет смысл только тогда, когда ты живешь для кого-то кроме себя. -С меня достаточно. Извините, но я устала. Девушка намеревалась пройтись по цветущему саду, оставшись в одиночестве. Сейчас не прельщала даже компания Сони. -Мэрилин, ты сильнее, чем думаешь. Ты увидишь много плохих вещей, но справишься с ними, поверь мне. Дверь столовой закрылась с еле-слышным скрипом за спиной рыжеволосой гостьи. *** С приезда Виктории прошло чуть больше месяца. Каждый день Мэрилин упорно занималась. Это не было так легко, как она думала раньше. Мало что получалось с первого раза, и когда появлялось желание все бросить, девушку посещала мысль о том, что она до сих пор не знает, что происходит с ее семьей, и тогда она начинала стараться с утроенной силой. День и ночь Мэрилин сидела за книгами, возраст которых превышал годы девушки раз в десять. Пыльные фолианты снились ей даже тогда, когда она, вымученная, засыпала прямо за письменным столом. Девушка не была гениальной колдуньей, но упорно и стремительно к этому шла, вкладывая в это все свои силы. Виктория сказала ей, что поделилась всеми своими знаниями еще через два месяца, когда на смену знойной осени пришла зима. Снега не было, но на улице ожидаемо похолодало, и сейчас Мэрилин куталась в теплую накидку, нетерпеливо посматривая в сторону дома. С Соней они так и не общались, но зато нашли общий язык с Эстелой, которую сейчас девушка ожидала у кованых ворот. Когда девушка, неуклюже вышагивая из-за большого живота, приблизилась к Мэрилин, ведьма счастливо выдохнула, и пар закружился в причудливых узорах. -Мэрилин, ты точно уверена? — с беспокойством в голосе уточнила Эстела.- Ты можешь остаться. -Мы уже говорили об этом. Я не передумаю. Присмотрите, пожалуйста, за Соней. В жизни иногда возникают обстоятельства, при которых здравый смысл остается бессильным. -Позволь мне благословить тебя, девочка моя. Будь осторожна. -Спасибо за то, что помогали мне все это время. -Любой на нашем месте поступил бы так же. -В том-то и дело, что нет, — грустно усмехнулась Мэрилин и опустила взгляд на живот Эстелы, протянув к нему руку в нерешительности.- Ты позволишь? Эстела кивнула, и Мэрилин несмело опустила ладонь. Внутри этой женщины теплилась еще не появившаяся на этот свет жизнь, и ведьма не имела права подставлять эту семью под удар. Легкий толчок изнутри заставил девушек счастливо улыбнуться. Удастся ли Мэрилин испытать это чувство слепой гордости? Удастся ли ей стать стать самым главным человеком в жизни маленького существа? Будут ли ее глаза так же светиться от осознания грядущего счастья? Или ей предначертано погибнуть? Отогнав мысли в сторону, Мэрилин подняла взгляд на Эстелу. -Это девочка. Глаза женщины заметно потускнели под пеленой грусти. -Ты не рада? -удивилась ведьма, искренне не понимая, чем вызвано разочарование женщины. -Что ждет ее в этом мире, полном насилия? -горько усмехнулась Эстела.- Мы ждали сына. -Ты сможешь ее вырастить замечательным человеком. -Чтобы ее сломал чужой мужчина? Что может быть ужаснее для матери, чем осознание того, что судьба ее ребенка разрушена с самого начала? -Мы все исправим. Верь мне. Обрадуй мужа, Эстела. Нет причин для грусти. Этот мир станет достойным. Я верю в это. Мэрилин бросила прощальный взгляд на девушку и скрылась во мраке леса. -Ты такая светлая и наивная, Мэрилин Керро. Этот мир тобой даже не подавится. *** -Я салка! -закричал светловолосый мальчик девяти лет, забавно прыгая на одной ноге, другим ребятишкам, столпившимся вокруг него. На миг ему пришлось зажать руками уши, чтобы избавить себя от задорного детского визга, раздавшегося со всех сторон. Колин был довольно быстр, особенно тогда, когда он уже выбрал себе жертву. Такая же светловолосая девочка в причудливом цветастом платье пыталась удрать от него, но сделать это, прыгая на одной ноге, оказалось не так-то просто, особенно, когда твой брат-близнец гораздо быстрее и ловчее тебя. Быстро настигнув девчушку, он хлопнул ее по плечу под оглушающий смех. Она всегда попадалась в этой игре. -Теперь ты вода, Джулия, -задорно хохотнул мальчишка, больно дернув ее за длинную косу, и сунув в маленькие девичьи ладошки камушек (главный предмет сегодняшней игры), поскакал от нее прочь. -Так не честно, Колин! — надула губки Джулия и, бросив камень на землю, сложила ручки на груди, зло смотря на брата.- Почему ты всегда ловишь только меня? Я так не играю! Джулия не любила салки всей душой, но играть ей было больше не с кем, поэтому она была вынуждена проводить время в компании брата, который любил изводить девчушку своими шутками. Казалось, вид ее обиженного личика приносил ему удовольствие. Вот и сейчас Колин нагло улыбался, медленно возвращаясь назад к сестре. -Что такое Джул? Не умеешь играть — не берись. Мы не терпим обиженок, ты же знаешь, — ребята, подошедшие ближе, согласно закивали, и со стороны послышались смешки. Они уже знали, что сейчас будет что-то интересное. Ссоры близнецов всегда их развлекали. -Если тебе что-то не нравится, ты можешь вернуться домой, к папе с мамой, и снова сесть за те скучные книги по колдовству, — заявил мальчишка, и губы его презрительно скривились, хотя в голосе проскользнули завистливые нотки. -Но я не хочу, — обиженно заявила девочка, ожидая, что брат, наконец, смилостивится, но он был безжалостен. -Тогда подними камень и води, иначе я скажу папе с мамой, что ты колдовала без спросу и поставила мне синяк. -Но у тебя нет синяка, Колин! — девочка не поняла уловку брата и в непонимании распахнула голубые глазки. Тогда мальчишка поднял тот самый камень, выставив вперед руку. Его лицо не выражало абсолютно ничего, и под веселый гогот он замахнулся им, заставив испуганную Джулию вздрогнуть и зажмуриться от ожидания удара, но открыв глаза, девочка увидела, как с руки ее брата, с обратной стороны локтя, медленно капает кровь. -Колин! -в испуге схватила она его руку.- тебе больно? Зачем ты так? -Я? -наигранно удивился он, вырывая ладонь и брезгливо сморщившись.-Это ты меня ударила. -Но ты же врешь! Ты сам это сделал! -А кому поверят, Джул? -холодно засмеялся он.-Мне? Или ведьме? *** Джулию дети не любили. Она внушала им страх одним своим появлением, поэтому приходилось маскировать его за показной жестокостью, чтобы девочка знала свое место, чтобы понимала, что они коты в детской игре «Кошки-мышки». Они. Не она. Единственным человеком, который искренне ненавидел Джулию и даже не старался это скрывать, был Колин. Джулия и Колин были близнецами, и именно этот факт раздражал его больше всего. Они были в одной утробе, и понимание того, что магический дар мог достаться ему, а не его назойливой сестре, буквально выворачивало его душу наизнанку. «Назойливая» сестра не всегда была такой. В раннем детстве ребята любили проводить время вместе. Они наслаждались обществом друг друга, собирали цветы с бабушкой, а после дарили букеты маме, и даже на лице обычно угрюмого отца проскальзывала улыбка, когда Колин, зажав в крошечной детской ладошке цветочек мака, протягивал его ему. Когда близнецам было шесть, их бабушка тяжело заболела. Тяжелее всех это переносила маленькая Джул. Она словно чувствовала скорую кончину любимого ею человека и ночами лила горькие слезы над бабушкиной кроватью, не смея никуда от нее отойти. Девочка позволяла себе эту слабость только ночью, когда измученная болезнью бабушка забывалась крепким сном и не слышала тихих всхлипов. Утром Джулия читала ей книги и пела песни, которые услышала от горожан, приезжавших в их деревушку за мясом и молоком. В тот день бабушка привычно расчесывала мягкие локоны внучки, когда ее хватил удар, и она без сил упала на кровать. Джулия кричала, звала маму и папу, но никто не приходил. Паника захлестнула детское сознание, резкая боль в груди заставила девочку задохнуться от боли и упасть на холодный пол. Последнее, что увидела Джулия — мощный столп света, вырвавшийся из ее груди и рассеявшийся в темноте, постепенно окутывавшей ее сознание. Когда девочка пришла в себя, мама с папой сидели у ее кровати и бережно держали ее крохотные бледные ручки, прижав к своим губам. Они были напуганы, мама выглядела заплаканной, но на покрасневшем от слез лице расцвела красивая улыбка, стоило Джулии задать первый вопрос: «Что случилось с бабушкой?». Мама отвела взгляд в сторону, кивнув дальний угол комнаты, и Джулия последовала за ее взором. Бабушка. Ее любимая бабушка, сидела на своем любимом стуле и выглядела совершенно здоровой, утирая старческой морщинистой рукой, всегда пахнувшей топленым молоком, скупые слезы счастья, скопившиеся в уголках ее глаз. Колин в мгновение ока взобрался на кровать и заключил Джулию в объятия. Так обнимают людей после долгой разлуки. Так обнимают тех, кого думали, больше никогда не увидят. «Больше никогда не пугай меня так, Лия», -сказал он ей тогда, и голос его дрогнул, и Джулия почувствовала как на кожу шеи упала первая мальчишеская слеза.-«Я не выдержу, если ты оставишь меня. Близнецы однажды — близнецы навсегда. Помнишь?» «Помню». «Я всегда буду любить тебя. Всегда. Веришь?» «Верю». *** В тот день семья поняла, что на свет появилась не простая девочка, а ведьма. Отцу едва удалось отыскать мага, который мог бы посвятить их семью в таинство колдовства. Родители не знали, чего можно ожидать от своей дочурки. Уже тогда Колин начинал злиться, когда на его просьбы пойти в лес, как раньше, бабушка отвечала отказом, занимаясь образованием Джулии в колдовском искусстве. Свами Даши регулярно навещал семью Ванг — привозил книги, иногда сам проводил Джулии уроки колдовства. Над Джулией тряслись как над последним чудом Света, Колину же всегда доставалась особенно почетная роль — наблюдать в замочную скважину за усилиями родителей вырастить великолепную ведьму. Шли годы, и когда у Джулии что-то начало получаться, взрослые поняли, что ее дар может приносить выгоду. Их семья не могла похвастать крупным хозяйством, а посему способности Джул были очень кстати. Мама с папой запретили Колину рассказывать тайну Джулии кому бы то ни было. А посему, едва выйдя во двор, Колин при первой же возможности посвятил друзей во все подробности, тем самым настроив детвору против своей сестры. Просто так. Чтобы знали, что он больше не подчиняется глупым родительским приказам. Взрослые же, услышав то, что у них в деревне есть своя ведьма, не преминули этим воспользоваться, и совсем скоро у дома Ванг выстроилась огромная очередь из малоимущих, больных и наглых соседей. Это обстоятельство не могло остаться незамеченным, и совсем скоро в маленькую деревушку был направлен отряд инквизиторов. Еще долго родители убеждали их в том, что их дочь абсолютно нормальный ребенок. Колина тогда жестоко высекли, но он ни на минуту не сожалел о содеянном, и еще долго испуганное лицо сестры стояло перед глазами, стоило ему их закрыть. «Колин, почему ты стал таким?» — часто спрашивали родители и, не дождавшись ответа, уходили в комнату Джулии, чтобы прочесть ей очередную книгу по колдовству и выслушать все, что ее тревожило в этот день. Колин лишь горько усмехался, ложился в постель, обнимал одеяло, представляя, что это человек. Было очень похоже, когда оно нагревалось от тепла его тела. И закрыв глаза, рассказывал себе одну и ту же историю о мальчике, которому посчастливилось родиться колдуном, и он смог завоевать симпатии и внимание всех людей, что его окружали. *** Колину за тридцать. Он не понимает, когда свернул не туда. Нет, он, конечно, понимает, но отчаянно не желает этого признавать. Лес не пугал его своей темнотой, наоборот, прельщал. Еще с детства Колин понял то, что запросто сможет скрыться в нем от раздражающей глупой сестры, которая не понимала, отчего он так резко изменил к ней свое отношение. Какая ирония. Ведь именно сейчас мужчина пробирался в лагерь врага, чтобы вызволить сестру из заточения. Прошел месяц с тех пор, как Мэрилин и Александр оставили Толедо в поисках легкой жизни. Слабаки. Колин же ни на минуту не оставлял попыток разыскать пристанище Псов, опираясь на местные слухи и рассказы выживших, которым удалось выбраться оттуда живыми, и каждый раз он был все ближе к своему близнецу. Странно, но он никогда не чувствовал себя одиноким, словно часть Джулии всегда была рядом с ним. Настырный червячок совести грыз его душу изнутри. «Плевать», — думал Колин. — «Главное — не дать ему добраться до мозга». Он занял выжидательную позицию и скрылся за огромным валуном, потому что не так далеко от него послышалось ржание лошадей и голоса мужчин, которые не скупились подбрасывать яркие словечки в запале дружеского спора. Скоро все стихло, и мужчина решил выйти из убежища. Но Колин не прошел и десяти шагов, когда к его шее, без малейшего постороннего звука, прислонили холодную сталь клинка. -Имя, — требовал почему-то женский голос. -Колин. -Что тебе нужно в наших лесах, Колин? -терпеливо продолжала выпытывать незнакомка, все крепче прижимая клинок к его горлу. -Ищу то, что вы забрали. Я не собираюсь нападать на женщину, отпусти меня. Но вместо ответа последовал болезненный тычок в спину, и мужчина повалился на землю, совершенно не имея сил подняться, когда на него властно поставили ногу, прижав голову носком сапога к земле. -А теперь? Все еще считаешь меня слабой? — откуда-то сверху глумился все тот же голос, а его обладательница все сильнее вдавливала его голову в сырой песок. — Мне нравится твоя покорность. Давно не видела таких мужчин. Секунда, и Колин смог подняться, потому что нога, прижимавшая его тело, исчезла. -Только давай обойдемся без глупостей, — фыркнула светловолосая девушка, наблюдая за попытками Колина свое найти оружие, которое сейчас находилось у нее в руках.- Не это ищешь? Спокойно, я не причиню тебе вреда. -Тогда зачем тебе мое оружие? Верни. -Чтобы ты сразу на меня набросился? Ну нет, -усмехнулась она, подходя ближе.- Тоже мне, нашел простушку. Я сразу узнала тебя, Колин Ванг. Что, заели остатки совести, и ты решил исправить то, что натворил? -Нет, молчи, -продолжила она, вскинув руки вперед и прерывая все попытки Колина издать хоть звук.- Я знаю о тебе очень многое. И о Джулии тоже. И о твоем гадком поступке. Не мне читать тебе мораль, но как ты мог с ней так поступить? Девушка нахмурила брови в упреке, и лицо ее исказила гримаса презрения. -Я хочу, чтобы ты знал, что я помогаю не тебе, а Джулии. -Как твое имя? -Калиса. Можно просто Спасительница, — она протянула ему оружие, и когда Колин забрал его, махнула рукой в сторону.- Видишь холм среди этих зарослей? Ты был очень близко к тому, чтобы оказаться мертвым. Нам нужно спасти двух людей. Не одного. -Кого еще? -Моего сына. А что ты удивляешься? — спросила Калиса, заметив его удивленный взгляд.- У кого в наше время в моем возрасте нет сына? -Ты любишь его? -Сильнее, чем собственную жизнь. Колин подумал, что, должно быть, мальчику хорошо живется с такой матерью. Любви родителей мужчина не знал, но многое бы отдал лет двадцать назад на одобряющую улыбку матери и крепкое рукопожатие отца. -Мы должны забрать Джулию раньше Цинцинната, ты это понимаешь? –Уточнила Калиса, пряча клинок в сапоге.- У нас есть только две ночи, чтобы вернуть Джулию и сделать все необходимое для того, чтобы Дух оставил ее тело. -Это будет сложно. -С чего все началось, Колин? За что ты ее так ненавидишь? -Ты не понимаешь, у тебя не было особенной младшей сестры или брата. Ты не знаешь, каково это, когда ты растешь рядом с монстром, которого любят все. Я любил ее! Ее! А не чудовище, которым она стала так рано! Он опустил голову, чтобы Калиса не смогла увидеть подступившие к его глазам слезы. И когда соленая капля упала на ярко-алый цветок мака, девушка была уже далеко впереди.