Slippah Ne Spi

Будильник ударил по ушам, вымывая сон из комнаты, спугивая его через распахнутую форточку, на улицу – в объятия снежной Самары. На кухне истошно голосила кошка, голодная, наверное, как обычно. Чертова кошка… Стас потёр заспанные глаза, стараясь не смотреть на горящий синим светом экран ноутбука, потянулся и зевнул. В комнате было холодно, неуютно, но это был его дом – место, в котором можно укрыться от забот, спрятаться от повседневности. Не Майами, конечно, но все равно не так уж и плохо. Скоро должен был подъехать Игорь, привезти камеру и Фадеева заодно, но дома было так холодно, что раскрываться и покидать объятия пледа – это настоящее наказание. Он даже потер холодный нос, заставляя кровь разогнаться. Еще несколько минут Стас пытался прогнать сонное наваждение, но ему всё ещё чудились горячие губы на коже, щекотка от бороды и сильные пальцы на его коленях. Весь этот сон был настолько реальным, настолько плотным, как будто настоящее подменили, но такого быть не могло – он был дома, сквозь щёлку форточки заметал снег, из колонок доносился зацикленный бит, который он так и не дописал, а на полу подсыхало пятно кофе. Это мало вязалось с новенькой тачкой и мажористым Игорем за рулем, да и звучало невероятно странно, так что Стас рассмеялся, зарывшись лицом в ладони, чувствуя, как по полу тянет холодом. – Ебанный пиздец… – прошептал он, подводя итоги и ставя жирную точку. Дрёма уже рассеялась, но всё равно оставила после себя тонкий шлейф воспоминаний – так бывает, когда сон яркий, триповый, с подробностями и интересным сюжетом. Ну, и чёрт с ним, что закончился он так противно, зато в остальном был потрясающе крышесносным. Да и стоит ли грешить на концовку, если она не так уж ему и не понравилась? И Стас поднялся, на ходу натягивая на ноги шерстяные носки, по ходу захлопывая форточку и подбирая с пола упавшую кружку. Воровато оглянувшись (пусть он и жил один, да только все равно стрёмно), он носком подтер кофейный развод, а потом поплелся на кухню. Кошка под ногами путалась, орала как сумасшедшая, сама не зная, что ей нужно, лапой тянулась вверх по штанине и обвивала его тонкую икру хвостом. – Чего ты орешь? – зная, что та всё равно ни черта не поймет, спросил Слиппа. – Заткнись уже. Кошка ожидаемо не ответила, но почему-то притихла, запрыгнув на подоконник и уставившись в темноту улицы. Отсыревшие спички в руках Конченкова чиркали по терке на боку коробки, но зажигаться не хотели и ломались одна за другой. Стас ругнулся, выбросил их в мусорку и потянулся к зажигалке – не слишком удобно зажигать конфорку, но всё лучше, чем беситься от ломающихся в его пальцах стервецов. Правда, по закону подлости, виноваты могут быть совсем не спички, а сам Стас – недаром же он такой криворукий? Сонно хлопая глазами, он набрал полный чайник и поставил на огонь, не удержавшись и проведя по бисеринкам воды на блестящем его боку. Всё-таки это был нереально крутой сон – таким всесильным он никогда себя не чувствовал. И только подумать: Игорь – Босс. Хотя тому, как ни странно, очень подошло – ровно как и весь образ. Стас щёлкнул языком, присел на покосившуюся табуретку и качнул головой, тихонько посмеиваясь: жаль, что они не купили корону. Наверное, было бы круто. Да и побывать в Майами, пострелять в вертолёты, выпить дорогущего шампанского или просто погонять на крутых тачках – считай сказка наяву. А мечтать, говорят, не вредно. Вредно – не мечтать. Но вся эта его говнофилософия быстро свернулась, стоило дверному звонку задребезжать – самый мерзкий звук на свете, но это не считая будильника. – Открыто! – крикнул он из кухни, выглядывая в маленький коридор. – Ну, ты ебнулся с открытой дверью, – с порога начал бубнить Игорь, отряхивая снег с плеча и расстегивая куртку. Димки за огромной тушей Лаврова видно не было, но зато было слышно: тот шуршал пакетом из “Пятерочки”, стягивая с ног ботинки. – Я голодный как скотина, – радостно оповестил Фадеев и, пихнув Лаврова в бок, пошлепал на кухню мимо Слиппы. – Что-то у тебя тут прохладно, – поёжился Игорь, стягивая куртку, а Стас, не отдавая себе отчёта, тихо на него залипал, пытаясь отыскать в домашнем Лаврове с рваным правым носком и в растянутой толстовке всесильного Босса из Майами. – Что? – повесив на крючок куртку, наконец, уточнил Игорь, поймав взгляд Стаса. – Мне сон приснился, – хмыкнул Конченков и задумчиво почесал нос. Радуясь приходу гостей, кошка орала ещё громче и противней, но Стас совершенно не обращал на нее внимания. – Продолжай, я заинтригован, – Игорь подпихнул его в сторону кухни, намекая на чай, но Стас тупил, как никогда, забавно улыбаясь и ёжась в свитере. – Мы были в Майами, – начал он, протискиваясь на кухню мимо копошащегося в холодильнике Фадеева и сразу усаживаясь в угол, чтобы не мешать – небольшая кухня в типичной панельке едва вмещала в себя раковину, плиту, стол с парой стульев и холодильник, так что нашествие сразу трех лбов заполняло ее до отказа. – И у тебя была невъебическая борода. – У кого? – переспросил Фадеев, вытягивая последние сосиски из холодильника. – У меня, – пояснил Игорь, а сам доставал кастрюльку из шкафчика. – И что дальше? – Короче, дорогущие шмотки, Camaro и связанный Бах Ти в багажнике, – смеясь, продолжил Конченков. – И мы ехали покупать тебе золотую корону, когда нам на хвост сели копы. Между прочим, я ебанул по вертолету из РПГ. Фадеев рассмеялся. В его ловких пальцах быстро нарезались колечками слегка синюшные сосиски – Стас смотрел и думал, что тоже не против поесть. – И что дальше? – обернулся Лавров, наливая в кастрюльку воду. – Дальше? – переспросил Слиппа. Рассказывать последнюю часть сна совершенно не хотелось, поэтому он отвернулся к окну, за которым темнел двор, а окна панельки напротив сияли маленькими звездочками. – Я проснулся. Игорь задержал на нем взгляд, почувствовав, что тот что-то не договаривает, но давить не стал: ногой слегка отпихнул надоедливую кошку, поставил на огонь кастрюлю и аккуратно, чтобы не развалилась, присел на табуретку. – Классный сон, – оценил Фадеев. – Мне вот вообще ничего не снится. Как будто по голове хреначат, и я сразу выключаюсь. – Мне снится, но не часто, – Лавров отодвинулся от плиты и вытянул из кармана телефон. Стас зевнул. Хорошо, что пришли парни, хорошо, что дома становится тепло, хорошо, что сейчас они будут ужинать. – Дописал бит? – полюбопытствовал Игорь, дожидаясь, пока закипит вода под макароны. – Нет, – чуть виновато дёрнул плечом Стас и поднялся на ноги. Его несуразно тощая фигура на фоне коренастого Фадеева и широкоплечего Лаврова казалась фактически незаметной. Он потянулся за чашкой с давно остывшим чаем и снова уселся, обхватывая кружку своими длинными нескладными пальцами. – Ну, и хрен с ним, – решил Лавров, тоже поднимаясь: вода забулькала, заплевалась во все стороны кипятком, так что пара капель попала ему на шею, и Игорь зашипел. – Ебаный в рот… Он дернулся, скрутил ручку конфорки на минимум и потянулся к новой пачке макарон. – Надо было дошик брать, – вдруг посетовал Фадеев. – Не надо, – качнул головой Лавров. – Уже тошнит от него. И он, посолив воду, высыпал всю пачку, а потом скрутил пустую упаковку в руках – сквозь его пальцы можно было теперь углядеть растерянный взгляд бабки на логотипе. Та огорченно смотрела на них, словно хотела спросить, как она сюда попала – старческий склероз, не иначе. – Нам точно надо идти записывать клип? – вдруг нахмурился Стас, замечая, что снег за окном принялся валить с новой силой. – Надо, – решительно буркнул Фадеев. – Не зря ж я перся к вам через весь город. Игорь шутливо потрепал его по голове, а потом снова принялся мешать макароны ножом – вилки под рукой не оказалось. – Завалит снегом нахер, – вздохнул Слиппа и подтянул ногу на табуретку. Сейчас он напоминал угловатого паука, замершего в углу, выжидающего свою жертву. На самом деле грустного паука, потому что холод он не любил. Ровно как и зиму. Эх, сейчас бы на песчаный пляж... – Не ссы, – улыбнулся Игорь и подошёл к окну, поигрывая ножом в руке. – Скоро закончится. И снова повернулся к Стасу. – Давай пока послушаем, что ты там нахуевертил с битом? Макароны разварились в хлам, пока вошедший во вкус Фадеев, лёжа на животе и раскуривая сигарету, подбирал самые красочные описания к услышанному. – Это такое дерьмо, что я даже уловил звук слива, – клубы дыма поднимались к потолку, стелились по нему, расползаясь белёсыми щупальцами. – Если это лучшее, что ты смог записать, то я съебываю домой с чистой совестью. Стас кинул в него зажигалкой. – А мне нравится, – пожал плечами Игорь, всё ещё сжимая долбанную упаковку. – Качает в поряде. – Твою мамку, – не унимался Фадеев и тут же отхватил в голову ручкой. – Он ещё не закончен, – буркнул Стас, выключая звук. – Плюс тут будет важнее текст, а не ебанный бит. – Это ты себя успокаиваешь? – хохотнул Фадеев, прикрывая голову. Теперь уже Игорь кинул в него упаковкой от макарон. – Да, бля, прекращай. Конченков вытянул руку и показал ему средний палец. – Ладно, – поднял руки вверх Фадеев. – Всё не так уж и плохо. – Но это не точно, – не удержался Лавров и заржал. – Напомните, почему я с вами всё ещё дружу? – попросил Стас, поднимаясь с кресла и забирая пачку сигарет у Димы. Конструктивной критики дождаться от друзей он и не рассчитывал, но зато теперь его уже не пугала перспектива съемок говноклипа. Всё равно хуже не будет. – Потому что больше никто не будет слушать твои высеры, кроме нас? – предположил Фадеев, провожая взглядом потопавшего на кухню Игоря, поудобнее устраиваясь на диване и незаметно спихивая наваленные на подлокотник майки, джинсы и толстовки. – Да, точно, – снова отвернувшись к ноуту, кивнул Стас. Комната согревалась в желтом свете лампы, на шкафу, подмигивая своими жёлтыми глазами, сидела кошка, на кухне гремел посудой хозяйственный Лавров, и от этого казалось, что Стас абсолютно счастлив – безмерно, почти так же, как во сне. – Кушать подано, садитесь жрать, пидоры, – крикнул Игорь, и Дима со скоростью спринтера ломанул вперёд – быстрее него, слыша знакомую команду, понесся только пушистый клок шерсти на четырех лапах - но та всегда пожрать не дура. А Стас так и остался сидеть за столом, глядя, как ленивые пушинки снега оседали на карниз окна. Его сильно клонило в сон, наверное потому, что ему снова хотелось почувствовать себя опасным парнем из Майами по кличке Пимп. Невероятная параллельная вселенная – вполне возможно, что где-то за гранью так и есть: он гоняет на тачках и скрывается от копов. Где-то за гранью у него куча бабок и вилла на берегу океана. Где-то за гранью нет снега и холода. Где-то за гранью Босс прижимает его к себе и жадно кусает его губы... Ага. Стоп. Он тряхнул головой и потёр заспанные глаза. Всё это могло оставаться за гранью. Но только здесь и сейчас перед ним моргал дисплей ноутбука, в нос ударял запах с кухни – дешёвые специи и чёрный чай, – а над головой плыл сигаретный дым, отражаясь в чёрном стекле, как в зеркале. Эта реальность была пропитана Самарой – мрачной, промозглой и негостеприимной. Этот город или принимал, или слал ко всем чертям, поэтому Стас его так любил. – Слиппа, не спи, – услышал он и обернулся. В дверях стоял Игорь с тарелкой и жевал сосиску. – Пошли хавать.