Каждая рана закалит меня

       Бэт на цыпочках вошла в каюту. Пират был без сознания. На этот раз остатки грязной рубахи заменила белая лазаретная сорочка. Капельки крови впитались в нее в причудливом рисунке.        Покачав головой, Бэттани легла на кровать и повернулась спиной.        Несколько дней пират лишь лежал, изредка издавая полувздохи, полустоны. Когда Бэттани начала думать, что он не выживет, на рассвете раздался лязг цепей и крики, что на секунду ей показалось, будто очутилась в преисподней.        — Какого черта ты творишь? — Бэт вскочила с койки, хватаясь за шпагу.       Пират метался в путах; повязка, которую Бэт повязывала каждый вечер на оба глаза пирата, грозила сползти.        — Я хочу есть! Ты вообще не собираешься меня кормить? Даже коров, ведомых на убой, кормят! И мне нужно сменить позу, клянусь: на мне уже пролежни!        — С какой радости мне тебя слушаться? — убедившись, что он не видит ее, Бэт поспешила одеться в свои обычные брюки.        Еще вчера у пирата был жар, и Бэт злилась, что не может нормально есть и спать. Доктор Хазарт разговаривал с ней исключительно грязными ругательствами, что свидетельствовало о его несогласии с методами содержания пленного.        Сегодня же, судя по вредному настроению пирата, ему стало лучше; и Бэт с неудовольствием признала, что, наконец, смогла расслабиться.        — А с того, что я подам петицию о злостном обращении с заключенными! Отвратительно! Как только мы ступим на английскую землю, я буду кричать, что есть мочи, что ты садистка с извращенными наклонностями! — его губы скривились в улыбке, от которой Бэт захотелось стукнуть его эфесом шпаги.        — Какие еще наклонности?        — То есть тебя только это волнует, да? Ну не знаю… Страсть к связыванию…        Бэт закусила губу, краснея. Она слышала разное из разговоров матросов.        Пират попытался приподняться. Волосы его были в совершеннейшем беспорядке, он похудел, и кожа на лице все еще отдавала серой бледностью.        — Разве недостаточно того, что ты ведешь меня на виселицу? Хотя бы последние дни я хочу провести как человек.        У Бэт что-то ойкнуло в груди… Так захотелось заглянуть в его глаза. Чувственные губы опустили уголки - он показался ей таким несчастным.       — Хорошо, — перевязав ему повязку на один глаз, почувствовала, как напряглись его скулы под ее прикосновениями.        Глаз с сапфировой радужкой засиял ей. Лицо пирата осветилось невиданным ранее светом.        — После того, как ты соизволишь меня накормить, я хотел бы размять ноги, — и, увидев, как она сжала губы, поторопился продолжить: — Нет, понятно, ты можешь меня связать и все такое, но я хочу увидеть море. Я задыхаюсь здесь, понимаешь?       Он всматривался в нее так отчаянно.        Напущенная веселость дала трещину, и Бэт разглядела на его лице обреченность. Представила, что бы почувствовала, если неделю провела связанной, на одном месте. «Он прав, в этом нет ничего такого», но осторожность тут же подметила: «он только ищет способ освободиться».        Блондин вновь завозился и сморщил лицо. «Ему больно. Раны на спине заживут еще не скоро», — чувство стыда укололо Бэт.       — Хорошо, будь по-твоему. Только без глупостей, а то я клянусь, — она выразительно кивнула на шпагу.        — Да-да, я тебя понял. Я весь в твоей власти, госпожа! ***        Солнце сияло в самом зените, в море неторопливо перекатывались блестящие бирюзой волны. Эндрю жадно вдыхал свежий соленый воздух так, что кружилась голова. Стопы покалывало: за несколько дней в лежачем положении он, казалось, почти разучился ходить.        Матросы, что находились на верхней палубе, занятые починкой сетей, удивленно открывали рты при виде их живописной пары. Впрочем, никто не выказал удивления вслух: чувствовалась выправка тяжелой руки капитана, или же все это работа помощника и врача? Эндрю припомнил позорную сцену разборок подчиненных с капитаншей, и ухмыльнулся — «да, бабы и способны только сопли размазывать».       Бесед, поначалу натужная, поминутно затихающая, перетекла в более легкий разговор, и Эндрю даже удалось пару раз заставить грозную капитаншу хмыкнуть. Каждый раз, высказывая ей любезность, чувствовал, что еще миг — и разразится проклятиями: ведь раны горели, не помогали даже примочки врача. Все его существо требовало справедливости: око за око, зуб за зуб. Заставить девчонку мучаться так же, как он. Так же унизить ее и растоптать.        Обстоятельства заставляли Эндрю улыбаться и галантно вести беседу. Да, занятный светский разговор между жертвой и палачом.        Бригантина была на порядок быстрее его старого брига, так что неудивительно, что она так легко настигла его. Эта сучка, капитанша настигла бы его, даже если бы не было шторма.        — Интересно, бригантины считаются судами пиратов. Не знал, что на службе Англии есть подобные корабли.        Капитанша держала его за предплечье, и что могло показаться, будто они на настоящей прогулке, если бы не цепи, обвивавшие его руки и торс, и не сабля, уткнувшаяся ему в бок.        Лицо ее как-то сморщилось, как тогда, в каюте. Эндрю напрягся, поняв, что совершил промах.        — Мой отец захватил «Леди Мэй» в одном из рейдов, — тон, ранее безразлично-насмешливый, посуровел, глаза с узким зрачком заморгали быстро-быстро, — он брал Людоеда на абордаж — все было отлично, по плану, перед сцепкой удалось не слишком сильно потрепать бригантину. Ведь его доход состоял не только из поимки пиратов: львиная доля шла от продажи судов. Помню, отец так радовался, что отхватит такую красавицу… — она сглотнула, и легкая улыбка набежала на хмурое лицо.— Стоило отцу оказаться на «Леди Мэй», Людоед открыл огонь со всех пушек и «Корона» вместе с добычей и большей частью команды пошла на дно. Отец чудом отбился, их было больше, чем тех, кто успел перебраться на бригантину. Но он смог, — в ее голосе слышалась гордость, — он забрал бригантину себе и отрубил мерзкую голову Людоеда.        Девушка замолчала, напряженно глядя вперед. Они застыли возле капитанского мостика, где белобрысый паренек правил рулем. Эндрю судорожно думал, что бы ответить. Мрачное настроение капитанши могло забрать тот клочок свободы, что она даровала ему в утреннем состоянии.        — Ваш отец смелый человек.        — Да, это так. Он был смелым, смелейшим из тех, кого я знала. Но он погиб, — сабля ближе придвинулась к ребрам, и Эндрю постарался не вскрикнуть, когда острие едва не вонзилось в него.        — Мне так жаль, — Эндрю вложил в голос всю тоску, что испытывал.        — Что вы? Правда? Я безумно счастлива, что вы сожалеете, — яд в ее голосе поразил капитана Харта.        Он сжался и, отведя туловище налево, немного отодвинулся от нее. Новая рана саднила, и Эндрю заскрежетал зубами, чтобы не показать, как ему больно.        — Почему вы стали пиратом? — внезапно спросила девушка, отвернувшись от него.        — Я могу подумать, что вы интересуетесь мной! — Эндрю в который раз за последние полчаса изобразил улыбку.        Капитанша явно не замечала ее ненатуральность, граничащую с гримасничеством. Несколько минут назад, до того, как в ее взгляде появился этот жуткий, хищный блеск, и она начала тыкать в его многострадальное тело лезвием, Эндрю мог поклясться, что капитанша и вправду к нему неравнодушна.        — Ничего подобного! Я не собираюсь интересоваться убийцей моего отца! — девица в упор уставилась на него. В ее белых глазах было несколько темных вкраплений, которые он не заметил ранее.        По спине побежали мурашки.        — Что? Что вы сейчас сказали? — Эндрю не поверил своим ушам.        — Полгода назад отец настиг вас в персидском заливе. Был сильный шквал, и наше судно относило назад. Все закончилось несколькими залпами, но… — голос надломился, и тонким, почти детским голосом она закончила:  —Перед тем, как вы трусливо сбежали, ядро угодило по нашей Грот-мачте. Он стоял прямо под ней.       Мрачное удовольствие, граничащее с экстазом, окатило Эндрю. Если бы не цепи, он непременно бы потер ладонью об ладонь. Теперь пришлось сдерживать мышцы лица от победной улыбки. Эндрю попытался изобразить на нем сожаление.        — Значит, вы не случайно сели нам на хвост? Это личная месть, я так понимаю.        — Да, вы правы. Именно так.       Она потащила его в сторону их каюты.        — Но вы же понимаете, что я сделал это не нарочно! Вы преследовали нас!        — А что? Можно подумать, вы бы его пощадили, будь на то ваша воля!        «Нет, черт возьми! Я бы вытряс из старика все потроха только за то, что он произвел на свет такую ведьму!»        — Вы меня тоже не щадите, вы ведете меня на виселицу.        — Да, черт возьми! И там вам самое место!!!        Он разозлился. Но сдержался. До этой вспышки, вполне оправданной, в ее поведении отчётливо проглядывал интерес к нему. Он это видел. Можно еще все переиграть в свою пользу. Правда, факт, что он является убийцей ее отца, немного усложнял задачу.        — Ладно, — сказал он примирительно. — В конце концов это ваш долг.        — Да, так и есть.        — Но, надеюсь, вы не получите особого удовольствия от этого действия.        — Я еще не решила.        Очаровательно улыбнувшись, Эндрю попытался перевести разговор на более безопасную тему:        — Кстати, хотел вас спросить: не могли вы устроить мне ванную? — наглости ему было не занимать, и он с удовольствием увидел, как сморщила нос злобная мегера.        — Для приговоренного к смерти вы слишком много хотите! — капитанша дернула обвивающие его цепи и почти поволокла его вниз, к каюте.        — Так и есть. Но вы же не камень!        Они уже спустились в кубрик, где матросы, облепив стол, играли в кости. В деревянных кубках плескался эль, грубый хохот разносился отовсюду, в том числе и из засаленных лежаков.        — Не советовала бы этим сильно пользоваться! Вспомните, что именно я отхлестала Вас! — в самое ухо зашипела девица, и капитан Харт почувствовал, как от уха до шеи поскакали мурашки. Что это с ним?       Но, как только смысл слов дошел до него, на секунду потерявшего ясность сознания, Эндрю отшатнулся. Черт! Эта сука делает все, чтобы вывести его из себя.        — Хорошо, будет вам ванна.        Капитан удивленно уставился на нее. Он лишь хотел подразнить ее, даже не думал, что капитанша может согласиться.        — Вы в моей власти, теперь я решила побыть милосердной. Но все можно переиграть, вы поняли меня? Надеюсь в ответ получить ваше хорошее поведение.        — Абсолютно. Кстати, как вас зовут, миледи? — перед дверью каюты Эндрю сделал шутливый поклон. Получилось не Бог весть что, да и нечего перед бабой расшаркиваться.        — Бэттани Холланд.        — Очень приятно, я капитан Эндрю Харт.        — Я знаю. Я все знаю о вас, — она приковала его обратно, на место, которое уже возненавидел.        Хотелось кричать, чтобы не привязывала его больше. Эндрю ненавидел закрытые пространства. На «Ласточке» больше ночей он проводил на верхней палубе, чем у себя в каюте. Но капитан, в который раз за этот воистину день терпения, сдержался, решив вести себя смирно. В конце концов она обещала ванну!        — Звучит интригующе, — он провел по ее запястью пальцем.       Она отпрыгнула, как ошпаренная:        — Совершенно нет. Ждите, ванну скоро принесут.