Каждая рана закалит меня

       Бэттани чудом успела задержать дыхание. Холод. Как холодно. Забила ногами, руками, пытаясь держаться на воде, но сабля, все еще зажатая в кулаке, мешала. Сжав челюсти до скрипа зубов, Бэт наконец разжала ладонь, давая оружию затеряться в глубине. Волны, накатывающие одна за другой, норовили накрыть с головой.        Где Эндрю?        Бешено завертев головой, Бэт попыталась найти пирата. Руки судорожно стучали по поверхности, накручивая круги, но вокруг было пусто. Течение относило ее от корабля. Прошла минута. Или больше?        Где он?        Нырок с головой, полностью окунаясь в пронизывающую страхом и холодом глубину. Горло жгло, так хотелось вдохнуть.       Бэт выплыла, отплевываясь, и тут же нырнула еще. В кромешной темноте, как ни вглядываясь, Бэт ничего не могла разглядеть. Глаза щипало, веки отказывались распахиваться. Размахивая руками, как в припадке, опустилась поглубже… Легкие опять взбунтовались, требуя порцию воздуха.        И тут, когда она уже начала всплывать, почти теряя сознание, во что-то врезалась. Это же пират!       Что есть сил заработала руками, ногами, вытягивая его на поверхность. Эндрю не дышал.       Нет! Не может такого быть!        Бэттани заколотила по его груди, по лицу. Со страшной силой она работала ногами, сопротивляясь воде, с трудом удерживаясь на плаву. Секунда за секундой, но никакого результата.        Не дышит.        Волны накатывали на них, пытаясь потопить пирата, все норовившего опустить голову под воду. Жгучие слезы смешались с водой.       Дыши же!!! Прошу тебя!        Бэт снова и снова колотила и колотила, пока не ощутила, что больше не может сделать ни толчка, пока не начала осознавать, что он умирает на ее руках. «Эндрю!» — кричала, что есть мочи, начиная захлебываться водой.        Пират словно сжалился над ней: струя воды брызнула из его рта, и Бэт зарыдала в голос, еще крепче прижимаясь к нему.       Эндрю открыл глаза, заглатывая воздух. Но через миг вновь обмяк в ее обессиленных руках. Его грудь судорожно качала воздух. Он дышал.        Тяжело.        Было так тяжело плыть и держать его. Руки, которые она попеременно меняла, налились тяжестью, ноги отказывались шевелиться. «Леди Мэй» начала терять свои очертания и вскоре совсем исчезла из виду.        Куда плыть? Есть ли у них шанс спастись в этой промозглой темноте? Переохлаждение наступит быстрее, чем обнаружат их пропажу. Неужели обречены?       Бэт сжимала пирата в объятьях, поддерживая его голову. Откинувшись, она, наконец, перестала сопротивляться течению, покорившись судьбе.       Теперь оставалось только держатся на поверхности. Мышцы горели, руки онемели, отказываясь слушаться. Сколько она протянет? Есть ли шанс, что их выкинет на берег острова, мимо которого они шли?        Ждать оказалось недолго. Показалась земля, с трудом различимая в тусклом свете звезд. Но левую ногу Бэт свело судорогой, а до берега было еще далеко. Она закричала, впиваясь ногтями в конечность. Еще было слишком глубоко и правая нога безуспешно искала дно. Боль стала невыносимой, нарастая с каждой секундой. Неужели, почти добравшись до берега, они все же погибнут?        Судорога охватывала всю ногу, жадничая и поднимаясь все выше. Не помня себя, Бэт сделала еще рывок и вот, наконец, кончиками пальцев нащупала дно.       Они прибыли. Душа рвалась, металась в груди, искры боли и радости, агонии и упоения сверкали в опухших глазах. Когда вода стала достигать груди, Бэт решилась вновь размять ногу. Несколько минут, и боль затихла, хоть и не полностью.        Бэт, не чувствуя рук и ног, ошалев от всего, навалившегося разом, начала затаскивать пирата на сушу. На дне песок смешивался с галькой, и ее то затягивало во внезапные пустоты, заглатывающие ногу почти до бедра, то она падала от изнеможения на жесткое дно, разбивая колени.        Наконец, Бэт оттащила на сушу все еще бесчувственного Эндрю, не реагирующего ни на пощечины, ни на пинки, ни на отборную ругань, которыми она покрывала его в бессильной ярости. Рухнув на песок неподалеку, уснула. ***        Бэттани очнулась от крика птицы. Та, сложив крылья, камнем упала неподалёку от нее. Вонзив острые мощные когти в тельце крошечной птахи, сидевшей на песке, поднялась в воздух, держа жертву в лапах.        Солнце заливало берег ярким светом, легкий бриз трепал волосы, щекоча ими лицо. Тело разламывалось на куски, как от годовой работы в каменоломне. Внезапно ногу вновь пронзила судорога, и Бэт застонала, впиваясь в ногу ногтями.        Рядом завозился пират. Когда боль отступила, Бэт села на корточки рядом с ним, прислушиваясь к его дыханию. Оно было ровным и размеренным. Он мирно спал.       Повязка сгинула в море, и шрам, рваный и неровный, на пустой, искореженной глазнице, предстал ее взгляду. Красота и совершенство остальной части лица, казалось, еще больше подчеркнулись этой жуткой отметиной, делая его настоящим, из плоти и крови. Что же случилось с тобой, пират? Боль, пронзившая сердце, поразила Бэт.        Он так действовал на нее, этот гибкий атлет с лицом падшего ангела. Его черты, мимика, обаяние, плескавшее, как из рога изобилия, как хмельное вино било в голову, сотрясая стенки сознания. Она провела рукой по заросшей щеке. Руку закололо, как маленькими иголочками, и Бэт невольно улыбнулась: «Живой».        Ее палец провел по его спокойно сложенным губам, поражаясь мягкости нежной кожи. Как завороженная, Бэт пожирала их взглядом, мечтая попробовать на вкус. Но тут пират резко очнулся, грубо хватая ее. ***        Харт просыпался медленно, неохотно. Нежные прикосновения к лицу дарили успокоение, пальцы, рисующие таинственный знак на его губах, заставили затаить дыхание. Легкое дуновение, сладкий аромат из его снов. Открыл глаза.        Она.        Эндрю привычно потянулся к ней, удивляясь, что она так близко. Вот сейчас, сейчас поводок, в виде гремящих цепей, остановит порыв, как обычно. Как каждое утро. Но он недоуменно заморгал, когда его жадные, подрагивающие от нетерпения руки беспрепятственно сомкнулись на ней.       Не может быть! Такая сладкая и желанная… Рот безразборно целовал, кусал все, что попадалось на пути. Руки, мяли, давили, сжимали ее тонкую спину. Она взбрыкивала, отбиваясь. Солнце ослепляло, и он перестал пытаться рассмотреть что-либо, на ощупь прокладывая путь ниже. Желание, жгучее, неуемное, которое держало в тисках последнее время, стремилось выплеснуться. Это же всего лишь плоть, оболочка. Сладкая обертка, с гнилью внутри. Зубы впились ей в плечо, ощущая, как рот истекает слюной. Еще и еще. Рука забралась под ненужную тряпку. Мягкая грудь, он сдавил ее в кулаки.        Все звуки растворились в его рычании, когда с силой рванул ее ноги. Пальцы до хруста впились в нежную, бархатистую плоть. Моя. Моя! Как мечтал наказать ее, за всю бурю ненависти, переплетенной с похотью и чем-то еще… В загребущем кулаке затрещали ее волосы и взгляд наконец сфокусировался на ее лице: зажмуренном, перекошенном от страдания. Мстительное удовлетворение разлилось в сознании, но было что-то еще, будто ускользало… Он рванулся, почти входя в нее. Сейчас. Наконец.        Вдруг горло будто смяло, расплющило. Эндрю подавился воздухом, его выворачивало наизнанку морской водой.        В припадке нескончаемого кашля почувствовал, что ее уже нет рядом.