Каждая рана закалит меня

      Ночь прошла так же плохо, как и прошлая, но по другой причине. Бэт слишком сильно ощущала пирата, лежащего рядом. Не пробыв и пары часов в тепле, она сбежала на свой прежний холодный лежак.       На рассвете Бэт разбудил голос Эндрю. Когда она начала его так называть? Тонкую рубашку пропитала роса, прилипая к телу. Во рту было сухо и горько. Настроение окончательно испортил пират, трясущий ее за ногу. По голосу, выражениям и изобретательным пожеланиям утра, стало ясно, что тряс достаточно долго.       — Если ты сейчас же не встанешь, то клянусь, ты не найдешь этой ноги при пробуждении! Вставай, сучка! Я вытрясу тебе все потроха!       Оказалось, что лагерь не так далек от берега, как показалось Бэт. Она шла сквозь ветки, в самую гущу леса, а в двух сотнях ярдов было мелколесье. До берега они добрались за пару часов.       Началась рыбалка. Вооружившись палками, они погружались по пояс в воду.       Редкие рыбы проплывали мимо, наплевав на попытки Бэт выловить их. Солнце пекло макушку, мышцы рук и спины ломило, рыба по-прежнему ускользала. Пират, вначале ухмыляющийся ее попыткам, посерьезнел — его палка также не приносила пользы.       Бэт расслабилась, смирившись, что придется снова устроить набег на разъяренный муравейник. Эндрю же, наоборот, с каждой неудачной попыткой становился все злее, движения становились четче, резче. Его лицо исказила такая неуемная ярость, что девушка дрогнула.       Бэт вспомнила — она совершенно одна, беззащитна перед ним. Полностью во власти своего врага. И пусть все эти дни пират не проявлял агрессии — это ничего не значит. Воспоминания о теплых объятьях обожгли кожу. Зачем он заботился о ней? Вспомнилось и другое. Его лютость, безумие, когда они очнулись на берегу.       Сжимая палку крепче в руке, Бэт пристальнее вглядывалась в движения пирата.       Наконец, резкий выпад, и из воды показалась палка с насаженной рыбиной. Пират закричал, закрутился, размахивая добычей в воздухе:       — Наш обед почти готов, осталось его зажарить!       Разведение костра заняло больше времени, чем предполагалось. Воздух был влажным, и мокрые ветки отказывались давать искру. После длительного трения до красноты ладоней, ветки нехотя задымились.       Дело шло к вечеру. Алые разводы в небе, как открытые раны, простирались над головами. Рыба пахла отлично. Ее аромат, казалось, разносился по всему побережью, дразня обитателей острова.       Теплый песок успокаивал ноющие конечности. Бэттани расслабилась и откинула палку за спину. Руки впились в горячее мясо, при разрыве брызгал липкий жир. Кусочки рыбины таяли на языке так сладко, что кружилась голова.       — Нам надо выбираться отсюда, — низкий голос пирата вывел Бэт из состояния блаженства.       Голова работала плохо, Бэт постаралась собрать ускользающие мысли:       — Нужно сделать сигнал, чтобы нас заметили. Здесь, на песке можно разложить большие камни.       — Да ты права. Поедим и займемся этим. Нужно выбираться, не то я с ума сойду. Уже начал сходить.       Золотистые волосы разметало легким бризом. Он так серьезен. Бэт сглотнула. Внезапно рыба потеряла свою прелесть.       — Что, со мной так сложно? — хотела спросить шутя, улыбаясь, но сжала губы в конце, выдавая нервозность.       Пират. Эндрю. Он был так близко — на расстоянии ладони. Его удивительная красота, к которой Бэт думала, что привыкла, вновь поразила до глубины души. Каждая черточка, каждая морщинка на усталом, осунувшемся лице была совершенна.       — Ты даже не представляешь, — поморщившись, он облизал пальцы.        Это задело и зажгло Бэт. Что это? И как это остановить, эти ощущения?       — Что такого? Почему тебе так сложно?        — Потому, что ты такая заноза. Не лезь ко мне в душу, ладно? — Эндрю отмахнулся, отсаживаясь дальше и взялся разделять останки рыбины, откладывая кости потолще на иглы.        Это отдаление от нее, чертовски желающей притянуть его ближе, оскорбило почти до слез. Что это с ней?       — Как будто там есть что-то, кроме дыры вместо сердца!       — Почему ты так думаешь?       — А разве нет? После всего зла, что ты причинил Англии, у тебя должны быть там сплошные ошметки. Как ты можешь спокойно спать по ночам?       — Да что ты об этом знаешь, девчонка? — пират вскочил, поднимая песок.       — Я служу Англии с детства! И я чертовски хорошо понимаю все это дерьмо!       — И что? Разве твои руки не по локоть в чужой крови, как мои? Чем вы лучше, охотники за головами?        Кровь бросилась в лицо. Бэт не заметила, в какой момент спокойный обед превратился в обмен оскорблениями. Как он не прав, этот пират! Что он понимает?       — Мы отлавливаем преступников. Пиратов. Защищаем нашу родину от отребья, подобного тебе! — Бэт закусила губу. Последнее, что хотелось сейчас — оскорблять этого мужчину, так напряженно сжимавшего губы.       — Успокаивай себя, да. Каперы не сильно отличаются от пиратов, как мне известно!       — Отличаются! — хотелось непременно его убедить, доказать, что он не прав. Он не прав, черт возьми!       — Разве вы не наживаетесь на том, что изымаете у пиратов?       — Но это украденное!       — Красть украденное — это совсем другое, ну да. Разве то, что перевозят торговые суда, не делается руками тех, кому платят крохи? У них это тоже воруют! Это система!       — Но ты бессовестно отправляешь на дно корабли Англии! Это жизни людей, наших граждан!       — А ты Ласточку не потопила?       — Мы вывели всех людей, — Бэт постаралась не слышать внутренний голос, начинавший соглашаться с этими неправильными словами.       — А мы предлагаем погибающим присоединиться к нам, либо умереть. И поверь, через два-три месяца эти добропорядочные матросы превращаются в заправских пиратов! Не нужно считать, что я бессердечный! Если я что-то делаю, значит есть причина, — пират вновь придвинулся ближе, пытливо вглядываясь в глаза. Бэт отвернулась, не выдержав взгляда. Такого пронизывающего, такого настоящего.       Эндрю, переведя дыхание, продолжил:       — Англия обогащается за счет бедняг, которым нечем прокормить семью. Им плевать — можно выкинуть человека, пустить в расход за ненадобностью.        Провел рукой по лицу, словно в раздумье, но продолжил:       — Я был капитаном на службе у Англии. После недоразумения, связанного с одним именитым лицом, меня вышвырнули. Кто должен был заботиться о моей семье?       — У тебя есть жена? — быстрее, чем подумала, выпалила Бэт. Хотелось понять его мотивы, а не обнажать свой внезапный интерес.       — Боже, нет, — Эндрю почти засмеялся, хмыкнув, будто это самая невероятная вещь, — братья, сестры и бабка полубезумная. Но их тоже надо кормить.       — И ты стал пиратом, чтобы прокормить их?       — А что такого?       — Ты мог открыть свое дело, что-то сделать, а не топить корабли.       — У каждого свои способы сбросить стресс, — пират мигнул, широко улыбаясь. Наверное, это было подмигивание.        Опустился на песок, поворачиваясь спиной, как бы показывая, что разговор закончился.       Бэт все же не удержалась от дальнейшего расспроса:       — О какой важной фигуре идет речь?       — Кронпринц Испании. Он оглох якобы по моей вине. Но вскоре слух к нему вернулся, а я уже… — он развел руками, — Было уже поздно.       Бэт в растерянности наблюдала, как пират тушит костер, а мысли роились в голове: Неужели он прав? Или нет? Мы не отличаемся от пиратов? Или отличаемся? Бэттани вспомнила, как отец хвастался очередной добычей, выуженной из пиратских трюмов. Лишь малая часть награбленного шла в казну.       А его семья? Англия обманула его. Бэт не хотела, чтобы у него была причина пиратствовать. Она запуталась. Его близость ощущалась так сильно, что голова горела, как факел.