Каждая рана закалит меня

      Бэт вышла на пронизанную ветром палубу. Пахло пряной похлёбкой, и живот девушки вмиг закрутило от голода. Матросы вооружились железными пиалами, нетерпеливо подгоняя вспотевшую повариху. Бэт устремилась к толстой подруге, но наткнулась на жирное брюхо.       Тревор.       Бэттани передёрнуло от кривозубой улыбки, с которой встретил тот её взгляд.       — Мисс бывший капитан! Моё почтение!       Грязные пальцы впились ей в предплечья.       — Дрянь! Отойди от меня! — Бэт задохнулась от зловонного дыхания. Замахнулась шпагой, но та оказалась слишком громоздкой. Толстяк сжал хрупкую кисть, не давая шанс для маневра.       Матросы прыснули от смеха. Бэт была готова взорваться.       — Я давно смотрю на эти маленькие грудки. Дай пощупать! — Тревор явно был доволен собой. На его заросшем лице расплывалась гаденькая улыбочка черных, кривых зубов.       Бэт взметнула колено и Тревор вмиг скукожился, как и его добродушие.       — Сука! Жди ночи, я с тобой поквитаюсь, и спереди, и сзади!       Но тут железный половник впечатался в голову матроса:       — Отойди от мисси, мерзавец! Клянусь, я огрею тебя чаном с горячей похлёбкой!       Чёрная рука поварихи оторвала Тревора от Бет.       Чуть почувствовав свободу, Беттани размахнулась и пнула сильнее уже по расплывающемуся заду матроса.       — Подонок! Настанет ночь, и я буду крутить на вертеле твои внутренности!       — Пошла прочь, чёрная ведьма! Дай её сюда! — Тревор попытался вновь схватить капитаншу, но Эбби без труда оттолкнула мерзавца, и тот улетел на другую часть плаца.       Эбби загородила девушку огромной грудью, и Тревор, плюясь и ругаясь, отчалил в сторону кубрика.         — Мисси, с вами всё впорядке?       Бэттани, стуча ложкой в тарелке, рассказала Эбби о своих злоключениях.       — Могу ли я помочь вам, леди Бэттани?       Бэт поморщись от обращения, но кивнула:       — Наверное, только ты и можешь.       С каждым часом веки становились всё тяжелее. Бэттани не помнила, когда спала, пила и ела. Несколько раз за день слышала у дверей каюты шаги и обрывки разговоров, заставляющих кровь стыть в жилах.       Её положение и всеобщая любовь, казавшиеся такими надежными и уютными, вмиг пошатнулись. Осознание того, что её людьми двигала больше похоть, чем братская забота, шокировало, выбило из колеи. Рука покрылась мозолями и занемела, сжимая готовую взметнуться шпагу.         Солнце кротким шагом скатилось под воду, и медленно, неохотно, ночь вступила в свои права. В голове скреблось сомнение, тело сковало то фаталистическое нетерпение, кидающее вомна в объятия смертельной опасности.       Когда Бэттани показалось, что ночная дымка заволокла сознание, в дверь постучали. Спустя мгновение, полная сил и агрессии, Бэт взметнулась к двери.       — Это я, — послышался хриплый голос негритянки.       — Слава небесам! — Бэттани распахнула дверь и бросилась в руки поварихи.       — Так меня только муж покойный встречал, — ухмыльнулась Эбби и встряхнула девушку. — Идём?       Лёгкий шёпот волн разбавляли поскрипывания старых досок. Бэт бесшумной тенью, шаг в шаг, следовала за тучной подругой к кают-компании, месту заключения пленных.       Волосы шевелились на голове, а кадык под5ргивался, стоило случайному звуку пронзить тишину.       Пройдя футов тридцать, Бэт осмелела и бойче зашевелила ногами. Эбби засопела и выругалась, когда капитанша прошлась ей по пяткам.       Впереди послушалась тяжёлая поступь.       Всё, попались.       Бэт закусила щёку, застыв за широкой спиной поварихи. Эбби также остановилась, прижимая кухонный тесак к необъятной груди.       — Кто там? — грубый голос раздался совсем близко.       — Кто надо, — буркнула Эбби, пятясь назад и толкая Бэт к выемке, где стояли бочки, бечевка и разный мусор, — Какого черта ты здесь делаешь, Тревор, в двух шагах от каюты мисси?       — А ты, стало быть, её охраняешь? — прыснул Тревор, и рваный смех оборвался кашлем. — Нет, что ты, я просто гуляю. У меня и в мыслях не было трогать девчонку.       Тревор беззаботно засвистел, и Беттани успокоилась, ожидая когда толстяк уберется. Но ужасом услышала, как он выхватил саблю. Эбби зашипела и дёрнулась, невольно пятясь. Бэт вдавило в дерево бочки.       — Мерзавец! — тяжелая, как глыба, рука Эбби накрыла рукоять его оружия. — Ты меня порезал, старый извращенец! Я вырву тебе глотку! — Бэт вздохнула, когда нелёгкий вес негритянки переместился на моряка.       — Старая кошёлка, шла бы ты к дьяволу на рога! — захрипел Тревор из-под хватки поварихи. Он оттолкнул её и Эбби вновь влетела в Бэт.       Сжав зубы до скрипа, Бэттани постаралась не закричать, когда кости спины затрещали.       — Если я хочу трахнуть эту маленькую дрянь, никто мне не запретит! Она больше не у руля, и я первый её оприходую! — с каждым словом он всё сильнее тряс разъярённую Эбби.       Эбби зарычала, одной рукой вцепившись в глотку Тревору, а второй метясь тесаком ему в сердце.       — Сучье отродье! Ты не коснёшься и пальцем моей девочки! Я вырву из мошонки твои маленькие мерзкие яйца и зажарю их до хрустящей корочки, а потом затолкаю в твою чёрную гнойную пасть! Ты будешь визжать как свинья и плеваться, моля меня о пощаде!       Тревор как-то странно заурчал, обмякнув в руках негритянки. Они оба на миг замолчали. Послышалось почмокивание.       — Чёрт подери! Разрази меня на части на этом самом месте! Меня так не поносили со времен моей матери-сучки! — Тревор придвинулся к Эбби, жадно хватаясь за мощные бока. — К бесам эту соплячку! Хочу настоящую бабу с пеклом вместо языка!       Бэт ошарашенно впилась глазами в спину подруги, когда та на его слова не взбесилась, а наоборот, как бы расслабилась. Эбби медленно опустила руку с ножом. Ручища подонка вовсю завозились по необъятной фигуре, а та лишь усмехнулась.       — То-то же, старый волк. Уже лучше.       Они поцеловались. Но, когда Тревор надвинулся на повариху с понятным желанием, Эбби легко оттолкнула его.       — Жди меня через час, грязный ублюдок!       Моряк от души засмеялся и шлёпнул её по бедру.       — Как скажешь, моя королева!       И лёгкой, игривой походкой отчалил в кубрик.       Эбби обернулась к Бэттани, всё ещё храня на лице обольстительное выражение:       — Пошли?       Но когда Бэт не ответила, от удивления не в силах закрыть рот, повариха пожала плечами:       — Мой муженёк уже как двадцать лет почил, неужели я не имею права на личную жизнь?       — Но Тревор? — Бэт еле связала язык, продолжая таращиться.       — Неотесанный вонючий мужлан?       — Ну как бы да, — Беттани залилась краской, опасаясь, что обидела подругу.       — Но разве у меня был другой выход?       Капитанша успокоенно выдохнула:       — Значит, ты ему подыграла? Ты не пойдёшь к нему?       — Ну сегодня, думаю, не поспеем за час. Но потом… Думаю: отмоем, научим, воспитаем. Чем не мужик? — негритянка подмигнула и двинулась дальше.       Хоть было и темно, но Бэт разглядела, как толстые, как бочки, бедра закачались в такт движений.       Этого не было раньше. Бэттани была уверена.