Каждая рана закалит меня

Прошло, казалось, несколько часов с ухода Эндрю. Бэт не знала сколько именно. В кромешной темноте подсобного помещения было не разобрать. За дверью, где недавно слышались крики, ругань и лязг орудий, затихло. Что там произошло? Бэттани рычала и вопила, пытаясь освободиться от железа оков – все без толку. Запястья теперь покрывала липкая кровь, раны саднило, горло, казалось, расцарапали кошки. Как Эндрю мог так с ней поступить после всего, что она сделала для него? Разве она не доказала ему свою верность? Как он мог не довериться ей? В углу и неподалеку от Бэт несколько раз слышался писк. Каждый раз у капитанши замирало сердце – крысы? Мыши? Бэттани стучала оковами и кричала, стараясь спугнуть мерзких тварей. Время шло медленно - каждая минута - как сто. Неудобное положение вызывало жгучую боль в мышцах спины – Бэт невольно зауважала Эндрю, терпевшего столь плачевное положение так долго почти безмолвно. Уставшее сознание, наконец, перебороло тревоги и треволнения, и Бэттани забылась в сонном бреду. Но стоило увидеть смутные тени беспокойного сна – в двери послышался скрежет ключа. Бэт распахнула глаза, садясь ровно, готовясь к любому вмешательству, любым новостям. Сердце билось все чаще с каждой секундой. - Эндрю? – голос ей самой показался простуженным, как после долгого плача. Пламя факела ворвалось в ее гнетущий обитель. Заспанные глаза медленно распознали мужчину. Это был не пират. Жесткий, бесчеловечный взгляд Сантьяго сломал все надежды. - Видимо ты меня не ждала, моя радость, - мягкость интонации диссонировала с бешенным выражением лица. От этого Бэт стало хуже, тревожней. Он играет с ней? Что Сантьяго намерен делать? И что с Эндрю? Где он? Что будет с ней, с ними? Вопросы запрыгали в голове, не давая прохода здравым, лишенным паники мыслям. Что сказать? Что ответить? - Ч…что случилось на корабле, Сантьяго? – Бэт было стыдно за панику в своем голосе. Как кролик перед пастью удава, девушка окаменела от страха. - Все под контролем, как всегда. Ты ждала чего-то другого? - Н…нет, - Бэттани подавила истерический смех – она заикается! – Пират сбежал… - она отвела взгляд от этих черных бездонных глаз, которые, казалось затягивают в бездну страха и ужаса. Он сошел с ума? - И ты, конечно же, не имеешь к побегу никакого отношения? Бэт задохнулась словами, когда рука испанца коснулась цепей на запястьях. - Полно Бэт, это уже не шутки. Ты предала всю команду. Снова. Ты будешь наказана. Девушка попыталась вырваться, когда Сантьяго отковал оковы от стены. Железная хватка рук мужчины сковала плечи: - Ты не убежишь моя радость, ты за все ответишь, - дыхание обожгло ее щеку. Сантьяго запечатлел на щеке поцелуй. Место прикосновения нещадно жгло, как и глаза. *** Ранний рассвет сменял ночь, небо окрасил серый цвет облаков. Дождь обжигал холодом щеки и плечи, суровые волны вспархивали вверх и бились в бок корабля. Эндрю, прикованный к фок-мачте ожидал своей участи. С болью и гневом капитан Харт провожал взглядом матросов, выносящих из глубин корабля его погибших товарищей. Были так же трупы моряков, но в разы меньше. Эндрю дышал украдкой, поверхностно, чтобы не бередить ранение. Рана в плече пульсировала, кровь пропитала рубаху целиком. Боль усиливалась с каждым лишним, случайным движением. На что он рассчитывал? На удачу, как всегда. Можно ли было сидеть спокойно, ожидая прибытия в Англию? Рядом с ним были прикованы «подозреваемые»: толстая негритянка, в грязно-розовом платье, залитом дождем, и два рыжих детины, с подбитыми физиономиями. Где же Бэттани? Где же Асиф? Тревога с каждой минутой усиливалась, и Эндрю было подумал, что все, их нет в живых, как показался проклятый испанец, ведущий скованную девушку. Лицо Бэт было бледным, как пергамент, на нем выделялись огромные глаза - опалы в окружении красных прожилок – «она плакала?». Встретившись в ним глазами, губы Бэт чуть дрогнули. Он не мог оторваться от белоглазки: такой хрупкой, тощей и беззащитной казалась ранее грозная капитанша. У Бэт ничего не осталось, как и у него. Эндрю ощутил горькую солидарность. Они все потеряли… Как было бы прекрасно остаться на острове – один на один, отделенными от всего мира и зла, в их чудесном мирке. Но так не бывает. Бэттани вовсе не нимфа, а он не рыцарь в доспехах. Они оба преступники, и их ждет наказание. Любил ли он ее? Любила ли она? Что случилось с той ненавистью, с первой минуты захватившей двоих? А в прочем, это не важно, это уже не про них. - Что ж, приступим, - Сантьяго в полном обмундировании, шляпе и золотистой шпагой на поясе выглядел странно в окружении трупов и потрепанных моряков. Впрочем, фингал, что успел поставить испанцу Эндрю, делал его скорее комичным, чем грозным. Капитан Харт не сдержал издевательской улыбки. Картину завершали пропитанные кровью бинты на шее новоявленного капитана. - Что смешного, пиратская дрянь? – Сантьяго приковал Бэт прямо напротив Эндрю и подошел ближе, хмуря красивые брови. - Это кто вас так, капитан? – Харт кивнул на синяк. Испанец выхватил шпагу и прижал острие напротив сердца пирата: - Заткнись, чертов разбойник! Иначе ты умрешь прежде начала суда! Что? Суда? Он бредит? Эндрю не мог поверить. Кем себя возомнил чертов испанец? Он не соизволил ответить безумцу. «Интересно, что за представление устроит Сантьяго». Дождь усилился, оставляя серые разводы на белоснежных бриджах нового капитана «Леди Мэй». Матросы, толпившиеся на палубе, на миг замолкли, прислушиваясь. Но тут же сразу продолжили переговариваться шепотом. - Начнем с вас, Мэтт и Скотт, - изящная шпага указала на братьев. – Почему вы оставили пост? Один из братьев глянул на негритянку и, замявшись на секунду, ответил: - Эбби заменила нас на посту. Она поклялась, что имела приказ капитана. - Все наглая ложь! Клянусь здоровьем моей матушки, всю ночь Эбби была со мной! – из толпы вышел грузный урод, с которым Бэт дралась перед ее отстранением. - На сколько знаю, Тревор, ты сирота, - Сантьяго хмыкнул. Золотистая шпага уткнулась в грудь поварихи: - Что ты скажешь, Эбби? Ты соврала им? Ты предала нас, свою команду? Чернокожая побледнела. Шоколадные щеки приобрели сероватый оттенок. - Капитан! Оставь женщину в покое! Говорю, эти засранцы все врут! Наговаривают на мою Эбби! – Тревор вышел вперед, нарушая личное пространство Сантьяго. Тот сверкнул глазами: - Тревор! Ты мешаешь процессу! - Ничему я не мешаю, капитан! – и тише, чтобы команда не слышала, добавил: - Не хочешь же ты, капитан, чтобы затеяли новые выборы? Я могу все устроить, чин по чину! Делай как говорю, оставь бабу в покое! Наказывай недоносков! Сантьяго стоял недалеко от Эндрю, и он слышал каждое слово, увидел, как затряслась рука, с зажатым оружием, как побелели смуглые щеки испанца. С яростью в голосе, напоминающем рычание, Сантьяго закричал на близнецов: - Вы оставили пост, мерзкие недоноски! Вас надлежит наказать! Тридцать ударов каждому! Матросы загудели. С плетью, хранящейся на корабле и десять было много – кнут сдирал кожу, оставляя ужасные шрамы. Эндрю представился шанс ощутить его на себе. Тревор, с кривой ухмылкой вернулся на место, не отрывая горящего взора от поварихи. Та обнажила жемчуг зубов, но тут же зажмурилась, заметив ярость на лице Сантьяго. Принесли плеть. Скоро воздух наполнился страхом и жадным ожиданием. Плеть взлетала ввысь и обрушивалась на спину бедняги. Один. Два. Три. Громкий крик, похожий на вой, разорвал плеск волн и завывание ветра. Крик не прекращался, усиливаясь с каждым ударом. Кровь лилась по спине, мешаясь с солью и каплями дождя. Несчастный потерял сознание. Казалось, с него заживо сняли кожу - сквозь полосы содранной кожи проглядывало кровоточащее месиво. Пришла очередь второго брата.