Оставшийся день Ким Тэхёна проходит в раздумьях. Он сидит около окна, высотой с него, наблюдая за мелькающими огнями ночного Сеула, и пьёт красное сухое, позволяя себе расслабиться. В голове его эхом отдаются слова молодого директора:
— «Ты правда так сильно хочешь работать там? Тогда я предлагаю заключить сделку. Каждый день ты будешь приходить ко мне, чтобы я ебал тебя, а потом, когда я скажу, сможешь задать один вопрос, на который я не буду иметь право не ответить. Один сеанс — один вопрос».
Тэхён не может решиться на такой шаг — спать с парнем, когда он любит только одну — ту, которой, увы, больше нет в живых. Шатен переводит взгляд на прикроватную тумбочку, где уже несколько лет стоит рамка с их совместной фотографией. Он протирает её от невидимой пыли каждый день с того самого дня. Невидимой, потому что фото не успевает покрыться грязью.
Лязг шин, сигнал, её истошные крики — всё это каждый день снится парню в кошмарах. Память не хочет, чтобы он отпускал воспоминания и всячески напоминает ему о том злосчастном дне, вспоминая который, у Тэхёна каждый раз проступают мурашки, и слёзы наворачиваются сами собой. Когда-то он был счастлив. Они были счастливы. Чтобы вновь не углубляться в воспоминания о прошлом, Ким допивает вино и встаёт, уходя из спальни в гостиную.
Чон Чонгук — директор издательства «No More Dream» сегодня предложил сделку, от которой грех было отказаться. Но Тэхён ведь не отказывается — просто ему нужно время, чтобы тщательно всё обдумать. Если бы он взял с собой диктофон, то заголовки всех модных журналов пестрили бы заголовками и статьями о том, что Чон Чонгук, загадочный парень с мировым именем, оказался геем. Но Тэхён не такой, нет. Он не способен осквернять человека, который, по сути, ни в чём не виноват.
— «С одной стороны — Чонгук красивый молодой человек — не старик какой-то ведь. Потерпеть полчаса ради одного вопроса можно, — думает шатен, стараясь принять правильное решение. — Полчаса каждый день... Всего один месяц».
Ему кажется, что ради работы мечты такое вытерпеть будет под силу. Затем они разбегутся и сделают вид, будто ничего, кроме единичного интервью, у них не было. Тэхёна терзают сомнения: вдруг Чонгук не тот, кем хочет показаться? Что, если это всё окажется подставой и вместо хорошего и качественного интервью шатен получит только презрение со стороны общественности? Директор Чон имеет большое, даже огромное влияние в сфере журналистики, и думаю, что ему не составит труда сделать так, что имя Ким Тэхён навсегда занесут в чёрные списки Азии.
Но парень всячески убеждает себя, что не стоит искать подвох там, где его нет, и всё-таки решается на следующий день снова заявиться в офис «No More Dream», где, как и обещал, его будет ждать директор. Мысли о том, что он практически будет продавать своё тело, смущают и угнетают одновременно, но Тэхён всё же старается думать о том, что через месяц этот кошмар забудется как страшный сон — они и не вспомнят друг о друге, а у молодого журналиста будет престижная работа, как он и хотел.
Вечер проходит бесследно, унося с собой раздумья парня в шум ночного города. Кажется, Тэхён всё-таки принял решение, и он надеется, что не оступится, что оно не окажется ошибочным. Так как прошлую ночь журналист не спал, сейчас, особенно после бокала вина, его клонит в сон. Парень поддаётся и снова направляется в спальню. Перед тем, как лечь спать, по привычке целует фотографию на прикроватной тумбочке и извиняется за то, на что согласится уже завтра.
— Могу я перейти на «ты»? — спрашивает директриса. Шатен кивает в ответ. — Ну что, Тэхён, ты ездил в издательство Чон Чонгука?
— Вы знаете, да, я там был. Скажу больше, я пробыл там больше десяти минут и мне, вроде как, даже удалось установить некий контакт с ним. Сегодня после обеда мне нужно будет обсудить с ним некоторые детали, после которых Чонгук даст интервью, — отвечает Ким, и вздрагивает от того, что Хаён резко поднимается с кресла, отчего то чуть ли не падает, и, поправляя спустившиеся очки, пялится на парня с широко распахнутыми глазами.
— Ты сказал, он даст интервью? Но как?.. Как тебе удалось?! — В лице женщины нет постоянного выражения лица, оно постоянно меняется. От удивления её глаз и бровь дёргается, а губы дрожат.
— У меня есть методы, отличные от других, как разговорить человека и дать ему почувствовать себя комфортно в диалоге со мной, — говорит Тэхён, проигрывая в голове вчерашние слова молодого директора о сделке. — И ещё, директор Сон, вы ведь говорили, что я получу работу сразу, как только возьму интервью. Всё в силе?
— Конечно. Сон Хаён — не тот человек, который бросает слова на ветер. А сейчас можешь выйти в коридор. Тебя встретит Намджун и проведёт в ваш офис, ты ведь так и не успел осмотреться. Хотя, если всё так хорошо, как ты говоришь, то время у тебя на это ещё будет.
Парень прощается и выходит из кабинета директора, где его уже ждёт Ким Намджун. Взглянув на него, шатен сразу отмечает то, как хорошо тот выглядит в деловом костюме. Контраст чёрного пиджака и блондинистых волос придаёт этому парню особый шарм. Он улыбается новому сотруднику и просит идти за ним.
— Мне двадцать пять, поэтому зови меня хёном, — говорит Намджун, когда те заходят в лифт, и нажимает на кнопку двадцать пятого этажа. — С первого по десятый этажа у нас находится само издательство, где печатают журналы, с одиннадцатого по двадцать седьмой — работают люди, которые берут интервью, занимаются оформлением обложек и колонок, а также переводчики, которые общаются с известными людьми разных стран. Надолго задерживать тебя не буду, так как слышал о важном интервью, которое должно пройти сегодня.
Манера говорить, излагать свои мысли у Намджуна получается изысканно, даже по-аристократически, а светлые волосы, которые он время от времени поправляет, эту изысканность подчёркивают. За время, пока они добираются до их кабинета, Тэхён не раз успевает подумать о том, что в будущем хочет стать похожим на своего хёна. Это действительно тот человек, с которого стоит брать пример.
— Это твоё рабочее место, — начинает Намджун, указывая на стол слева от двери. — Здесь не обязательно должен быть порядок, потому что это место для творчества, но, думаю, было бы лучше, если бы ты всё же прибирал после себя в конце рабочего дня. Это так, на будущее. На двенадцатом этаже находятся кладовые с канцелярией, поэтому если вдруг чего-то будет не хватать, ты будешь знать, куда обратиться.
Тэхён подходит к своему столу, скептически проводя по нему пальцем, проверяя на наличие пыли, которой там не оказывается, из-за чего он удовлетворительно кивает и улыбается уголками губ. Блондин говорит, что он практически не бывает здесь — только по важным делам — потому что должность переводчика подразумевает постоянные разъезды. Он смотрит на дорогие наручные часы, которые оповещают, что ему пора отправляться на важную встречу, и спешит откланяться, оставляя младшего одного не только в их кабинете, но и во всём здании, полном неизвестных людей.
Ким подходит к окну, что располагается рядом с его столом, и наблюдает за пасмурным небом. Тучи двигаются медленно из-за тяжести наполнявшей их воды, что вот-вот должна выплеснуться на город проливным дождём. У Тэхёна нет любимой погоды, и ему никогда не нравится что-то определённое. Он ищет во всём то, что можно превратить в искусство.
Телефон на столе начитает вибрировать и чуть не падает, но шатен успевает подхватить его. На экране высвечивается скрытый номер, и он уже подозревает, кто это может быть.
— Мистер Ким? — говорит голос, в котором только по одной фразе Тэхён узнаёт Чонгука.
— Директор Чон, Вы произносите это так, будто мы снимаемся в дешёвом пафосном фильме, — с усмешкой отвечает журналист.
— Просто хотел сказать, что через час буду ждать тебя в своём кабинете. Я уже предупредил охрану и секретаря о твоём визите. Я уверен, что Вы приняли правильное решение, мистер Ким.
Когда Чонгук так обращается к старшему — то неформально, то уважительно, — Тэхён каждый раз смущается от странного подкрадывающегося к горлу чувства. Он не знает, что ответить, потому что до этого разговора парень чувствовал, что превосходство было на его стороне, но оказывается, что всей ситуацией с самого начала владеет не он, а Чон Чонгук. Если журналист откажется от сделки, то лучше ему от этого не станет, да и хуже никому он этим тоже не сделает — разве только, что самому себе.
Когда машина, в которой едет Ким, мчится по улицам Сеула, тот не теряет время и находит интересную информацию о здании «No More Dream». Говорят, кроме самого Чонгука, никто не знает, что находится на двух последних этажах издательства. Доступ туда имеет только директор, но никто из персонала никогда не видел, чтобы он туда заходил. Неожиданно для самого Тэхёна, он думает о том, что хочет разгадать загадки такого человека, как Чон Чонгук, хочет узнать о нём то, чего не знают другие.
Охранники, что вчера усмехались, теперь вежливо здороваются и кланяются шатену. Видимо, директор и правда успел предупредить о долгожданном госте. А секретарь, которая вчера яро не хотела пускать журналиста в офис к директору, теперь сама настаивает на том, чтобы провести его к самой двери. Однако, Тэхён отказывается от предложенной помощи, и с важным видом направляется к лифту, а затем вальяжной походкой идёт по коридорам пятьдесят восьмого этажа, где располагается офис директора Чона.
Ким спокойно проходит мимо охранников, что стоят по разным бокам двери, и проворачивает ручку, открывая её. Директор Чон сидит за столом, облокотившись на его поверхность. Всё лицо, кроме голубых глаз, скрыто за ладонями, но даже так Тэхён видит коварную ухмылку, без которой его дьявольский образ не был бы дополненным.
— Добро пожаловать, мистер Ким.
— Я согласен на сделку, — быстро отвечает тот.
Директор истерически смеётся, громко, надрывно, чем начинает пугать старшего. Он поднимается и быстрым шагом направляется к Тэхёну, что до сих пор стоит около двери. Брюнет прижимает его к стене и сокращает расстояние между их лицами до сантиметра.
— Ох, мальчик, ты просто не знаешь, на что подписываешься, — говорит он, задевая своими губами губы Тэхёна. — После того, как ты прочтёшь условия сделки, даю слово, ты убежишь отсюда быстрее, чем я сделаю вот так.
Чонгук приставляет колено к паху шатена, отчего тот нервно сглатывает и чувствует, как его собственные коленки начинают подкашиваться. Глаза, обрамлённые голубыми линзами, пристально смотрят на парня, заставляя того отвернуть голову из-за зрительного давления. Брюнет отходит и просит старшего идти за ним. Они оказываются в комнате, где стоит только длинный стол, на столе лежат документы и посередине комнаты окно, шириной во всю стену.
— Прошу, присаживайся.
Парни садятся по разные концы стола и Тэхён видит перед собой договор, который ему нужно будет подписать после прочтения.
— Перед тем как ты назовёшь меня больным ублюдком, я предупрежу тебя, что предпочтения у меня весьма специфичны, и не для всех это может быть приемлемо.
— Ты о чём? — насторожившись, спрашивает шатен, переводя взгляд с бумаг на Чонгука.
— Плеть. Наручники. Связывание. Доминирование. Во время того, как я буду вытрахивать из тебя всю душу, у тебя должны быть завязаны глаза. Ты не будешь иметь права открывать их до тех пор, пока я не разрешу, — отвечает директор так, будто все вышеперечисленные вещи являются чем-то естественным и обыденным.
— Больной ублюдок, — усмехается Ким, снова утыкаясь в договор.
— Заметь, я тебя предупреждаю, и ты в любой момент можешь уйти. Если твоя подпись будет поставлена, назад пути не ищи. Подумайте несколько раз, мистер Ким.
— Знаешь, мне абсолютно всё равно на твои кинки и эти запугивания, — говорит Тэхён и, не раздумывая, ставит подпись в правом нижнем углу, после откидывая ручку так, что она начинает катиться в сторону директора.
— Что же... дело Ваше, мистер Ким. Прошу за мной.
Чонгук идёт к выходу из комнаты, а затем выходит из самого кабинета, делая рукой жест, после которого охранники уходят. Тэхён следует за брюнетом как завороженный, когда видит, что он направляется к тому самому пятьдесят девятому этажу, о котором ходит так много слухов. Перед тем как подняться по лестнице, младший подаёт руку Киму, на что тот с непониманием протягивает свою и кладёт в ладонь Чона, которую он тут же сжимает, волоча за собой наверх. Первая дверь оказывается заперта на шесть замков, один из которых — сканирование сетчатки глаза. Когда парни заходят внутрь, замки автоматически закрываются.
С виду это обычная квартира, в которой, как понял Тэхён, и живёт Чонгук. Брюнет ведёт его в спальню и просит постоять минуту, когда сам возвращается с повязкой в руках. Неожиданно Чонгук обнимает парня со спины, прикасаясь торсом к спине, обвивая руками его плечи. Старший хочет повернуться и посмотреть на него, но ему закрывают глаза рукой, длинные пальцы так приятно холодят разгорячённый лоб. Сквозь шум приглушённой в комнате классической музыки, он может расслышать шёпот на ухо.
— Не волнуйтесь, мистер Ким, я отведу Вас, — чужое дыхание щекочет кожу на шее Тэхёна. Он стоит и не может пошевелиться от интереса и предвкушения того, что сейчас произойдёт.
На глаза шатена ложится полоска ткани, после чего он перестаёт видеть всё вокруг. Длинные пальцы директора Чона умело завязывают узел на затылке,а после чужие руки исчезают, и у журналиста будто пропадают все чувства. Он перестаёт ощущать пространство. Сразу становится как-то неуютно, и Тэхёну хочется сорвать повязку, чтобы оглянуться вокруг, но его берут за руку и снова куда-то ведут.
— Здесь ступеньки, поднимайся, — предупреждает Чонгук, после чего становится понятно, что они идут на заветный шестидесятый этаж. — Стой здесь.
Брюнет бродит по комнате, что-то собирая. Так как у Тэхёна завязаны глаза, все остальные чувства обостряются, и теперь он может слышать звуки особенно отчётливо и ярко.
— Иди на мой голос, ну же.
Шатен делает шаг туда, откуда доносится голос младшего, и убеждаясь, что никаких преград нет, делает второй шаг, и третий, пока не касается своими руками рук директора. Он слышит его усмешку. Чон проводит журналиста к кровати и аккуратно подталкивает, чтобы тот лёг; он садится сверху на его бёдра и просит расслабиться, хотя это кажется невозможным. Левая рука Тэхёна оказывается прикована наручниками к спинке кровати, затем и правая. Он издаёт короткий недовольный стон, тянет запястья на себя и убеждается, что вырваться, в случае чего, не удастся.
— У Вас ведь не было связи с мужчинами, так, мистер Ким? Придётся немного потерпеть, потому что в первый раз это будет неприятно.
Чонгук расстёгивает пуговицы на рубашке парня, и тот чувствует, как холодные руки опускаются ниже, изучая контуры его подтянутой груди и мышц. Всё больше распаляя желание, мягкие губы касаются шеи, проходятся лёгкими поцелуями по ключицам, оставляя клеймо в виде засосов. Тэхён не удерживается от тихого рычащего стона, который вырывается не по его воле. Не успевает старший в своей темноте сориентироваться, как его губы обжигает чужой страстный выдох, а горячий язык начинает затягивать в головокружительный поцелуй. Так легко и привычно, словно и не впервые.
Вслед за расстёгнутой рубашкой Чонгук стягивает с Тэхёна брюки, откидывая их в сторону. Он слышит, как старший нервно вдыхает и выдыхает, как сглатывает, и это заводит его ещё больше. Длинные пальцы приподнимают резинку трусов, чтобы оттянуть момент. Он наслаждается этим — смущением Кима, то, как он отворачивает голову, думая, что Чонгук не заметит его покрасневших щёк. Ненужная ткань вмиг слетает. Брюнет открывает тюбик со смазкой и обильно покрывает ею свои пальцы. Он ждёт, пока вязкая жидкость потеплеет в его руках, и раздвигает ноги Тэхёна, отчего тот пугается и сводит коленки вместе.
— Стой! Подожди, подожди! Чонгук, давай обойдёмся без этого? — судорожно вторит шатен.
— Нет, мистер Ким, вы подписали наш договор, поэтому, будьте так добры, исполняйте всё, что там сказано.
Ноги журналиста оказываются раздвинутыми вновь, только теперь он борется с самим собой, чтобы вновь не оплошать. Что не мог предугадать Тэхён, так это то, что он ощутит, как кончик языка Чонгука ткнётся и проскользнет внутрь кольца мышц. Парень усердно вылизывает кольцо мышц, вновь проталкивает кончик языка в сфинктер и невнятно стонет. Так стыдно старшему ещё не было. До этого ему не доводилось ощущать такую сильную неловкость. Чонгук сплёвывает и проталкивает первый палец. Он массирует в руке тугие, уже поджатые от напряжения яйца, перекатывает их в ладони. Тэхён не сдерживается, сжимает пальцами прутья кровати и старается быть тихим. Но у него не выходит. Он ничего не видит, поэтому чувства только обостряются, и не понятно, к лучшему это или нет.
— А теперь молчи. Не смей издавать звуки, пока я не разрешу, — немного агрессивно проговаривает младший.
— Что за бред?
— Я сказал, молчать! — В наказание Чонгук резко просовывает в отверстие ещё один палец, принося этим жестом много боли и дискомфорта Тэхёну.
Он двигается быстро и резко, искажая губы в своей фирменной дьявольской ухмылке. Ему нравится смотреть на боль другого человека и нравится эту боль самому приносить. Как только он видит, что Ким вот-вот застонет, то накрывает его губы своими. Чонгук, видя набухший член Тэхёна, хватается за собственный пояс и спускает вниз до колен брюки. Он сильно возбуждён. Его член давно уже чертовски твёрд от одного вида беспомощного Тэхёна. Бляшка звенит, опускаясь вместе с плотной тканью штанов на постель. Парень, того не желая, прикусывает губу Чонгука и ощущает металлический привкус крови, когда чувствует, как в него толкается сразу три пальца, раздвигаясь и растягивая тем самым вход.
Брюнет приказывает ему терпеть и молчать, но нутро журналиста готово разорваться и застонать, закричать так громко, как только ему этого хочется. Чон видит покрасневшее лицо парня, видит то, как ему плохо, и входит резко, сразу до упора, отчего Тэхён не может сдержать протяжный крик, наполненный болью. Чонгук чувствует, что скоро кончит, и поэтому, всё так же продолжая вбиваться в тело Тэхёна, кладёт руку на его член и сжимает, двигаясь вверх-вниз по стволу. Крики шатена перерастают в громкие стоны, которые так приятны ушам младшего.
Через несколько минут таких манипуляций у Кима наступает разрядка, от которой он выгибается в спине и ещё сильнее хватается за прутья кровати. Через минуту вслед за ним кончает Чонгук.
Всё, чего хочет Тэхён — чтобы ему развязали глаза, сняли наручники и выпустили отсюда.
— Вы хорошо справились, мистер Ким... — ласково произносит брюнет и мягко целует парня в губы. — Лежи и не двигайся.
Старший почувствовал, как кандалы в виде наручников спадают, и он снова ощущает себя свободным. Ему всё ещё нужно время для того, чтобы отдышаться и прийти в себя. Чонгук проводит большим пальцем по щеке Тэхёна и стягивает с него повязку, после чего слышит облегчённый вздох. Первое, что парень видит — кромешная темнота.
— Блять, Чон Чонгук, я тебя уже ненавижу. Если бы не это чёртово интервью, я бы давно въебал тебе как следует. Где здесь ванная?
— По коридору направо.
В темноте на ощупь собирая свои вещи, Тэхён направляется в душ. Таким грязным он себя никогда в жизни не чувствовал. Хочется прокипятить себя, избавиться от грязи и глупости. Время на часах показывает полночь, и парню действительно сложно поверить в то, что его мучения длились так долго. Открывшиеся шея и плечи шокируют следами ночного приключения — всё в красных пятнах и полосах.
Счёсанную кожу на запястьях пощипывало от горячей воды, видимо, завтра всё его тело будет покрыто ранами. Полбанки геля для душа уходит, пока он не чувствует себя чистым, кожа, натёртая жёсткой мочалкой, становится красной и даже начинает немного саднить — кажется, Тэхён немного перестарался.
***
— Мистер Ким, Вы ведь не забыли о нашем договоре? — спрашивает Чонгук лежащего рядом Тэхёна. Он уже начинает засыпать на загадочном пятьдесят девятом этаже. Брюнет, зная, что лучше будет спать в квартире, унёс парня на этаж ниже. — Ты можешь задать мне один вопрос.
— Вопрос? Точно, вопрос... — сонно мямлит шатен. — Хэй, Чонгук, ты когда-нибудь любил? — Тэхён поворачивается лицом к Чону и, всё так же сонным, но заинтересованным взглядом смотрит на него.
— Нет, не любил. Любовь — то чувство, которое делает слабее и убивает нас. Запомни это.
«А вы смиряли строгую гордыню,
Пытаясь одолеть свои пути?
А вы любили так, что даже имя
Вам больно было вслух произнести?»
