fifty shades of hurt

      К обеду следующего дня Тэхён уже находился дома. Он сидит на своей кровати, обхватив голову руками, и думает о том, во что начинает превращаться его жизнь. Парень действительно начинает понимать, что становится шлюхой, игрушкой для директора, которому изо дня в день задаёт вопрос в обмен на своё тело. Не это ли называется проституцией — когда ты продаёшь своё тело в обмен на что-то? Для девушек на трассе это деньги, а в случае Тэхёна — ответы на нужные вопросы.       Зад шатена болит из-за следов плети, которой Чонгук отхлестал его, кажется, совсем недавно, и сейчас всё, что ему хочется — чтобы боль исчезла, а с ягодиц сошли покраснения и чёткие чуть посиневшие линии. Сегодня он не хочет возвращаться в квартиру младшего, не хочет, чтобы всё повторилось вновь. На секунду Ким даже задумывается о том, что не готов идти на такие унижения ради какой-то работы, но после одумывается и вспоминает, что шёл к этой самой работе мечты всю свою сознательную жизнь. Как и обсуждалось ранее, уже через месяц все их игры с брюнетом закончатся, и они просто забудут друг о друге.       Тэхёну ещё с самого утра казалось странным то, что Чонгук так быстро и беспрекословно отпустил его, не потребовав взамен что-то. Такой человек, как директор Чон, ничего не делает просто так, и, вероятно, после очередного прихода старшего в издательство его будут ждать новые извращения, но сейчас он не хочет думать о предстоящей ночи — ему слишком противно.       Парень ложится на кровать и переворачивается набок — к фотографии девушки, которую он продолжает любить даже после её смерти. С того самого дня он не упоминает её имени, дабы не ворошить воспоминания — но они всё равно настигают шатена на каждом шагу — когда он увидит девушку с чертами лица, похожими на её, когда выпьет, и сознание само воссоздаст её образ и... каждый раз, когда находится рядом с Чонгуком, тоже вспоминает её. И всякий раз ловит себя на мысли, что чем сильнее пытаешься забыть человека, тем чаще вспоминаешь его.       Но он не хотел забывать.       Всю прошлую ночь парню не удавалось уснуть, и главной причиной, как ему казалось, был Чон Чонгук, что тихо сопел у него под боком. Тэхён до сих пор лежит на боку, смотрит на фотографию, обрамлённую красной рамкой, и понимает, что мысли начинают уходить в другое русло — он думает о разной ерунде — журналист засыпает. Засыпает в той же одежде, в которой вернулся из квартиры директора Чона.       Ему вновь снится она. Шатен не может разобрать, что именно говорит ему девушка, но видит, что та плачет и закрывает лицо руками. Сквозь рыдания ему всё-таки удаётся разобрать некоторые слова об измене и привычную просьбу помнить про обещание, которое когда-то дал ей Тэхён.       У директора и журналиста было всего два самых главных правила — Чонгук не мог целовать старшего, в то время как последний не имел права прикасаться к нему. Оба следовали этим правилам, не предпринимая попытки их нарушить.       — Да, да, да. Всё проходит хорошо. О чём спросить? Хорошо, тогда я жду список нужных вопросов на столе в своём кабинете. До свидания.       Ближе к четырём часам Кима разбудила директор компании «Moonlight». Госпожа Сон хотела узнать ответы на некоторые конкретные вопросы, и поэтому перед тем как выдвигаться в офис к своему мучителю, Тэхёну нужно было заехать в его издательство и забрать лист с перечнем.       Парень поднимается с кровати и издаёт хриплый стон, хватаясь за поясницу. Анальная пробка, которой вчера то ли наградил, то ли наказал его молодой директор, вызывала неприятные ощущения внутри, отчего ему хочется как можно скорее добраться до издательства «No More Dream», чтобы Чонгук вытащил из него эту странную штуковину. Ковыляя на своих двух до коридора, шатен пытается смириться с новыми ощущениями и в ближайшее время не горит желанием на что-то садиться.       В кармане звенит телефон. Звонок приходится от мучителя парня, и он улыбается такой ироничности, что как только он вспомнил о нём, тот сразу же позвонил. Тэхён старается сделать голос как можно более спокойным.       — Надеюсь, Вам хватило того времени, что я отвёл на отдых, мистер Ким, и уверен, что уже через полчаса Вы сможете быть моём офисе. Если опоздаете хоть на минуту, то мне придётся продлить наказание и показать, что ослушиваться моих просьб не стоит.       Журналист уверен, что младший улыбается, даже не видя его лица. Ему хочется возразить на, скорее приказы, чем просьбы, но в то же время сознание отчаянно кричит, что лучше просто промолчать, а тело и вовсе начинает содрогаться при мысли, что с ним снова сделают что-то подобное вчерашнему. Тэхён отчаянно надеется успеть. Ему не хочется быть наказанным второй раз. Он уверен, что плеть — только разминка, что это далеко не всё, на что способны разум и фантазия больного ублюдка Чон Чонгука. Парень хватает ключи и тут же выбегает из квартиры.       Только десять из тридцати данных минут ему приходится потратить на то, чтобы словить такси, и он благодарит всех богов за то, что у него всё ещё есть шанс успеть.       Приехав в издательство «Moonlight» и забежав в их с Намджуном кабинет, Ким не обнаруживает на своём столе обещанный лист с перечнем вопросов, и тут же сломя голову мчится по коридорам к директору Сон. Женщина пребывала в хорошем расположении духа, и, кажется, ей очень приспичило поговорить, что случалось нечасто. Пока запыхавшийся журналист стоял на пороге её кабинета, директор не спеша обходила помещение, цокая каблуками, и делала нужные распечатки.       Парню кажется, что вот-вот, и тот сорвётся с места, наплевав на всё, ведь времени у него остаётся совсем мало — а если быть точнее — семь минут. Он понимает, что не успеет, но всё равно выхватывает лист из рук женщины и торопится спуститься. На улице стоит несколько такси, и тогда Тэхёну кажется, что он спасён, что никакого наказания не последует. Только вот тот не учёл, что до офиса издательства «No More Dream» ехать по меньшей мере десять минут.       — Я не опоздал?! — Журналист с криком и тяжёлым сбившимся дыханием врывается в кабинет к директору Чону.       Шатен оказывается в неловком положении, так как прямо сейчас на него смотрят три пары глаз — Чонгука и двух мужчин, которые, по всей видимости, заключают какую-то сделку. Старший обеспокоено переводит взгляд на каждого из сидящих в помещении и понимает, во что вляпался.       — Прошу прощения. Это мой новый сотрудник, и пока что он неопытен и совершенно нетактичен. Тэхён, прошу, выйди за дверь. Когда придёт время, я позову тебя, — говорит молодой директор.       Пусть лицо его выражает спокойствие, но Ким знает, что скрывается за этим спокойствием. Кажется, он хотел прикончить его прямо там. Журналист извиняется, и выходит за дверь, как ему и было сказано. Внутри целый ураган эмоций, но он не решается посмотреть на время, чтобы не расстраиваться заранее. Тэхён садится на диванчик около кабинета и ждёт, пока двое неизвестных ему мужчин выйдут. От одной лишь мысли о наказании страх пробирает до косточек и от этого ожидания начинают трястись коленки и сбиваться дыхание.       В волнении парень сжимает в руках лист с вопросами и тыльной стороной ладони стирает холодные капли пота со лба. Внезапно дверь открывается. Мужчины выходят, а Чонгук жёстким взглядом смотрит на старшего, а затем просит зайти.       — Ты опоздал на шесть минут и двадцать три секунды. Мало того, ты ещё и ворвался в кабинет во время важной сделки. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя ждёт этой ночью? — Директор с важным видом сел за стол, в то время как Тэхён продолжал стоять перед ним, виновато опустив голову. — Почему не присядешь?       От этого вопроса шатена бросает в жар и он краснеет, потому что вспоминает про анальную пробку, которая уже вот почти сутки находится внутри него. Заметив реакцию старшего, Чонгук ухмыляется и встаёт из-за стола, начиная медленно подходить к нему. Тот не может поднять взгляда из-за сильного смущения, но ему приходится это сделать, когда брюнет пальцами приподнимает подбородок и встречается с ним глазами.       — Ах, так это всё мой маленький подарок тебя так смутил? Немного неприятное ощущение небось? Ну ничего, сейчас мы это исправим.       Младший достаёт из кармана пиджака небольшую круглую штуковину, похожую на пульт, и нажимает на кнопку. Тэхён хватается за спину и понимает, что его ноги подкашиваются. Маленький подарок директора начинает вибрировать, отчего Ким готов его прикончить прямо здесь.       — Выключи... — томно шепчет он, коленями упираясь в пол.       — Что-что? Не расслышал, — наигранно спрашивает Чон.       — Я говорю... выключи эту... штуковину.       — Ах, говоришь, сильнее сделать? — Голубоглазый улыбается и снова нажимает на кнопку, после чего сила вибрации увеличивается вдвое.       Старший готов заплакать от нахлынувшего возбуждения и невозможности его снять. Он, зажимая свой рот рукой, искренне не хочет издавать ни звука, но стоны упрямо рвутся наружу, проникая даже сквозь сомкнутые губы. Из-за сбившегося дыхания уже кружится голова, всё тело нестерпимо горит, а колени дрожат.       — Скажи, что виноват, — властно говорит Чонгук, продолжая стоять над шатеном.       — Я виноват... — сорвавшимся голосом отвечает тот.       — Скажи, что тебе жаль.       — Мне очень жаль...       Младший нажимает на кнопку, и вибрация прекращается. Только тогда Тэхён может перевести дыхание и успокоиться.       — Молодец, хороший мальчик, — над макушкой журналиста раздаётся насмешливый голос, и он постепенно приходит в себя.       — И сколько я должен ходить с этой штуковиной внутри? — спрашивает старший, медленно и осторожно поднимаясь на ноги.       — Ты заслуживаешь и не такого наказания за то, что посмел ослушаться меня и опоздать, и вдобавок чуть не испортить мне сделку. Скажи спасибо, что я при тех парнях тебя прямо на столе не выпорол. А ведь я мог.       — Да подавись ты своим «спасибо», — раздражённо шепчет Ким, но этого оказывается достаточно для того, чтобы Чонгук услышал.       Проходит несколько секунд перед тем, как младший отвечает.       — В игровую.       — Что?! Но Чонгук!..       — Живо!       Пока Тэхён поднимается по ступенькам на последний этаж и бредёт по коридорам в поиске нужной комнаты, он проклинает Чонгука и все слова, слетавшие с его губ. Он чувствует себя униженной игрушкой для секса, наказаний и снятия стресса. Хотя так и есть. Журналист — всего лишь игрушка в руках у маленького капризного мальчика, которому нужна живая кукла.       Парень раздевается до трусов, садится на колени и ждёт, пока шаги за дверью приблизятся и в комнату войдёт Чонгук.       — Какой сладкий мальчик. Ну вот почему ты не можешь так же хорошо исполнять мои другие просьбы? Я не буду тебя пороть, как вчера, но обещаю, что будет больно.       Директор обходит старшего, рукой проходясь по его волосам, и направляется куда-то вглубь комнаты, пока сидящий на коленях сжимает руки в кулаки и жмурит глаза в надежде не увидеть то, что с ним будут делать. Его желание исполняется, когда Чон снимает с себя галстук и завязывает ему глаза; желание исполняется, только не так, как того хотел шатен. Он снова оказывается лишён органа зрения, и поэтому всё, что сейчас будет происходить, он сможет только ощущать и слушать.       — Вставай, — послышалось откуда-то сзади.       Ким встаёт, пытаясь не споткнуться о выступ, и в следующее мгновение сильные руки разворачивают его в противоположную сторону. Ему всё ещё тяжело ориентироваться в пространстве, но судя по дороге и холодному кафелю, они направляются в сторону плетей. Подсознание автоматически заставляет замедлить шаг, но брюнет всё равно подталкивает старшего вперёд.       Тэхён вскрикивает, кода Чонгук одним грубым движением нагибает его, и тот оказывается прижатым животом к столу. К тому самому, на котором его вчера знатно выпороли. Доминант приковывает руки Сабмиссива к противоположной стороне стола. Последний понимает, что всё хуже, чем ожидалось после ещё одной фразы.       — Тэхён, побудь для меня хорошим мальчиком ещё немного. Всё, что я сейчас буду делать, ты должен будешь терпеть молча. Ни одного стона или крика. А если вдруг я услышу от тебя хотя бы звук, то твоему маленькому ротику придётся встретиться с кляпом. Всё понял?       Старший быстро кивает. Чонгук цепляет резинку трусов Тэхёна и медленно спускает их по щиколотки. Он кусает губу, когда видит анальную пробку, которую журналист так и не вытащил, и еле борется с желанием заставить игрушку вибрировать внутри парня снова. Уж больно ему нравится смотреть, как у того подкашиваются ноги, как он краснеет и пытается скрыть свой смущённый взгляд, опустив его в пол. Брюнет осторожно прикасается пальцами к пояснице старшего и медленно ведёт ими ниже. Как только пальцы касаются пробки, Ким вздрагивает, но всё же позволяет парню вытащить её, а затем облегчённо вздыхает.       — Теперь Вы так хорошо растянуты, мистер Ким, что, думаю, я смогу обойтись без предварительной подготовки, — Чон улыбается и снова куда-то отходит.       В нос Тэхёну ударяет запах бананов и клубники, но он не решается спросить, что это, потому что перспектива простоять в таком положении с кляпом во рту его не очень-то радует. Позади него раздаются пошлые звуки. Такие, будто директор натирает свой член смазкой. Шатену кажется, что если тот просто хочет отыметь его, то страшного в этом ничего нет, но в то же время он знает, что просто сексом ему не отделаться.       Он чувствует, как Чонгук приставляет к его отверстию что-то скользкое, но сразу понимает, что это не член, потому что это «что-то» — холодное и не приятное. По ощущением схоже с большим членом, только журналист осознаёт, что он не настоящий. Похоже, Доминант решил поиграть со своим Сабмиссивом вибратором. Как только головка начинает входить, губы Кима раскрываются в немом стоне, и он вовремя вспоминает, что издавать какие-либо звуки ему запрещено; это делает всё происходящее ещё мучительнее.       Чон не спеша продолжает вставлять искусственный член, прокручивая его внутри Тэхёна и медленно продвигается вперёд. Он замечает как старший выгибает спину, и видит сплошную ямочку по линии позвоночника, что, как ему кажется, придаёт эротичности зажатому Киму.       Он хочет проверить, усвоил ли урок его Сабмиссив на этот раз, и когда вибратор входит на половину, брюнет, ухмыляясь, резко вводит его до конца. Старший сжимает руки в кулаки и тянет наручники на себя; ему больно, и он, чтобы заглушить эту боль хоть как-то, лбом ударяется о стол и вжимается в него, пока Чонгук продолжает беспощадно вбиваться в его тело.       Через некоторое время младший вытаскивает игрушку из задницы шатена, и тот чувствует себя непривычно без заполнения внутри. Сзади него раздаётся звон — директор звякнул пряжкой ремня и расстегнул ширинку. Тэхёну хватает сил для того, чтобы резко подняться и громко вдохнуть воздух, которого ему не хватало, но тут же оказывается лицом припечатанным к деревянной крышке стола. Возле уха раздаётся тихий шёпот и обжигающее дыхание.       — Мистер Ким, Вы рискуете. Я же сказал, ни звука.       После этих слов Чонгук хватает журналиста за волосы и грубо тянет на себя. Он освобождает возбуждённый член от ненужной ткани и резко входит в уже разработанное мягкое отверстие старшего. Его забавляет, как тот не может издать ни звука, хотя видит, что он хочет этого. Брюнет заставляет парня выгнуться в спине, и тогда прижимается к нему грудью. Одной рукой он тянет его за волосы, а второй хватается за шею, начиная сдавливать её. Тэхён жадно глотает воздух ртом, но чувствует, как начинает задыхаться; Чон будто ощущает это, и ослабляет хватку. Он наклоняется к уху парня.       — Ты мой, — шепчет он томно, сексуально, до мурашек по коже.       Затем спускается к шее, и начинает водить по ней носом, вдыхая запах Тэхёна и наслаждаясь им. Теряя рассудок, он слегка прикусывает тонкую белую кожу, а затем целует.       Чёрная пелена перед глазами Кима сменяется образом девушки. Он уверен, что это галлюцинации, но всё же кое-как пытается вырваться из рук директора.       — Красный! — кричит он стоп-слово. — Чонгук, красный!       После команды брюнет тут же останавливается и убирает руки с волос и шеи старшего. Тот закашливается и даже спустя минуту не может восстановить дыхание; он задыхается, сам не понимая, что на него нашло.       — Отпусти меня! Сними эти чёртовы наручники! — Тэхёна пробирает паника, и всё, чего он хочет, — чтобы его отпустили.       Чонгук, растерявшись, одевается, и освобождает старшего. Тот разворачивается и резко сдирает с глаз повязку из галстука директора. Первое, что он видит, — голубые глаза брюнета. Ким надевает спущенные трусы и спешит покинуть игровую, по пути растирая запястья и место укуса на шее. Младший спешит выбежать за ним, но успевает догнать лишь тогда, когда Тэхён уже доходит до квартиры.       — Я же, мать твою, просил, чтобы ты не целовал меня! — кричит он, смотря в глаза растерянному Чонгуку. — Почему если ты не выполняешь договор, то я должен? На этом я считаю наш разговор оконченным, — говорит шатен, надевая джинсы.       — И куда ты собрался? — невозмутимо спрашивает Чон.       — Подальше от тебя.       — Да стой ты! — Директор хватает старшего за локоть, несильно сжимая, чтобы тот не ушёл. — Давай поговорим?       — О чём?! Я не понимаю, к чему все эти блядские игры в наказания, учитывая то, что после них мне реально хреново. Да ты хоть знаешь, как мне адски больно сидеть после того, что ты сделал со мной прошлой ночью?! Я не твоя игрушка, понятно?       После этих слов Тэхён направляется к выходу, но вспоминая, что там много замков, один из которых — сканер сетчатки, разворачивается и просит открыть дверь, на что получает отрицательный ответ.       — Я не хочу чтобы ты выходил до завтрашнего утра, — отвечает младший, складывая руки на груди. — Да и вряд ли сможешь. Если только у тебя нет суперспособности проходить сквозь двери или умения отпирать замки.       Ким смотрит на Чонгука с отвращением — чуть прищурив глаза. Ему хочется выругаться отборным матом, накричать, послать всё к чёрту — в том числе и нахального директора, но он почему-то не осмеливается ни на одно из вышеперечисленных действий. Ещё раз окинув взглядом входную дверь, старший, не видя другого выхода, отходит назад, не спуская глаз с Чона, и вжимается спиной в угол стены.       — Если ты не хочешь, чтобы я выходил до утра, то, так и быть, я постою здесь.       Брюнету, кажется, начинает нравиться такое упрямство его игрушки, и он начинает подходить ближе, с каждым шагом делая дьявольскую улыбку шире. Он замечает, как Тэхён сильнее прижимается к стене в надежде провалиться сквозь неё, и понимает, что парню некуда бежать. Пока он здесь — на его территории — ему не скрыться, не спастись, даже если он этого захочет.       Между ними остаётся пара метров. Дыхание старшего учащается, а глаза начинают бегать по помещению, в попытках найти укрытие от Чонгука. Ладони инстинктивно давят на стену.       — Красный! — зажмуривая глаза, кричит Ким.       Через несколько секунд он решается открыть глаза, и видит, что младший неподвижно стоит в метре от него и без интереса смотрит ему в глаза, чуть склоняя голову набок. В глухой тишине доносится еле слышный вздох.       — Вспомнил про стоп-слова? — усмехается директор. — Что же, договор есть договор. Стой здесь сколько тебе влезет. — Тот разворачивается, чтобы уйти.       — Постой. Теперь я могу задать вопрос, — говорит журналист.       — Нет, не можешь.       — Что?! — возмущается старший, сдвигаясь с места. — Почему?!       — Потому что я так и не кончил, — победно отвечает Чонгук, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, оказываясь лицом к лицу с Кимом.       — Но ты издевался надо мной и нарушил часть договора!       — Я так и не кончил, — Чон произносит каждое слово по отдельности, выделяя их важность. — Ты тоже нарушил часть договора, так что мы в расчёте.       Тэхён впивается взглядом в глаза брюнета, которые привычно голубого цвета из-за линз, и сквозь зубы произносит:       — Мне нужно задать вопрос.       — Тогда просто отсоси мне и дай кончить. Этого будет достаточно.       Такая откровенность смутила и удивила шатена, ведь у него не было такого опыта. Это скорее пугало, нежели отталкивало. Младший видит такую реакцию и улыбается невинности Тэхёна, пальцем цепляется за его ремень и тянет на себя, замечая испуганный взгляд шатена на его руке. Чонгук тянет его в сторону кровати, подмечая, что парень не сопротивляется и идёт следом. Кажется, он действительно готов на всё, лишь бы заполучить ответы на вопросы.       — Решай сам, как тебе будет удобнее это сделать. Стоя передо мной на коленях или лёжа на кровати, — говорит брюнет, пальцем приподнимая подбородок Кима.       — На кровати, — неловко отвечает Тэхён, отводя взгляд в сторону. — Только... не мог бы ты помочь мне?       — Конечно, мой мальчик.       Чон ложится на кровать и хлопает по бёдрам, призывая старшего приступать. Тот осторожно подходит и садится на край кровати, после чего директор говорит ему придвинуться ближе. Неловкость нарастает, когда Ким касается ширинки брюк, расстёгивает её и освобождает напряжённый орган от тесной ткани. Младший наблюдает за каждым действием парня и улыбается, удовлетворяясь одной лишь его неопытностью. Тот бросает непонимающий взгляд на брюнета.       Глядя на уже стоявший член, журналист не знал, с чего ему стоит начать, потому что так близко чужих членов он не видел. Парню становится не по себе.       — В руку возьми хотя бы, — подсказывает Чон, приподнимаясь на локтях.       Он чувствует горячие пальцы, которые обхватывают его член, и просит сжимать чуть сильнее, тут же ощущая лёгкое приятное давление. Тэхён видит, как из головки начинает сочиться смазка, и осторожно растирает её по всей длине. Он приближается к разгорячённому органу и опаляет его коротким выдохом.       — Теперь открой ротик пошире и возьми его.       Шатен приоткрывает рот, до последнего не веря в то, что действительно согласился на это, и смыкает губы вокруг головки, которая с неким трудом помещается у него во рту. Чонгук издаёт тихий протяжный стон и облизывает губы. Старший втягивает щёки, как это делают девушки в фильмах эротического содержания, и опускает голову, заглатывая до того момента, пока не чувствует, что больше не может. К горлу мгновенно подступает тошнота, с которой едва удаётся бороться. Это становится делать сложнее, когда Чонгук зарывается пальцами в волосы Кима, опуская его голову ниже и заставляя заглотнуть глубже.       Это не порно, и Тэхён не умеет делать горловой минет, поэтому это действие младшего сопровождается судорожным мычанием. Парень вырывается из руки директора, и садится, сжимая горло в попытках откашляться. В носоглотке стоит вкус желчи и смазки, от которого старшего тянет блевать ещё больше.       — Ты меня убить решил? — возмущённо спрашивает Тэхён. — Я не знаю. каких сук ты трахал, но я не одна из них, и заглатывать так не могу!       — Ладно-ладно, делай всё сам.       Журналисту вновь приходится бороться с отвращением, и он снова опускается вниз, предварительно закрывая глаза. Он сжимает член Чонгука, водя рукой вверх-вниз, одновременно двигая головой, мечтая, чтобы брюнет кончил как можно скорее.       На его волосы вновь ложится рука, и он вздрагивает, инстинктивно отодвигая голову.       — Открой глаза, — со стоном произносит Чон. — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, пока я кончаю тебе в рот.       Старший инстинктивно отрицательно мотает головой, но тут рука давит на его голову, и он чувствует, как Чонгук крепко хватает его за волосы и начинает трахать в рот, засовывая член почти на всю длину. Парень кричит и вырывается, из его глаз по каплям текут слёзы, а от переизбытка смазки и слюны он готов задохнуться. Смешанные жидкости стекают по его подбородку и шее, он кашляет и пытается сделать хотя бы глоток воздуха.       Чонгук насаживает старшего полностью, и со стоном кончает. Как только последний чувствует, как что-то солёное разливается по его рту, то сразу вырывается и бежит прямиком в уборную. Едва добегая до унитаза, он выплёвывает сперму, и его тут же начинает тошнить. Он рвёт горькой желчью.       Тэхён спешит прополоскать рот, чтобы не чувствовать отвратительный вкус. Тошнота не полностью его отпустила, и он мысленно начинает проклинать того, кто сделал это с ним. Оборачиваясь, парень видит Чонгука. Он подходит к шатену и гладит его по щеке.       — Ты же не думал, что здесь всё будет как в дораме, где всё произойдёт романтично и безболезненно?       После этих слов Ким убирает ладонь со своей щеки и, размахиваясь, кулаком бьёт младшего в челюсть, отчего тот отходит, держась за больное место, и непонимающе смотрит на Тэхёна.       — Аналогично, мистер Чон, — говорит шатен, подходя к парню и приподнимая его за волосы. — Вы же не думали, что здесь всё будет как в дораме, где я нормально отреагирую на такие действия? Доволен? Теперь я могу задать вопрос. Что случилось с твоими родителями?       Младший усмехается. — Тебя только что выебали в рот, а после этого ты ещё интересуешься моими родителями? Женщина, которая меня родила, была наркоманкой и проституткой. Когда мне было четыре года, она умерла. Иногда я вспоминаю... страшные вещи. Но не помню её лица. По ночам я вижу её во снах. Её и то, что творилось в моей жизни в то время.       — А... отец? Где он?       — Я... я не знаю. Когда мне исполнилось девятнадцать, он пропал.       — И с тех пор тебе пришлось учиться самостоятельности?       — Да... И именно так я стал директором этого издательства.       Тэхён видит боль в глазах Чонгука. Он знает, что тот пытается скрыть переживания и тьму воспоминаний — но от прошлого не уйдёшь. Это должен знать каждый. Что если на самом деле в нём есть что-то человеческое — просто воспоминания и прошлое не дают жить дальше. Тэхён думает об этом, зная, что сам он точно такой же.

«Берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле», — Пифагор.