С высоты полета ястреба

      Я не представлял, сколько прошло времени. Несколько дней, возможно? В себя я приходил раз пять, в разное время суток и в разных местах. Но лишь на несколько минут. Затем снова брал управление тот, кого я назвал Упырь.       Больше крови, еще! Эта рыжая так вкусно пахнет!..       Побороть его было невозможно. На самом деле я вообще едва ощущал себя, как Хоука, и все силы бросил на сохранение собственной личности в кровавом водовороте. Смутно я помнил, что это должно когда-то закончиться, и держался за эту мысль; хотел сожрать, сколько смогу, и хоть немного умерить голод. Волновало другое — смогу ли я остаться собой, если полностью сдамся Упырю?       Так что я продолжал с ним бороться. И в этом, как бы это ни нервировало, я был не один.       Нельзя — здесь свидетели.       Приказ Манавиддана — я не мог ему противиться, несмотря на голод. Сила подчинения ухитрялась как-то сдерживать действия Упыря. Ее я назвал Слугой.       Иногда мне казалось, что эти двое — хозяева в моем теле. Они сражались за него друг с другом, а я пытался хотя бы просто не потеряться и не раствориться в этом месиве.       Затем мир и вовсе сузился до отголосков наслаждения Упыря и контроля Слуги. Я тонул в этом хаосе, а в редкие минуты свободы пытался отдышаться и осознать, что происходит, где и когда. Но большую часть времени я не видел ничего.       Потом Слуга вдруг сказал нечто новое.       Нужно срочно вернуться назад.       И я вынырнул.       На уши обрушилась оглушительная тишина. Вернее нет, был еще приятный шорох. Я слушал его какое-то время, наслаждаясь этим спокойствием, прежде чем открыть глаза. Вечернее небо было занавешено пеленой дождя. Крупные капли били по коже лица, хотя холода не ощущалось; при движении оказалось, что все промокло насквозь, а в ботинках противно хлюпала вода. Я медленно и шумно выдохнул и оглядел узкий переулок с мусорными баками. Рядом никого.       Прошло несколько минут, а голосов в голове по-прежнему не было слышно. Вытянул руку перед собой, слушалась она непривычно: вроде уже забыл, как вообще двигать пальцами, а вроде они довольно ловкие. Словом, будто не мои, но шевелятся. Странно все.       Опустил глаза, осмотрел себя. Толстовка была вся в грязи и каплях засохшей крови, а джинсы еще и порваны на коленях. Узел на затылке растрепался, и теперь мокрые волосы липли к шее и щекам. М-да, похож на бомжа. Оставалось надеяться, хоть кровь не особо виднелась за грязью и не вызвала бы вопросов. На всякий случай умыл лицо дождевой водой.       Вернулся Упырь, снова стал тихонько нашептывать что-то кровожадное, но заткнуть его на этот раз оказалось на порядок проще. Это не могло не радовать, жаль только, Слугу никак не заткнуть.       Вернуться.       Понял я, понял. Вышел на дорогу и вздохнул с облегчением — местность узнаваема, даже не слишком далеко от той заброшки. Пешком туда минут двадцать, машин за милю не видно, но Слуга промедлений терпеть не желал. Видимо, придется бежать.       Я размял плечи и попрыгал на месте, тело все еще чувствовалось непривычно, но двигалось необычайно легко и даже плавно. Будто и не спал несколько дней где придется. Плюсы вампиризма? Решив пока больше не заморачиваться, я побежал по обочине. Вначале небыстро, а потом понял, что тело едва напрягалось, и ускорился так, что добрался до окруженного заборной сеткой дома минут за пять. И ни грамма не устал. Дыхание не сбилось, мышцы не ныли, сердце не колотилось. Хотя насчет этого… Я положил ладонь на грудь, пытаясь различить удары.       Ничего.       — Заебись, — прохрипел невесело. По спине пробежал холодок.       Я жив вообще или я нежить? Мне теперь в гробу спать? Могу ли я вообще спать?       Встряхнувшись от вопросов, которые могут подождать, я поднялся по ступенькам вычурного крыльца и сразу направился на верхний этаж. Откуда-то знал, что Манавиддан там.       — Добрый вечер, — слегка удивленно проговорил он, когда я вошел. — Не ожидал, что ты придешь так быстро.       — Так это ты позвал?       — Да. Или навестить меня было твоим собственным желанием?       Я фыркнул. А через секунду кое-то понял. Значит, Слуга — это моя связь с Манавидданом, и его приказы слышны даже на расстоянии?       — То есть, это ты пробудил меня от этого…       Сделав неопределенный жест рукой, я встал рядом с Манавидданом у окна и выглянул наружу. Ветер перекатывал строительный мусор в опустившихся сумерках — не слишком поэтично, но вампир не отрывал взгляда. Я пробормотал:       — Мог бы и раньше это сделать, между прочим.       — Я звал три раза до этого. Вероятно, ты не был способен меня услышать.       Хм. И у его сил есть границы, видимо.       — Вот как, да?.. Значит, теперь первичный голод прошел?       — Полагаю, так. Как ты себя чувствуешь?       Я задумчиво поджал губы.       — Вроде в норме. Привыкаю, наверное.       Манавиддан внимательно вгляделся мне в лицо. Его странные янтарные глаза смотрели озабочено, почти по-доброму. Это как-то совсем не сочеталось с образом монстра, которого я встретил в ту ночь.       А еще глаза не сочетались со всей этой спутанной бородой и белизной, видной сквозь покрывающую волосы грязь. Внезапно я осознал: приведи Манавиддана в порядок, я не дал бы ему и сорока.       Кашлянув, я отвернулся.       — Сколько я был не в себе?       — Примерно три недели, полагаю.       — Три недели?! — я аж подскочил.       Черт возьми! Бросился проверять телефон, но он, разумеется, давно сдох. Твою ж, меня наверняка ищут! Не говоря уж о том, что Лив, наверно, сходит с ума… если она до сих пор в порядке.       — Я должен срочно вернуться! — выпалил я, торопливо засовывая телефон обратно в карман.       И повернулся к Манавиддану. Непонятно, какие сейчас были правила. Он ожидал, что я останусь? Он прикажет мне не уходить? Могу ли я вообще?..       — Это твое незаконченное дело?       Я выдохнул и постарался унять беспокойство.       — Моя сестра. Нужно с ней увидеться.       Манавиддан задумчиво посмотрел мне в глаза.       — Ты уверен, что это хорошая мысль — сразу после обращения?       — Я должен проведать ее. Я должен кое-что сделать. Слушай… — Я потер шею. — Я не обязан тут быть вечно, правда? У меня ведь может быть своя жизнь?       — Конечно. Ты волен делать все, что захочешь, если не будешь мне нужен, — просто ответил Манавиддан, снова глядя в серую мглу улицы. — Я не против тебя подождать.       — Я вернусь.       На мгновение Манавиддан снова встретился со мной взглядом.       — Я знаю.       Я помолчал еще секунду и направился к выходу. Наконец-то можно было вернуться домой.       Вылетев на улицу, я затормозил возле оставленного три недели назад мотоцикла, взвесил на руке шлем. Со своей новой скоростью, наверное, было бы даже быстрее, но снова бросать железного коня под дождем я не хотел. Да и вряд ли полуночники оценят летящего по дороге терминатора.       Добравшись до дома и спрятав байк под навесом, я взлетел на второй этаж. Забарабанил в выцветшую деревянную дверь.       — Лив! Лив, ты здесь?       — Хоук?       Дверь распахнулась, и меня втянули внутрь, обхватив руками за шею. Я прижал к себе родную макушку, провел рукой по длинным волосам и тут же отстранил. Торопливо оглядел сестренку.       — Ты в порядке? Ничего не случилось?       — Это у тебя надо спрашивать, придурок! — прикрикнула она, мгновенно сменив полный облегчения взгляд на рассерженный. — Ты где пропадал столько? Я чуть с ума не сошла, думала тебя тоже… как отца…       Лив опустила плечи, прикусила губу и скрестила руки на груди. Черт. С натянутой улыбкой я коснулся ее горячей щеки.       — Эй-эй, ты же знаешь, я из любой передряги вылезу. Теперь-то уж точно… Я не брошу тебя.       Она слабо улыбнулась. А я одернул руку и задержал дыхание. Под тонкой кожей Лив пульсировал сладкий жар, который просто крышу сносил. Взволнованный, я не сразу это заметил, но теперь находиться в такой близости становилось больно физически. Блядь, ну не сейчас же, не с ней!       — …выглядишь, как дерьмо, — донеслось сквозь шум в ушах. — Так и заболеть недолго. Стой, это что, кровь?       Я рефлекторно вскинулся.       — Где?       А, всего лишь пятно на рукаве… С досадой провел рукой по лицу. Черт, ну и что это за реакция? Спешно успокоил сестру и, скинув грязные вещи, воткнул в телефон зарядку.       — Я в душ…       Хоть я и открыл воду погорячее, желанного тепла так и не ощутил. Чуть теплые капли скатывались по спине, едва тревожа рецепторы. Странно, вроде осязание не особо изменилось, что за дела с температурой? Одно хорошо — пар, заполнивший ванную, отрезал запретный запах из комнаты.       Небольшое прямоугольное зеркало запотело, и я замер перед ним. Вампиры же не отражаются, да? Твою мать, нужно привыкать использовать это слово по отношению к себе. Но я ведь все еще я, верно? Еще мгновение нерешительно смотрел на зеркало, а потом плюнул — резко провел ладонью по стеклу и… с облегчением выдохнул. Я все еще я. Те же серые глаза и черные волосы, тот же нос и даже зубы не как у тех тварей из фильмов. Не как у Манавиддана в ту ночь. Разве что кожа бледнее, из-за чего углубились тени под глазами, но в целом все в порядке. Я в порядке.       Привычно стянув влажные волосы на затылке, сбрив куцую трехнедельную бородку и одевшись, я окончательно расслабился. Я дома, в конце концов. Я служу всесильному существу и хочу крови, но это ничего. Я выбрался из этой заварушки условно живым.       Выйдя из ванной, достал из холодильника пиво и плюхнулся в кресло напротив Лив. Привычно уставился в телевизор… которого почему-то не было на месте.       Скосил глаза на сестру.       — Ты же вроде подрабатываешь, и деньги оставались в ящике. За три недели ты настолько отчаялась, что продала наш телек?       — Я не продавала, — пробурчала Лив, выдергивая бутылку из моих пальцев. — Его забрали. Как и ноут, и еще кое-что по мелочи.       — Какой мудак?..       — Сам знаешь какой, — огрызнулась Лив и, щелкнув открывашкой, бросила в меня крышку. — Тебе давно пора завязать с этими бандюками. — Сделав несколько глотков, она смягчилась. — Харви заходил пару раз. А потом вломились несколько, искали тебя. Сказали, ты им денег торчишь. Хоук, во что ты ввязался?       Я выдохнул сквозь стиснутые зубы. Злость на гребанного Стилмана пробуждала голод, а это нужно было сейчас меньше всего. Выхватил у сестры бутылку и осушил за пару глотков.       — Скотина Стилман… Они тебя тронули?       Лив помотала головой. Пересела на журнальный столик, протянула руку, которую я мягко отвел в сторону. Прикосновение почти обожгло.       — Хоук. Сколько еще они будут в нашей жизни? В прошлый раз ты даже в больницу попал — помнишь, сколько нам это стоило? А если тебя тоже пристрелят где-нибудь, что я тогда буду делать?       Она все же положила руки мне на плечи и заглянула в глаза.       — Ты ведь нашел нормальную работу, и мы только расплатились по отцовским долгам, неужели тебе так сильно нужны были деньги, что?..       — Все не так!       Я вскочил и метнулся к окну, распахнул его, позволяя влажному воздуху наполнить комнату. Дышать было тяжело, а я бы предпочел не дышать вовсе. Какого черта я вообще нуждаюсь в дыхании? Ночная свежесть не могла перекрыть пульсирующий жар за спиной, сладкий и ароматный, но совершенно неуместный. Твою мать, неужели я теперь и дома не смогу оставаться?!       Она совсем близко, такая аппетитная!..       Заткнись! Ебаный Упырь, тебе слова не давали!       — Хоук?       Я сжал пальцами подоконник, успокаивая нервы. Вот уж кого я убивать точно не собираюсь, так это Лив. Я обязан справиться с голодом!       Выдохнув, я повернулся и отодвинул сестру на расстояние вытянутой руки. Она выглядела неслабо взволнованной.       — Все будет хорошо, сестренка, обещаю. Скоро я разберусь со всем этим, тебя больше никто не побеспокоит. Лады?       Лив недоверчиво сдвинула брови, и я выдавил самую убедительную улыбку, на какую был способен.       — И я покончу с этой бандой, ясно? Как только завершу это дело, иначе мы никогда не будем в безопасности. Доверься мне, ладно?       Я позволил себе коротко обнять Лив и тут же устремился к двери.       — А сейчас мне придется уйти. Не волнуйся обо мне, даже если я опять пропаду надолго. Делай уроки, будь умницей и не шляйся по ночам…       — Хоук… — перебила она. — Ты в порядке?       Я обернулся и твердо ответил:       — Я справлюсь с чем угодно, сестренка. Не скучай.       Схватил куртку, телефон и помчался вниз, к тяжелым каплям дождя, выхлопным газам проезжающих мимо машин и почти безлюдным, лишенным искушений улицам.       Ливень усилился, а я гнал сквозь туман подальше от дома. Черт возьми, мне теперь нет пути назад! Даже дома оставаться рискованно, вообще нельзя находиться рядом с обычными людьми, если я не хочу сорваться. Нужно как-то бороться, но этот Упырь все никак не замолкает; он вечно где-то за углом, вечно выжидает момент, чтоб попытаться отнять мою волю. У меня скоро голова расколется. Как с этим остальные живут? Манавиддан способен был себя контролировать, когда мы пришли, хотя не пил кровь годами, а я едва держу себя в руках. И неизвестно, как долго еще смогу оставаться собой, не сдаваясь Упырю. Убить кого-нибудь, чтобы приглушить его крики? А не будет это значить, что он победил? Блядь, да что делать-то?!       Колесо скользнуло по луже и вильнуло, мотоцикл начало заносить, а за своей злой тирадой я понял это слишком поздно. Хотел было спрыгнуть, но байк дернулся, шлепнулся на бок и заскрежетал вместе со мной по асфальту. Пугающие секунды движения, остановка. Переводя дыхание, я с минуту еще тупо пялился в небо, прежде чем скинул шлем и устало констатировал:       — Пиздец.       После сверхъестественных проблем с моей новой сущностью обыкновенное падение вообще никак уже не волновало. Руки-ноги вроде чувствую, ничего не болит. Вздохнул, сел и тут же уставился на байк, все еще лежащий центнером металла на моей правой ноге.       Что за черт? Пошевелил пальцами — все еще работают. Что за черт?       Кое-как спихнул с себя мотоцикл. Он проехался к мосту впереди еще на десяток футов. Что за?.. Подтянул к себе ногу и закатал рваную штанину.       Здоровенная темная вмятина с одной стороны и чуть ли не до кости стесанные мышцы — с другой. Почти черная кровь лениво стекала на асфальт, а я просто пялился на рану, уже и не пытаясь осознать, что за черт и почему нет боли. Это было жутковато.       А тем временем темная кровь остановилась, заполнила раненое место и с покалыванием стала впитываться назад. Не исчезла в недрах тела, а изменилась, посветлела — и вот я уже смотрел на здоровые мышцы в сетке мелких сосудов. А еще через пару секунд не увидел и этого — мясо закрылось кожей, будто так оно и было.       Охренеть. Провел рукой по голени — все отлично, нога абсолютно здорова. Только валяющийся у моста мотоцикл да порванные джинсы подтверждали, что все это не привиделось.       Я медленно встал, потоптался на месте, отряхнулся. Оглянулся. На дороге никого не было, вряд ли кто-то мог видеть падение и… все остальное. И слава богу, черт возьми. Со странным спокойствием я взял шлем, пристроил мотоцикл на обочине, а сам вышел на узкий мост и тяжело оперся на перила.       Ладно, видимо, пришло время наконец остановиться и разложить все по полочкам. Вампиры существуют. Я теперь один из них. Я связан с тем, кто меня обратил и обязан служить ему, что бы это не значило. Вечно, похоже, потому что я не могу умереть. Ни заболеть под ледяным дождем, который едва чувствуется, ни покалечиться от ран. Мое тело стало ловче и сильнее, а еще отлично видит в темноте.       Знать бы еще, как справиться с охеренным таким недостатком. Если я этого не сделаю, то все потеряю.       Медленно выдохнув, достал сигарету, склонился над перилами, чтобы защитить ее от ливня.       Я ведь знал, на что шел, верно? Я больше не человек, нужно заново учиться с ними жить. Справился же, в конце концов, с бегством матери, со смертью отца, с воспитанием сестры и работой на банды — привыкну и к этому. У меня попросту нет выбора.       Выдыхая дым, попытался улыбнуться. Я сделал это, чтобы решить мои старые проблемы. Я смогу убить засранца Стилмана голыми руками. Я смогу убить любого, кто будет угрожать Лив.       Снова поймал в себе то волнующее чувство крошечности человеческих существ перед расой монстров, только теперь я был уже на другой стороне. Пусть я не всесилен и тоже подчиняюсь приказам, но хотя бы не могу умереть. Расслабившись и затянувшись в последний раз, беззаботно затушил сигарету о раскрытую ладонь.       И тут же пожалел об этом.       — Блядь!       Руку словно пронзил огненный штырь и расплавился внутри, опаляя всю кисть. Я выронил окурок, вцепился в судорожно сжатый кулак. Почему?       — Твою мать…       Острая, обжигающая, адски неожиданная боль медленно утихала, и мне удалось разжать трясущийся кулак, посмотреть на рану. Ровно в центре ладони торчала черная обугленная дырка с расслоившимися, будто пепел, краями. Касаться ее было страшно. При видимой глубине она должна была не только мясо изжарить, но и до костей достать, но их не было. И запаха не было. Один только пепел.       Черт, я все же чего-то не знаю. Рано еще пользоваться плюшками — пока я сам себе враг.       Все-таки я дотронулся аккуратно до края дыры, которая и не думала заживать. Вопреки ожиданиям, кожа не рассыпалась, а рука в этом месте потеряла чувствительность. Хотя жгло изнутри по-прежнему неслабо. Надо заставить Манавиддана мне про все рассказать. А пока лучше не выебываться и вести себя, как человек.       Злясь на самого себя, я выудил из кармана бандану и перевязал ей кисть. Потом достал телефон, который так и не включил. Несколько секунд загрузки, и на меня посыпались уведомления об смсках и переполненном автоответчике. Пока я тут с катушек съезжаю, мир движется вперед…       Запустил случайное сообщение.       — Элмерс, это Пирс. Можешь не трудиться завтра идти на работу, мы взяли нового разносчика. Приходи за чеком, как очухаешься.       Ох, черт, работа. Сообщение пришло две недели назад. Я со вздохом потер переносицу. Прощелкал дальше: несколько от Лив, того же Пирса и еще куча от… Телефон резко завибрировал, высветив входящий.       — Харви…       — Твою мать, Хоук, где тебя, к чертям собачьим, носит?!       Я поморщился от резкого крика в ухо, перебиваемого шумом музыки.       — Босс рвет и мечет, еще чуть-чуть — и возьмется за твою сестренку. Ты и сам в курсе, как дела обстоят, так какого хрена перекрылся? Так, подожди, я выйду…       Шум в динамике поутих, а я прикрыл глаза и со вздохом оперся о перила моста спиной.       — Хоук, черт возьми, это не шутки, — теперь уже тихо и серьезно проговорил Харви.       — Я знаю, знаю. Мне нужно было кое-что сделать. Скажи Стилману, что я ищу деньги.       — Реально ищешь?       Я промолчал.       — Хоук, ты же не всерьез в тот раз сказал про Стилмана?..       — Блядь, да этот обмудок меня подставил! — не выдержал я. — На кой хер крайним сделали меня, скажи на милость, если у меня ни шанса столько найти?       — Потому и сделали, — устало вздохнул Харви. — Слушай, ты не знаешь, кто на самом деле хапнул эти деньги. Даже если тебе как-то удастся пришить Стилмана, тот мудак останется, и он будет знать…       — Лив только Стилман угрожает, и не может он сам быть не при делах — слишком странно это, слишком удачно меня подловили. А если там и правда кто-то левый, свои деньги он получил, и к Лив не полезет. И даже если… — Я помолчал. — Скажи, что я ищу деньги. Мне нужно еще немного времени, чтобы со всем разобраться…       — Сам ему и скажи! Я не шучу, Хоук, тащи свою задницу в «Рэдс» и покажись ему лично, что ты жив и что работаешь.       — Харви…       — Я сказал, тащи свой зад, блядь, — процедил он и отключился.       Я напряженно вздохнул. Твою ж мать, как не вовремя. Само собой, рано или поздно все равно пришлось бы вернуться к банде и встретиться с кучей народа, но сейчас, когда я сам себя не знаю и не могу контролировать… Взглянул на поврежденную руку, снова вздохнул. Упырь немного притих, может, я и выдержал бы минут десять.       Может, я даже смог бы закончить все прямо сейчас.       Оценив стесанный бок мотоцикла, со вздохом взялся за руль и поморщился — раненая рука отозвалась болезненной пульсацией. Кто знает, смогу ли я удержать управление, так что придется оставить байк здесь. Припарковал его у торца ближайшего дома и огляделся. На часах уже половина третьего, если бежать переулками, проблем быть не должно.       У клуба люди торчали всю ночь, так что последний квартал пришлось пройти пешком. Да, скопление народа я почувствовал за полмили. Да, это начало немного напрягать. В нерешительности стоя у дверей, задумался, насколько сильно на меня будет действовать голод внутри. Пока от Упыря получалось отмахиваться, и я надеялся, что так и останется.       Собравшись с духом, зашел в клуб. В такой час, народу было еще порядочно, и приторный аромат алым туманом заполнял весь зал. Рядом толкались люди, и каждый имел собственный запах, который тут же смешивался с другими, но все еще был различим. Никогда раньше я не обращал столько внимания на банальную толпу. В ушах стоял шум, заглушающий даже громкую музыку — шум десятков сердец, гоняющих по венам горячую кровь.       Вкусно! Так вкусно! Так хочется есть!..       Вот черт. Я провел рукой по лицу в попытке прогнать дурацкое наваждение. И где, блин, Харви?       Дошел кое-как до барной стойки и облокотился, уронив лицо на руки. Пытался отдышаться, пытался не дышать. Стилман, скорее всего, в вип-зоне, если бы только добраться туда…       Развернулся, пытаясь взять себя в руки, и заметил обращенный на меня взгляд. Харви отмахнулся от собеседника, направился ко мне. Вздохнув, я снова тяжело оперся на барную стойку.       — Рад видеть тебя лично, — с облегчением сказал Харви, а мне не хотелось даже смотреть на него — и так слишком хорошо ощущал его горячее присутствие. — Босс в вип-комнате, давай за мной.       Я лишь слабо кивнул. Надо сосредоточиться. Пообещал Упырю ужин, если он позволит мне закончить с делом. Кажется, ему это понравилось. Резко выдохнув, я повернулся к Харви — и застыл, ошарашенно глядя на него.       Он больше не был похож на человека. Кожа истончилась, став почти прозрачной, зато кровеносные сосуды были видны отлично. Они даже будто подсвечивались изнутри — яркие, алые, пульсирующие. Этот ритм эхом отдавался в ушах; показалось, это мое собственное сердце бьется. Приторный запах заставлял все тело сжаться в предвкушении.       Вкусный, превосходный, изумительный! Его кровь так и просится вырваться наружу, она такая ароматная!       Я с трудом сглотнул, не в силах уже заглушить завывания Упыря. И вдруг вздрогнул всем телом, ощутив жар на плече.       — Ты в порядке? — донеслось словно издалека.       Я тряхнул головой и снова посмотрел на Харви — все еще усеянного сеткой вен, но уже более человечного. Перевел взгляд с лежащей на моем плече ладони на взволнованные глаза.       — Нет… — вырвалось, прежде чем я успел подумать. Если я сейчас вообще способен был думать.       — Ты что, под кайфом?       Покачал головой, глядя в лакированное дерево стойки. Снова ощутил жар, теперь на лице — пальцы Харви мягко повернули мой подбородок.       — Да ты бледнющий, глаза красные. Блин, Хоук, ну какого хрена?.. Ты что, дул все три недели, пока я тут с ног сбивался?       Бросив извиняющийся взгляд, выскользнул из притягательного тепла ладони на моей щеке и зажмурился. Молчи, Упырь, молчи, нахер! Не могу я съесть Харви.       Тут столько людей, столько крови!       Почти усмехнулся — мне что, весь клуб вырезать? Нет уж, я должен убить только одного.       Нельзя. Здесь слишком много свидетелей.       Я застонал и уронил лицо в ладони. Отличное время нашел, Слуга, где ж ты раньше-то был?       Я задрожал, когда спину распалил пульсирующий жар. Едва сдержался, чтоб не наброситься на Харви прямо здесь. С трудом сдвинув взгляд, уставился на его озабоченное лицо. То, что осталось от лица, покрытого алыми трубками крови. Я даже не слышал, что он сказал.       Хотя бы его! Он так близко, только дотянуться!.. Никто и не заметит!       Во рту вдруг стало тесно. Десны ощутимо покалывало, и я пытался провести по ним языком, но тот уперся в зубы. Черт, только не это, нет-нет-нет…       Лизнул снова острые окончания удлиннившихся клыков и уперся лбом в стойку. Тело мелко тряслось в такт пульсации жара на спине. Перед глазами плыл красный туман. Даже Слуга мне не помог.       Чтобы убить его, сначала нужно завести в безлюдное место.       — Отойди от меня, — пробормотал я, отталкивая Харви. — Мне надо выйти…       — Хоук… Пошли, я вызову тебе такси.       — Нет! Не иди за мной…       Я отшатнулся, закрывая рот ладонью. Вокруг толпилось множество кровавых сеток, жарких и сладких, и я чувствовал, что теряю себя. Упырь и Слуга спорили, где лучше кого-то сожрать, уже слабо реагируя на протесты. Может, они и правы.       «Хоук».       Мое имя… Да, это я. Или уже нет?..       «Хоук».       Хоук умер в том заброшенном доме.       — Хоук!       За руку дернули. Тонкие алые трубки протянулись от нее к кому-то, кому не все равно. Кто это был?       — Я отвезу тебя домой!       — Нет!       Резко выдернул руку, и огненная боль раны чуть отрезвила. Харви! Я не могу убить Харви. Лицо его немного проявилось под светящимися сосудами.       — Не трогай меня, не иди за мной… Скажи… Стилману, что я вернусь…       Надо наружу! Я рванулся вперед, налетел на что-то. На кого-то. С силой оттолкнул, краем уха услышал крик и двинулся дальше. Тонкий шлейф свежего воздуха привел меня на улицу, где я в мгновение ока оказался за углом здания, глубоко и порывисто вдыхая холодный влажный воздух.       Прошла, может, минута или десять, когда нос слегка освободился от запаха крови, а мысли прояснились. Тоже слегка. Клыки все еще мешались во рту, и в ушах до сих пор стоял ритмичный шум. Черт, как же хочется есть, я сойду с ума…       Еще минута, и в голову ударило осознание — этот шум идет вовсе не из «Рэдса». Я резко повернулся к переулку за клубом, втянул воздух. Все верно, там кто-то был. Не в силах больше сопротивляться, я медленно двинулся туда. Пульс был слабым, запах с примесью алкоголя привел к телу за мусорными баками. Алая сетка сосудов мерно билась, подсвечиваясь в паре мест особенно сильно.       Такой вкусный!       Я не мог не согласиться. Пальцы скользнули по вывернутым карманам, а язык — по яркой жилке. Что-то мешало. Зубы рванули прозрачную кожу, и солоноватый сок ударил в нёбо, рот наполнился горячей жидкостью, и я почти застонал от удовольствия. Сильные толчки соединялись с жадными глотками, пока струя крови не ослабла так, что приходилось вытягивать ее из жил. Слишком мало… Совсем скоро она иссякла полностью, и я оторвался, привалился к стене, зажмурив глаза.       Гоняя на языке остатки восхитительного вкуса, слизывая его с перепачканных губ, я улыбался. Впервые за весь день было так спокойно и хорошо. В голове появилась неожиданная легкость, как после пары бутылок пива. Тихо рассмеялся.       Эйфория потихоньку выветривалась, желанный аромат больше не тревожил, а до ушей доносился лишь приглушенный гул из клуба да редкие звуки мотора. Слабо моросил дождь, я на ощупь накинул промокший капюшон и вздохнул. Дурацкая погода.       Открыл наконец глаза, и взгляд тут же уперся в неподвижное тело. Я вздрогнул. Черт. Медленно приблизился. Он мертв. Скрючены руки, глаза вытаращены на синюшно-бледном лице, шея грубо разорвана. Невольно вытер рукавом губы.       Сопротивляться голоду долго невозможно. Я в любом случае наброшусь на кого-то, я даже не узнаю близких в таком вот мешке с сосудами. Стилману придется подождать. В первую очередь мне нужно научиться контролировать Упыря. И как можно скорее — пока с Лив ничего не случилось.       Хоть как-то с этим помочь может только Манавиддан.       Хлопок двери, голоса. Нужно уходить. Я одним прыжком перемахнул через высокий забор и, больше не думая о возможных свидетелях, со всех ног помчался к заброшке.