Так решили звезды

Неспокойное утро выдалось у «Женсовета». Мало того, что очень скоро должен будет собраться Совет главных акционеров, на котором путем голосования решится, кто же станет президентом компании, так еще и новости со всех передовых фронтов поступали неоднозначные. Можно даже сказать, противоречивые, а порою, и прискорбные. Точкой сходки разведывательных групп этой тайной подпольной организации «Женсовет», в лице Амуры, Маши и Ольги Вячеславовны, стал фикус, находящийся в непосредственной близости от конференц-зала. - Девочки! – шепотом пробормотала Маша. – Я ничего не понимаю! Сегодня все, будто с ума посходили. Вон Шурка сидит, рыдает, потому что Роман Дмитрич на нее накричал… - Ну, знаешь, Маш, тут есть, отчего рыдать, - Амура развела руками. - Я все собственными глазами видела. Он… Он такой злой был, раздраженный… Никогда Роман Дмитрича не видела в таком состоянии… И как вскрикнет: «Шура, что вы мне подсовываете эти, чертовы договора?! У меня с минуты на минуту Совет начнется! Думайте головой, хотя бы иногда!». Да как хлопнет дверью. Жуть! Даже мне не по себе стало… - Может быть, у него вчера вечер в клубе не сложился? – задумалась Маша. - Ага! У него вечер не сложился, а у нас утро… - все замолчали и опечалено вздохнули. - Но с Романом Дмитричем то все более-менее понятно, а вот Милко… Ольга Вячеславовна, как вы думаете, что с ним? - Ой, не знаю я… Но я не узнаю его, будто вот так взяли, и человека подменили. Я и спрашивала у него, может, случилось что, а он только улыбается, да отшучивается. «Все хОрошо!» - говорит. Но я же вижу, что что-то не то… А тут еще Рональд названивает, тоже беспокоится, переживает, но Милко с ним даже разговаривать не хочет. - Так, может быть, он с Рональдом поссорился? – предположила Маша. - Рональд сейчас в Милане, он уже дней десять там… - Ольга Вячеславовна тяжело вздохнула и прислонилась к стене. – Нет… Не поссорились они. Тут что-то другое… Девочки, помните тот букет? - Конечно, помним! Забудешь тут такое, - хохотнула Маша. - Он же мне тогда его подарил… Но по глазам… по глазам я же видела, что предназначался он кому-то другому… - Так вы думаете, что у Милко новая несчастная любовь? – Маша вытаращила глаза, и, на всякий случай, ушла в тень фикуса. - Маш, не знаю я… - Интересно, кто же тогда эта тайная любовь? Может быть, Урядов? – засмеялась Маша, прикрыв рот рукой, чтобы не шуметь. - А что, вполне возможно! Или Потапкин! - поддержала Амура и тоже залилась смехом. - Девочки, вам бы только пошутить. А у человека, может быть, горе. Да что я вам говорю, - махнула рукой и отвернулась. – А вон и Танюша идет… Все разом выглянули из-за фикуса и шикнули, подавая Пончевой сигналы, мол, мы тут, иди к нам, в словах же это выглядело примерно так: «Пс-с-с… Пс-с-с-с». Таня шифровку распознала мгновенно. Отлипла от стены, вдоль которой, оглядываясь по сторонам, передвигалась на полусогнутых ногах, и на носочках перебежала к фикусу. - Девочки, вот вы где! – прошептала она, тяжело дыша. – А я тут такое узнала! Такое узнала! – набрала побольше воздуха в легкие и резко выдохнула, все, затаив молчание, ждали с нетерпением, что же она скажет. - Андрей Палыча бросила Кира… - Что? – выкрикнули Маша и Амура хором, и тут же испуганно завертели головой, проверяя, не услышал ли их кто. - Как это бросила? С чего ты взяла? – тут же затараторила Маша шепотом. - Я слышала, как Маргарита Рудольфовна Павлу Олеговичу сказала, что… Как же она там говорила… А! «Нет, Паша, не помирятся они!». Вот! Вы представляете, что это может значить? - О, Боже! – Амура схватилась за голову. – Вот чуяли мои карты беду, но чтобы такую! Ведь, если они поссорились, то Кира тогда, скорее всего, проголосует сегодня за Александра. Даже хотя бы назло… - Вот только знать бы из-за чего они… - Таня, ну, тут-то все и так понятно! – перебила ее Маша. – Из-за баб! Да хоть из-за той же Лариной! Поводов что ли мало? - Поводов то достаточно, но вот не вовремя-то как. - Амурчик, это, как ты говоришь, карма такая! Вот у меня, например, карма на невезение в любви, - печально протянула Маша и замолчала. - Машенька, тут не в карме дело, - улыбнулась Ольга Вячеславовна. - А в чем же тогда? - В мужиках! – хохотнула Амура. - Девочки, - перебила их Таня. – А я вот переживаю за Андрея Павловича… Он же так стремился стать президентом… И вон, все уже собрались в конференц-зале, а его все нет… Даже Кристина Воропаева прилетела. - Ой, а вы видели ее личного то ли охранника, то ли сопровождающего? – тут же всполошилась Маша. – Такой импозантный мужчина! - Знаешь, я как-то больше обратила внимание на ее уши, - Амура сложила руки на груди и призадумалась. – Вы не заметили, что они теперь стали в два раза меньше? - Как это? – испугалась Таня. – А как они так уменьшились? - Как? Так обрезала, наверное… Ножницами! – вскрикнула она и зловеще посмотрела на перепуганную Таню, а потом в голос засмеялась. - Любопытно было бы узнать, что же вас так рассмешило? – закричал появившийся вдруг Андрей Палыч. Заглянул за фикус и недовольно прищурился. – Катенька, - обратился он к своей нелепой помощнице. – Я разве давал распоряжение не работать, собираться группами и обсуждать сплетни? – вскрикнул он еще яростнее. «Женсовет» замер в испуге, лихорадочно пытаясь придумать хоть какое-то оправдание, но, к сожалению, ничего в голову им не приходило. Так и стояли. Молча. Втянув шеи в плечи. - Андрей… Палыч, - пролепетала эта самая Катенька - весьма подозрительная и неискренняя личность, по мнению «Женсовета». – Так все же начальство в конференц-зале и… - Вам, что, работы не хватает? – не унимался Жданов, становясь все грознее и грознее в глазах перепуганных дамочек, а вот Катерине почему-то смеяться хотелось. Андрей ведь сейчас не был так зол, как хотел бы показаться. Он играл роль сурового начальника. И вполне успешно, но вот только глаза у него оставались добрыми. И ведь это тот самый человек, который буквально минуту назад прижимал ее к себе в лифте, шепча на ушко, как же не хочет он идти на этот Совет, и что они бы гораздо интереснее провели время у него дома. На вопрос Катерины о том, что же там такого интересного, Андрей как-то загадочно покашливал и, прятал глаза, переминаясь с ноги на ногу. А вот сейчас он сотрясал стены «Зималетто» грозным криком, от которого трепетал не только «Женсовет», но и фикус, насильно втянутый в эту передрягу. - Если через пять секунд я увижу хотя бы кого-то не на рабочем месте, уволю! Дамочки тут же рванули в разные стороны, бормоча что-то себе под нос. Даже Ольга Вячеславовна вздрогнула, а потом улыбнулась и погрозила Андрею пальцем. Жданов же в ответ ей весело подмигнул, и быстро поцеловав Катерину в губы, притянул ее к себе и потащил в сторону президентского кабинета. Нужно же было еще распечатать бизнес-план с докладом, ну, и, конечно же, обсудить то, что они будут говорить. Правда, Катерина ни в какую не соглашалась присутствовать на Совете. Но у него еще есть время уговорить ее. Например, в каморке… Шатаясь из стороны в сторону, в гордом одиночестве, остался стоять один только фикус. Сбежать он не мог. Никак. А очень хотелось бы. Так надоело стоять здесь, среди бесконечных толп невоспитанных сотрудников компании, которые раз за разом, проходя мимо, дергают его, толкают, а в последнее время и вовсе прятаться за ним вздумали! Эх, в музей бы или в теплицу! Там, говорят, настоящий рай для фикусов... * * * Говорят, если сердце болит, значит, оно у вас есть. Довольно забавное высказывание… было бы для всех тех, кто с подобными болями еще не сталкивался, кто не знает, каково это, задыхаться от тягучей нескончаемой пытки, отдающей в левое ребро, когда ты не можешь ни сидеть, ни лежать, когда каждое движение заставляет тебя морщиться, а порою даже ругаться всеми известными матами подряд. Громко. Отчаянно. Но это только в том случае, если никого нет поблизости. Никто не должен знать, даже догадываться, о том, как невыносимо больно ему порой бывает. Никто не должен увидеть его слабым и беспомощным! Никто! И приходится держать лицо, и, стиснув зубы, улыбаться. Чем шире, тем лучше… Тем спокойнее для всех! И для него самого в том числе… Как же быстро прошла молодость… Проскочила в мгновение ока. Будто вспышка. Яркая, красочная. Но короткая. Слишком короткая, к сожалению… Даже и не понял, когда успел стать вот таким вот. Болезненным, седеющим стариком… Дела, работа, встречи, контракты, презентации, выгодные договоры, работа, работа и еще раз работа… Все это проскочило перед глазами, словно ярмарочная карусель. И однажды, проснувшись утром, он посмотрел на себя в зеркало, и ужаснулся. Кто это? Кто этот человек? Впавшие скулы, уставшие глаза, и морщины… Много морщин… И где тот спортивный, пышущий здоровьем и силой, юноша? Верните его обратно!.. Верните назад те безумные, наполненные смехом и весельем времена, когда казалось, что все по плечу, что море по колено, что впереди ждет такой успех, такое будущее! Невероятное и великое! И даже дух захватывало от подобных мыслей! И хотелось всего и сразу! И все кругом интересно, и все кругом захватывающе! Было столько планов, столько идей! Целый список того, что нужно сделать и где побывать… Объехать всю Европу, превратить фабрику, доставшуюся ему от дяди в наследство, в нечто большее. В компанию или даже в корпорацию! Научиться ходить на руках, как акробаты в цирке. Влюбиться в самую красивую женщину, и чтобы она стала его женой. Построить большой дом и завести много больших собак. Увидеть пустыню и прокатиться на верблюде. И много-много чего еще… И вот прошли годы… И что же теперь? Список он, кажется, выполнил весь, даже перевыполнил… И красавица жена и путешествия, и большая компания… Все это у него есть! Но вот молодости нет… Нет сил, нет здоровья возглавлять эту самую компанию – «Зималетто». Оставаться у руля уже больше нельзя. Невозможно. Физически невозможно… Ему нужен постоянный медицинский надсмотр, нужны лучшие врачи, а, значит, нужен Лондон, где они с Марго несколько лет тому назад приобрели квартиру. Придется уезжать из Москвы, из России, и уже не просто в командировку, а для постоянного проживания. Придется оставлять компанию… Но на кого? Вот в этом-то и была вся основная проблема. Не просто проблема, а настоящая головоломка, в прямом смысле этого слова. От постоянных раздумий и переживаний у Павла в голове поселились жуткие ноющие боли, которые порою начинали пульсировать в такт разбарахлившемуся сердцу. Да, уж… Старик. Эх, Юра… Юра… Как горько, что тебя нет… И как все-таки хорошо, что ты не видишь всего того, что происходит сейчас… Или видишь? Андрей или Саша? Первый слишком горяч, импульсивен, и вполне может наворотить таких дел, что Павлу и еще одной молодости не хватит, чтобы все исправить. А второй же – тихий, рассудительный, но не скромный, а, наоборот, колючий. Сашка с детства был таким, всегда держался в стороне, и всегда вступал в вечные споры с Андреем. Это их нескончаемое соперничество уже принесло немало хлопот. И вот сейчас они снова по разные стороны баррикад… У них с Юрой так никогда не было. Они спорили - это да! Но всегда по делу и в результате обязательно приходили к компромиссу, и даже извинялись впоследствии за неудачно сказанные слова. Но тут ведь целые боевые действия ведутся! И как быть? Сейчас, именно сейчас, от его голоса зависит все! Еще вчера была надежда, что проголосовав за Александра, Павел теоретически не помешал бы Андрею стать в итоге президентом. Ведь была Кира. А теперь ее нет. Вернее она есть, но не у Андрея, а у Сашки… Павел не спал до поздней ночи. Думал. И даже курил. На кухне, чтобы Марго не увидела. Она уснула почти сразу же, что весьма удивительно, учитывая ее взбудораженное состояние после ухода Андрея. Марго никак не могла понять, почему Кирюша бросила Андрюшу, и уж тем более, сейчас, перед самым Советом… Ох, уж этот Совет! От него ведь одни только неприятности… Мысли роились в голове непрерывно. Сон все никак не шел. Глаза не желали закрываться. Они загорались новым вопросом, новыми «почему» и «зачем». И, в результате, к утру Павел получил целый комплект болезней – и сердечную, и головную, и душевную. И вот теперь он сидел в конференц-зале, ожидая, когда же все, наконец, соберутся, и с большим трудом удерживал на лице спокойное, благодушное выражение. Никто не должен знать о его переживаниях и постоянных болях. Хорошо, что успел выпить таблетку в лифте, втайне от Марго… - Паш, нам нужно поговорить с Андреем… - прошлась по пустующему конференц-залу. – С ним что-то происходит… Он вчера был такой… Я никогда Андрюшу таким не видела. И глаза!.. Серьезные… У него что-то случилось… И это не из-за Киры. Он даже внимания не обратил на то, что она его бросила. - Ну, что у него могло случиться? Волнуется, что президентом не станет, - усмехнулся Павел и вернул глаза в утреннюю газету, любезно предоставленную Таней Пончевой. – А Кира… да, помирятся они! – встряхнул газету и перевернул страницу. - Не помирятся… - прошептала Маргарита, прислонившись к двери, за которой вдруг послышался кокой-то грохот. Выглянула, но никого не обнаружила. Только фикус, шатающийся из стороны в сторону. Пожала плечами и вернулась в конференц-зал. И снова принялась напряженно ходить из стороны в сторону, заложив руки за спину. А затем села напротив Павла и серьезно сказала: - Паш, ты понимаешь, что от твоего голоса сейчас зависит все? - Понимаю, - ответил, не отрывая глаз от газеты. - И ты по-прежнему собираешься поддержать Сашу? Сложил газету пополам и отложил в сторону. - Марго… Не торопи события… Пока, на мой взгляд, Саша – самый стабильный и безопасный вариант… - Но у Андрюши же новый бизнес-план! Ты сам его похвалил! - План хороший, не спорю… Но Андрей… Не дорос он еще до президента. - Как это не дорос? Да он знает эту компанию, как свои пять пальцев! И в отличие от Саши, действительно разбирается во всех сферах производства и сбыта одежды! - А Александр – прекрасный руководитель! – ответил он сухо. Маргарита печально вздохнула, но в очередной раз поднимать наболевший вопрос не стала. Если Паша уперся рогом, то его уже с места не сдвинешь. Остается только постараться успокоиться и ждать… Ждать, как оказалось, пришлось не долго. Через некоторое время конференц-зал, начал постепенно наполняться акционерами. Первым пришел Урядов. И, как всегда, принялся разбрасываться комплиментами. Георгий Юрьевич вообще весьма интересный человек! Как работник, он просто замечательный - истинный профессионал своего дела, на людей у Георгия поразительно острая чуйка! За считанные секунды, без всяких тестов и вопросов, он определяет характер и психологический тип прибывшего на собеседование кадра. И даже некий подхалимаж с его стороны смотрится не омерзительно, а лишь вызывает улыбку. Далее своим крайне эффектным появлением поразил Милко. Марго вначале, увидев хмурого мужчину в классическом черном костюме, с простой короткой стрижкой, даже не узнала великого дизайнера. Не признала. Она лишь в растерянности переглянулась с не менее озадаченным Павлом. - Милко, здравствуй! – вежливо улыбнулся Павел. – Поздравляю с успешной коллекцией! Я хоть и не смог приехать, но пересматривал все в записи… И весьма удачный ход с преображением… Театрализация, конечно… Но хорошая, и уместная! А пресса как довольна! - Доброе утро, спасибо, - сдержанно кивнул Милко и плавно опустился в кресло. И все! Никаких жалоб! Никаких истерик! Никаких расспросов! Молчание… Он просто сидел и молчал… А как только хлопнула дверь за спиной, вздрогнул, взволнованно обернулся, но увидев столкнувшихся в проходе Малиновского и Киру, сразу же успокоился, и снова вернулся к молчанию. Кира же мгновенно отпрянула от Романа, отскочила на несколько метров в сторону, затем выпрямилась и медленно опустилась в кресло. Малиновский же, посмотрев на нее неприязненно, отвернулся и зашагал в дальний угол конференц-зала. И только после этого, заметил Ждановых и поздоровался с ними. - Кира, здравствуй, - тихо сказал Маргарита. – Я звонила вчера тебе… - Здравствуйте, Маргарита! Я поздно приехала домой, увидела пропущенные вызовы, но не стала уже перезванивать… чтобы не разбудить... Малиновский криво усмехнулся, схватил со стола бутылку с водой и принялся жадно пить, большими глотками. Руки его, при этом заметно тряслись. Маргарита, прищурившись, вынесла свой вердикт: у Романа похмелье, и то, что ночь он провел с Кирюшей, не подвергается даже сомнению. Но вот только, почему они поссорились? Ведь поссорились же? Иначе не смотрели бы друг на друга волком… - Кирюш, вы вчера с Андрюшей повздорили… Но зачем же сразу отменять свадьбу? Малиновский в удивлении вскинул глаза. - Не нужно горячиться… - продолжила Маргарита, хотя и видела, насколько Кире не приятна эта тема. - Поговорите друг с другом… Ведь все же решается диалогом… - Маргарита, мы поговорим, конечно… Но после Совета… А лучше завтра… Я сейчас не могу… - опустила плечи и съехала на кресле вниз, вытянув под столом ноги. Маргарита не стала больше спорить. Бесполезно это… Наступила тишина. В воздухе витало ощутимое напряжение. Все молчали. Никто не желал вступать в разговор… Каждый думал о своем… А затем в конференц-зал вдруг ворвалась Кристина. Со своей неиссякаемой жизненной энергией. И все тут же оживились. - Дядьки и тетьки! Всем привет! – закричала Кристина с порога. – А я из Копенгагена! Да, там жил Андерсен… Дюймовочка на листике, а я на самолетике! – звонко засмеялась и подошла к столу, взвалив на него подарочные пакеты. – А вот это подарочки от девочки со спичками! Помните, сказка такая есть… Я недавно прочитала! – и засмеялась еще громче. – А это зажигалочки! - Кристиночка, здравствуй дорогая! – улыбнулась Маргарита. – Ты, как всегда, поражаешь нас своими путешествиями! - Здравствуйте, Маргарита! Павел… Милко! – воскликнула Кристина вдруг и даже хлопнула в ладоши, от переполнявших ее эмоций. – Как ты изменился! А где… Где твои эти… Как их? Ну, эти… красочные эксклюзивные кофточки? Или ты решил перейти на деловой стиль? Ай-я-яй! – погрозила ему пальчиком. – Что-то ты темнишь, дядька! - КристинОчка, я же все-таки и есть деловой чЕловек! – натянуто улыбнулся Милко. - Неужели? С каких это пор? - С нЕдавних. Вот, как Павел Олегович рЕшил бросить нас, так и стал. - Милко, не преувеличивай! – засмеялся Павел, незаметно держась за сердце, которое с каждой минутой беспокоило все больше и больше. Только бы дотерпеть до конца собрания! А тут, как назло, все опаздывают… - Никого я не бросаю! Я с вами! Всегда. И приезжать буду часто. На каждый показ – обязательно! Вы даже не заметите моего отсутствия. - Павел Олегович, без вас «Зималетто» будет уже не тем, - сказала вдруг Кира. - Абсолютно с тобой согласен! – громко заявил вошедший Александр. – Всем здравствуйте! – сдержанно поклонился и занял место рядом с Кирой. - Здравствуй, Саша! Ты сегодня почти вовремя, - усмехнулся Павел. - Кажется, президентам не позволительно опаздывать, - холодно улыбнулся в ответ. - А ты уже готовишься? Не рановато ли? – хитро прищурился Малиновский. - Сашка, бабасик! – радостно воскликнула Кристина. – А вот я думаю, что ты будешь самым лучшим президентом! У тебя вон и брови серьезные! - Ну, если брови – серьезные, то у Андрея тогда нет шансов! – засмеялся Роман. - А у него и так их нет! Внезапно дверь со стороны президентского кабинета с грохотом раскрылась, и на пороге нарисовался улыбающийся и довольный жизнью Андрей Жданов. Рядом с ним, в сторонке, стояла та самая нелепая секретарша в мире, с папочками, крепко прижатыми к груди. - Сашка, не беги впереди паровоза! Ну, какой из тебя президент? Брови – серьезные. А губы? Ну, что это такое? Вы видели хоть у одного президента такие губы? – засмеялся он. – Мам, пап, доброе утро! – воскликнул он и поцеловал родителей в щеку. А затем обернулся на застывшую на пороге Катерину, вернулся, втащил ее в конференц-зал, и усадил рядом с собой. – Ну, что, можем начинать? - Можем, - кивнул Павел. – Но прежде всего мне бы хотелось вам сказать… Друзья… - сложил ладони вместе и замолчал, вдохнул побольше воздуха, и охрипшим голосом продолжил: - Мне очень хотелось бы, чтобы все присутствующие оставались в первую очередь друзьями… Вы знаете, отец Александра, Киры и Кристины был моим лучшим другом… Мы создавали компанию в тяжелые времена… - сжал под столом кулак. - Но каждый из нас знал, чтобы ни случилось, у него есть друг, на которого можно во всем положиться… Его уход стал для нас всех очень большой потерей… - расстегнул верхнюю пуговицу, дышать становилось все труднее. - Мне бы очень хотелось, чтобы и собрание сегодняшнее, и вся ваша дальнейшая жизнь прошла без ссор и вражды… Кто бы ни стал президентом… - он замолчал на несколько мгновений, а затем, помассировав пальцами виски, посмотрел на Андрея. – Думаю, теперь можно послушать доклад. - Да, конечно, - Андрей расплылся в широкой улыбке. – Катенька, прошу вас… Эта самая Катенька тут же вскочила с места и принялась раздавать всем папки. Движения ее были довольно неуклюжими. Катерина даже споткнулась несколько раз, вызвав громкий хохот Воропаева и вошедшего в этот момент в конференц-зал Ярослава Ветрова – финансового директора компании. Но, когда Катерина начала говорить, улыбки сами собой сползли с лиц этих вот прожженных скептиков. - Ну, что ж… Очень толковый доклад, - похвалил ее Павел. - Да, Катенька у нас просто мастер, королева цифр! – у Андрея даже глаза блеснули огоньком. – Пап, я рассказывал тебе про усовершенствованный бизнес-план, но это все было голословно, и, если ты не против, то Екатерина Валерьевна могла бы нам представить все точнее… - А усовершенствовать бизнес-план тебе помогла эта самая Екатерина Валерьевна, надо полагать? – поинтересовался Воропаев. - Она самая! – в тон ему ответил Андрей. - Ну, сам-то ты, конечно же, ни на что не способен, - колко заметил Александр. - Ну, куда уж мне с тобой-то тягаться? У тебя вон какие брови! – ухмыльнулся Андрей. - Опять устраиваете балаган? – довольно резко заметил Павел. – Андрей представляй свой план. Екатерина Валерьевна, прошу вас! – улыбнулся он. Катя заметно покраснела, чем вызвала целую бурю восторга на лице Андрея. И медленно и довольно неуверенно начала излагать суть плана. Несколько раз сбивалась… Но потом… Потом она будто расправила крылья... Осанка выпрямилась, речь стала четкой и громкой, и взгляд… Уверенный, и даже слегка ироничный. Андрей, естественно сразу же поплыл от такой вот Кати. Как ни старался держать себя в руках, но не смог. Никак… Малиновский все это, конечно же, подметил, и даже незаметно заулыбался. А вот Маргарита находилась в неподдельном удивлении, и никак не могла понять, почему ее сынок такой счастливый, а главное – почему он так радуется этой нелепой девочке. Но был в этом зале еще один человек, чьи глаза тоже сияли и сочились нежностью - Милко. Он смотрел на Катерину непрерывно, даже не моргая, подперев голову рукой. И никак не мог сосредоточиться на том, что она говорила, и поэтому, просто смотрел на нее, а точнее – любовался. Но делал это, хоть и открыто, но незаметно для окружающих. Даже странно, что никто на него не обращал никакого внимания… Очень странно… Когда Катерина закончила говорить и в растерянности посмотрела на Андрея, все тут же, словно очнувшись, не сговариваясь, повернули головы к Павлу. - Спасибо, Екатерина Валерьевна за такой детальный доклад, за цифры… Присаживайтесь, пожалуйста, - Катя тут же послушно опустилась на кресло. - Андрей, этот план гораздо лучше предыдущего… Хотя меня смущают некоторые детали… - Что конкретно, па? - Вы собираетесь сразу же начать торговать франшизами нашего бренда – «Зималетто», но собственного производства у нас фактически нет. Я имею в виду, что под нашей маркой скрывается не оригинальная одежда, а в основном – продукт второстепенный, выполненный на заказ от фабрик… За исключением коллекции Милко, конечно же… - Па, так мы и не сразу же собираемся заниматься франшизами! А через пару месяцев, а это уже будет несколько новых коллекций. По-моему предостаточно времени, чтобы заинтересовать и даже удивить. Приятно удивить. - Как-то сомнительно все это выглядит, - кисло пробормотал Александр. – Андрюша, дорогой, ты уже определись! Ты либо делай упор на эксклюзивных коллекциях, либо на коллекциях для среднестатистических мамаш с фигурами далекими от идеала. - А разве нельзя шить эксклюзивные вещи для этих самых «мамаш», как вы выразились? – спросила вдруг Катерина, причем довольно едко и крайне неожиданно для всех. - Почему же нельзя? – усмехнулся Александр. – Можно! Но это тогда выйдет антиреклама нашей компании. Вы только представьте, расхаживают такие вот женщины по Чиркизовскому рынку или же по Казанскому вокзалу в одежде нашей марки. - А почему вы решили, что обязательно выйдет антиреклама? – громко возразила Катя. - Я считаю, что можно сделать так, чтобы одежда красила женщин! Правильно подобранный гардероб запросто сможет превратить такую вот «мамашу» в женщину с обложки журнала. И суть нашей идеи в том, чтобы помочь таким вот простым, обычным женщинам почувствовать себя увереннее. - Как интересно! – засмеялся Александр. – И что же, и вас можно превратить в женщину с обложки? Что-то мне подсказывает, что у вашей теории есть некоторое недоработки. Знаете, существуют ведь не просто обычные женщины, а вот такие вот, - указал на Катерину пальцем. – Безнадежные. Андрей тут же вспыхнул, попытался вскочить с места. Но Кате удалось незаметно сжать под столом его руку, призвав успокоиться. Сама же она холодно посмотрела на Воропаева. - Александр Юрьич, безнадежны только те, у кого напрочь отсутствует ум, интеллект и воспитание. Тут уж никак не исправишь. Воспитание, как в вашем случае, - взглянула на него поверх очков и продолжила: - А про внешность… Есть такое выражение: «Даже из грязи можно сделать конфетку, обернув ее красивым фантиком». - Катенька, - слащаво протянул Воропаев. – В вашем случае фантик должен быть в полный рост: с головы до пят, чтобы уж наверняка! - Сашенька, - зло прошептал Андрей. – Ты бы сцеживал свой яд в бутылочку по утрам! - Андрюшенька, у меня хотя бы есть, что сцеживать. А вот ты все соки в клубах выматываешь. Не устал Кире изменять? Повисло неловкое молчание. - А ты разве не в курсе? – спросил, наконец, Андрей, слегка улыбнувшись. - В курсе чего? - Так меня же бросили. - Откуда? Надеюсь с крыши «Зималетто», - Воропаев даже расплылся в улыбке от представшей перед глазами картинки: падение Андрюши с высоты. - Кира меня бросила. - Неужели? Кира, это правда? – вскинул вверх брови в приятном удивлении. - Когда же ты успела поумнеть? Кира заметно нахмурилась. - Это правда, Саша, - тихо ответила она. - Браво! – захлопал в ладоши. - Хоть одна приятная новость! - Подождите, как это приятная? Саша, что ты говоришь такое? – всполошилась Кристина. – Значит, свадьбы не будет? А я уже себе платьице прикупила. Розовое такое из бархата… С белым большим жабо... - Мне бы очень хотелось вернуться к основной теме нашего собрания! – громко прервал ее Павел. – Саша, у тебя есть еще какие-то вопросы по поводу бизнес-плана? - Там все можно подвергнуть сомнению, - заявил Воропаев. - Что ж… Не знаю, как ты, а вот я согласен с необходимостью таких реформ. И то, что они будут происходить постепенно, без неоправданных рисков, это большой плюс. Но я думаю, что стоит пока что воздержаться от комментариев… Давайте приступим к голосованию! – сказал Павел. – Итак, кто голосует за Александра Воропаева? Ярослав Ветров тут же вскинул руку вверх. - За Александра Юрьича, - сказал он. - Я голосую за Сашу! – громко заявила Кира, и взглянула на Андрея с большой претензией и обидой. - За Сашеньку! – засмеялась Кристина. – За лучшего президента! - Что ж… - протянул Павел в задумчивости. – А теперь, кто за Андрея Жданова? - Я! – тут же поднял руку Малиновский. - За Андрея, - пробормотал Милко. - За Андрюшу! – громко выкрикнула Маргарита. - Голоса разделились… Знаете, еще утром, признаюсь честно, я собирался отдать свой голос Александру. Юра был очень умным человеком, профессионалом своего дела… И именно эти качества я вижу в Саше… И план его не вызывает у меня никаких вопросов. Все стабильно, без лишних рисков… Но теперь, я вдруг усомнился в правильности своего решения… Признаюсь, выбор для меня в данной ситуации крайне сложен… - замолчал в долгих раздумьях. – Знаете, а ведь у нашей компании никогда не было основной идеи. Я имею в виду то, ради чего все мы занимаемся этой деятельностью… Екатерина Валерьевна правильно все сказала! Мы не должны подстраиваться под шаблоны других. Модели не должны быть нашей основной целевой аудиторией. Как говорят экономисты? Есть спрос, будет предложение. Так вот спрос этот есть, причем со стороны всех женщин нашей страны, а не только тех, кто ходит по подиуму или же имеет фигуру, соответствующую стандартам... И идея помочь обычным женщинам преобразиться… Она очень свежа… И в ней есть некая правильная суть… Я считаю… Нет, я вижу для «Зималетто» именно такой путь… Поэтому… - замолчал на мгновение, переводя дыхание, каждое слово давалось с большим трудом и катастрофически не хватало воздуха. – Я голосую за Андрея! – сказал он вдруг уверенно. Тут же послышались громкие аплодисменты от Урядова, Кристины и Романа. Маргарита облегченно выдохнула и кинулась обнимать Андрюшу. - Поздравляю! – воскликнула она. - Брависсимо! Ошеломиссимо! Андрей Палыч, поздравляю! От всей души! Я всегда знал, что президентом будете вы! – тут же залебезил Урядов, расточая улыбочки перед новоявленным начальником. - А я не поняла… Президентом разве стал Андрей? – в полной растерянности спросила Кристина. – А как же Сашенька? Я ведь за него голосовала! - Кристиночка, жаль, что твой голос не был решающим. Меня очень красиво обставили. Спасибо вам, Павел Олегович, - кивнул ему хмуро. – Андрюша, не спешу с поздравлениями. Все равно ты на этой должности долго не задержишься! И план этот, я уверен, приведет нас всех к большим неприятностям. Пожалуй, пора откланяться. Всего доброго! - Саша, подожди! – Павел заметно поморщился, но тут же спохватился, и лицо его приняло спокойное и ясное выражение. – Никто тебя не обставлял… И нужно расписаться… Вот, здесь должны быть подписи акционеров, а вот здесь твоя, Андрей. Поставив подпись, Александр тут же ушел, хлопнув дверью, за ним следом заспешил верный не совсем друг, и не совсем товарищ, но сообщник, даже единомышленник, в некотором роде – Ярослав Ветров. - Андрей Палыч, сердечно вас поздравляю! – снова громко произнес Урядов. - Поверьте, я верил, я надеялся, что президентом станете именно вы! - Спасибо, Георгий! Ваша вера для меня крайне важна! – заверил его Андрей. И Урядов, окрыленный успехом в мастерски проделанной операции «Лесть», поспешил откланяться. Кира была не многословна. - Что ж, Андрюша, ты все-таки добился своего! Видишь, и жениться на мне не пришлось! Поздравляю! Повезло тебе! – зло рассмеялась она, и уверенно вскинув голову, развернулась и ушла. - Кирюша, постой! – закричала Кристина. – Я же тебе про Копенгаген не рассказала! Малиновский, печально посмотрев Кире вслед, вдруг передернулся и подошел к Жданову с поздравлениями. - Палыч, молодец! Не зря букварь учил! – пожал Андрею руку и подмигнул Катюшке. – Катерина, ваш бизнес-план покорил меня в самое сердце! Я навеки ваш! - Роман Дмитрич, сердце находится с другой стороны, - заметила Катерина иронично. – Но спасибо, все равно. Я польщена, - и улыбнулась во все брекеты. Милко, увидев эту улыбку, не смог сдержать бушевавших внутри эмоций, поэтому без лишних слов, он поспешил выскочить наружу, спрятаться где-нибудь, например в мастерской. Ну, не мог он воспринимать эту странную девушку спокойно. Ее глаза преследовали Милко повсюду… А Андрей, сжав незаметно ладошку Катерины, подошел к отцу и серьезно сказал: - Спасибо, пап… Я не ожидал, правда… - Мне очень хочется верить, что я сегодня не ошибся, - ответил Павел. - Ну, конечно же, не ошибся! – заверила его Маргарита. – Андрюша справится! Ведь так? - Справлюсь! Даже не сомневайтесь! Теперь я знаю, что делать… К тому же у меня же есть Катерина! – воскликнул он вдруг и послал Катеньке самый нежный взгляд. Да такой, что Маргарита в очередной раз замерла в изумлении и растерянности. Вот так Андрей смотрел когда-то только на Киру, да и то более сдержанно что ли… Ну, не может же это нелепая девочка нравится ее сыну! Или может? Господи, сколь же всего неясного… Что же все-таки произошло между Кирюшей и Андреем? Нужно это выяснить! И чем быстрее, тем лучше! - Андрей, мне бы хотелось с тобой поговорить... - Палыч, я буду у себя, - шепнул ему Малиновский, и поспешил убраться из конференц-зала. Очень уж неловко он себя здесь чувствовал. - Что случилось, ма? - Ничего серьезного… - задумчиво сказала Маргарита, смотря на закрывшуюся за Романом дверь. - Но это очень срочно! - перевела обеспокоенный взгляд на сына. - Ну, пойдем тогда в мой кабинет? - предложил Андрей в растерянности. - Паш, ты… - начала Маргарита, но Павел остановил ее взмахом руки. - Марго, я бы хотел еще раз изучить бизнес-план, - сказал он, взяв папку в руки. Павел держался уже изо всех сил. И еле дождался, когда же все уйдут, и он, наконец, останется один, и сможет дать волю разрывавшим эмоциям и нестерпимой боли. Как только за спинами Андрея, Марго и Катерины захлопнулась дверь, Павел тут же согнулся пополам, схватившись за грудь, и сполз на пол. Лицо исказила гримаса. И совсем некстати вспомнилась Карелия – обширный край, мало заселенный, но с богатой природой, с невероятным количеством грибных мест и просто красивых пейзажей. Когда-то в студенческие годы он вместе с Юрой отправился туда в двухнедельный поход. Затея эта, надо сказать, была крайне безумной. Ну, представьте себе, сплошные болота, дожди, и холод. В октябре в этих местах бывает не по осеннему холодно, и плюс ко всему – ветер, пронизывающий насквозь. Они, конечно же, перемерзли тогда, простыли. Особенно Юра. У него к вечеру поднялась очень высокая температура, настоящий жар. Он лежал на сооруженном из еловых лапок настиле, с выступившим на лбу потом, который заметно блестел в ярком свете костра, и бредил. Постоянно повторял одну и ту же фразу: «Не хочу, чтобы меня растерзали тени!». Павел тогда, хоть и переживал за друга, но каждый раз улыбался, когда это слышал. А вот сейчас почему-то вдруг вспомнилась эта фраза… И стало страшно! Очень страшно! Он вдруг понял смысл этих слов. Возможно не так, как Юра когда-то… Возможно по-своему… Но… Тени – это ведь болезни. Они всегда подступают незаметно, со спины. Пристают к твоему телу и начинают высасывать из тебя последние крупицы света. Они съедают тебя постепенно, отбирая силы, и желание бороться. Желание жить… И ты опускаешь порою руки и позволяешь себя терзать, позволяешь уничтожать свой дух. А они, тени, тут же жадно впиваются в тебя, не желая упускать ни капельки, ни крупинки щедро подаренной тобой воли. «Не хочу, чтобы меня растерзали тени!» - прошептал Павел, скорчившись на полу. И снова зажмурился. Перед глазами стоял желтый лес, неровными возвышенностями уходящий в горизонт, и болота, обширные, нескончаемые болота… * * * Воропаев в гневе ударил кулаком по столу, да так, что Ярослав даже вздрогнул и попятился, от греха подальше. - Александр Юрьич, если бы не Павел, то президентом стали бы вы, - промямлил Ветров. - Причем здесь Павел? В данной ситуации он выглядит пешкой в умелых руках этой… - закричал Александр нервно. - Откуда она вообще взялась? - Пришла на собеседование на должность секретаря… Но тут же была принята помощником. Говорят, резюме у нее - сказка. - Кто говорит? Где это резюме? Оно должно быть у меня уже сегодня! Ты меня понял? Сегодня же! – снова ударил стол. - Обижаете, Александр Юрьич. Все будет, как вы скажете… - Я должен все о ней знать!.. Знаешь что? А найми-ка ты человека, пусть проследит за ней… Но только аккуратно! Слишком уж крепкий орешек… Черт! – пнул стул. – Если бы не она, со своим бизнес-планом, гулял бы сейчас Андрюша куда подальше… - Вы бы его уволили? - Разумеется! Что вообще может этот пустоголовый индюк? Он даже Киру не смог удержать накануне голосования!.. И на Совете… За него же все сделала эта… хламида в железках… Откуда она такая взялась? - Из антресоли, - хохотнул Ветров. Александр сверил его суровым взглядом, и улыбка у Ярослава тут же сползла с лица. - Мне не смешно! Ты понимаешь, что подозрительно все это?! И костюмчик этот ее выглядит, как маскарад… Будто она намеренно шифруется… Заметь, как быстро она втерлась в доверие к Андрею и Павлу! Что-то тут не чисто… В общем, я должен знать о ней все! Абсолютно все! Что ест, какой пастой чистит свои брекеты, политические взгляды… Все! Вплоть до любимой каши в детском саду… - Я вас понял… - Даю тебе неделю. Все должно быть проделано быстро, качественно и незаметно. Слышишь? Незаметно! Она не должна ни о чем догадаться… Черт! Что за… - с грохотом встал с кресла, зацепив папки на столе, и, не оглядываясь, ушел из кабинета Ярослава Ветрова, оставив того в тяжелейших думах, о том, за какой крючечек дернуть удобнее всего, кого подкупить, а кому пригрозить. И вспомнил о Урядове. Пожалуй, стоит к нему наведаться еще раз… Георгий Юрьевич, как обычно, расплылся в услужливой улыбке. Ну, это и не мудрено! Этот старый хрыч давно сидит у него, Ярослава, под колпаком. Столько компромата, наверное, ни на кого не удавалось собрать. - Ярослав Борисович, вы за паспортными данными и копиями подписей пришли? Так они еще не готовы. Сами понимаете, Совет… - Нет, Георгий. Я к вам по другому вопросу… Мне нужно резюме Пушкаревой. - Екатерины Валерьевны? - А у нас еще есть какие-то Пушкаревы, - ухмыльнулся Ярослав. – Не знал, что у подобных экземпляров встречаются аналоги. - Нет, - поддержал смех, правда, чересчур наигранно. – Что вы, - махнул рукой. – Катенька у нас одна такая… А резюме… Я поручу найти его Татьяне. - Нет. Георгий, не нужно никаких Татьян! Сделайте все сами… А по поводу подписей сотрудников производства… Не тяните с ними… Они мне нужны срочно… Иначе придется мне все-таки навестить… сами знаете кого... Кхем... Пригласить его, например, в Белгород, и провести экскурсию. Думаю, ему будет весьма любопытно узнать, что… - Ярослав Борисович, не нужно. Прошу вас… Мы же с вами договорились… И подписи будут, и резюме. - Что ж… Прекрасно. Всего доброго, Георгий. С вами приятно иметь дело, - подмигнул ссутулившемуся и побледневшему Урядову, и вышел из кабинета, насвистывая незамысловатую мелодию. Что-то вроде «Ап, и тигры у ног моих сели»… Георгий нервно вскочил с места, заметался по кабинету. А затем вдруг успокоился. Присел, подперев голову руками, и тяжело вздохнул. Он еще минутку посидит так. В тишине. А потом отправится на производство. Втаптывать себя и дальше в грязь… Как же так получилось, что он оказался вдруг на крючке? Всегда старался быть осторожным, где надо, подстелить себе соломку. Услужливым. Нет, все-таки гибким... И вот прогнулся... И под кого? Пор какого-то сопляка, возомнившего себя пупом! И нет никаких путей, никаких выходов из сложившейся ситуации. Он давно повязан. Причем крепко. Слишком крепко, черт бы его побрал, этого Ветрова!