Никто не уходит

Отель княгини, в это время Девушка устало покачала головой и воткнула свой телефон в установку. Из колонок полилась старая мелодия Birdy – Shelter, а она вытащила тяжелый, сделанный из темного дуба мольберт и поднесла его к окну. Она уже знала, что будет рисовать, и мысль об этом приносила ей почти физическое удовольствие, заставляя проигрывать в голове грустные и счастливые воспоминания. Взмах карандаша… Вот он, почти напуганный, хватает её на руки и заносит в тень её же дома, чтобы скрыться от любопытной толпы. Еще один взмах… Вот он старается как можно дальше отодвинуться от неё, говоря об опасности, но девушка не слушает. Она практически кидается в объятья удивленного вампира и целует. Он в ответ только крепче прижимает девушку к себе, больно сдавливая ребра, но она ликует. Еще взмах… Вот они лежат на кровати её комнаты. Она слегка перепугана от того, что только что произошло, а вампир самодовольно улыбается, прижимая её к себе и проводя холодной ладонью по вспотевшей коже. Она переходит на кисть и вот уже радужная полоска рассекает полотно… Она впервые встречает Марию. Вампирша холодно улыбается и грозит оторвать ей все конечности, если еще раз увидит возле нее Джаспера. В тот день она узнала, что беременна. Снова взмах кистью… Джаспер приходит к ней, счастливый, и берет на руки. Она так и не решилась сказать ему о Марии. И беременности. И последний взмах… Она видит перед собой незнакомую красноглазую девушку, которая, плотоядно улыбаясь, тянет к ней руки. «Скузате» - шепчет она в темноту, в которую проваливается девушка. Мелодия играет уже в восьмой раз. Отойдя, чтобы рассмотреть результаты своего труда, девушка улыбнулась. С холста на неё смотрел молодой майор с теплыми зелеными глазами и лукавой улыбкой. Униформа Конфедерации сидела на нем как влитая, а грудь украшали медали. Медовые волосы блестели на ослепительном южном солнце. - Ты мне, определенно, льстишь, - прошептал неожиданный голос у неё над головой. Она резко обернулась. - Что ты… - но ей не дали закончить. Схватив девушку на руки, он закружил её по комнате, захлебываясь в счастливом смехе от осознания правильности принятого решения. Но вампирша не разделяла его решения. Она стучала кулачками по его спине, слабо пытаясь вырваться, чем веселила его еще больше. - Джаспер! Что ты делаешь? Пусти меня сейчас же! Я велела тебе возвращаться домой! – почти кричала вампирша. - Ты - мой дом, дорогая княгиня! Я только сейчас это понял. И я не буду подчиняться твоим глупым приказам, - выпалив это, он, наконец, поставил её на ноги и впился в губы яростным поцелуем, - сколько бы тебе не было лет, и сколько бы лет не было этому наглецу, которого ты вырастила, ты все равно будешь нуждаться во мне, потому что осталась той веселой, хитрой девочкой, которая спасла монстра от разъяренной толпы! Слушая эту отповедь, она почти онемела и натянула длинный зеленый свитер пониже, невольно привлекая внимание вампира к голым ногам. Он хмыкнул, по-своему истолковав намек, и опустился перед ней на колени. Все еще продолжая посмеиваться, он взяла её маленькую ножку в руки, и принялся целовать её, доходя до зеленой линии свитера. Потом проделал то же самое с другой ногой. - Что ты делаешь, Джаспер? – недовольно пробурчала вампирша, хотя готова была замурлыкать от удовольствия. - То, что давно должен был сделать. Целую тебе ноги за все то, что ты сделала, - прошептал мужчина, не отвлекаясь от своего занятия. - И что я сделала? Что за ерунду ты говоришь? - Ты спасла меня. Сотни раз спасла! Ты помогала мне все это время – теперь я это понял, иначе как объяснить уход Вольтури 50 лет назад и внезапное появление Кашири и Науэля, когда мы уже отчаялись. Ты даже в битвах мне помогала, теперь я вспомнил незнакомую девицу, которая одним взглядом сворачивала головы новичкам. – Девушка хмурилась, слушая это, но не потому что он не прав, а потому что она не хотела, чтобы он об этом узнал. - Джаспер, да не имеет это все значения! Как ты не понимаешь? Я – прародительница! От меня произошли вампиры, до моего злосчастного появления три тысячи лет назад вампиров на Земле не было! Находясь рядом, мы создаем исторический парадокс, потому что прародительница встретилась со своим создателем и потомком одновременно! Это имеет свою цену, дорогой мой глупый вампир! Отпусти меня, мне тоже тяжело! Отпусти! – закричала она, и он сделал то, что она просила, поднимаясь на ноги и напряженно всматриваясь в её лицо, ища малейшие признаки сомнения в раскосых глазах. Но их не было. - Уходи, Джаспер. Уходи и никогда не возвращайся. Ты – все, чего я когда-либо хотела, и ты – единственный вампир, которого я не могу получить. Уходи и не мучай меня, пожалуйста. Сделай счастливой свою Элис и никогда не вспоминай обо мне. Он видел, что её душат невыплаканные за много тысяч лет слезы, а потому сделал то, что она пока ему не запретила – обнял её. И она уткнулась носом в его грудь, судорожно вздыхая и царапая ногтями его кожу сквозь рубашку. Это был самый печальный день в его вампирской жизни. День, когда он узнал, что обречен, что обречена она, ничем такое не заслужившая. И Элис тоже обречена, потому что он не сможет быть с ней, как прежде, хотя, несомненно, любил её и уважал. Он стоял и прижимал её к себе все ближе, понимая, что это, вероятно, будет последний раз.