Немая

      «Мог бы проворнее стучать пальцами по клавиатуре, недоделанный», — показала Василиса руками прямо возле лица Фэша, чтобы тот точно заметил её потуги, ведь знаков из-за спины не видно и тем более не слышно, но парень только оскалился.       — Свали, рыжая, — огрызнулся он в ответ. — Я помогаю тебе только потому, что за тебя переживает Захарра, — добавил он. Василиса не удивилась столь резкому ответу, привыкнув к сварливому характеру Фэша за тот несчастный месяц, что они были знакомы. Более того, ей нравилось подначивать Драгоция. Его бурная реакция забавляла и поднимала настроение, которое, к превеликому сожалению Василисы, редко бывало хорошим. Разговоры с Фэшем, пусть дурацкие и странные, помогали девушке разогнать грусть в душе и с полной отдачей начать самозабвенно ругаться. В такие моменты она жалела только о том, что не может повысить голос, потому что тембру Фэша можно было только позавидовать — сильный поставленный голос, не срывающийся после пары прикрикиваний на Василису. Что греха таить, голос у Драгоция был более чем сексуальным, но Василису в первую очередь привлекало совсем не это. Ей нравился сам процесс ругани. И плевать, что через пять минут они с Драгоцием остынут и даже не вспомнят об этом обо всём, главное — то, что Огневой было просто весело. Правда, иногда у неё не получалось понять Фэша до конца, но тогда на помощь приходила всезнающая Захарра, которую очень часто оба участника спора посылали куда-нибудь далеко и надолго. Вот и сейчас Драгоций влезла в этот недоразговор самым бесцеремонным образом:       — И не только поэтому, поверь, — с усмешкой шепнула она на ухо Огневой, которая отчего-то моментально поменялась в лице и странным взглядом, закусив губу, уставилась на чуть кучерявый затылок Фэша. Жаль, что целый месяц активных поисков убийц не дал никаких результатов; кроме номеров машины, которые почему-то не хотели пробиваться ни в одной базе данных, Драгоций с Огневой больше ничего не выяснили. И то номера были известны Фэшу ещё с десятилетнего возраста. Так что, можно сказать, их работа горе-детективов тупо провалилась.       — Захар-р-ра, — буквально прорычал парень, на миг оторвавшись от компьютера и взглянув на сестру уничтожительным взглядом, в котором легко читалось: «Я тебе это ещё припомню». Захарра лишь пожала плечами.       — Не пыхти, братец. Ты же знаешь: я говорю только правду, — девушка потрепала Фэша по волосам. Заметив предупреждающий взгляд Василисы, Захарра поспешила ретироваться на кухню. Крикнув что-то про чай и печенье, девушка показала язык и скрылась за дверью комнаты. Василиса, заметив, что Фэш отвлёкся, постучала его по плечу совсем около шеи, указывая другой рукой на экран. Драгоций хмыкнул, нарисовав в своём воображении, как именно возле него стоит Василиса, — девушка вздорная, грубая, но такая привлекательная. И что самое смешное, именно грубость Василисы делала её в глазах Драгоция искренней. Слишком много женщин да девчонок он повидал на своём веку, чтобы продолжать, словно пятнадцатилетний прыщавый подросток с нездоровой сексуальной фантазией, вестись лишь на внешнюю красоту. Блондинка, брюнетка, рыжая… Да какая разница в целом-то? Хотя… последний цвет окраса волос, оказывается, довольно красивый. Да… Но всё равно неважно!       Фэш помотал головой, пытаясь сосредоточиться на деле, но в голову упорно продолжали лезть картинки и странные мысли насчёт красоты рыжих волос. Это было нестрашно: Фэш иногда размышлял про то, что, по его мнению, внешне красит девушку. Вот только нездоровое желание потрогать волосы Василисы, чтобы проверить, каковы они на ощупь, ввело великолепного Драгоция в некое подобие ступора. Нет, нет, нет! О таком думать нельзя! Или можно? Вдоволь насмотревшись на подруг неугомонной Захарры, Фэш понял, что большая часть выделывается перед парнями, наивно полагая, что именно так они привлекут внимание. А вот Лиса совсем другая… Фэш изначально — хотя не совсем изначально, но плевать — не понравился ей, и сейчас она ведёт себя с ним как-то… никак… Так, как хочет, как умеет. Абсолютно просто, а не ради призрачной симпатии с его стороны, которую, ну конечно же, невозможно заслужить ужимками и жеманным хихиканьем. Огнева не стремится понравиться ему, потому ей это не нужно. Её что-то бесит — и она бесится громко, вслух, показывая, демонстрируя свои эмоции, ничего не скрывая. Эта искренность позволяла Василисе занимать отдельное местечко в ледяном сердце Драгоция. Он не хотел признаваться, что ценит в людях душевность. Не хотел, хотя понимал, что воспринимает Огневу адекватно только лишь из-за её сложности и одновременно простоты. Нет, Лиса не слыла умением поддерживать и подбадривать, но говорила то, что реально думала.       Это было странно для девушек нынешнего поколения… А особенно странным было то, что Фэш под злым взглядом этой нахальной девчонки, что вечно была чем-то недовольна, начинал подтаивать, как мороженое на солнце, но никогда бы не сознался в этом. Он, ледяной король с разбитым сердцем, не может радоваться любой возможности поспорить с безмолвной, но оттого не менее эмоциональной Огневой. Просто не может, потому что уже давно решил, что должен вести себя как отмороженная мразь. И только перепалки с Василисой дарили ему ощущение какой-то странной, неправильной, но такой приятной эйфории, после которой уже не хотелось скрывать в себе свои чувства от дорогих людей. Драгоций боялся рассказать Василисе, что ругается он с ней далеко не потому, что она его раздражает. Парень не мог, ведь под маской, глубоко в себе, легче дышать… Можно не бояться очередного предательства. Можно не опасаться. Можно не жить… Просто существовать, поддавшись своим страхам. А что? Тоже вариант. Болезненный, но реальный. Эти повадки вошли в труднопереносимую привычку, но Фэш был слишком упрямым, чтобы признать свою ошибку так быстро. Легче полностью замёрзнуть внутренне, чем сказать друзьям и родственникам, что он погорячился. Они засмеют, посчитают слабым. А больше всего на свете парень боялся вновь дать слабину… Он уже потерял человека, которого любил. Больше такого не будет.       И Маар, и Ник пытались поддерживать отношения с семьёй Драгоциев, но Фэш безжалостно рвал все связи с прошлым, не понимая, что тем самым обрывает всю связь со своим будущим. Драгоций научился отпускать людей. Абсолютно спокойно. Не переживая, не ломаясь, не крича и внешне оставаясь совершенно непроницаемым. Он никогда и ничего от них не требовал. Ни верности, ни правды, ни идей. Парень захотел одиночества, научился быть один. Никогда не просил людей понять его. Но теперь отчаянно желал, чтобы Василиса поняла его и приняла. Он видел в ней такой своего друга. Глупость… Сейчас же Фэш не мог понять, почему именно странноватая, хоть и честная, девчонка смогла пробить его ледяную броню. Желание кому-то открыться росло в нём с каждым днём — парень всё больше жалел, что сам оттолкнул от себя людей, которые к нему хорошо относились. История Огневой, оставшейся без родителей в раннем возрасте, потрясла его.       «Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должна тебя убить, — раздраженно показала Огнева, увидев, что Фэш улетел куда-то и совершенно ничего не делал. — В облаках витаешь? Ты должен был кое-что искать! Помнишь, бестолочь?» — Василиса нахмурилась. Драгоций очнулся. Он наконец-то понял, почему его так колбасит от каждого слова этой девчонки: она ему, сука, банально нравится. И это реально страшно…       — Я тебе ничего не должен, поняла?! — взорвался Фэш, от переизбытка эмоций схватив поражённую Огневу за запястье. Довольно аккуратно и даже нежно, чем изумил не только девушку. Злость на лице парня сменилась замешательством. Он попытался резким движением отвернуться к монитору, но только запутался в собственных ногах и, так и не отпустив руку Василисы, свалился на пол. Девушку рвануло за ним, и она, не успев среагировать должным образом, повалилась на Драгоция сверху, оказавшись на нём в позе наездницы. «Мать твою за руку, до ужаса смущающая поза…»       Огнева быстро пришла в себя и оскалилась ещё злобнее, чем Фэш минуту назад. Раздражение волнами исходило от её маленькой фигурки, сейчас больше походившей на фарфоровую куклу. Возможно, дело было в освещении. Голова Драгоция перестала работать в режиме адекватной и приемлемой неадекватности и перешла в режим залипания на девушку красивой внешности и очень интересного характера. Симпатизировать девушке за её сложный характер? Мазохизм. Фэш не мог назвать себя мазохистом, но Лиса всё равно была ему интересна. Василиса уже скрипнула зубами, приготовившись задолбать Фэша ругательствами на амслене, как тот внезапно сжал её ладони, криво улыбнувшись. Он очень сильно боялся, что Огнева сейчас даст ему по морде — что как бы было вполне ожидаемо, — и умотает домой не попрощавшись, но она внезапно сдулась. Злость моментально пропала. На смену ей пришло недоумение. Ни капельки смущения, никакого, вообще… Даже напускного, как любили делать некоторые «особо умные» девушки в присутствии Фэша. Интересно, а на что они надеялись? Привлечь его внимание своими опущенными ресницами и томными взглядами? Только искреннее непонимание светилось во взгляде Василисы, но…       Огнева внезапно оскалилась и, оглядевшись по сторонам, резко наклонилась, поцеловав ошалевшего от такого поступка Фэша прямо в губы. Нежно, но всё равно как-то по-своему, никак. Поджала губы, очень быстро отстранившись; её улыбка, как всегда, была кривой и слегка болезненной, как у самого Фэша, который в данный момент, раскинув руки, расширившимися глазами разглядывал лицо сидящей на нём девушки. Слегка белые губы, несколько веснушек возле аккуратного носа. Синие, но не очень большие глаза. Простые черты лица, рыжие волосы. Драгоций, внутренне боясь, аккуратно коснулся шеи Василисы, перевязанной ярко-красным шарфом в тон кедам. Лишь на одну секунду на лице Огневой появилась открытая улыбка, но она сменилась привычным раздражением. Девушка быстро откатилась от Драгоция, не заметив, что шарф, узел которого развязался, остался в руке у парня, и встала. За ней с пола поднялся и мало что соображающий Фэш. Ему было стыдно оттого, что из-за её спонтанности его бережно хранимая маска грубости так быстро раскололась, обнажив перед девчонкой такие же бережно скрываемые чувства. А ей всё побоку, конечно же… «На что ты рассчитывал, Драгоций? Что она любит тебя? — Фэш горько усмехнулся. — Придурок».       Пока Драгоций судорожно пытался очистить свою рубашку от давно стёртой пыли, Василиса развернулась к нему лицом. Её глаза не выражали ровным счётом ничего. Как всегда.       «Я терплю тебя только потому, что ты помогаешь мне в поисках убийцы, — показала она с абсолютно серьёзным лицом, а вот Фэш никак не мог собрать себя в кучку после недавнего поцелуя. Он с трудом посмотрел на Огневу, а его неразборчиво что-то кричащие мысли в один момент куда-то свалили, помахав на прощание белым платочком. — Ты меня бесишь», — заявила она и, поправив волосы, ушла в другую комнату. Фэш так и остался стоять посреди зала, держа в руках её дурацкий красный шарфик. А спустя час Драгоций, делая вид, что ничего не произошло, ушёл вместе с сестрой домой, попрощавшись с, как всегда, недовольной Василисой.       — Кажется, Василиса меня ненавидит, — устало произнёс Фэш в сторону Захарры, с которой они брели по снегу, мысленно добавив: «И использует».       — Да? — переспросила Драгоций, разом расстроившись. Фэш удивился резкой смене её настроения: секунду назад весело прыгала, а теперь уставилась немигающим взглядом куда-то в пустоту. — Ты не поверишь, но мне казалось, что вы станете хорошей парой… — она говорила искренне, потому что при первом взгляде на Огневу Захарра внезапно подумала, что такая девушка определённо должна понравиться её брату. И… не прогадала. Фэш невесело оскалился словам сестры — ему бы хотелось. Вот только Василиса никогда не захочет даже попробовать встречаться с ним, ведь ясно сказала сегодня, что Фэша еле терпит. От неё не дождёшься тепла и понимания. Ледяная стерва, чёрт её побери.       — Я смотрю, ты не только синдромом крокодила Гены страдаешь, — бросил он, продемонстрировав сестре в наглой усмешке свои белые и, слава Богу, ровные зубы. Он уже жалел, что сам завёл разговор об этой строптивой и своенравной девице: говорить про неё не хотелось от слова совсем. Особенно если вспомнить, что она вытворила сегодня… Захарра печально вздохнула. Фэш, к сожалению, не с самого начала понял, что Захарра всеми силами пытается свести его с Огневой. Намерения сестры были ему непонятны, но изначально он вполне спокойно принял её стремление подружить его с Василисой. Принимал все её новые выходки, пока потуги Драгоций-младшей не начали переходить за рамки приличия. Захарра ведь прекрасно видела, что Фэш искренне бесит Огневу; видела, что подруга просто на дух не переносит её брата, и всё равно пыталась их свести. Одно слово — женщины! — Брось… Я и Огнева? Да скорее ежи полетят, — усмешка вышла болезненной. Захарра возмущённо вскинула подбородок. Она ведь видела, что Фэш заглядывается на Огневу, поэтому не могла тупо молчать. Как же так можно? Если появились чувства, надо срочно сводить голубков, пока они не разлетелись, испугавшись собственной влюблённости. А зная Фэша, Захарра с уверенностью в сто процентов могла сказать, что он никогда не сможет действовать решительно по отношению к Василисе. Он с большей лёгкостью сбежит поджав хвост. А этого нельзя допустить.       — Но почему? — вместо привычного возмущения и доказывания своей правоты внезапно тихо спросила Драгоций у Фэша. — Вы вместе смотрелись бы красиво. Ты же в…       — Что я? — тут же ожил Фэш, не совсем понимая, к чему клонит сестра. Захарра, моргнув пару раз, резко остановилась — снег под её ногами скрипнул и затих, обрушившись маленькой лавиной на её чёрные зимние сапоги с котятами по бокам. Снежинки прилетели в глаза, заставив на секунду зажмуриться.       — Что-что?! — почти что рявкнула Захарра, ошарашив своими эмоциями стоящего совсем рядом Фэша. — Ты в неё втюрился, балда! Что же ещё?!

***

      — Дети, привет, — поздоровался с Драгоциями Диаман и, раздевшись, прошёл на кухню. — Чем это вы занимаетесь? — поинтересовался он, удивлённо поглядев на сидящих возле монитора ноутбука и совершенно не моргающих детей. — Поздно уже, вам пора спать, — добавил мужчина. Фэш потёр глаза и откинулся на спинку стула, позволив отцу разглядеть своё осунувшееся лицо.       — Поздно? — переспросил он. — Отец, мне давно не три года. Отвали со своей заботой, — слова прозвучали более чем грубо. Фэш пожевал щеку изнутри, слегка раскаиваясь в том, что сказал, но извиниться ему не позволяла гордость. Вернее, её жалкие остатки. После Огневой, её выкрутасов и его реакции на неё трудно было назвать Фэша гордым человеком. Диаман проигнорировал грубость сына: Фэш часто показывал свой характер, так что удивляться было нечему.       — Вы никогда не сидели за компьютером, — только произнёс Драгоций-старший. — Что на вас нашло, дети? — он поправил протестующе замычавшей Захарре один из куцо завязанных хвостиков, а Фэш поразился сам себе: ему давно не было стыдно за свои холодные или нетактичные ответы. Так что же случилось сегодня? Ответ напрашивался сам собой — Огнева случилась.       По правде, после последнего поцелуя с Василисой прошло уже некоторое время. Захарра каждый день ходила в гости к подруге, тягая за собой вяло сопротивляющегося Фэша, который при одном взгляде на Огневу хотел броситься бежать, испуганно поджав хвост, — она стояла холодная, наглая, пустая. Будто не улыбалась ему и не целовала… Эта девушка вводила в ступор. Фэш зачем-то обнял сам себя, прикрыв глаза и вспоминая, как Василиса наклонилась и впервые поцеловала его. Просто. Так коротко, но этого хватило, чтобы привычный Драгоцию мир перевернулся с ног на голову и заходил ходуном. Почему, блин, всё так сложно? Почему нельзя было засматриваться на простую девушку, которая, заметив повышенный интерес к своей персоне, искренне смутилась бы в ответ? Нет! Нельзя! Нужно было смотреть на девчонку, которая оскорбляет, унижает, сама целует, а после сваливает, снова сказав гадость! Прерывистый вдох, так отчаянно рвавшийся из груди, удалось сдержать.       — Ноутбук пылился на полке несколько лет, а вы даже не пытались включить его. Что случилось сегодня? — всё пытался унять своё любопытство Диаман, заглядывая в монитор, но ничего не понимая в таблицах и циферках. Он даже не подозревал, что его «маленькие детки» уже больше месяца каждый вечер торчат в ноутбуке, пытаясь помочь Василисе, — пока что безуспешно. Фэшиар, на секунду оторвавшись от страданий по Василисе, обратил внимание на волнующегося отца, вздохнул.       — Отец, не обращай внимания, — устало буркнул Фэш, даже не пытаясь говорить холодно. На улице и так была стужа, холодящая тело. Зачем же добавлять ещё холода, который к тому же замораживает сердце и душу? — Нам нужно кое-чем помочь подруге, — добавил он. Захарра от изумления уронила небольшую мышку, которую купила специально для того, чтобы обращаться с ноутбуком было проще, и уставилась на брата в абсолютном шоке. Да что же такое должно было произойти, чтобы её вечно истерящий и огрызающийся брат ответил спокойно, не убежав и не хлопнув дверью? Захарра наклонилась и подняла мышку. — Что? — дёрнул бровью Фэш, заметив, что у сестры сейчас челюсть отпадёт от шока. Её реакция немного напугала парня.       — Что с тобой? — вместо всякий долгих разборок и скандалов, которые она так любила закатывать, тихо спросила Захарра. Её голос заглушил звук кипящего в турке кофе — это Диаман решил согреться после морозной погоды за окном. — Ты какой-то другой… — не зная, как покрасивее подвести брата к серьёзному разговору про Василису, которого они оба избегали уже давно, Захарра неловко замолчала. Но брат у неё не был дураком.       — В смысле? — резко ответил Фэш, не особо горя желанием наслушаться от Захарры новых вопросов про Огневу, — сестра уже поднимала тему его чёртовой влюблённости. Крикнула сама, что он влюбился, а потом, получив в ответ несколько утвердительных кивков от Фэша, сдулась и зашагала быстрее. Единственное, что Фэшиар мог сказать точно, так это то, что у его сестры после вырвалось довольно нецензурное слово, которое унёс сильный ветер. Это и был её скупой комментарий данной ситуации. Захарра не решалась продолжить, так как за её спиной у плиты возился отец, да и взгляд Фэша показывал, что парень не настроен разговаривать.       — Ты изменился, — тихо ответила Захарра на ухо Фэшиару так, чтобы Диаман, в данный момент увлечённый подгоревшим кофе, ничего не услышал. — Стал другим. Ты боишься чувствовать, но делаешь это, — Фэш подавился воздухом и закашлялся. — И ты, сволочь, понимаешь, что быть добрым — это намного лучше, чем оскорблять всех подряд, — Фэшиар дёрнулся от сестры, но она крепко удержала его за локоть. — Понимаешь, потому что отношение Огневой к тебе, её холод и резкость ранят тебя… — пробормотала она. Драгоций молчал, глядя куда-то в сторону. Он даже не повернул головы к сестре, чтобы она не видела, что её слова попали в самую точку, но Захарра тоже не являлась дурой — она уже давно знала, что Фэш потихоньку исправляется из-за того, что его пугает поведение Василисы; знала, что он не хочет быть таким же, не хочет причинять боль тем людям, которые его любят. Фэш ожидал новых расспросов про его влюблённость, но того, что сестра так точно поймёт, что именно он ощущает и почему не хочет грубить, парень никак не ожидал. Он настолько сильно растерялся, что не знал, как ему ответить. А ведь Захарра абсолютно права — он не хочет быть замороженной ледышкой, как Василиса; он не желает, потому что для других это больно. Нет, посторонним людям плевать с высокой колокольни, а вот родные и любящие страдают.       — Ты прости меня за всё, — вместо ответа или огрызаний произнёс Фэш тихо, заставив вечно бойкую Захарру выпасть в осадок. Девушка ошарашенно захлопала ресницами в десять раз чаще, чем нужно. «Новый» брат начинал беспокоить её. Конечно, она сама просила его выражать все свои эмоции, показывать их, но почему-то не ожидала, что брат её послушает.       — Мать твою за ногу, — выругалась она, всё так же сверля брата взглядом. Его доброта и, о Боги, извинение (первое за несколько лет) настораживали. — Понятно, тебе реально плохо, — скривилась девушка. Фэш только кивнул. Разговор сам собой закончился, а Захарра больше не поднимала эту тему, справедливо рассудив, что брат не сможет ответить ничего внятного, да это и не было нужно, так как всё понятно и без искренности Фэшиара.