Немая

      — Ты знаешь, у нашего отца девушка есть, — стараясь хоть как-то прервать неловко затянувшееся молчание, пробормотала Захарра и взглянула на Фэша, который шёл, глядя просто перед собой. — Он хочет познакомить нас с ней… — добавила она. Фэшиар никак не отреагировал на её слова, хотя услышал. — А ещё он часто говорит о том, какая она хорошая, — продолжала Захарра, всё так же ожидая реакции брата. Драгоций передёрнул плечами — девушка отца сейчас волновала его весьма умеренно: своих проблем было выше крыши. Взять хотя бы ту же Огневу, которая умудрилась снова разбить Фэшу сердце своими неосторожно сказанными словами. — Она будет у нас в гостях через пару дней. Посидим все вместе… Ведь, возможно, у нас скоро будет новая мама, — на последнем слове девушка запнулась, не особо горя желанием обзавестись матерью, но продолжила с напускным весельем, — у нас будет полная семья, Фэш.       — Меня это особо не колышет.       — Почему? — тут же набросилась на брата Захарра. — Я уже и не надеялась, что отец сможет снова начать жить. Он так долго носил траур по маме… Я даже не знаю, какой должна быть эта девушка, что он решил познакомить её с нами. Она, наверное, очень красивая и добрая, — почти что пропела Драгоций. Фэш согласно, но совершенно безучастно «угукнул», посмотрев в сторону, и прерывисто вздохнул. Он понимал, что сестра всеми силами пытается отвлечь его от мыслей о Василисе. Он был ей за это благодарен, но никакие крики по поводу возможной будущей мачехи не могли заглушить боль или стереть воспоминания. Не мог и сам Фэш всё забыть. — А ещё папа просил, чтобы мы вели себя хорошо, — тараторила Захарра, вызывая у своего брата растущее с каждой секундой желание сбежать куда подальше от её навязчивых фраз и голоса. — Ну, конечно же, я ему сказала…       — Пожалуйста, не надо, — раздражаясь, но держа эмоции под контролем, прошипел Фэш. — Я не хочу об этом говорить, — попросил он. Захарра, будто не слыша его просьб, продолжала что-то весело щебетать. Про новую маму, про отца, про его работу. Драгоций повторил свою просьбу ещё раз, но его снова проигнорировали. — Захар-р-р-ра, — звериный рык Фэша прозвучал на всю улицу — несколько прохожих в удивлении обернулись. Фэшиар понял, что перестарался, и шумно выдохнул, стараясь не оторваться, как раньше, на сестру, которая в данный момент стояла с лицом полного, какого-то мрачного удовлетворения. Мол, ну давай же, Фэш, дай мне только повод начать скандал.       — Давай, — вдруг произнесла Драгоций-младшая, будто подслушав мысли брата, отчего парень почувствовал некое подобие ужаса. — Злись, Фэшиар. Кричи на меня, — попросила она. От её слов Фэш впал в ступор — вся злость моментально испарилась, уступив место непониманию.       — Ты нарочно меня злила, — поразился он своей догадке. Сестра с серьёзным видом кивнула. — Но зачем?.. — растерялся парень. Захарра поправила выбившуюся из-под шапки прядь волос, облизав губы, что делать на морозе не рекомендуется, и посмотрела брату прямо в глаза.       — Хватит держать всё в себе, — чеканя каждое слово, ответила она. — Ты никогда не задумывался, почему мужчины чаще женщин черствеют и впадают в депрессии? Да потому что им кажется, что нельзя показывать другим свои истинные эмоции. Я, блять, десять лет не хотела тебя трогать, поощряла твоё дебильное поведение, старалась не замечать, как ты калечишь себя, — Фэш раздражённо приподнял левую бровь, искренне не понимая, к чему сестра пустилась в такие философствования, но Захарра проигнорировала его жест, продолжив: — Ты должен уметь проявлять свои эмоции. Это не значит, что ты должен скакать по газону и целовать взасос каждую подряд девушку, если у тебя хорошее настроение.       Драгоций раздражённо фыркнул, представляя, как он носится по парку и целует всех девушек, которые попадаются. К сожалению, у каждой представленной в его голове девицы было лицо Василисы, искажённое гримасой презрения и холода, которыми она обычно одаривала Фэша сполна. Эмоции, которые Драгоций старательно держал в узде последние несколько дней, начали подниматься в душе с новой силой. Лицо Василисы, даже когда парень, избавившись от наваждения с парковыми девушками, взглянул на Захарру, продолжало стоять перед глазами…       Огнева всегда смотрела на Фэша насмешливо, но холодно, не давая ему возможности пробиться через барьер этой ненависти, не давая и шанса. Она просто мучила его с удовольствием, будто на самом деле прознав о его чувствах к ней; ей было приятно наблюдать за тем, как Фэш ходит за ней практически хвостом и во всём помогает… А может, Фэш просто сам себя накрутил и ничего подобного Василиса не испытывает и в помине?.. Интересно, а если резко исчезнуть, она вообще заметит или место Фэша займёт какой-нибудь другой ухажёр? Понормальнее и покрасивее. Возможно, он даже не будет любить её так, как Фэш: искренне и сильно — просто купится на красивую внешность, а возможно, именно в него Василиса по-настоящему влюбится… Фэшиар начал злиться настолько, что, на мгновенье остановившись, со всей силы пнул оказавшуюся у его ног бутылку. Несчастная стекляшка улетела далеко-далеко, а Фэш быстро выдохнул.       — Скажи, что ты чувствуешь? — внезапно спросила Захарра, внимательно следя за каждой сменившейся на его лице эмоцией.       — Пустоту, — честно ответил Фэш, отгоняя назойливое видение в виде улыбающейся Василисы, — и облегчение, — добавил он. Захарра в задумчивости пожевала нижнюю губу.       — Ты хочешь отпустить её? — имея в виду Василису, спросила она вдруг. Её глаза блеснули странным огоньком, пока она вглядывалась в лицо брата. Фэш отрицательно покачал головой.       — Даже если и хотел, — обречённо вздохнул парень, посмотрев на сестру как-то потерянно, — всё равно бы не смог.

***

      — Ты посмотри, — заворожённо прошептала Захарра, во все глаза уставившись на брата, игравшего на рояле Огневой, до которого наконец-то дорвался, пятую симфонию Бетховена. Пальцы парня довольно умело проходились по клавишам, а он сам, будто ведя диалог с самим собой, кивал, раскачивался, прикрывая или открывая глаза, — не знала, что он так умеет, — прошептала девушка и бросила слегка недоуменный взгляд на застывшую Огневу. Василиса, оперевшись на дверной косяк, смотрела на Фэша. Просто. Никак. Пустым взглядом, зато очень внимательным. Захарру всегда удивлял тот факт, что в глазах подруги не было видно эмоций, совершенно никаких. Так что иногда Зара невольно задумывалась, а не замёрзла ли Василиса? Драгоций, вдоволь насмотревшись на пустоту во взгляде подруги, направленную на её старшего брата, уже думала сменить тему разговора, как вдруг поняла, что ужасная вонь исходит не от соседей, а из-за того, что на плите нафиг сгорела яичница. — Вот чёрт, — бросила она. — Яйца! — и унеслась на кухню, оставив Василису наедине с Фэшем. Снова.       Огнева внутренне сжалась, внешне оставаясь совершенно спокойной. Такая непосредственная близость с Драгоцием вызывала у девушки противоречивые чувства, хотя от неё до рояля было метров десять. Василисе хотелось бы сказать, что она ненавидит задолбавшего её в край Фэша, но она не могла: что-то мешало девушке признаться в этом себе (а было ли вообще то, в чём нужно признаваться?), а вот Драгоцию она могла говорить всё что вздумается. Василиса чувствовала себя виноватой, размышляя о том, что, наверно, обижает Фэша своим поведением. Огнева уже хотела уйти, как вдруг сама себя остановила и, пройдя эти несчастные метры, уселась рядом с Фэшем, который удивлённо приподнял одну бровь, повернувшись к девушке лицом. Василисе казалось, что он хочет начать диалог, но почему-то не решается, будто готовя слова покрасивее; она сама молчала, уставившись в стену напротив.       «Знаешь, ты так красиво играешь, так двигаешься в такт, — показала внезапно Василиса, удивляя Драгоция ещё больше. В парне вспыхнула надежда, что девушка тоже хочет понравиться ему, но её следующая фраза разбила все надежды в пух и прах: — что мне иногда кажется, что секса у тебя не было уже очень давно. Что, душевные муки «заигрываешь»?» — Василиса издевательски улыбнулась, а Драгоций раздражённо нахмурился.       — Возможно, — усмехнулся он в ответ, и насмешливая гримаса Огневой немного скисла. — А тебе, видно, и «заигрывать» нечего, потому что сердца у тебя как такового нет, — эти слова ранили Василису сильнее, чем она изначально подумала. Девушка поморщилась, а Фэш возликовал, внутренне коря себя за грубость. Парень начал подниматься из-за рояля, но Василиса внезапно резко схватила его за шею и впилась в его губы поцелуем. Так же грубо, как и в прошлый раз, не особо заботясь о том, какой фейерверк из чувств устроила внутри Фэша своим поступком. Ей было плевать, лишь бы поставить этого придурка на место. Она всегда прибегала к такому способу, чтобы унизить, как ей казалось, парня.       «Возможно, — ответила она его фразой и, вытерев губы рукой, ушла. Фэш посидел ещё немного, находясь в ступоре, а потом со стоном стукнулся головой об клавиши, что отдались печальным, чуть фальшивым звучанием.       — Как бы мне хотелось вычеркнуть тебя из сердца, — прошептал Драгоций, не поднимая головы и позволяя чувству опустошённости завладеть сердцем и разумом снова. — Ты меня убиваешь… Василиса. Василиса, держась рукой в районе сердца и зачем-то прислонившись затылком к стене, стукнулась разок, будто надеясь, что от удара из головы выветрится вся дурь. Но этого не произошло. Только затылок пронзила вспышка боли. Огнева зарычала, прикрывая глаза. Что же она делает? Что творит? Почему лезет целовать парня, от одного взгляда на которого на неё волнами начинает накатывать раздражение, перерастающее в ноющее беспокойство и страх чего-то, что невозможно понять? Рядом с Драгоцием ей хочется, собрав свои убегающие мыслишки в кучу за хвостики, начать самозабвенно ругаться, не вспоминая ни про время, ни про себя, ни про какую-либо тактичность; ругаться до того момента, пока ногтегрызущее беспокойство и необоснованная паника не обратятся неудержимым желанием сжать ладони на шее Фэша. Именно там, где пульсирует жилка, и поцеловать такие манящие губы, не один раз сминая их, чтобы снова доказать, что последнее беззвучное слово всегда остаётся за ней.       И сколько бы Фэш не бросался болючими или же ничего не значащими фразами, Василиса никогда не позволит, чтобы в этой странной, но сладостной в какой-то мере перепалке победу одержал этот придурок. Ей не важны силы, которые будут потрачены для осуществления её желания, но проигравшей она не останется. НИ. ЗА. ЧТО! Драгоций, конечно, тот ещё фрукт, и фразы, над формулировкой которых Василиса думала долгими годами, парируют со скоростью света, но наслаждение от осознания того, что она, Василиса, хоть и с трудом, раз за разом одерживает верх, тешит самолюбие не по-детски. Но девушка, потакая своим странным и, возможно, слегка безумным желаниям, отчаянно быстро упустила тот момент, когда один взгляд на Фэша начал вызывать в её душе дикое раздражение вместо предвкушения сладости от очередной победы в словесной перепалке, когда ощущение пустоты, никак не связанное с одиночеством, начало захватывать сердце, если только Драгоций внезапно не мог прийти к Василисе вместе с сестрой, ссылаясь на занятость и срочные дела.       Как же он её бесил! Бесил до бессильной злобы, до сжимания кулаков в отчаянном, но немом крике. Он раздражал Василису каждой частичкой своего тела. Абсолютно всё в нём доводило девушку до состояния неконтролируемого бешенства. Но особенно в нём раздражало то, что он такой добрый. Вроде, сука, холодный и чёрствый, говорит такое, из-за чего хочется, как маленькой пятилетке, сжаться в углу и, судорожно глотая всхлипы, зарыдать во весь голос; оскорбляет, грубо хватает за руку или шарф на шее, но если Василиса целует его, то сразу сникает и молчит. Даже не пробует вставить язвительный комментарий, не пытается задеть чувства Огневой, а просто рассматривает её, и если не охреневшим взглядом, то взглядом, полным боли. Интересно, с чего бы это? Странно, но после спонтанных поцелуев Драгоций даже не ругается. Это было на руку Василисе, потому что благодаря своим выходках она каждый раз выходила победительницей из их перебранок, но почему же тогда с каждым днём всё больше кажется, что такая победа и победой-то не считается? Почему так мучительно тянет в области сердца — того самого грёбаного органа, который, как казалось раньше, замер и покрылся толстой коркой льда. Нет! Нет! Нет! Не мог Фэш только одним своим присутствием (ну, а ещё крышесносящими поцелуями) добиться того, чего не могли исправить ни Нерейва, ни врачи, ни Зара…       Больше всего Василису начало раздражать то, что Фэш вообще никак не реагирует на её ласку или поцелуй, нанося тем самым удар по её самолюбию, привыкшему только тешиться. Василиса не понимала, что же ей ещё сделать, чтобы растормошить Драгоция. Что сделать, чтобы он снова вызвал в ней лишь желание побраниться, а не наброситься с поцелуями, обнимая до хруста рёбер и никогда больше не отпуская. Почему? Ну почему Драгоций просто молчит или же уходит? Это несправедливо! Хотя… о чём речь? Если Василиса сама сваливает, стоит ей только ощутить, что прикосновения Фэша не вызывают в ней ожидаемой злости, а дарят ощущение странной лёгкости, которое Огнева, если уж быть честной до конца, успела позабыть за столько лет беспрерывного одиночества. Василиса отскочила от стены, добралась до прихожей и надела куртку с сапогами. Девушка почти что бегом бросилась бежать из квартиры, забыв шапку и перчатки дома. Ей срочно нужно было освежить голову, остудить, заморозить, а заодно — замёрзнуть самой, желательно внутренне. Снова. Чтобы больше не плавиться от взгляда этой Драгоциевой сволочи!       Когда Огнева, уставшая и замёрзшая, ввалилась домой, к её великому удивлению, Захарра стояла у плиты и готовила ужин, а Фэш, развалившись на диване, что-то активно печатал на ноутбуке. Стоило ей только чуть дольше задержать взгляд на Драгоцие, как в душе снова начало подниматься уже давно знакомое и ставшее привычным, но, к сожалению, не родным раздражение. Василиса подавила в себе желание подойти и захлопнуть ноутбук одним движением. Вместо этого она подошла к Захарре.       «Привет, Зар», — поприветствовала она подругу. Драгоций кивнула в ответ и взяла в руки большую кружку с чаем.       — Пока тебя не было, мы с братом успели кое-что обсудить, — произнесла Захарра серьёзно, а у Огневой душа ушла в пятки: Захарра и так слишком часто намекала ей про то, что они с Фэшем будут прекрасной парой, а потом ржала и говорила, что хочет стать тётей, но страхи девушки не оправдались: — Фэш предположил, что у убийц… — Захарра сделала небольшую паузу, замявшись, отпила чай и пыталась дать Василисе собраться с мыслями, своим молчанием как бы спрашивая: «Ты готова сейчас об этом говорить?». Василисы покивала, давая Захарре разрешение продолжать, а Драгоций, практически залпом опрокинув в себя кружку с чаем, облизнулась и начала говорить: — Так вот… Фэш считает, что у убийц или убийцы был личный мотив, — увидев брови Огневой, в недоумении поднявшиеся до середины лба, Захарра поспешила пояснить: — Ну вот, смотри, если бы Огневых хотели устранить конкуренты, — на слове «устранить» Василису слегка передёрнуло — Зара ободряюще сжала её руку, которую Огнева тут же выдернула, раздражённо взглянув на подругу. Но Захарре от её взгляда было ни жарко ни холодно. Она, привыкшая к подобным закидонам братца, просто ждала, когда Василиса немного успокоится, — то использовали бы какие-то более интеллектуальные способы… Не давили бы машиной, номер которой можно запомнить, что получилось в нашем случае благодаря Фэшу, и легко вычислить.       Захарра, не замечая, что собеседницу слегка потряхивает, продолжила:       — Короче, сделали бы так, чтобы вычислить, кто и почему убил, было невозможно. А этот мститель выбрал слегка… эм… дебильный вариант отмщения — машина… Фэш очень много думал, даже не спал, наверное, и пришёл к выводу, что кто-то из твоих родителей чем-то настолько ранил убийцу, тогда ещё будущего, что он решил подарить семье, заставившей его страдать, такую же боль. Даже не позаботившись о собственном алиби или маскировке. Тупо, на эмоциях. К тому же… убийца прекрасно знал, что ты с родителями пойдёшь в театр именно в этот день. Значит, — Захарра шумно сглотнула, из неё выливалось всё больше и больше информации, которую они с Фэшем успели обмозговать несколько раз, и продолжила: — убийца был отлично знаком с твоей семьёй, — Захарра поправила выбившуюся из общей причёски прядь нервным жестом, повернувшись к плите, чтобы заварить себе ещё кружку чая. Огнева проводила её потерянным и совершенно бесконечно, до боли стеклянным взглядом. Василисе было трудно сдерживать рвущуюся наружу истерику, трудно было только дрожать, пытаясь держать спокойное выражение лица. Эмоции бурлили и плавили внутренние органы, отчего Василиса, не сдержавшись, беззвучно зарычала, схватившись за волосы. — Василиса, — обеспокоенно вскрикнула Захарра, но запнулась и, уронив чашку, разбила её, чудом не грохнувшись на осколки лицом.       Быстрее всех оказался Фэш, давно отставивший компьютер в сторону и наблюдавший за внутренней борьбой Огневой. Он подскочил к Василисе, аккуратно, но цепко ухватив её за талию, и привлёк к себе, понимая, что девушке сейчас нужно выпустить эмоции. Василиса колотила его плечи и грудь, отчего было довольно неприятно, даже больновато, но Драгоций держался. Ждал. Вскоре дрожь по телу Огневой заметно утихла, а через пару минут — пропала окончательно. Василиса только плакала, даже не вытирая слёзы, которые беспрерывно катились по щекам и падали прямо на рубашку Фэша. Захарра, почему-то жутко испугавшись и смутившись, снова ретировалась в другую комнату на этот раз за шваброй — вытереть чай на полу и собрать всё то, что осталось от погибшей смертью храбрых чашки. Василиса снова оказалась наедине с Драгоцием, вот только привычного раздражения такая двусмысленная поза не вызвала. Напротив, хотелось прижаться сильнее. За это Огнева ещё сильнее ненавидела Фэша… Или же всё-таки себя?       — Отвалить от тебя? — привычно холодно и несколько грубо, зато помня, что Огнева вечно клянёт всех за объятия, спросил Фэш, на что Василиса замотала головой из стороны в сторону. Они продолжали стоять в обнимку, пока Драгоций, подхватив Василису на руки, не усадил её на мягкое кресло, а сам не сел на диван, снова уставившись в экран компьютера. — Ничего, рыжая, — кивнул сам себе Фэш, обращаясь при этом к Василисе. — Мы найдём тех подонков, что лишили тебя семьи. Я клянусь тебе, — он взглянул на Василису, и холод в его глазах на секунду сменился добротой. Захарра быстро очистила пол, но трогать ни Фэша, занятого ноутбуком, ни Василису, уставившуюся в одну точку на стене за диваном, не стала. Что-то буркнув о спокойном сне, Захарра ушла дрыхнуть в одну из комнат, а Василиса, будто отмерев, взглянула на Драгоция. Практически целый час девушка душила в себе желание подойти к Фэшу и просто по-человечески поблагодарить его, наблюдала за печатающим парнем исподтишка, но не решалась даже приподняться с кресла. Она-то привыкла жить ночью, засыпая только к пяти утра, но Фэш поздней пташкой не был, поэтому уснул на диване в сидячем положении и с ноутбуком на коленях.       Василиса тихо поднялась на ноги, чуть не упав, и подошла к Драгоцию. Он выглядел таким умиротворённым. Не до конца понимая, что она творит и зачем, Огнева аккуратно убрала ноутбук, закрыв его и поставив на стоящий рядом с диваном стол, чуть-чуть взбила подушку и медленно повалила Фэша на диван. Насиловать его она, конечно же, не собиралась, но всё равно очень надеялась, что парень реально спит и завтра не вспомнит того, что вытворяла с ним подруга его сестры. Немного взъерошив волосы Фэша, Василиса уложила его головой на приготовленную заранее подушку, а после накрыла парня лежащим рядом одеялом. Хоть в квартире и не мороз, но всё равно достаточно холодно. Девушка уже хотела уходить, посчитав свою миссию героя завершённой, но не сдержалась и, резко обернувшись, поцеловала Драгоция в губы. Чёткая картинка горсти никому не нужных принципов растаяла, потерялась окончательно… «Да пошла гордость к чёрту!»