Мгновения

      — Братик, братик, — в кухню вбегает девочка лет шести и громко и звонко кричит, — а Ши… — фраза неожиданно обрывается, почти не начавшись. Такао поворачивается и видит, что его младшая сестренка потирает ушибленную коленку и недовольно дует пухленькие губки. Казунари наскоро вытирает мокрые руки, небрежно бросает полотенце чуть ли не в раковину с мыльной водой и подбегает к младшей сестренке.       — Аккуратнее нужно быть, Кэтсу. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не бегала по кухне? Упадешь - и снова будешь плакать. – Такао поднимает сестренку с пола и ставит обратно на ножки, а сам присаживается на корточки, чтобы их лица были на одном уровне.       — Не буду, — девочка грозно топает ножкой, пытаясь сдержать слезы, — я большая. Я не буду плакать, — сквозь тихие всхлипы говорит девочка и продолжает настаивать на своем.       — Конечно большая. — Такао обнимает сестренку и гладит ее по головке, — сильно ударилась?       — Не сильно. Уже почти не болит, — девочка выбирается из объятий заботливого старшего брата и встает напротив него, опустив голову, и забавный хвостик, собранный на боку, щекочет младшей сестре Казунари ушко, — Такао... — неуверенно зовет девочка и пальцами сжимает юбку светло-зеленого сарафана, мнет ее мелкими пальчиками.       Казунари удивленно смотрит на сестренку, хлопая глазами, ведь такое поведение не вписывается в привычный образ сестры Такао - шумной, веселой, прямолинейной - в целом, такой же бойкой, как и старший брат.       — А... — девочка набирает в легкие побольше воздуха и звонко выкрикивает: — Шин-чан сегодня придет?       Такао на секунду замирает и, кажется, даже перестает дышать, растеряно смотрит на сестренку, которая по-детски наивно смущается: буравит взглядом пол и не перестает мять светло-зеленую ткань. Когда до Такао начинает доходить весь смысл сказанных слов, он громко заливается смехом, отчего еще сильнее смущает маленькую девочку.       — Не смейся надо мной, братик! — кричит девочка, готовая вот—вот расплакаться или же ударить старшего брата-идиота. — Дурак, — сестренка Такао хочет убежать, но Казунари вовремя подхватывает сестренку на ручки, получив пару несильных ударов по плечам маленькими кулачками.       — Я не смеюсь над тобой, — Такао пытается удержать сопротивляющуюся сестру, которая никак не хочет успокоиться, продолжая вырываться.       — Врешь, — девочка щипает брата за щеки, — врун.       — Я просто счастлив, — Такао обнимает ничего не понимающую сестренку, маленькие пальчики которой продолжали зажимать щеки старшего брата, — скажи, тебе нравится Шин—чан?       — Нравится? — непонимающе переспрашивает девочка и, немного подумав, улыбается, — Шин-чан хороший. Он такой большой и сильный. Братик, ты только не переживай, ты тоже большой и сильный, но Шин-чан больше и сильнее. А еще он выше. Когда я сижу на его плечах, я могу достать до потолка. И Шин-чан всегда приходит с разными игрушками, с которыми разрешает мне играть, пока вы сидите у тебя в комнате. Я люблю Шин-чана. Но тебя я люблю сильнее, ты мой любимый старший братик, — девочка обнимает брата за шею и улыбается. — Такао, а ты любишь Шин-чана?       — Люблю, — Такао улыбается.       — Сильно?       — Очень.       — А за что? — девочка смотрит прямо в глаза брату. — Неужели он тоже катает тебя на плечах, что ты можешь достать до потолка, или он тоже разрешает играть тебе со своими игрушками в школе?       Такао треплет сестренку по темным волосам, отмечая, как же проста логика у детей и как оказывается мало им нужно для счастья.       — Просто он для меня особенный, — последнее слово Такао специально говорит сестренке на ушко. Тихо, будто боится, что их может кто-то услышать, хотя в помещении кроме них никого нет.       — Особенный? — девочка делает серьезное лицо, будто над чем-то усиленно размышляет, как ее старший брат на уроках физики.       — Да.       — Братик, — девочка поворачивает лицо брата к себе, держа щеки, которые и так уже изрядно пострадали, маленькими ладошками, — я хочу, чтобы ты был счастлив. Если Шин-чан тебя обидит, скажи мне, он у меня получит. Моего брата никто обижать не смеет. Обещай, что непременно скажешь?       — Обещаю, — смеясь, произносит Такао. — Я непременно буду счастлив.