Мгновения

      — Жасминовый или гранатовый? — спрашивает Такао и, встав на носочки, тянется за кружкой, стоящей на самой верхней полке.       — Жасминовый, — произносит Мидорима, наблюдая за попытками Такао достать кухонную утварь, но, видя, что Такао явно не справится - рост не позволяет - встает и подходит со спины к Казунари. Тянет правую руку поверх руки Такао, случайно задевая пальцами нежную кожу, и дотягивается до полки. Такао внимательно смотрит за действиями Шинтаро. Мидорима, словно не замечает на себе чужой взгляд, аккуратно достает с полки большую темно-фиолетовую кружку и дает ее Такао.       — Шин-чан, и эту тоже, — Казунари пальцем показывает на рядом стоящую светло-зеленую кружку.       Мидорима тянется за второй, и вскоре обе кружки оказываются в руках Такао: фиолетовая в левой руке, зеленая – в правой. Шинтаро закрывает навесной шкаф, из которого недавно вытащил кружки и садится обратно за небольшой столик. Казунари ставит обе кружки перед собой и заваривает чай с цветками жасмина, приятный сладкий аромат разносится по всему пространству кухни, согревая замёрзших игроков Шуутоку, только что пришедших с улицы.       — Шин-чан, будешь торт? — Такао ставит перед Мидоримой фиолетовую кружку, зеленую рядом.       — Ты же знаешь, я не особо их люблю, — Шинтаро греет замершие руки, сильнее прижимая их к кружке.       — Да, да, знаю, знаю. Не любишь слишком сладкий масляный крем.       — Именно, — Мидорима делает глоток жасминового чая, и горячая жидкость обжигает горло.       — Поэтому я заменил масляный на сгущенный, — Такао улыбается.       — Заменил? — Шинтаро с опаской смотрит на Такао. — Ты что сам делал?       — Да, сам, — Такао открывает холодильник и достает огромный торт, вернее, его половину. — Говорил же Кэтсу, чтобы не перебивала аппетит, — Казунари держит одной рукой тарелку, на которой стоит кондитерское изделие, другой закрывает дверцу холодильника. Обернувшись, Такао ловит на себе настороженный взгляд Мидоримы. — Шин-чан, ты что, сомневаешься в моих кулинарных способностях?       — Честно? Да.       — Ты жесток, Шин—чан. А я так старался.       Мидорима замечает пластыри на пальцах разыгрывающего Шуутоку и небольшие ожоги на правой руке, нескрытые порезы на левой, видимо, не успел заклеить. Шинтаро видит, Такао старался, и отказать сейчас, значит плюнуть в душу и растоптать все чувства. Напрочь. В один миг.       — Оценим твои кулинарные способности, — Мидорима еле заметно улыбается, а Такао наоборот, улыбается радостно, искренне, выражая лишь одной улыбкой все то счастье, что он чувствует. И ранее потухшие глаза вмиг светятся счастьем, Казунари хочется наброситься и повиснуть на шее Шинтаро, обнимая его крепко-крепко.       Перед Шинтаро появляется фиолетовое блюдце, в цвет кружке, на котором стоит отрезанный кусок торта. Такао протягивает Мидориме маленькую ложку, Шинтаро забирает ее из рук напарника.       — А ты? — спрашивает Мидорима, видя, что Такао садится рядом и берет только свою кружку с чаем.       — Я не буду, не люблю сгущенку, — Казунари опускает взгляд в кружку, чтобы не смотреть в глаза Шинтаро. Мидорима понимает, что все это было ради него: и этот торт, и порезанные пальцы, и обожженные руки, - абсолютно все. И приятное чувство согревает изнутри, заставляя сердце стучать чаще.       Шинтаро отламывает кусочек, Такао внимательно наблюдает. И обоим кажется, что сердце каждого сейчас сломает грудную клетку, вдребезги разбив ребра.       — Ну как? — неуверенно спрашивает Такао.       — Попробуй.       — Я не...       Мидорима целует Такао, сначала мягко, немного несмело, но с каждой секундой настойчивей, заставляя подчиняться и отвечать. Казунари пробует на вкус чужие губы, отстраняясь, проводит по ним языком. Прикусывает нижнюю губу Шинтаро и вновь целует. Жадно. Настойчиво, проникая языком в чужой рот.       — Ну как? — грудь Шинтаро вздымается от частых выдохов.       — Сладко, — почти шепчет Такао, тяжело дыша, сил говорить нет.       — Очень.       Мидорима снова накрывает губы Казунари своими.