Мгновения

      Темно.       Голова жутко раскалывается: такое чувство, что черепушка сейчас треснет надвое, как грецкий орех. В висках противно стучит, словно дятел ударяет своим острым клювом изнутри без четкой последовательности. Бьет как ему вздумается, то слишком часто, отчего кажется, что минута тянется как час, то вообще прекращает, и приходит долгожданное спокойствие. Спустя некоторое время все опять повторяется: невыносимый стук в висках, спокойствие.       Снова стук. Спокойствие. Стук. И тишина.       Казунари думает, что неприятные удары должны опять мучить его больную голову. Но нет. Вместо них приятная прохлада и покой. Такое приятное ощущение безмятежности.       Темнота постепенно пропадает: Такао открывает глаза и видит слабый свет. Понимает, что он в раздевалке Шуутоку. И этот свет ничто иное как тусклые лампочки.       Но он не понимает, что он здесь делает. Последнее, что он помнит - тренировка Шуутоку. Он играл на площадке вместе с остальными, ждал паса, чтобы передать его Мидориме.       Но на этом воспоминания обрываются. Он не помнит, как давал пас.       Такао широко распахивает глаза и резко поднимается со скамейки. Противный стук возобновляется. Мокрая ткань падает с его лба на ноги. Казунари прижимает ладони к вискам, зажимает глаза и чувствует, как его укладывают обратно на скамейку.       И опять чувствует холод, который дает облегчение.       Стук проходит.       Такао открывает глаза. Видит те же лампочки... И кого-то рядом.       — Шин-чан? — Такао тянется рукой к сидящему человеку, второй опирается на локоть и пытается приподняться.       Но сильные руки хватают его за плечи, чуть сжимают и не дают Такао подняться.       — Лежи, — требовательном тоном произносит человек, и Казунари узнает по голосу Мидориму.       Такао подчиняется. Больше не делает попыток встать.       — Что случилось, Шин-чан? — Такао видит обеспокоенный взгляд Мидоримы.       — Ты не помнишь?       — Нет.       — Голова все еще болит? — Мидорима заботливо, отчего дыхание Казунари перехватывает, поправляет влажную ткань на его лбу.       — Немного, — выдыхает Такао, внимательно наблюдая за действиями номера шесть.       — Тошнит?       — Нет. Вроде. Нет, точно, не тошнит.       Мидорима внимательно смотрит на Такао, Казунари — на Мидориму.       — Шин-чан, — возмущенно, по крайне мере пытается, чтобы это так казалось, учитывая его состояние, говорит Такао, — что произошло?       — Мияджи неудачно дал тебе пас. В голову. Ты упал прямо в спортзале.       Дверь осторожно приоткрывается. Мидорима поворачивается, Такао чуть приподнимается. Оба игрока видят сначала светлую макушку, а потом и самого Киёши, который, не решаясь войти, мнется около двери.       — Мидорима, тебя капитан зовет, — громко, но испуганно говорит виновник случившегося и как только смотрит на атакующего защитника, вся его уверенность мигом испаряется, чувство, подобное страху, закрадывается в сердце и заставляет его биться чаще. Игрок нервно сглатывает и делает два шага в сторону, уступая проход Шинтаро.       Мидорима встает со скамейки, холодно смотрит на Мияджи. От такого взгляда хочется не то, что спрятаться под скамейкой, хочется стать этой самой скамейкой, только бы не злить этого педанта еще сильнее. Шинтаро с явной неохотой покидает раздевалку. Как только это происходит, блондин буквально падает на колени перед лежащим Казунари.       — Такао, прости, прости. — Мияджи хватает его руку и быстро-быстро начинает говорить. — Я случайно. Честно, не думал, что так получится.       — Все нормально, — Казунари пытается вырвать свою руку из цепкой хватки. — Мияджи?       Киёши смотрит на него как-то испуганно и, заметив обеспокоенный взгляд Такао, отпускает его руку.       — Я думал, Мидорима меня на месте убьет.       — А?       — Когда ты упал, все испугались. Все бросились к тебе. Мидорима посмотрел на меня просто убийственным взглядом, — Мияджи смотрит на Такао, пытаясь как можно точнее передать взгляд Шинтаро в тот момент; Такао отчего-то чуть не начал смеяться, в исполнении товарища по команде это выглядело смешно. — Капитан сказал, чтобы тебя отнесли сюда.       — Отнесли?       — Мидорима тебя на руках донес и положил на скамейку, подложив под голову свою кофту.       Такао только сейчас замечает импровизированную подушку. Он берет спортивную кофту Шуутоку в руки, разворачивает и убеждается, что вещь принадлежит Мидориме. На кофте вышита цифра шесть - номер, под которым играет Шинтаро.       — ...А меня к себе позвал, — Киёши делает страдальческое выражение лица. — Такой лекции я давно не слушал.       — Стоп, стоп, — Такао ничего не понимает. Он сжимает воротник кофты и смотрит Мияджи в глаза. — Это значит... что именно Шин-чан донес меня до раздевалки, отдал мне свою кофту. И сидел. Здесь. Со мной. Все время?       — Ну да, — спокойно отвечает другой игрок, абсолютно не замечая растерянности Казунари.       В этот момент дверь снова открывается.       — Такао, я, пожалуй, пойду. Еще раз извини, я честно не хотел. Поправляйся, — быстро произносит Мияджи, как только замечает зашедшего Мидориму, и пулей вылетает из раздевалки, оставляя этих двоих наедине.       Шинтаро подходит к Казунари, который до сих пор не выпускает кофту шестого номера из рук. Такао поднимает взгляд на Мидориму. Отчего у него перехватывает дыхание.       — Как самочувствие?       — Все хорошо, — Казунари наконец-то все понимает. И его губы сами растягиваются в счастливой улыбке.       — Встать сможешь? — Мидорима протягивает свою руку.       — Смогу, Шин-чан, — Казунари прикрывает глаза и опирается на бывшего игрока Тейко. — Спасибо, — Мидорима молчит, слова излишне. — Спасибо за заботу.       Казунари улыбается.