Мгновения

      Часы показывают три часа ночи. Секундная стрелка начинает новый круг. В тишине прекрасно слышно, как идут настенные часы. Мерное тиканье отчетливо слышится в темной комнате.       Шторы плотно занавешены, даже слабый свет фонаря не проникает в спальню Мидоримы, даже свет луны не может пробиться сквозь плотную ткань. В комнате сохраняется сумрак.       — Шин-чан, — Такао легонько трясет хозяина комнаты по плечу. — Ну же, Шин-чан, проснись.       Мидорима спит как убитый. Сегодня Такао его изрядно вымотал, поэтому он не чувствует попыток Такао его разбудить, Шинтаро лишь недовольно сводит брови во сне, переворачивается на другой бок - спиной к Казунари — и сильнее натягивает одеяло, прикрывает оголенные плечи.       — Шин-чан, — чуточку громче зовет, чуть ли не стонет Такао, пытаясь разбудить спящего парня, но Шинтаро скидывает руки одноклассника со своего тела и продолжает дальше спать.       У Мидоримы Шинтаро есть одна особенность - чуткость его сна. Когда не нужно, он может проснуться от элементарного незначительного скрипа или шороха, зато когда нужно - его и пушечным выстрелом не разбудить.       Такао Казунари прекрасно знает про эту особенность, поэтому лишь глубоко вздыхает. Сейчас именно такой момент "когда нужно".       — Проснись, — Казунари сильнее трясет спящее тело одноклассника, сжимая чужое плечо. Шинтаро случайно ударяет Такао по подбородку, когда скидывает руки Казунари. Тот прикусывает нижнюю губу и быстро слизывает кровь. — Значит так, да, Шин-чан? — Такао облизывает языком ранку, и его губы растягиваются в хитренькой улыбке.       Такао Казунари прекрасно знает про особенность своего напарника. А еще он знает то, чего не знают другие, а именно, он знает, как можно разбудить Шинтаро. Быстро и надежно.       Казунари тянется руками к лицу Мидоримы. Смотрит на спящего парня и хватает атакующего защитника Шуутоку за щеки, оттягивает в разные стороны. Губы Мидоримы смешно растягиваются.       — Шин-чан, проснись ты наконец-то.       И это действует лучше любого пушечного выстрела. Шинтаро резко просыпается и чуть не подпрыгивает на кровати, принимает сидячее положение. Пару секунд соображает, что произошло. И когда чувствует несильную боль на лице, поворачивает голову и видит сидящего Такао, который должен-то спать в три часа ночи, а не сидеть здесь перед ним и, тем более, не будить.       — Такао, — произносит загробным хриплым голосом Мидорима. У любого бы другого человека от такого звука волосы вмиг побелели, но только не у Такао. Мидорима натыкается на часы и видит - начало четвертого. — Зачем. Ты. Разбудил меня? До утра не мог подождать?       — Но, Шин-чан, это срочно, — Такао недовольно дует щеки, еще больше становясь похожим на ребенка.       — Что может быть срочного в три часа ночи, Такао?       — Ну, это правда, очень срочно.       — Говори уже. Я спать хочу.       — Шин-чан, я пить хочу.       Мидорима с громким стоном падает головой на подушку, прикрывает глаза.       — Вот за что мне все это? — в пустоту задает вопрос Шинтаро по привычке. Сейчас же ответ на этот вопрос ему хорошо известен. — Такао, ты знаешь, где кухня,— Мидорима открывает глаза и смотрит в темноту, где должен сидеть его одноклассник. — Сходи сам.       — Сходи сам? — с недоверием спрашивает Казунари. — Шин-чан, ты сам-то понял, что ты мне сказал? Ааа, знаю, ты просто сонный.       — И?       — Во-первых, зная себя, я перебужу всех в доме. Во-вторых, что мы скажем твоим родителям, когда они увидят меня в твоей рубашке и с засосами на...       — Заткнись, — Мидорима ладонью закрывает рот Такао. — Сам схожу, — Шинтаро сдается, прекрасно понимая, во что выльется ночная прогулка Такао по его дому.       — Шин-чан...       — Что еще? — спрашивает Мидорима, пытаясь сдержать все свое негодование.       — Спасибо.