Мгновения

      Затыкается Казунари только в двух случаях, когда спит и когда целуется.       Первый способ Мидорима сразу же отбрасывает, понимая, что заставить спать Такао все время просто невозможно, зато сразу же примечает для себя второй. Довольно действенный и удобный: срабатывает всегда со стопроцентной гарантией и, как правило, в применении практичен.       — Шин-чан, слушай, слушай! — не унимается Казунари, вот уже полчаса говорит без умолку. — Давай сходим после тренировки в кафешку? Говорят, там новый лимонно-банановый фрэш появился. Хочу попробовать. Ну так что, Шин-чан? Ну, давай, давай сходим.       Кто-то из Поколения Чудес - кажется, это был Аомине, - пару недель назад сравнил Такао с вечно неумолкающим радио. Тогда такое сравнение показалось забавным, сейчас же Мидорима уверен - точнее сказать было нельзя. Вся суть была передана точь-в-точь. Даже мимолетное знакомство Аомине с Казунари не помешало ему полностью понять, что молчать Такао не то, что не может - не умеет.       Шинтаро оглядывается по сторонам, смотрит на людей, которые идут им на встречу, и вздыхает:       — Хорошо, давай сходим.       Такао радостно выкрикивает "яху!" и улыбается. Замерзшие щеки кажутся еще краснее, когда губы Такао растягиваются в счастливой улыбке, а глаза так и светятся счастьем.       — Шин-чан, Шин-чан, а ты слышал, что сказал капитан в прошлый раз?       — Он много чего сказал. Говори конкретнее.       — Он сказал, кто будет опаздывать, будет бегать десять штрафных кругов вокруг школы. Не в спортзале, а вокруг школы. Ты понимаешь?       — И? — Мидорима понимает лишь то, что Казунари входит опять в режим "голосистого радио". А он так надеялся хотя бы последние пару метров дойти в тишине.       — Посмотри на время.       Шинтаро смотрит на часы - без четверти четыре. И понимает, если они не поторопятся, то опоздают.       — Не хочу бегать лишние круги. У меня ноги с прошлой тренировки болят, а после этой я точно помру. Хотя знаешь, Шин-чан, если нам вдвоем придется бегать, я буду не против...       Мидорима представляет, что его ждет в дальнейшие минут двадцать и понимает, что Такао даже во время бега не будет молчать, то есть ему придется слушать все десять кругов болтовню Казунари.       — ...Ведь лишние пару минут я смогу побыть наедине с тобой, Шин-чан. Ну, а после этих кругов тренировка покажется не такой уж и страшной.       Впереди уже виден вход в школьное здание. Первогодки тоже немного опаздывают и, запыхавшиеся, бегут внутрь.       Они приходят минута в минуту, секунда в секунду. Самыми последними. И под крики Оотсубо удаляются в раздевалку, чтобы переодеться.       — Бу-бу-бу-бу, — передразнивает капитана Такао, демонстративно закрывая уши ладонями.       Мидорима не может сдержать улыбку, слишком забавно Казунари недовольно дует пухлые губы.       В раздевалке Такао не затыкается ни на минуту. Шинтаро готов взвыть. Сегодня Такао чересчур гипер-разговорчивый. Морозы, что ли, на него так действуют?       — А еще ... Тогда ... Потом ... Шин-чан? ... Представляешь.       Половину слов Мидорима пропускает мимо ушей.       Это выше его сил.       Он готов терпеть.       Но сегодня, именно сейчас, терпение дает трещину. Огромную. И глубокую.       — Такао.       Казунари поворачивается, и тут же Мидорима прижимает его к ряду шкафчиков. Зажимает руки над головой и не дает ни шанса, чтобы вырваться.       Время второго способа настало.       Мидорима целует его мучительно долго, проникая языком в чужой рот. У Такао от неожиданности перехватывает дыхание. Он лишь может послушно стоять и, не сопротивляясь, разрешать Шинтаро делать все, что угодно, чем тот и пользуется. Он несильно прикусывает ему нижнюю губу и, зализывая небольшую ранку, проскальзывает вновь внутрь. Такао даже не успевает прийти в себя: перед глазами прыгают звездочки и дышать практически нечем. Казунари мычит в поцелуй и пытается вырвать руки.       — Ты меня достал. Если ты сегодня не заткнешься во время тренировки, — говорит Мидорима после, не отпуская рук Казунари. Такао кажется, что зеленые глаза горят адовым пламенем, и он как завороженный смотрит в эти дьявольские глаза, — я тебя оттрахаю так, что ты завтра не то, что встать, ты даже слово сказать не сможешь, — бывший игрок Поколения Чудес отпускает руки напарника, тот, не в силах стоять, съезжает вниз.       — Запомни мои слова, Такао. И поторопись, нас уже заждались.       Мидорима выходит из раздевалки, оставляя Такао одного.       — Оттрахаешь, значит, да? — произносит Казунари и улыбается.       Донельзя довольный Такао встает и выбегает из комнатки.       В планах Такао хотел своей болтовней лишь довести Мидориму. Казунари прекрасно знает про способ-поцелуй. Шинтаро бы рано или поздно не сдержался, что, собственно, и произошло.       Но на такое Такао даже не расчитывал.       А впрочем?       "...Что ж, Шин-чан, я не против".       — Шин-чан, Шин-чан, а знаешь что? Слушай...