От любви до ненависти и обратно

Перед глазами все плыло, ужасно гудела голова. Ты сплюнула кровь и, рвано выдохнув, прижалась спиной к холодной кирпичной стене, поднимая подбородок. Ты чувствовала, как горячая липкая жидкость стекает с твоего лба, заливая глаз, но не могла поднять руку, чтобы вытереть лицо от крови. Это было нечестно. Если бы он внезапно не ударил тебя из темноты, ты бы сумела защититься. А сейчас… ты чувствовала себя такой жалкой и слабой… Хах, стоило ли сопротивляться вообще? Было очевидно, что Пурпурным Драконам не нужна была твоя смерть, им просто хотелось отыграться, заставить таким образом страдать твоих зеленых друзей. Через твои собственные страдания. В ушах звучали их мерзкие голоса и смех. Один из них взял твое лицо в руку, сжимая щеки и издевательски усюсюкая. Зловонное дыхание ударило в нос. Сквозь силу ты широко улыбнулась, а затем, изловчившись, ударила обидчика кулаком в грудную клетку, а затем отправила туда и ногу. Прохрипев, он отшатнулся, сгибаясь пополам и шипя проклятия. Взъяренные выкрики, и на тебя снова градом посыпались бандиты. Вряд ли бы ты назвала это вторым дыханием, но боль того поверженного словно придала тебе сил, и ты снова кинулась раздавать панкам удары. Забавно, что изначально те уроды вовсе не планировали выслеживать тебя или же, случайно столкнувшись в переулке, загореться желанием намять тебе бока. Ну, в переулке вы столкнулись и вправду случайно, но те ублюдки возжелали познакомиться с абсолютно незнакомой панк-цыпочкой. Они и понятия не имели, что та окажется ни кем иным, как их старым врагом. Врагом, который не раз пересчитывал им косточки, по крайней мере, некоторым из них. И который не преминул сделать это сейчас, узнав ненавистные рожи, которые появились так некстати, прямо во время жестокой депрессии. Вообще, конечно, выбить дурь из банды мелких уличных преступников — стало бы отличным антидепрессантом, однако нечестный удар бутылкой по голове все испортил. Никогда не было приятно, когда давали сдачи, ты только что убедилась в этом еще раз, получив удар коленом под солнечное сплетение. Из глаз брызнули слезы. Следующий удар пришелся тебе в лицо, и ты упала на холодный каменный пол. Тебя окружили с разных сторон, противно хихикая. Ты съежилась в комок, обхватив голову руками и прикрывая важные органы ногами, прижатыми к груди, ожидая, что сейчас на тебя посыплется град из пинков. В голове всплыли слова Рафа несколько дней назад. Он сомневался в том, что ты сможешь постоять за себя в подобной ситуации. Выходит, он был прав. А может быть, всему виной было твое безразличие к происходящему. В противном случае, ты бы показала этим… ах, уже без разницы. А еще в твоей голове приятный успокаивающий голос Элвиса Пресли. Он, словно колыбель, баюкал тебя, и тебе уже почти не больно. Ты улыбнулась и всхлипнула, потому что это даже слишком мило и трогательно. Удивительно сильно захотелось к Микеланджело на ручки. И чтобы тебя кормили клубничным мороженым. А по телеку шло бы что-нибудь мозг выносящее. А затем раздался крик, полный даже не гнева, а именно дикой ярости, и ты поняла, что он точно не принадлежит ни тебе, ни кому-то из этих ребят. Ты слишком слаба, чтобы издавать такие звуки, а этим уродам слишком весело, чтобы злиться. Но после него удары возобновились, да. Но они уже не для тебя. Сквозь пелену слез ты видела, как отлетали в стороны бандиты, будто бумажные фигурки, и, улыбнувшись, подумала, что для такого живописного зрелища не хватает только включить Аве Марию. Взревела полицейская сирена; блики мигалок заиграли на темных стенах. Ты слышала, как до тебя донеслось перепуганное «Валим, копы!», после чего, как ты предполагала, панки разбежались, поджав хвосты. Чьи-то холодные ладони осторожно прикоснулись к тебе, шепча твое имя, а затем бережно подняли на руки. Ты бы узнала эти руки из тысячи других. — Раф… — только и сумела выдавить из себя ты, но рычание мотобайка приблизилось, заглушая твои слова. Подъехав, водитель заглушил мотор и, по пути отбрасывая шлем, ринулся к тебе. Раф тут же сделал шаг назад. — ЭМ. ДЖИ! — Успокойся, придурок. Ты вдруг рассмеялась, закрывая лицо руками. Рассмеялась тихо-тихо, практически беззвучно, будто это было очень тяжело. — Это самая шикарная спасательная команда, что я видела. — И, почти совсем ничего не видя, наугад похлопала ошалевшего Рафаэля по щеке, пачкая ее. — Я в восторге. — У тебя лицо в крови! — Ты вполне себе красочно представила его перекошенную физиономию. И почему тебе вдруг стало так смешно? — Просто царапина, — словно герой из боевиков с мощными кубиками пресса попыталась успокоить его ты, но получилось не очень-то убедительно. Скорей всего виной тому был совсем не мужской, не низкий и не крутой голос, а слабый, хриплый, да и вообще странные рвущиеся наружу смешки были совсем некстати. — Я в порядке, правда, Раф, я в порядке. Ты… можешь отпустить меня. — У тебя ни-ко-гда не работали тормоза. — Раздраженный рычащий вздох, и, кажется, парень только укрепил хватку. Ты улыбнулась шире, вспоминая кое-что… особенное для вас двоих. — Опути. Молчание. А затем ты слышишь улыбку в его голосе. — Не путю. Вихрь воспоминаний не заставил долго ждать. Ты злишься. Ты злишься на него, что он такой чертов упертый баран. Упрямый, злобный, грубый, большой, вонючий, жирный, тупо-о-ой… Пальцы сжимают нагинату, так, что становится больно, но результата нет совсем, и это чертовски злит. Такой упертый, большой, сильный засранец! Вцепился, словно клещ! План меняется, ты отводишь ногу назад для опоры и начинаешь давить на древко оружия, намереваясь оттолкнуть зеленого клеща, но это тоже не помогает! В его зеленых глазах танцуют веселые чертики; он явно наслаждается твоими тщетными стараниями. Ты кряхтишь, сжимая зубы, и продолжаешь изо всех сил толкать вперед, но тот лишь ухмыляется, выказывая белые клыки. — О-ПУ-ТИ, — с нажимом требуешь ты, испепеляя упрямца взглядом, а затем снова рывком тянешь нагинату на себя, но его пальцы и не собираются разжиматься. — Не путю, — улыбаясь, заявляет он и только больше скалится, когда слышит на входе в додзе усталый вздох старшего брата и его слова «Детский сад Пузырек». Ты терпеть не могла, когда Раф не пускал тебя на задания с простуженным горлом. Лесная прохлада играла с твоими влажными волосами, и ты морщилась, прижимаясь щекой к гладкой макушке Рафаэля. Зубы судорожно стучали друг об друга, Раф наверняка это чувствовал. Потому не затыкался уже полчаса. Мда, читать гневные нотации он мог не хуже, чем Лео, похоже, это было семейное. — Отлучился. Всего лишь. На десять. Минут. На десять минут, Карл! — сердился Раф, быстрыми шагами направляясь к поместью О’Нил, до которого осталось всего ничего. — Вот, что ты скажешь в свое оправдание?! — Я… — Ты немного прокашлялась, потому что голос был похож на голос алкоголика, проснувшегося утром после знатной веселухи. — Я соскальзываю. — Тьфу ты! — Ниндзя, держа тебя под коленками, подбросил тебя обратно на панцирь. Ты ласково придушила его за шею, чтобы держаться крепче. — Это как можно было так грохнуться? А если бы я не успел? Ты бы захлебнулась, мутаген тебя дери! Больше одну на пруду я тебя не оставлю! И вообще больше никуда одну не отпущу! Ты швыркнула носом и с усталой улыбкой пробормотала: — Не опутишь? — Не путю, — сурово подтвердил он, следя, чтобы ты не начала соскальзывать опять. Ты вздохнула и потерлась щекой о макушку друга, чтобы немного его успокоить. — Ну и не путяй. И так ведь неплохо. Впрочем, Раф ласковый жест не оценил. — Вот уж на задания с простуженным горлом я тебя точно не путю. — Э-э-эй! Это было даже странно. Ведь, выходит, с тех пор особо ничего не изменилось. Вот он — тот же Раф, что пытается скрыть свое беспокойство за сердитостью. Вот она — та же ты, попадающая в глупые переделки и продолжающая все так же упрямиться и делать вид, что тебе не нужна помощь. И даже после такой страшной ссоры, после которой ты и не надеялась увидеть его вскоре или вообще когда-нибудь, вы снова вместе, снова в объятьях друг друга и снова перебрасываетесь глупыми фразочками, словно и вправду все на кругах своих. Почему же так? Ну, почему? Все же отделаться от Рафа, делая вид, что ты сильная и независимая, получилось не сразу. Хотя бы потому что тебе пришлось тут же облокотиться на него, когда тебя понесло в сторону после того, как ты все-таки оказалась в вертикальном положении. Рафаэль и здесь не спешил совсем отпустить тебя, придерживая за локоть. Рэй, о котором, кстати, ты уже и забыла, суетился рядышком, норовя помочь, однако саеносец выглядел каким-то уж слишком крупным и, что хуже, грозным, когда стрелял в беднягу глазами, поэтому мальчонка держался на расстоянии. — Почему… — Рэй судорожно выдохнул и прижал руку к сердцу, переводя дух. Похоже, от вида твоей крови (опяяяяять) ему стало очень нехорошо. Его довольно здорово трясло, -… почему ты всегда влипаешь в какие-нибудь истории?! — Добро пожаловать в мой мир, сынок, — однако, не очень-то и дружелюбно произнес Рафаэль. Ты снова рассмеялась, сгибаясь, и все еще облокачиваясь на руку Рафа. Ты сама не могла понять, почему ты делаешь это. На тебя только что напали и избили Пурпурные Драконы, но позже спасли не кто иные, как твои друзья, с которыми, вообще-то, ты была в большой ссоре, и которые, кстати говоря, ненавидели друг друга. Возможно, над этой ситуацией и стоило посмеяться, но не когда по твоему лицу течет кровь, изнывает от боли челюсть, а в груди горит пожар. Это определенно полный песец. — Как вы оба нашли меня? — сплюнув кровь, со смешком прохрипела ты, а затем подняла голову, блеснув на изумленных мальчишек безумными искорками в глазах. — Чутье? Удача? Совпадение? Не думаю. — Мне кажется, тебя стоит отвести в больницу, — кротко произнес Рэй, беспокойно трогая свои волосы и переминаясь с ноги на ногу. Но ответ, все-таки, дал. — Ты снова пропала. И ты оставила дома свой телефон. Я переживал, и… решил, что ты можешь быть вот у этого. — Кивок головой в сторону мутанта. Раф скривился, не обрадовавшись такому обращению к своей прекрасной персоне. — Я вычислил тебя по Ч-Фону. Удивительно удобно иметь два телефона, знаете ли! Один, подаренный родителями, и один, секретный, подаренный черепахами, который ты всегда носила с собой, наслушавшись нотаций по безопасности от лидера. Сколько раз он тебе пригождался, и вот и тут не подвел! Ты бы расцеловала свой Ч-Фончик, если бы на тебя снова не напал приступ смеха. — Подумать только, вы теперь у меня в одной команде! Удивительно, но в ответ не прозвучало никаких презрительных фарканий и ворчания. Вместо этого Раф вдруг повернул тебя к себе лицом и взял в ладонь зеленую прядь твоих волос. — Это что такое? — В его голосе не было того холодного, тяжелого нажима, каким обычно пользуется Лео, собираясь прижучить братьев. Но ты все равно мгновенно стушевалась, чувствуя, как в твою душу возвращается страх. Ты совсем забыла, что сотворила с собой… Как жаль, что его глаза так хорошо видят даже в потемках. — Я объясню, — только и сделала, что пискнула ты. Сейчас уже было плевать, что ты уже выглядишь не сильной и независимой, а маленькой и хиленькой, буквально тварью дрожащей. И все кубики пресса куда-то пропали… Раф провел большим пальцем по твоей брови, задевая колечко. А тебе вдруг страсть как захотелось… провалиться под землю? Оу, нет, ты никогда не понимала логики этой фразы. Зачем под землю? ДОМОЙ! Хотя… если под «провалиться под землю» подразумевается «оказаться в черепашьем логове и спрятаться за могучей спиной учителя Сплинтера», то тогда ты очень даже за. — Ты совсем выжила из ума, — неожиданно тихо произнес Раф, потрясенно выдыхая. — Что же ты, мать твою за ногу, вытворяешь? Ты молчала, вдруг осознав, что «я объясню» не имело под собой никакой почвы. Его рука вдруг больно сжалась на твоих волосах, вырывая из тебя самое тихое в мире «ох». — Идиотка! Рэй среагировал мгновенно, выступая на твою защиту, за что тут же получил кулаком в нос. Причем, кулаком Раф взмахнул практически неосознанно — просто сработали давно натянутые пружинки, выбрасывая орудие боли, как шута из шкатулки с сюрпризом. Ты вскрикнула, вырываясь и толкая парня в пластрон. Пряди волос остались в его ладони. — ТЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛ?! — взревела ты, не щадя голосовые связки, а затем кинулась к юноше, что, сгорбившись, прижимал ладони к лицу. Раф остался стоять на месте в точно таком же положении, не меняя выражение лица. А именно — выражение клокочущей злости, которую он все же пытался сдержать. Что выглядело еще страшнее, чем когда он просто ярился. — Кажется… нос сломал… — Господи, боже мой, о господи-боже, — суетилась ты вокруг пострадавшего, касаясь его лица, одежды, рук и совершенно не зная, что делать. Рэй отнял ладони от лица. Они все были в темной багровой крови. Рэй не так хорошо видел в темноте, как некоторые, но на этот раз отличить кровь от любой другой жидкости он сумел. Судорожный вздох разорвал тишину. А затем… юноша пошатнулся и… Ты едва-едва успела поймать его, предотвращая болезненный удар об каменный пол. Его имя визгом полнейшего ужаса вытолкнулось из твоего и так осипшего горла. Ты аккуратно положила друга на бок, придерживая его за голову, так, чтобы он не захлебнулся в крови. И, совсем позабыв о том, что парню требуется элементарная медицинская помощь, бросилась на виновника с кулаками. — ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! — Раф быстро поймал твои запястья, не давая драться. — Я УБЬЮ ТЕБЯ, СЛЫШИШЬ, Я ТЕБЯ УБЬЮ!!! Сейчас его лицо выражало холодное спокойствие, почти безразличие и даже какое-то высокомерие, покровительственность. Черт бы все это побрал, ты снова плачешь? — ОТПУСТИ МЕНЯ! ОТПУСТИ МЕНЯ, РАФ! НЕНАВИЖУ! НЕ-НА-ВИ-ЖУ! — Я знаю. Рыдая, ты прекратила попытки освободиться и опустила голову, ненавидя себя за свою слабость и ненавидя его, от души ненавидя за то, что он такой. — Я всегда делаю тебе больно. — Его голос звучал до странного… обреченно, почти убито. — Поэтому ты делаешь больно мне. Но я знаю, что это не ты. — Он отпустил твою руку, чтобы коснуться твоих волос, непривычно ласково зачесывая их за ухо. — Это не ты. Ты не такая. — Ты не знаешь, какая я, — прохрипела ты, поднимая голову, а затем резко вырвала и вторую руку, отпрыгивая назад. Но не для того, чтобы ударить его. А для того, чтобы запустить руку в карман и достать оттуда смятую пачку сигарет. Раф бессильно улыбнулся, тем самым как бы говоря, что ты всего лишь капризная девочка, пытающаяся казаться крутой. Что ты блефуешь. Чувствуя, как закипает в груди, ты вытащила сигарету, затем зажигалку. Зажала губами фильтр, с вызовом посмотрела в некогда любимое лицо. Раф перевел вес на другую ногу. Его спокойствие… БЕСИЛО. Ты чиркнула зажигалкой, вызывая веселый танцующий от ночного ветра огонек. На стены бросились длинные уродливые тени. В небо устремился тоненький дымок. А затем происходит то, чего ты совсем не ожидала. Рафаэль налетает на тебя и прижимает грудью к стене, упираясь в стену руками по обеим сторонам твоей головы. Ты сдавленно выдохнула, но тут же поймала губами выпавшую сигарету, словно она сейчас нужней всего на свете. — СМИРИСЬ, ТЕПЕРЬ Я ТАКАЯ! — с надрывом прокричала ты; слезы катились по твоему лицу, смешиваясь с кровью. Парень приблизил к тебе лицо, почти умоляюще заглядывая в глаза. Надеясь достучаться. — Послушай меня, Эм, я все понял. Я понял, что ты разная. Но мне больше нравилась та добрая и веселая Эм, которая любит бренчать на своей гитарке в дождь и в жару и болтать фразочками из мультиков! Та, которая никогда не унывает и которая умеет обнимать одним только взглядом. Такую Эм я люблю! Люблю больше, чем кого-либо еще, понимаешь? Пожалуйста, давай просто прекратим все это. Давай просто… начнем сначала? Пожалуйста? Ты расхохоталась. Расхохоталась так, что слезы выступили на ресницах, и этот смех сиплый и отталкивающий, словно ты провела несколько лет в подземелье. Ты показушно стерла указательным пальцем якобы «невидимую» слезу и обхватила губами фильтр дымящейся сигареты, гордо задрав подбородок, смотря дерзко и с вызовом. Неконтролируемые слезы все еще струились по щекам, а горький дым встал комком в горле, хотя ты и старалась не вдыхать его. — Ты жалок, Раф. С чего ты вообще взял, что я хочу начинать сначала? С чего ты взял, что ТЫ мне нужен? Зелень чужих глаз прожигала тебя насквозь. — Я знаю, ты так не думаешь. — Да, я любила тебя раньше. Нет, я… дышала тобой. Но сейчас я поняла, какой дурой была. Сейчас я не чувствую к тебе ничего, кроме отвращения и ненависти. Такие дела. — И причмокнула губами, перегоняя сигарету в другой угол рта. — Ты просто… просто не можешь никак успокоиться, — почти испуганно прошептал он, но в его глазах отчетливо плескался гнев. — Я знаю, ты зла на меня, но… ты не можешь просто взять и разорвать на части все, через что мы с тобой прошли. Ты не можешь. Ты просто заигралась, Эм, заигралась! Хватит выделываться, я понял, что ты упрямая, но ты переигрываешь! Ты чересчур уже зациклилась на том, как сильно тебя обижают, но посмотри на себя! Да, я виноват, но, черт возьми, ты перегнула палку уже в трех местах! Прекрати, слышишь, прекрати! Хочешь, чтобы я извинился? Хорошо. Прости меня, Эм. Прости меня за все, пожалуйста, прости! Прости, что игнорировал, прости, что орал, и прости меня за Мону Лизу, Эм, за все меня прости! Его глаза безумно блестели, а губы подрагивали. Он несомненно был на взводе. Твои губы искривлены в усмешке. — Мне ни черта от тебя не нужно, Рафаэль. Сигарета направлена прямо ему в лицо, из-за чего его глаза все-таки наливаются кровью. О да, чаша терпения однозначно переполнена. Взревев по-тигриному, он схватил тебя за запястье, и к тебе тут же пришла запоздалая мысль, что ты должна была ожидать этого. Вскрикнув больше от возмущения, чем от боли, ты уронила сигарету, но даже сейчас, когда этот зверюга свирепо рычал тебе в лицо что-то о том, что ты совсем потеряла страх, ты беспокоилась, что она может прожечь твои новые сапоги. По крайней мере, дышать стало куда легче. Куда ни посмотри, кругом одни плюсы. Совсем близко вдруг зазвучала полицейская сирена, и на этот раз она абсолютно настоящая. Но даже сейчас ты не повела бровью. А вот Раф явно напрягся. Он вдруг отпрянул от тебя, отпуская, но только для того, чтобы поднять с земли упавший байк несчастного Рэя, что, кажется, все же начал приходить в себя, и быстрым наметанным движениям надеть на себя его шлем, предварительно задаваясь вопросом, начерта этот красноволосый таскает его с собой, не имея возможности напялить его на голову из-за такой-то причесочки. А затем он снова схватил тебя за руку и несмотря на все твои сопротивления и разгневанную брань грубо усадил тебя позади себя и завел мотор. В следующий момент ветер уже свистел в твоих ушах, а рев мотоцикла оглушал и пробирал до мурашек. Только не это. — РА-А-А-Ф! — заверещала ты, колотя руками по его панцирю. — ЧТО ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ, ИДИОТА КУСОК?! — Нам определенно стоит проветриться, — с издевкой ответил тот, и хотя его слова приглушились шлемом, ты уловила в них насмешку. — Остынем чуток, а потом я заставлю тебя выпить весь чайник чая Сплинтера. Идиот. — ТЕБЯ ЖЕ УВИДЯТ! — Ты старалась колотить по его плечам, незащищенным костяным панцирем, о который больно сбивать руки, но, похоже, ему совсем было наплевать. Терминатор, блин. — Ну и замечательно! Может, ты наконец увидишь меня! — Я. Сейчас. Спрыгну. И пускай эта фраза больше обычного может показаться блефом, это точно действует. Раф тут же сбросил скорость и резко повернул к тебе голову. Ты почти не видела его лица из-за стекла на шлеме, но ты почувствовала этот взгляд. Он слишком хорошо тебя знает. Потому что ты настолько чокнутая, что ты бы и вправду спрыгнула, к каким ужасным последствиям бы это ни привело. — Да как вообще до такого дошло?! — надсадно закричала ты, одной рукой вытирая слезы, а другой вцепившись в кромку черепашьего панциря. А затем, осознавая, что это просто выше твоих сил, уткнулась лицом в его спину и прижалась почти трепетно, ища защиты, плача от бессилия, от злобы, ненависти и отчаяния. — Не хочу, не хочу, не хочу… — Эм… Пожалуй, ты слишком поздно заметила, что Раф все еще не смотрит на дорогу, а мотоцикл на всей скорости приближается прямиком к недостроенному мосту… — РАФ! — взвизгнула ты, поднимая голову, и парня едва не подбросило от неожиданности. Ты заколотила по его спине с новой силой. — СВОРАЧИВАЙ!!! Но было уже поздно. Ты закрыла глаза. Удар. Тебе показалось, что твои органы поменялись местами, тебя всю словно вывернуло наизнанку от макушки до пяток. Ужасно гудела голова, из-за чего рев мотоцикла слышался как через толщу воды, и очень хотелось освободить содержимое своего желудка. Но ты только сильнее вцепилась в своего водителя, зажмурившись и положившись на судьбу. Раф что-то кричал, повернувшись к тебе, но ты не могла понять ни слова. Ты так и не поняла, во что вы так смачно врезались, но мотоцикл, казалось, только прибавил скорости, когда вы протаранили это насквозь и продолжали ехать дальше. Звон в голове потихоньку проходил, и до тебя донеслись обрывки фразы: «… не работают!». И в голосе этом было столько отчаяния и страха, который ты раньше никогда не слышала, что ты мгновенно поняла, что дело — дрянь. Тебя бросило в холод. Ты с трудом подняла голову и открыла глаза. Мотоцикл на всей скорости несся вперед, по недостроенному мосту, который… заканчивался через жалкие три метра. Ты лишь беззвучно открыла рот, немея от ужаса. Все произошло слишком быстро. Мотоцикл вырвался с моста. Бешено вращались синие и красные мигалки. Жалобно взвыла полицейская сирена. Раздался пронзительный женский вскрик. Раф резко обернулся к тебе и, схватив, притянул к себе, закрывая руками. Ты перестала чувствовать опору под собой. Вы оказались в свободном полете. Издалека выглядело, будто вы слились в одно целое — так крепко он прижимал тебя к себе. «Прости меня» — это то, что ты сумела разобрать. Раздался громкий всплеск. Но ты не почувствовала боли от удара об поверхность воды. Потому что он принял его на себя. В голову пришла мысль, дарящая секундное облегчение — его защитил панцирь, ему не больно. Вода захлестнула тебя с головой, и окутала непроглядная тьма. Ты закричала — вопль превратился во множество пузырей. Но Раф все еще продолжал сжимать твое тело, значит, еще не все потеряно! Ведь так? «Это все моя вина» В голове по-прежнему играла песня Элвиса Пресли.