Ставки сделаны!? Ставок больше нет?!

      День задался с самого начала. Задался, когда третья резинка порвалась. Задался, когда Ламбо не прислушивался к словам, пускай воротил нос только от моркови. Задался и тогда, когда Хаято поприветствовал дежурным «Десятая», но с такой интонацией, не то ему было что-то нужно, не то он хотел что-то сделать, но никак не решался. Раскрылось всё, правда, довольно быстро — на обеденной перемене. — Десятая! — резко сев рядом, так, что бедняжка шатенка аж вся вздрогнула, позвал Гокудера, серьёзно глядя прямо на Цунаёши. — Да? Что-то случилось, Хаято? — обеспокоенно спросила шатенка, чуть вздрогнув, как маленький зверёк. — Десятая, обещай, что просто выслушаешь меня, прежде чем сказать «нет», — сев ровно перед Цу, подобрав ноги и уперевшись руками в колени, похоронным голосом просил Гокудера. — Ты меня пугаешь… — пролепетала Савада, неосознанно уходя от ответа и ещё больше сжимаясь, словно уже чувствуя что-то нехорошее и желая стать клубком, незаметным для окружающих. — Обещай, Десятая! — чуть надколовшимся голосом попросил подрывник, сжав руки в кулаки и зажмурившись. — Обещаю, обещаю, говори уже, Хаято. Иначе я вся на нервы изойду, — кивая затараторила Цунаёши, действительно начинающая паниковать. — Вы… Выйдете за меня? — подняв полные веры и чистого вопроса изумрудные глаза, выпалил Правая рука, тут же резко опустив голову к полу.       Хорошо ещё, что компания юных мафиози выбрала достаточно уединённое местечко во внутреннем дворике школы, так что никто, по-крайней мере открыто, не стал громко ржать или удивлённо зажимать руками рот. Ну, это если не считать испуганного писка Цуны, гогота над «шуткой» бейсболиста, до этого занятого булочкой-якисобой и выпавшего в каплю Джудайме. Подрывник же головы не поднимал, видимо, ожидая чего-то. Тишина начинала давить и была невыносима. — Хаято, возможно, у меня что-то со слухом, можешь, пожалуйста, повторить? — тряхнув двумя хвостиками и как следует проморгавшись, тихо попросила Савада, потупив взгляд в пол — сил, чтобы посмотреть в глаза Правой руки альтер-эго она не находила. — Гокудера, нельзя делать такие предложения так внезапно. Так ни одна девушка не согласится, — поучительно высказался Ямамото, широко улыбаясь. — Погляди, Цу-тян в замешательстве из-за твоих слов. — Заткнись, бейсбольный придурок! — уже знакомо рявкнул Хаято. — Десятая, можно вы сыграете мою невесту перед моим отцом? — так же привычно знакомо и благоговейно спросил Правая рука у шатенки. — Так. Стоп машина. Хаято, давай по порядку. Я ни слова не разберу из твоей речи, — руками показав тайм-аут, попросила Десятая, всё ещё рассчитывая на то, что всё это шутка. — Мой отец, как вам известно, строит грандиозные планы на меня, несмотря на то, что я почти не общаюсь с ним. Я рассказывал об этом Джудайме, думаю, в другом мире было что-то подобное, — собравшись с мыслями начал издалека Гокудера. — Что я, мы, считаем неверным. Дальше? — вставил Тсунаёши, отложив недоеденное бенто в сторону, полностью переключившись на эту историю. — Так вот, недавно он нашёл меня, снова, написал, а я ему наплёл, мол, что б не парился и что я даже невесту себе сам нашёл. Лишь бы отделаться от этого старого хрыча, — обиженно продолжал Правая рука, косясь за спину, на всё продолжавшего улыбаться Такеши. — С учётом твоего характера… Тебе не поверили, я прав? — риторически поинтересовался Савада, переглянувшись с альтер-эго. — Да, Джудайме. И сегодня я получил это, — с ноткой отчаяния в голосе согласился подрывник, вытащил из заднего кармана школьных брюк бумажный конверт, уже распечатанный, но аккуратно сложенный обратно и протянул его шатенам. — Письмо? Какой необычный способ общения в наше время, — удивилась Цунаёши, изучая бумагу на ощупь и заостряя внимание на поставленном штампе, от чего-то показавшемся ей достаточно знакомым и в то же время непривычно симпатичным. — На итальянском, — заметил Хаято, когда Тсуна попытался вытащить сам лист с записями из конверта, от чего Десятый покривился и доставать письмо не стал. — Если кратко, то отец на седьмом небе от радости и зовёт меня с невесткой на приём через три месяца в нашем особняке. Не явиться я не могу, — совсем поник подрывник, продолжая говорить с каждой минутой повышая уровень страданий в голосе. — И ты хочешь, чтобы я сыграла роль твоей невесты? Верно я понимаю? — понемногу догоняя поезд мысли, вопрошала Цу, будучи ещё не уверенной в правоте этой задумки, но уже понимающее, что к чему. — Мне больше некого просить. Молю, Десятая!.. — схватив шатенку за руку, вновь взмолился Гокудера, а в изумрудных глазах одно отчаяние и безысходность. — «К несчастью, в нашем кругу общения, посвящённому в мафиозные распри, ты единственная девушка, Цу-тян. Сомневаюсь, что у Гокудеры-куна есть иные варианты, » — согласно кивнул Савада-младший, размышляя, что это предложение имеет место быть, хотя, вероятнее всего, в нём говорила мужская солидарность. — «Ты прав но…» — подключение логики Цунаёши ничего не дало, но позволило домыслить проблемы, которые бы возникли, дай она своё согласие. — Я ведь ни слова по-итальянски не знаю. Я даже на светских раутах никогда не была! — в слух произнесла шатенка, растерянно глядя в озадаченное таким вбросом осложнений ситуации Хаято. — А, нет, на одном была, — тут же поправила себя, задумавшись, девушка. — Когда это? — оживился Ямамото. — У себя. К слову, тоже в Италии, но… Лучше не будем об этом, — тут же оборвала эту нить разговора Савада-младшая, помотав рукой перед лицом. — Пуля? — предположил Тсуна. — И к этой пуле прилагалась девушка с характером Хару, но не Хару, — добавила к пояснению реальные события Цу. — Потому что там он Хара, — с лёгкой усмешкой вставил шатен.       По вечерам оба Савады имели дивную возможность где-то на двадцать минут уйти в их персональный мир и говорить обо всём, о чём вздумается и речь, само собой, зашла о людях и знакомых в разных мирах. Тсунаёши даже ухитрился запомнить имена людей из параллельного мира и какое имя кому принадлежит, так что имел право на такие вставки, влёкшие за собой забавные воспоминания. — У вас какие-то свои шутки появились? — выразительно приподняв одну бровь поинтересовался пепельноволосый подрывник, потому как бейсболист спрашивать не мог, тихо хихикая в кулак с происходящего. — Вовсе нет, — покачала головой Цу. — Хаято, я не против помочь, но… — вернулась к основной проблеме Савада-младшая, неловко перебирая руками край одёжки. — До встречи три месяца! Я научу вас итальянскому, а… сестра поможет с поведением на таких мероприятиях! Молю! Один вечер, и я в неоплатном долгу перед тобой, Десятая! — принялся за уговоры Гокудера, предлагая не такой уж и плохой продуманный план. — Цуна, считай это своим заданием, — раздался вдруг голос, обычно, прерывающий всякие возражения и не терпящий отказов. — Заданием, Реборн-сан? — озадаченно спросила Савада-младшая, уже только про себя удивляясь тому, из какого же тайника выполз Аркобалено на этот раз. — Женщин в мафии не так много, девушек — ещё меньше. Тебе нужно хорошо поставить себя в обществе, пусть даже ты и Вонгола. Тебе нужно стараться даже больше Тсуны, иначе… — пояснил киллер, делая паузу, как бы позволяя шатенке самой додумать. — Учесть моя упоминания не стоит. Я поняла. Но… Я. Язык. За три месяца. Кто-нибудь верит в успех? — на всякий случай уточнила Цунаёши, расставляя всё точки над Е. В ответ только молчание и уверенные кивки во славу собственной выгоды и веселья. — Паршивцы. Ёши-кун? — с последней надеждой обратилась к альтер-эго Десятая. — Я в любом случае на твоей стороне и верю в тебя, — кивнул тот. — А, Джудайме и бейсбольный придурок могут тоже поехать. Отец расщедрился и прислал билеты и на вас, — тут же вставил Хаято, вытаскивая пригласительные из заднего кармана брюк. — Круто! — обрадовался Такеши. — Ура… — нервно протянул Савада-младший, мысленно понимая, что это здорово, но вот поработать над языком придётся и ему.       На том и порешили. До звонка с обеденной перемены ещё успели условиться, что занятия стоит начать сегодня, чтобы не положить на эту идею болт, заодно освободить время Джудайме и Реборну, избавив их от подопечной, за которой тоже нужно приглядывать. На уроках ничего необычного, слава всему сверхъестественному, не произошло, и учебный день закончился без неприятностей. Ямамото направился на тренировку, Тсунаёши уволок Реборн, а Киоко направилась к брату в секцию бокса. — Где будем заниматься? — собирая вещи в сумку, спросила Цуна, оборачиваясь на Гокудеру. — У Ёши-куна Реборн-тренировки… — протянула шатенка, задевая рукой пенал, от чего тот скатился с парты и всё его содержимое раскатилось по полу. — Можно у меня, — предложил Хаято, опускаясь вниз и помогая Десятой собрать ручки и карандаши, с некоторым удивлением разглядывая миленькую стёрку, которую Савада в следующее мгновение выхватила и сунула обратно в пенал. — Конечно! Замечательная идея! — искренне согласилась Цу, взяв в руки портфель, показывая полную готовность двигаться вперёд. — Тогда идёмте, Десятая, — кивнул пепельноволосый подрывник, перекинув свою сумку через плечо, выходя из класса и достаточно быстро, Цу уже наловчилась следовать за ураганной скорость Гокудеры, но это отнимало у шатенки много сил, поскакал по лестнице. — Ах да, по дороге есть круглосуточный… Не хотите чипсов или чего-то ещё? — остановился только у самых ворот Хаято, оборачиваясь на Саваду, слегка запыхавшуюся и воспринявшую эту остановку, как помощь Ками-сама. — Не напрягайся так. Со стороны кажется, что ты меня обхаживаешь, — с усмешкой отказалась Цунаёши, чуть краснея и опуская взгляд в асфальт.       Шатенка не чувствовала неловкости рядом с Гокудерой, нет, хотя, наверное, должна была бы, но воспринимала подрывника, как свою вспыльчивую подругу из её мира, так что думала, доверять Гокудере, как себе, в конце концов, за такую преданность ей, совсем чужой, честность — меньшее, что она могла предложить. Да и говорить с ним хотелось, правда, он был… хорошим парнем. — Эт-то не так! Я бы не посмел! Вы же Босс, Десятая. Я не могу быть с вами в таких отношениях, хотя вы довольно симпатичная, — замахал руками подрывник, тут же давая поправку на отношения босс/подчинённый и то, что Савада-младшая не плоха на внешность, чтобы, мало ли, шатенке не взбрело в голову винить в таких словах себя. — Ты очень милый, Хаято, — только это и смогла сказать Цуна, улыбаясь всё ещё узко, но более откровенно.       Пепельноволосый парень чувствовал неловкость в наступившем молчании. А ещё ощутил, как гулко заколотилось в грудной клетке сердце, одновременно с чем-то несогласное и чем-то недовольное. Он же сказал всё, как есть, верно? Или нет? Гокудера уважает Савад, обоих, как достойных лидеров, как тех, кто готов принять его и помогать, если нужно, как людей честных и справедливых, в конце концов. Так что вызвало в нём противоречие? Мысли оборвал настороженный голос. — Хаято? Хаято, всё нормально? — едва прикоснувшись к плечу Гокудеры, спросила Цу, напугано заглядывая в изумрудные глаза парня. — Ты пять минут стоишь и не двигаешься. Всё хорошо? — озвучила опасения Савада. — Всё, всё хорошо, Десятая, простите, если напугал, всё в порядке, — тут же затараторил Гокудера, глядя в сторону и начиная ускоренно двигаться вперёд. — «Ёши-кун, ты там как, жив ещё?» — в голове задалась вопросом шатенка, решив предоставить Правую руку самому себе и, чтобы не заскучать в пути, похоже, ещё не близкому к концу, поговорить с альтер-эго. — «Честно, я очень хочу махнуться с тобой местами!» — через пару секунд отозвался Савада. — «Когда будешь учить итальянский, попроси Гокудеру-куна начать с ругательств, хорошо? Они мне сейчас жизненно необходимы, » — попросил шатен, судя по интонации, совсем не радостно проводящий время. — «Передать Хаято, что его Босс в беде? А-то он какой-то задумчивый бродит, из реальности выпадает, взбодрится, » — предложила Цунаёши, невольно щурясь и улыбаясь, когда солнце стало светить ей в лицо. — Хаято, может, раз уж занятие предстоит длинным, и правда прикупим газировки и вкусностей? — предложила Цу, всё же беспокоясь за пепельноволосого и предлагая тому хоть как-то отвлечься от неизвестных шатенке мыслей. — Если вы хотите, Десятая, — согласился Гокудера, поворачивая на одном из перекрёстков направо, видимо, круглосуточный был в этой стороне.       Магазин показался достаточно быстро. Это одноэтажное здание выглядело как-то уютно и обособленно, как будто находилось тут для себя самого и ни для кого больше. Для перекуса между занятиями Цу выбрала бутылку какой-то лаймовой шипучки, пачку не очень острых чипсов и пакет с мармеладками, в конце концов, кем бы она не стала, а девочка, любящая сладкое, будет жить в ней всегда. Пепельноволосый подрывник же предпочёл банку колы и хрустяшки поострее. — Хей, Гокудера-кун, не ожидал встретить тебя сегодня? Не твоя же смена, — удивился студент за кассой, видимо, подрабатывающий тут после занятий, вид у этого слуги науки был едва ли не менее хулиганский, чем у Хаято — Не моя, и что? Я не могу пойти в ближайший магазин и купить чипсов? — злобно поинтересовался Гокудера, облокачиваясь на стойку. — Десятая, вы всё взяли? Давайте, я расплачусь? — обернувшись к шатенке, выбредшей из-за одного из стеллажей с вкусняшками, самым любезным образом предложил правая рука. — Не стоит, Хаято, я расплачусь сама, это не бешеные деньги, — отозвалась Савада, начав копаться в сумке в поисках кошелёчка. — Ого! Гокудера-кун так крут, что зовёт свою девушку её порядковым номером, — сострил кассир, глядя на удивившуюся Цу. — Вы ведь его девушка, да? — уточнил он, чувствуя, что не угадал. — Десятая — мой Босс! — оскорблённо отозвался подрывник. — Хаято мой друг, пожалуйста, не говорите подобных смущающих вещей, — максимально сдержанно и внятно попросила шатенка, громко опустив монеты перед кассиром и забирая покупки. — Идём, Хаято, иначе мы итальянским сегодня так и не позанимаемся, — протараторила Савада-младшая, выскочив на улицу с всё ещё розовыми щеками, тщетно стараясь успокоиться. — «Ёши-кун, давай махнёмся местами, а?» — заискивающе предложила девушка, крепче сжимая ручку портфеля. — «Ну, это было ожидаемо… Да брось, вас с Гокудерой-куном правда приняли за пару?» — словно от чего-то с интересом отвлекаясь, удивился шатен. — «Это было бы смешно, если бы не так правдиво… Хаято классный… друг, но пара для меня, Ёши-кун, это же неправильно по отношению к нему. Для Хаято в этом мире есть более хорошая пара, чем неуклюжая и бесполезная я, » — заметила Савада. — Десятая, — неожиданно позвали где-то совсем рядом, — вас оскорбили слова этого придурка? Хотите, я с ним разберусь?! — с неподдельным энтузиазмом спросил пепельноволосый подрывник. — Хаято, ты меня напугал, — силой воли подавляя желание вскрикнуть или, что поинтересней, упасть в обморок, дрожащим голосом произнесла Цуна, возвращая сердце в грудную клетку и только после этого задумываясь над сказанным. — Нет-нет! Кассир просто немного ошибся, нельзя за это его винить, — говорила шатенка, не желая и в мыслях представлять такого рода разборки из-за ничего. — Кстати, он назвал тебя по имени? Вы знакомы? — решилась спросить шатенка, вспомнив эту странность. — Да, я подрабатываю в этом круглосуточном, — кивнул Гокудера, приступив к чипсам не доходя до дома. — Вот оно что. Независимый образ жизни, — протянула Десятая. — Ага! Мои отношения с отцом, ну, не располагают к выклянчиванию денег, к тому же я уже решил, что буду сам о себе заботится, — с долей гордости и решительности в голосе говорил пепельноволосый экс-наёмник, вполне искренне считая, что был прав. — Очень смелое решение, — согласилась Савада-младшая. — Мне бы твою решимость, — вздохнула девушка, прекрасная за собой повадки трусихи. — Вы способны и на более грандиозные вещи, Десятая! — с верой во взгляде заявил пепельноволосый парень, ни секунды не сомневаясь в верности собственных слов. — Наверное… Пока что, самое грандиозное, что я себе представляю, это выучить итальянский за три недели, — чуть понуро высказалась Цу, когда Хаято кивнул на один из домов и показал, что нужно подняться на второй этаж. — Но, похоже, ради добрых дел нужно вкалывать ещё больше, чем на себя саму, — произнесла шатенка, скользнув в приоткрытую дверь, ведущую в квартиру.       Съёмная комнатка оказалась примерно такой, какой её Цунаёши и представляла: явный запах пороха, в углу ящик с готовым динамитом, а рядом ещё и складная «лаборатория юного химика», видимо, хозяйка квартиры иногда заходила проверять, в порядке ли жильё, сдаваемое буйному подростку. Всё, что вызывало подозрение, тщательно пряталось под одеждой. Зато особого запущения или хламника не наблюдалось, ведь не женская же комната, для запаха духов и розовых гардин. — Десятая, у меня немного не прибрано, — бросил нечто дежурное Гокудера, ставя посередине комнаты столик, раньше прислонённый к стене, дальше подтаскивая к этому столику связку из книжек, по которым предстояло заниматься шатенке. — Но, чувствуйте себя, как дома! Вот, присаживайтесь, доставайте тетрадь и карандаш с ручкой, — раздал указания подрывник, направившись на кухню, поставить чайник, как порядочный человек, принимающий в доме гостей. — Что ж, этот момент настал! — не без энтузиазма произнесла Савада-младшая, усаживаясь за низкий столик, вытаскивая из сумки необходимые вещи, готовясь к сущему аду на земле. — «Надеюсь, этот барьер всё же будет нами взят, » — в голове пожелала девушка, продолжая мыслить позитивно, сколько бы негативными не были прогнозы на будущее. — Итак, давайте приступим! — так же не теряя оптимизм, ставя на стол две чашки с тёплым чаем. — Десятая, насколько далеко вы прошли в занятиях с Реборн-саном? — пролистав пару страниц из учебника по итальянскому. Не считая того, что сам экс-наёмник являлся носителем языка, Хаято считал, что насоветованный репетитором-киллером учебник вполне понятен и лучше уроков на словах. — Я помню, что Реборн пояснял нам вот это, — перевернув несколько листов, ткнув в рамочку с правилом, ответила Цу. — Но… Будет намного лучше, если мы начнём с начала, — тут же добавила шатенка, признавая, что уроки она прошла мимо. — Хорошо, — кивнул пепельноволосый подрывник, приступив к первому занятию.       Последующие три часа Савада-младшая страдала над учебником, открывая для себя особенности произношения чужого языка, а так же мазохистские наклонности в себе, тогда как Гокудера планомерно втирал в чужую голову собственные знания, с диким упорством и в некотором роде упрямством, с садистской жестокостью мучая изучением девушку, на время став страшнее самих Аркобалено, в их неповторимой отстранённости и методах обучения.       Но за труды воздаётся: ближе к ночи, когда руки сами тянулись к кофе, а голова умоляла отключится от внешнего мира, Савада понемногу стала издавать верные звуки с верным акцентом и два из десятка слов писать верно, правда, девичья душа очень-очень захотела вернутся домой: там на Хоято можно было слезливо взглянуть, чтобы получить минутку покоя - здесь это уже не работало. — Мои поздравления, Десятая! Прогресс на лицо… — вымученно произнёс экс-наёмник, уперевшись лбом в столешницу и только победно дёрнув рукой, мол, всё, силы меня покинули. — Ещё несколько занятий и будете говорить лучше меня… — и засопел, оставшись без сил после такого репетиторства. — Хаято?.. — неуверенно позвала Савада-младшая, найдя в себе силы говорить. — «Уснул… Ёши-кун, ты ещё на той стороне?» — уперевшись руками позади себя, запрокинув голову и закрыв глаза, позвала альтер-эго шатенка. Ответа не последовало. — «Тоже храпака дал, » — зеваючи подумала девушка, оглядывая ближайшие предметы и подыскивая среди них тот, что сгодился бы на замену подушки.       Собираться было слишком лениво, идти домой слишком далеко, да к тому же ещё и небезопасно, так что самым резонным из вариантов стал сон в комнате у Гокудеры. Но дальше мысли стали путаться и обдумывать каждый шаг уже не было сил, так что Десятая распустила хвостики, и без этого уже давящие на голову, улёгшись на школьную сумку, накрытую мягкой жилеткой, так же скоро заснув.