Бывшая

Когда-то мы врастали друг в друга, а теперь мы — на разных берегах. Словно после Вавилонского столпотворения, говорим на разных языках, видим разные сны, слушаем разную музыку и видим мир разными глазами. Когда ты успел выбить земной шар из-под моих ног? Когда остановил мою планету и сошёл с неё? Когда успел отдалиться настолько, что я так быстро стала тебе чужой? Джастин сказал, что хочет побыть один, но я снова и снова вижу все эти ужасные новости о Джелене. Я ведь прекрасно знаю, что он умеет скрываться от журналистов, чтобы сохранить свои тайны, так почему же сейчас не делает этого? Почему так наплевательски относится к конспирации? Почему за эти полгода ни разу не выдал нас и наши отношения, зато сейчас почти не скрывается от взоров публики? Я лишний раз боюсь зайти в Твиттер, потому что он пестрит хэштегами о Джелене. Кажется, что весь мир сосредоточился на отношениях этих двоих, и никому нет дела до чего-то другого. Пока одни тешат себя иллюзиями по поводу этого «воссоединения», а другие активно хейтят первых, я глотаю слёзы обиды, наблюдая за тем, как Джастин мелькает в новостных статьях. Они замечены в парке на прогулке, он поехал ночевать к ней и привёз цветы, она посетила хоккейный матч, на котором играл он… Кто-нибудь, пожалуйста, остановите это, разбудите меня, ущипните, вылейте холодной воды, отхлестайте по холодеющим щекам, приведите меня в чувство и скажите, что это лишь сон, неправда, иллюзия, мой ночной кошмар… Не по себе от всех этих взглядов — от молчаливого сострадательного папиного до осуждающе-победного взгляда Сары, которая ничего не говорит, однако ходит с видом «Я же говорила, а ты меня не слушала, а в итоге я оказалась права». Тот, кто казался мне опорой и защитой, оказался истуканом на глиняных ногах*, тот, кто обещал, что никогда не бросит, предательски выстрелил в спину, тот, кто клялся перед моими родителями укрывать меня ото всех бед, пал как Иерихонская стена**. То, что казалось мне доверием, на самом деле оказалось обыкновенной ложью***. Я больше не знаю, смогу ли когда-нибудь начать вновь доверять людям. Я сломлена, я больше не знаю, кто я. Я просто пыль на чужих подошвах, песчинка на огромном пляже, капля мутной солёной воды в бездонном неизученном океане, сломанная ступенька эскалатора. Я больше не ощущаю любви — есть лишь ноющая будто бы зубная боль, не дающая спокойно уснуть по ночам, мешающая чувствовать себя хорошо и спокойно. Если бы я употребляла спиртное, то успела бы спиться за эти недели, если бы кололась, то умерла бы от передоза. Но я живу, и, пожалуй, этот факт убивает меня не меньше, чем предательство — а иначе и не назвать — Джастина. Вместо тепла его присутствия я ощущаю лишь холод обмана. Он теперь отвечает на сообщения и иногда звонит по вечерам, но мне не нужно всего этого. Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое. Я лишь хочу тихонько умереть, как это сделала моя обожжённая душа. Я смотрю в окно потухшими глазами, не находя в себе сил делать вид, что всё по-прежнему хорошо. Напротив сидит Кори и греет ладони, держа чашку с чаем. Мы сидим в этом кафе уже больше часа, а я никак не могу решиться и рассказать ему правду. Уверена, Сара давно сделала это за меня, она ведь спит и видит, что мы с ним будем вместе. Мне кажется порой, что сестра даже рада тому, что мы с Джастином так сильно отдалились друг от друга. — Может, скажешь уже что-нибудь? — голос Кори вырывает меня из липкой паутины мрачных мыслей, и я, вздрогнув, обращаю свой взгляд на него. Мой милый наивный мальчик, неужели ты думаешь, что я действительно питаю к тебе какие-то чувства? Как же это иронично — искать утешение в бывшем в то время когда твой без пяти минут муж находится где-то, утешая свою бывшую девушку! Эта ситуация забавляет, но я не вижу в этом никаких плюсов. — Ты ведь сам всё прекрасно знаешь, — безразлично отвечаю я, и Кори, помедлив, кивает, чему я совершенно не удивлена. — Любишь его? — Я не знаю, я… он постоянно звонит и пишет, говорит, что скучает, а сам постоянно с ней, — не понимаю, зачем говорю ему всё это. Наверное, мне просто нужно выговориться, облегчить душу. — Говорят, что Селена использует его, но я не могу понять, зачем ей это. Снова для продвижения своего хита? Неужели она настолько не востребована, что не может обойтись без помощи своего бывшего? Мне это непонятно, — как на духу зачем-то выпаливаю я и сразу же стыдливо замолкаю, словно осуждая себя за эти слова, но разве я не права? Почему я должна молчать в то время как душа кричит, разрываясь от невыносимой внутренней боли? Держать в себе такую обиду просто невыносимо, и меня словно прорывает, как хлипкую плотину, которая не выдержала столь сильного напора и давления подступившей к ней воды. Я говорю и говорю, совершенно не подбирая слов и не стесняясь в выражениях, рассказываю всё от начала и до событий последних дней, максимально стараясь не выставить при этом себя невинной овечкой. Мне нужно разобраться во всей этой ситуации, понять, где я допустила оплошность, что упустила, в какой момент перестала контролировать это, и как вообще позволила какой-то сторонней девушке увести у себя любимого. Кори слушает внимательно, отвлекаясь иногда, чтобы взглянуть в окно или подозвать официанта. За что я всегда ценила его, так это за умение выслушать, не перебивая. В какой-то момент мне даже становится несколько неловко оттого, что я столько времени скрывала от друга свои отношения, хотя Кори был одним из первых, кому мы планировали выслать приглашение на свадьбу. Он не говорит лишних слов и не упрекает меня в торопливости и слепоте, не осуждает и не смотрит жалостно. Лишь кладёт свою руку на мою и ободряюще улыбается, давая понять, что всё обязательно будет хорошо, а у меня теплеет на душе и даже становится несколько легче. Кори будто взял часть моего груза на себя, и я чувствую огромную благодарность за это. Мы тепло прощаемся перед входом в мой отель, Кори уезжает, а я, оглянувшись для порядка — а вдруг снова замечу, что Джастин приехал и теперь наблюдает за мной? — захожу внутрь. Кори присылает мне сообщение, полное тепла и нежности, и я долго смотрю в экран телефона перед сном, безгранично улыбаясь. Что может быть лучше того, кто протянет тебе руку помощи в нужный момент? Что может быть лучше близкого друга?

***

Кажется, для меня стало вполне обыденным листать с утра новости и видеть информацию о том, что мой будущий супруг проводит время со своей бывшей. Кажется, я стала почти равнодушной к происходящему, словно абстрагировалась от этого. У меня на носу несколько публичных появлений и церемония музыкальной премии, где я должна буду появиться на сцене — жаль только, что не как исполнитель. Откровенно говоря, мой лейбл уже начал раздражать своим бездействием, но опять же — я ведь не какие-то там бывшие, чтобы снизойти (но я больше склоняюсь к слову опуститься) до того, чтобы начать пользоваться славой других. Подготовки и репетиции — вот что обрело для меня новый смысл. Мы с Кори снова начали общаться как раньше, он иногда заезжает за мной, и мы вместе едем куда-нибудь, чтобы спокойно поужинать или прогуляться. Я бесконечно благодарна ему за такую поддержку. Наверное, каждому из нас нужен такой человек, с которым необходимо пережить осень. И как же невыносимо жаль, что это происходит вовсе не с тем, кого так отчаянно хочется видеть рядом… Я провожаю эту осень со своим бывшим, пока Селена делает то же самое со своим. И грустно, и смешно, только вот я, в отличие от неё, не уводила Кори у другой. Джастин повёл себя непростительно отвратительно по отношению ко мне, моим чувствам и нашим отношениям в целом, сказав, что любит меня, но при этом хочет отложить свадьбу. Разве могут чужие проблемы так сильно повлиять на собственную жизнь, если, как он утверждает, там всего лишь расставание? Селена отписалась от Эйбеля — я бы не знала, если бы не все эти твиты и проскальзывающие новости. Я стискиваю зубы, сжимаю волю в кулак, загоняю ревность внутрь себя, но в один злосчастный день всё переворачивается с ног на голову, когда Джастин снова отправляется на каток, чтобы поиграть в хоккей. — У меня сегодня матч, — делится он со мной, позвонив за несколько часов. — М-м, здорово. Она тоже будет с тобой? — Пупс, не начинай, — несколько нервно произносит Джастин, а я в ответ бросаю трубку. Кто мы теперь друг другу? Отпечатки босых ног на сыром песке? Линии чьих-то судеб, которым довелось ненадолго пересечься, чтобы оставить короткий, но яркий след в жизнях друг друга? Скороспелая слепая любовь, вспыхнувшая на фоне отсутствия у обоих каких-то других, более подходящих вариантов для отношений? И что останется нам, кроме памяти? Я нисколько не жалею о том, что произошло между нами той ночью. Это была всего лишь вспышка, ослепившая обоих в ту ночь. Вспышка, давшая понять, что между нами ещё существуют и искры и безумия, вспышка, показавшая, что мы по-прежнему нуждаемся друг в друге, только вот с тех пор меня не покидает стойкая мысль о том, что я — это всего лишь вспышка в его жизни. Яркая, красивая, безумная и обжигающая, но… всего лишь кратковременная. Просто так совпало. Просто так легли карты. Просто так выстроились планеты. Просто кто-то перепутал любовь с влюблённостью. Кажется, настало время начать примерять мне роль бывшей девушки. Хотя… Ещё ведь не всё потеряно, верно? Джастин звонит мне, говорит, что любит, присылает цветы и пишет сообщения, но я больше не чувствую огня, не вижу блеска в его глазах, когда он смотрит на меня. Я продолжаю слепо надеяться, пока не наступает тот самый миг, когда всё начинает делиться на «до» и «после», а всему виной — снимок от всё тех же журналистов, которые запечатлели, как Джастин целует Селену прямо в губы. Я чувствую, как в одночасье падают вниз мои небеса, что держались на его крепких, как опора для меня, плечах. Он спасал меня от моих страхов, но теперь я боюсь его самого. Он сломал мой компас, и теперь я вынуждена бесцельно блуждать в пространстве — потерянная и никому не нужная. Я глотаю свои же слёзы, окропляя щёки солью от мужской обиды. В моей комнате идут дожди, а на душе уже образовались пышные сугробы. Я словно забыта, проклята всеми богами, скована стальными цепями, застряла в сужении часов, что гоняют песчинки из одной ёмкости в другую по чьей-то ленивой прихоти. Кажется, я только сейчас окончательно прозрела. Боже ты мой, и как только я могла быть столь наивной и глупой? Только сейчас я понимаю, что все эти разговоры были глупыми отмазками. Какой парень, какое расставание, какое дружеское общение? Эти двое снова пытаются воссоединиться, снова пытаются стать парой. Джастин излучает космический свет рядом с ней, а я, наивная, не замечаю элементарных вещей… Никогда в жизни не могла бы предположить, что выражение «любовь слепа» коснётся меня напрямую, да ещё и в таком вот буквальном смысле. Я смеюсь над собой, даже не пытаясь успокоиться. Кажется, настал мой черёд становиться взрослой. Теперь я понимаю, почему девушки становятся стервами — это происходит не по собственному желанию. Просто в какой-то момент в них ломают маленьких доверчивых девочек, выкорчёвывают преданность и любовь, чтобы взрастить на пустом вспаханном грубостью месте жестокость, ненависть и холод. Девушки становятся стервами не потому-то, не за что-то, а вопреки. Не знаю, кто сделал стерву из Селены, но теперь я начинаю понимать её. Она считает, что Джастин — это её, а за своё нужно бороться. И кажется мне, что Джастин даже не говорил ей о том, что у него есть другая, с которой он собирается связать свою судьбу. Я плачусь на плече у мамы, рассказывая ей правду. Она имеет право знать, почему её дочь отложила собственную свадьбу. Наверное, теперь уже до следующего жениха. Один чужой поцелуй заставил меня повзрослеть и вырасти сразу на десять лет.

***

— Он тебя недостоин, — говорит Кори, услышав от меня об этом. — Он предатель. — А знаешь, я ведь звонила ему в тот день, — горько отвечаю я, держа в руке стакан с некрепким светлым пивом, — но он сказал, что будет в студии. И знаешь что? Я решила поехать туда. И я была там. Меня не хотели пускать, но разве кто-то посмел бы остановить меня в таком невменяемом состоянии? Я не видела там машины Селены, но когда подошла к двери, то… — делаю вздох, замолкаю, собираюсь с мыслями и продолжаю, — я слышала каждый стон, доносящийся из-под двери этой злосчастной студии, и не могла сдержать слёз — униженная, раздавленная, убитая, а главное — нелюбимая. И я не могу не задаться вопросом — кто же из нас теперь его бывшая. Как видишь, дело не ограничилось одним лишь поцелуем. — Подонок, — Кори зло выдыхает, сжимая кулаки, — чёртов грязный ублюдок. Вообще не понимаю, как тебя угораздило связаться с ним, Бибер — известный отморозок, и все об этом знают, Ри. — Что поделать, — я грустно улыбаюсь, не находя в себе сил даже на то, чтобы возразить, хотя эти слова задевают меня, — любовь — она такая. — Я рад, что ты наконец осознала это, — Кори придвигается ближе, — знаешь, я давно хотел тебе сказать… — он загадочно замолкает, забирает из моих рук высокий бокал с пивом, ставит его куда-то и тянется за поцелуем. Я не сопротивляюсь, да и есть ли в этом смысл? Мой любимый изменяет мне со своей бывшей, так почему же я не могу сделать то же самое? Возможно, алкоголь тоже сделал своё дело, но мне не хочется думать об этом, не хочется гадать, буду ли я жалеть об этом наутро, проснувшись в постели, ещё храняшей запах тела Джастина.

***

Сегодня у меня особенный день, к которому я готовилась долго и тщательно. Музыкальная премия, на которой я должна буду появиться — пусть и ненадолго — на сцене. Споры о том, появится ли сегодня Джастин, не стихают, но я-то знаю, что он не придёт. Было бы забавным взглянуть на это. Все ждут его появления с Селеной, но никто не знает о наших отношениях. Интересно, хватило бы у него смелости заявиться с ней на церемонию, прекрасно зная, что я тоже буду присутствовать? Но он пошёл другим путём и решил вообще не посещать мероприятие. Жалкий трусишка. Представляю разочарование тех, кто свято верит в то, что эта парочка придёт вместе. Это смешно. Хочется просто посмотреть на эти разочарованные лица. Селена поражает меня своим внешним видом — в коротком кожаном платье на широкой молнии, со своей неизменной красной помадой, на каблуках, но что самое странное для меня — её это цвет волос. Она теперь блондинка. Это очень необычно, ей идёт такой образ, но в то же время я чувствую некий подвох в этом. Она словно решила поиздеваться надо мной. Зачем ей было нужно перекрашиваться? С одной стороны, Селена выглядит ну очень эффектно и стильно, с другой — она чем-то напоминает мне невесту Чаки из фильма про кукол-убийц, не хватает лишь шрамов на лице и пистолета в руке для полноты образа. Это забавно. Теперь мне всё кажется забавным и смешным. Кажется, я утратила способность проявлять какие-либо ещё эмоции кроме юмора и сарказма. Наверное, более серьёзные и глубокие чувства попросту перегорели во мне, ещё когда я стояла под дверью той злосчастной студии. С одной стороны, я рада, что мне не нужно будет объявлять Селену, с другой — хотелось бы лишний раз взглянуть в её лицо. Так, просто. Я даже не испытываю к ней ненависти, нет. Просто равнодушие вкупе с насмешками. Почему-то мне кажется, что она уже знает обо мне. Однако этот вопрос решается сам собой, когда в мою скромную гримёрку входит сама мисс Гомез, чем несказанно удивляет меня. Что ей нужно? Пришла договариваться? Как это глупо! — Ну здравствуй, Сабрина, — произносит она, плотно закрывая за собой дверь, чтобы никто не вошёл, однако я уверена, что в этом нет никакой необходимости — наверняка по сторону стоит один из её мордоворотов-охранников. Я спокойно сижу на своём месте, не считая нужным подняться, да и к чему это, ведь мы с ней враги. Если она пришла сюда, значит, уже в курсе наших с Джастином отношений, да и разве можно не заметить, что он каждый раз звонит кому-то поздно вечером? — нам нужно поговорить. — Я вся внимание, — поворачиваюсь на стуле и смотрю в сторону той, кем ещё совсем недавно искренне восхищалась. — Что привело вас сюда? — Ты прекрасно знаешь, — она проходится по гримёрке, которую мне нужно делить с другой артисткой, и которой на данный момент здесь нет, осматривая её с нескрываемым любопытством. Наверняка у неё гримёрка побольше моей, побогаче, да и предназначена она лишь для одной персоны. — Это касается Джастина. — Вот как, — мой голос звучит наигранно-заинтересованно, — и о чём именно вы хотели поговорить со мной? — Перестань, ты прекрасно знаешь, о чём я. Мы с Джастином сейчас проводим вместе достаточно времени, и всё вроде хорошо, только вот я вижу, что его гложет совесть. Ты ещё совсем девочка, зачем он тебе? Не забивай голову себе и не дёргай его, не навязывайся, будь умнее, покажи свою гордость. Джастин пытается определиться в этой жизни, пытается понять, чего он хочет и что ему нужно. Мой тебе совет: держись от него подальше, если не хочешь проблем. А она у тебя гарантированно будут, если ты не перестанешь терроризировать его. Ты ведь хорошая девочка, продолжай сниматься в своих сериальчиках и пой свои песенки, о’кей? не будь идиоткой, Джастин — птица не твоего полёта. — Ты пришла, чтобы мирно решить все проблемы, Сел, — я встаю с места, потому что сейчас настал мой черёд говорить, а её — слушать. — Ты думаешь, что имеешь полное право вот так прийти сюда и сказать, что ты и Джастин сейчас вместе, что ты пока ещё думаешь над тем, стоит ли начинать возобновлять с ним отношения, хотя по сути, вы этим сейчас и занимаетесь, или я не права? Скажи ещё, что вы просто друзья, и секс у вас тоже по дружбе, — слова самопроизвольно льются из меня бурной рекой, и я даже пугаюсь собственной наглости, однако ничего не могу поделать с этим, никак не могу остановиться — видимо, прорвало удерживающую плотину, и больше нет никаких сил и желания копить эту обиду в своём сердце. Я-то вот знаю про все ваши интриги за моей спиной, а знаешь ли ты, что мы с Джеем собирались пожениться через десять дней? Знаешь ли ты, что он сделал мне предложение ещё этой весной? — я показываю ей колечко, которое Джастин подарил мне в день нашей помолвки. — Знаешь ли ты, как сильно я люблю его и каким ударом было появление тебя в нашей безоблачной жизни? Зачем ты вообще появилась? Разрушила нашу жизнь, а теперь делаешь вид, что это именно я лезу куда не надо. На самом деле, тебе должно быть стыдно так поступать. И ещё: раз уж ты здесь, то я тоже хочу сказать тебе кое-что. — Мисс Гомез, — в приоткрытую дверь просовывается голова секьюрити, — вас уже ждут. — Уже иду, — откликается она, — ты слишком много себе позволяешь, девочка, — шипит Селена, направляясь в сторону двери, — Джей любит меня до сих пор, это знают все, и ты в том числе, так что перестань играть и прекрати весь этот цирк. Рано или поздно он бросит тебя и уйдёт ко мне. Не ты первая. — Это мы ещё посмотрим, — победно говорю я, подхожу к ней и, снизив тон, почти шепчу, — у меня тоже есть козырь, Сел. Боже мой, это просто бесценно — видеть, как её лицо вытягивается и бледнеет, когда я шепчу ей на ухо всего пять слов. Веселье продолжается; я спокойно объявляю Шона Мендеса, а Селена еле двигается по сцене во время исполнения своего номера. Она ужасно косячит, не попадает в ноты, ведёт себя так, словно обкололась, двигается будто неживая, а я просто наблюдаю за ней, нисколько не сожалея о сказанном. Прошёл слух, что у неё была паническая атака перед выступлением, однако правду знаем только мы вдвоём. Я была такой же, как она сейчас — подавленной и убитой, пришло её время почувствовать, испытать на себе всю боль, которую она подарила мне, ворвавшись в нашу безмятежную жизнь и забрав у меня мою любовь. Я не знаю, когда успела превратиться в такую холодную и бесчувственную стерву, знаю лишь одно: такой метаморфозой я обязана лишь ей. Разлучнице — Селене. Так что пусть сейчас благодарит саму себя за такое состояние. Я не хотела доводить до крайностей, но у меня не осталось выбора. Порой за всё приходится платить слишком высокую цену.