Неприступный

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь кроны дубов, вязов и ясеней, на резной листве папоротника и стеблях травы алмазами сверкали капли жемчужной росы. Олениха бесстрашно вывела детеныша на край поляны, будто зная, что сейчас им обоим ничто не угрожает. Людям, собравшимся вокруг огромного старого дуба, не было до нее никакого дела. Отдохнувшие разбойники, стрелки, йомены - все, кто участвовал в осаде замка де Бефа, - весело готовились к дележу добычи. Многие сокровища барона погибли в огне, но и то, что уцелело, представляло огромную ценность с точки зрения полунищих простолюдинов - серебряная посуда, дорогое оружие, пышная одежда, лошади и немало другого добра. Но никто не преступал к разделу добытого в бою - ждали предводителя лесной братии. Наконец Руфус появился в сопровождении Седрика и Черного Рыцаря, уселся на стоявший на возвышении "трон", сплетенный из лозы и устланный дерном, а рядом с ним сели сакс и рыцарь. - Простите за дерзость, благородные гости, но это мои владения, и здесь я хозяин, - начал он. - День у нас принято начинать с молитвы. Где наш послушник? Что-то я его не видел со вчерашнего вечера. - Святой отец еще на рассвете отправился в замок, - ответил Мельник, - сказал, что порыщет по подвалам и погребам, поразведает, где и какие у барона де Бефа водились гасконские вина. - Что ж, - проговорил Руфус, - начнем без монаха и, помолясь, тотчас приступим к делу. Как только слухи о вчерашней нашей забаве достигнут Йорка, нас начнут разыскивать, поэтому следует как можно скорее убраться из этих месть... Сэр Седрик, - обратился он к саксу, указывая на груду добытого добра, - выбирай для себя и своих людей все, что тебе приглянулось. - Сэр Руфус, мне ничего не нужно, я достаточно богат и слуг своих не держу в черном теле. Но сердце мое преисполнено скорби - Нет больше на свете моего доброго и благородного Марка. Он погиб, как подобает герою. Мой долг - доставить тело потомка саксонских правителей в дом его матери, леди Эдит, и воздать должные почести последнему из рода... Сэр Кастиель тоже стремится поскорее возвратиться в Ротервуд. И я здесь не ради добычи, я ждал минуты, чтобы поблагодарить тебя и твоих товарищей за спасение нашей жизни и чести. А теперь отпусти нас с миром... - Седрик поднялся, поклонился всем и пошел прочь от сборище, скрывая за напускной суворостью навернувшиеся на глаза слезы. Через несколько шагов его догнали шут и свинопас. - Что ж это творится выкрикнул Метатрон. - Все уходят нагруженные, как мулы, дарами, а ты за мою верность платишь мне одной соленой водой. - Шут подпрыгнул, словно пес, и попытался лизнуть мокрую щеку хозяина. - Метатрон, ты спас меня от жестокой гибели! - Седрик обнял своего шута и спросил - Чем же мне наградить тебя? - Отпусти, дядюшка, ну и крепкие у тебя объятия, чисто обруч на бочке с элем. Так и Богу душу отдать недолго... Если хочешь доставить мне радость и хоть чем-то отплатить, прости моего приятеля Осрика и не сердись больше на него. - Простить? - воскликнул Седрик. - Да я не только его уже простил, но и хочу облагородить. Осрик, подойди ко мне и преклони колено! Свинопас с опаской приближался к хозяину. - Ты большое не раб! - торжественно произнес сакс, коснувшись Осрика железом. - Отныне ты вольный человек! Жалую тебе землю в моем Уолтругемском владении - тебе и твои наследникам, отныне и навеки... Осрик вскочил на ноги и, приплясывая, завопил: - Прочь ошейник, дорогу свободному человеку! Благородный господин! Отныне я вдвойне буду стоять за вас! Послышался топот конский копыт, и из зарослей появился сэр Кастиель в сопровождении слуг. Он был в богатом и строгом одеянии, оттенявшем бледность его величавого лица. Но эта бледность не была вызвана скорбью. Парень знал, что его Дин жив, и это придавало ему сил и дарило надежду, несмотря на перенесенные страдания. Кивнув Седрику, сэр Кастиель молча направил коня к возвышению, где восседал Руфус. Неожиданно его остановил негромкий возглас. Под деревом стоял Морис де Барси ; стыд и чувство вины искажали черты его осунувшегося лица, но рыцарь все же нашел в себе мужество обратиться к нему. Взяв его лошадь пол уздцы и низко склонив голову, он сказал: - Удостоил ли сэр Кастиель хоть взглядом племенного и опозоренного воина? Я не молю о прощении... - Простить вас - мой долг благородного сакса , - холодно и нетерпеливо ответил парень. - Стальное на вашей совести. - Эй, рыцарь, отпусти ка узду и не удерживай коня этого сэра! - крикнул Седрик, обернувшись. - Твое участие в столь гнусном предприятии заслуживает не прощения, а наказания! И тебе еще придется ответить за все, учиненное здесь. Де Барси отступил в тень, пряча смятение и злость, а сэр Кастиель подъехал к разбойникам, чтобы ласково с ними попрощаться. Седрик шагнул к Черному Рыцарю. - Приглашаю тебя в Ротервуд, когда тебе будет угодно посетить мой дом, - произнес он. - Я знаю, что для вас, странствующих рыцарей, счастье - на остриé копья... Вам не нужны богатства. Но удача воина переменчива, поэтому ты должен помнить, что в моих владениях ты всегда будешь не гостем, а желанным братом и найдешь приют и отдых. - Сэр Седрик уже одарил меня, научив ценить саксонскую добродетель, - с дружелюбной улыбкой произнес рыцарь. - Я прибуду в Ротервуд, когда настанет время твое, а сейчас неотложные дела мешают мне принять твое приглашение, благородный сакс. Но как знать, может, скорее мне понадобится не только твое щедрое гостеприимство, но и твой меч... Прощай! - Готов служить тебе, воин, всем своим добром и оружием! - воскликнул Седрик, хлопнув широкой ладонью по протянутой железной перчатке рыцаря. - Мы с сэром Кастиелем немедленно отправляемся в замок Конингсбург, чтобы принять участие в траурных церемониях по случаю безвременной гибели славного и благородного Марка. Двери замка будут открыты для всех, кто здесь собрался, и для тебя тоже, храбрый рыцарь! С этими словами сакс покинул поляну. Его небольшой отряд, который составляли сэр Кастиель, раненый Дин, десяток слуг и шут со своим счастливым приятелем Осриком, уже был готов отправиться в путь. Не прошло и получаса, как кавалькада всадников выехала на лесную дорогу. Спустя короткое время следом тронулся еще один печальный караван, состоявший из повозки с телом Марка, которую сопровождали монахи из соседнего монастыря, распевающие скорбные псалмы. Разбойники и йомены вскочили, отдавая последние почести герою, но едва заунывное пение монашеской братии стало затихать в отдалении, лесные бродяги снова вернулись к свои неотложным делам. *** - Доблестный воин! - обратился Руфус к Черному Рыцарю, почтительным жестом приглашая его присесть рядом. - Без вашего мужества, воинского умения и твердой руки не видать бы нам победы. Не угодно ли принять от нас дар на память? - Благодарю, - последовал ответ. - Я ни в чем не нуждаюсь. Отдайте мне лишь сэра Мориса де Барси. - Подлый рыцарь - ваш! - воскликнул стрелок. - Для него это большая удача, иначе болтаться бы ему на крепкой ветке этого дуба... - Де Барси! Подойди ко мне! - приказал Черный Рыцарь. - Ты свободен. Ступай прочь и никогда больше не попадайся мне на глаза. И будь осторожен, чтобы тебя не постигла участь тех, кто сейчас вынашивает коварные планы. Возьми свое опозоренное оружие. Морис де Барси, едва сдерживаясь, чтобы не ответить мечом на насмешки разбойников, хватил повод одного из оседланных коней барона де Бефа, вскочил на него и под свист скрылся в лесу. Когда шум стих, Руфус снял с себя богатую перевязь, на которой висел громозвучный рог, и протянул его Черному Рыцарю: - Благородный сэр рыцарь, не побрезгуйте принять в дар этот охотничий рог, немало послуживший честному человеку. Если вам понадобится помощь друзей в лесах между Трентом и Тисом, только протрубите в него - и тотчас явится подмога. Запомните этот сигнал! Руфус трижды протрубил, а затем рыцарь повторил за ним условный разбойничий зов. - Вот и славно! - воскликнул предводитель зеленых кафтанов . - Бьюсь об заклат, сэр, что вы на своем веку немало постреляли дичи... Браться! - обернулся он к своей ватаге. - Запомните эти звуки, и пусть всякий, кто их услышит, без промедления поспешит на призыв этого рыцаря. Потом Руфус дал знак перейти к дележу добычи, и разбойники в один голос взревели "ура!". Сам он остался безучастным среди всеобщего оживления. Наклонившись к стрелку, рыцарь негромко спросил: - А как вы разделите все это добро? - По справедливости, - ответил Руфус. - У нас есть выборный казначей, который старого следил за этим. Десятая часть отходит Церкви. Часть пойдет вдовам и сиротам павших при осаде, еще часть - неимущим. То, что останется, пополнит неприкосновенную казну братства и будет распределено между лесными братьями согласно их положению и заслугам. Все останутся довольны... - Охотник поднялся. - Что то меня тревожит наш причетник. Прежде он никогда не пропускал такого важного дела, как дележ. Боюсь, с нашим весельчаком что-то случилось. - Надеюсь, что это не так, - сказал рыцарь, присоединяясь к стрелку. - Я перед ним в долгу за веселую ночь, проведенную в келье. Отправимся к замку и поищем его там. В эту минуту громкие крики разбойников возвестили, что тот, о ком тревожился Руфус, собственной персоной появился на опушке леса. - Дорогу, дорогу, дети мои! Ваш духовный отец о вас не забыл! Он вернулся - и не с пустыми руками, а со знатной добычей! - Громкий голос монаха перекрыл хохот и свист ватаги. Каждый уже получил свою долю добра, а прочее казначей перенес в укромное место. Мало-помалу разбойники начали разбегаться, поляна постепенно пустела. Отшельник же тем временем медленно и важно приближался к дубу ; одной рукой он придерживал оттопыренный карман своего зеленого кафтана, а в другой у него была зажата ременная подпруга, конец которой захлестывал шею Кроули. Багровое лицо монаха заливал пот, а рот до ушей растягивался в ухмылке. - Отче! - прищурившись, воскликнул Руфус. - Ты, как я погляжу, уже с утра исхитрился промочить горло?Кого это ты приволок сюда, скажи на милость? - Огнем и мечом добыл я этого пленника, - провозгласил причетник из Компенхерста, - Ну, я уж если по правде, то луком и алебардой. Я спас его от адской жаровни, а не то вышел бы из него запеченный тощий петух. - Грязной ладонью монах смахнул пот со лба, однако подпругу не выпускал. - И вот ведь беда - никто обо мне и паршивенькой баллады не сложит. - Пóлно тебе дурака валять. Скажи лучше, что нам с ним делать? Старик едва дышит. - Как это что? - вскричал монах - А выкуп?! Я спустился чуть не в самую преисподнюю, рискуя жизнью. Дай , думаю, погляжу, не уцелела ли там бутылочка - другая подогретого винца. А вокруг такое творится, что хоть святых выноси! Дым, жарища несусветная... Ну, значит, вскинул я на плечо бочонок испанского и иду себе мирно. Вдруг вижу - крепкая дверь, а в ней снаружи ключ .Думаю, должно быть, перепуганный слуга сбежал и ключ в замкé позабыл. Вхожу - ничего, кроме крыс да ржавых цепей. А тут этот старый сморчок как завопит, как замечется, ну чисто летучая мышь... Одним словом, сдался он мне в плен. Я велел ему погодить, а сам пропустил глоток - другой, и тут все вокруг заходило ходуном, стены затряслись, понесло чудом... Я бочок под одну руку, нечестивца под другую и - бежать! Едва успели выскочить... - Вижу, - проговорил Руфус, - что бочонок наполовину пуст, а еврей наполовину мертв... Скажи, Кроули, что там случилось на самом деле? - Я ни слова не слышал из того, что говорил монах. - Врешь, негодник, - наступившись, оборвал его послушник. - А кто клялся отдать все свое состояние нашему ордену, лишь бы я тебя вытащил из подземелья? - Совсем с памятью уже плохо! - встревожился пуще прежнего Кроули. - Не могу ничего припомнить. - Ну и плут! Нет, стоит тебя проучить за такое наглое вранье! - Причетник придвинулся к Кроули, взмахнул алебардой и уже собирался пустить ее в ход, но Черный Рыцарь перехватил его руку и сжал железной хваткой. Монах рассерженно воскликнул: - Не суйся не в свое дело, сэр рыцарь, а не то я отучу тебя от эдаких манер! - Погоди, отче, - примирительно произнес Черный Рыцарь. - Остынь немного. Ведь ты знаешь, что я тебе друг... Пусть Руфус решит, как поступить с Кроули. Старика надо бы прежде накормить, он едва держится на ногах. А у нас с тобой осталось слишком мало времени, чтобы ссориться. - Ну так ведь, братец, надобно быть поосторожнее, обладая такой силой, - проворчал монах, потирая запястье. Ну да ладно. Мир вам всем! Покончим с ссорами. - Вот и отлично! - воскликнул Руфус. - Сними с еврея петлю, отшельник, и ступай с ним к братьям. А ты, старый хитрец, отдохни и все же поразмысли о выкупе. Мои люди даром жизнью не рискуют. Когда монах увел Кроули с поляны, Черный Рыцарь вполголоса спросил у Руфуса: - Считал ли ты, скольких пленников нам удалось захватить у Реджинальда де Бефа? И кто эти люди? Мне ведомо только то, что рыцарю Люциферу со слугами удалось ускользнуть... - Думаю, недолго осталось ему гулять на воле, сэр Черный Рыцарь. Я велел моим братьям пуститься по его следу, - отвечал Руфус. - А те, что сдались в замке, - трусливая челядь... Правда, есть тут одна случайная птица не из простых. Судя по наряду и убранству коня, щегол спешил к своей даме, да застрял у барона. Эй, парни, приведите нам того важного господина! Два стрелка мигом привели связанного и потрепанного пленника, в котором лишь с большим трудом можно было признать настоятеля Эймера из аббатства Жерво. Аббат старался держаться с достоинством, однако на лице его застыло смешанное выражение оскорбленной гордости, растерянности и страха. - Что здесь происходит, господа? - первым делом сказал Эймер. - Что у вас тут за порядки? Сейчас же снимите с меня эти грязные путы! Это преступление - Так обращаться с высокой духовной особой! - А, вот ты кто! - усмехнулся Руфус. - Святой отец, мне воистину прискорбно видеть, что с вами обращались настолько грубо, что заслужили ваш отеческий упрек. Развяжите его! - Благодарю. - Аббат торопливо поправил свой вконец испорченный наряд. Вежливое обращение предводителя разбойников ободрило его, и он, напустив на себя обиженный вид, обратился к Руфусу: - Ваши люди, сэр, подчистую ограбили меня! Все мои вещи уничтожены, одежда изорвана, пропали перстни, золотая цепь... - Славьте Бога, святой отец, что вас сразу не повесили, - перебил настоятеля Руфус. - Заплатите хороший выкуп - и будете свободны, а иначе ваш монастырь лишится настоятеля. Я слышал, Жерво - аббатство из самых богатых. - Да вы верующие или язычники, господа? - возмущенно возопил Эймер. - Мы люди верующие, при нас постоянно один из слуг Божьих, - успокоил аббата стрелок. - Эй, кликните нашего монаха! Еще не до конца протрезвевший причетник вскоре появился на поляне, на ходу натягивая сутану поверх зеленого кафтана. Слегка пошатываясь, он приблизился к аббату и невнятно пробормотал несколько латинских фраз, из которых аббат разобрал только одну :" Да ниспошлет Господь спасение вашей милости! " - Что за безбожный маскарад! - отшатнулся Эймер. - Добро пожаловать в наши леса! У нас сегодня праздничный день... - произнес причетник и низко поклонился. - Друг мой, - аббат брезгливо поморщился, - если ты действительно духовное лицо, лучше скажи мне, как вырваться отсюда? - Есть только один способ, ваше преподобие, - монах лукаво подмигнул пленнику, - нужно уплатить выкуп. - Но сколько они потребуют? - Понятия не имею. Я тут чело маленький да и в счете не силен. - Отшельник с ухмылкой взглянул на Руфуса. - А не позвать ли нам еврея? Тот мигом все посчитает и назначит цену и за себя, и за аббата, чьи доходы ему куда лучше известны, чем нам... - Неплохая мысль, - заметил предводитель, который явно торопился покончить с этим делом. - Давайте сюда старика. Пока два стрелка ходили за Кроули, остальные разбойники вновь собрались на поляне. Рыцарь с любопытством ждал - вот-вот должна была начаться потеха. - Ты знаешь этого господина? - спросили у старика. Кроули молча кивнул. Сколько нам с него взять, чтобы он не пошел по миру с протянутой рукой? - Я веду кое-какие дела с преподобными отцами - уклончиво начал старик. - Люди они не бедные. Думаю, шестьсот золотых будет достаточно. - Ах ты нечестивая собака! - взвизгнул Эймер. - Откуда мне взять такие деньги? Не слушайте его! Этот еврей так богат, что для него тысяча золотых - Всё равно что старый пенни для торговки овощами. - Вот и решено, - проговорил Руфус. - Настоятель даст шестьсот, а еврей - тысячу... - Я едва не лишился жизни, потерял единственного сына, а теперь у меня отнимают последний кусок черствого хлеба... - Погоди! - Один из стрелков дернул Кроули за рукав. - Постой! У твоего сына длинные волосы и шелковое покрывало, расшито серебряной нитью? - Он! Это был он, позднее дитя моей возлюбленной! - запричитал старик. - Я хотел было послать стрелу вслед храмовнику, но побоялся угодить в омегу . Их кони мчались рядом. - Лучше бы ты так и сделал.... - Кроули едва сдерживал слезы. - Лучше бы ты пронзил Сэму грудь и он бы умер, чем оказаться во власти подлого рыцаря! - Замочите все! - остановил их Руфус, которого горе несчастного отца не оставило равнодушным. - Ты, старик, и в самом деле так беден? Говори честно и не прячь глаза ! Ну да ладно, торговаться здесь неуместно. Без золотых монет тебе все равно не вырвать из когтей Люцифера своего сына. Сделаем так: ты дашь нам такой же выкуп, как и аббат. Ту сотню, что составила бы мою долю, я тебе прощаю. И не теряй времени - отправляйся к замку Темплстоу. Там находится одна из орденских резиденций - храмовники зовут их прецепториями. Мои люди донесли, что подлый рыцарь намерен укрыть твоего сына именно там. Кроули собрался было ответить, но тут аббат Эймер с влажностью перебил его: - Я имею влияние на сэра Люцифера. Если мы с тобой, еврей, поладим, я замолвлю словечко за тебя и твоего сына. Он весьма привлекательный парень, что само по себе великий соблазн для альфы любого звания. Но если ты согласишься пожертвовать святой святой Церкви часть своих сбережений... Руфус отвел старика в сторону и тихо шепнул : - Кроули, довольно тебе недостойно хитрить и лгать. Что тебе дороже: Сэм или сундуки с золотом, которые тебе все равно не унести на тот свет? Мне ли не знать, что камень в саду твоего дома в Йорке скрывает потайной ход в некий сводчатых подвал... Мы ведь с тобой старые знакомые. Ты помнишь йомена по имени Дик Самострел, которого твой сын выкупил из тюрьмы? Он был болен, и твой сын ухаживал за ним, а когда Дик поправился, ты дал ему серебряную монету на дорогу. Эта монета сберегла тебе целых пятьсот золотых, старик... Не бойся меня. Но помочь тебе я не смогу - на этот раз мои стрелы не достигнут цели. Сейчас я договорюсь с аббатом, а ты действуй смело и рассудительно. - Помоги мне, Дик! - Старик побледнел. Руфус обернулся к настоятелю. - Аббат Эймер, - строго произнес он. - Я слышал, что ты хоть и не чужд земным радостям, но осуждаешь жестокость и распутство. Кроули готов облагодарить тебя, если ты поможешь ему убедить своего приятеля -храмовника отпустить парня на волю. Аббат достал из кармана своей изорванной одежды коробочку с письменными принадлежностями и монастырской печатью и торопливо набросал на листе пергамента короткое послание. Положив печать он пояснил: - Возьми это письмо, Кроули. Оно послужит тебе охранной грамотой в Темплстоу и поможет добиться освобождения сына. Но смотри, не обмани меня! И помни: Люцифер не из тех, кто что-то либо делает даром. Черный Рыцарь терпеливо ждал подходящего момента, чтобы, в свою очередь, проститься с разбойниками. Руфус и Черный Рыцарь расстались добрыми приятелями. Рыцарь, сев на своего могучего коня, направил его на тропу, вьющуюся среди зарослей.