Неприступный

Внутри замок Конингсбург выглядел еще древнее, чем снаружи. Череда крутых ступеней вела к темному проходу в южной стене главной башни. Только миновав этот проход и поднявшись по еще одной каменной лестнице, можно было попасть в третий, жилой ярус. Оба нижних этажа служили кладовыми и погребами, туда почти не проникал свет, а попасть в них можно было только с помощью деревянной приставной лестницы. Именно таким сложным и запутанным путем короля Ричарда и Дина Винчестера ввели в круглый зал, занимавший почти весь третий этаж. Пока они поднимались, юноша наглухо закутался в длинный плащ, чтобы скрывать свое лицо от отца до той минуты, когда король подаст ему знак. Вокруг массивного дубового стола собралось около дюжины именитых саксов, приглашенных из окрестных графств. Все они принадлежали к знатнейшим родам, но были людьми пожилыми. Саксонская молодежь чаще всего следовала примеру Дина и нарушала многие традиционные преграды, разделявшие побежденных саксов и победителей - норманнов - как в одежде, так и в поведении. Эти же охваченные унынием и скорбью седоволосые бородачи, все как один в долгополых черных плащах, скорее походили на древних воронов, слетевшихся оплакивать былое величие и славу предков. Седрик с молчаливого согласия прочих был назначен распорядителем, хотя внешне не выделялся. Как только Черный Рыцарь вступил в зал, сакс поднялся и церемонно приветствовал его. Ричарду подали серебряный кубок с вином, и король, хорошо знавший саксонские обычаи, приподнял его над головой и со словами " Пью за здоровье!"осушил до дна. Лишь после этого он поклонился присутствующим. Такая же честь была оказана и Дину, однако юноша лишь молча пригубил вино и низко склонил голову, опасаясь, что его выдаст голос. Когда этот ритуал был исполнен, Седрик провел важных гостей в небольшую часовенку , устроенную в глубокой нише внешней стены главной башни. Свет проникал сюда только через узкую щель бойницы, в полумраке пылали два факела, бросая багровые дымные отсветы на своды часовни, на сложенный из камня алтарь и грубо сработанное из известняка распятие. Перед алтарем был установлен дубовый гроб, по обе стороны которого коленопреклонные монахи с благочестивым видом перебирали свои четки и вполголоса бормотали молитвы. За эту беспрерывную заупокойную службу матушка покойного Марка внесла щедрое пожертвование в монастырь Святого Эдмунда, и вся братия, за исключением хромого звонаря, прибыла в Конингсбург. Шестеро монахов постоянно находились при усопшем, прочие бродили по замку, следя за тем, чтобы какой нибудь не очень трезвый мирянин не нарушил покой Марка. Ричард и Дин вошли в часовню следом за своим провожатым. Здесь Седрик Сакс остановился и с торжественным видом указал на гроб. Все трое набожно перекрестились. Затем Седрик подал знак следовать за ним, поднялся на несколько ступеней и беззвучно приоткрыл дверь в крохотную молельню, смежную с часовней. Здесь было куда светлее - сквозь окно, обращенное на запад, лился поток солнечных лучей, озаряя почтенную пожилую даму, чьи лицо и фигура все еще хранили следы былой красоты. Траурное платье и черная накидка оттеняли белизну высокого лба и пышность светло - русых распущенных волос. Заплаканные фиалковые глаза были полны глубокой печали и смирения. На каменном пюпитре перед дамой лежали распятие из слоновой кости и старинный молитвенник. - Эдит, - обратился к хозяйке замка Седрик Сакс, постояв с минуту в почтительном молчании, - позволь представить тебе гостей, прибывших разделись твое горе. Об этом доблестном рыцаре я тебе уже говорил - он мужественно сражался, что бы выручить из плена всех нас и того, о ком мы сегодня так горько скорбим... - Благодарю рыцаря за храбрость, - тихо произнесла леди Эдит, - хоть Господь и не сохранил жизнь моего сына... Также благодарю рыцаря и его спутника за то, что в горькие часы скорби они не оставили вдову Аделинга и мать Марка. И надеюсь, что мой добрый родственник Седрик сделает все, чтобы вы оба остались довольны нашим гостеприимством... Винтовая лестница привела всех троих в зал не меньших размеров, чем тот, в котором Черный Рыцарь и Дин ранее обнаружили Седрика. Это помещение занимало весь четвертый этаж замка, и едва двери его приоткрылись, как оттуда донеслось негромкое многоголосое пение. Здесь собралась женская часть знатнейших саксонских семейств. Пока одни распевали древние погребальные гимны, другие были заняты вышиванием шелкового покрова для гроба Марка и плетением венков - для этого сюда принесли корзины с различными живыми цветами. При появлении незнакомцев молодые девушки начали переделываться и оправлять траурные наряды, однако пожилые дамы их сразу же одернули. Сэр Кастиель, который находился здесь же, поначалу не обратил ни малейшего внимания на новых гостей. Увидев возлюбленного, Дин лишь огромным усилием воли заставил себя не упасть перед ней на колени. Кас был бледен и печален. Когда же Черный Рыцарь, его спутник и Седрик приблизились, он сдержанно кивнул. Сакс тут же шепнул им, что скорбь его воспитанника особенно велика, ведь Марк считался его женихом. Познакомив гостей с замком, Седрик проводил обоих в отведенные им покои. Он уже собрался было покинуть их, однако Черный Рыцарь удержал его, сказав: - Позвольте напомнить вам, благородный Седрик, что, когда мы расстались в лесу, вы дали мне обещание в благодарность за ваше освобождение оказать любую услугу. - Я никогда не отказываюсь от своих слов, сэр рыцарь, - Седрик нахмурился, - но в такую печальную минуту... - Это правда, - остановил сакса король, - но время не терпит... Мне кажется, что, предавая земле прах благородного Марка, мы должны похоронить вместе с ним некоторое предрассудки и совершенные ранее несправедливости... - Сэр рыцарь! - догадываясь, о чем может пойти речь, воскликнул Седрик. - Надеюсь, что услуга, о которой вы просите, относится лишь к вашей особе. В делах, затрагиваюших честь моего дома, вмешательство постороннего кажется мне не совсем приемлемым. - Я и не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, - со спокойным достоинством ответил король и добавил: - До тех пор, пока вы сами не согласитесь, что я имею на это некоторое право. До сего дня вы знали меня как Черного Рыцаря, теперь же я открою вам мое подлинное лицо! Рыцарь откинул капюшон плаща, который до этой минуты оставлял его лицо в тени . - Ричард Львиное Сердце!.. - пробормотал Седрик, отступая в величайшем изумлении. - Да, благородный Седрик, я английский король. И самая заветная моя мысль, самое сильное желание - видеть сынов Англии, к какому бы народу они не принадлежали, живущими в мире... Но я вижу, ты, сакс, и не думаешь преклонить колено пред твоим государем? - Перед норманнской кровью мои колени никогда не преклонялись, - упрямо ответил Седрик. - Я всегда отдавал должное твоей храбрости и многим другим достоинствам. Но я знаю также и то, что твои права на английскую корону сомнительны... - Я пришел сюда не затем, чтобы спорить о моих правах, сакс, - спокойно произнес Ричард. - Оглянись вокруг, сэр Седрик, и назови имя того, кто готов был бы поспорить со мной за корону нашей державы! - И ты, государь, явился сюда только для того, чтобы задать мне этот вопрос?! - Ошибаешься , - возразил Ричард. - Клянусь святым крестом, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Я пришел в полной уверенности, что один благородный человек может положиться в бою на другого, не опасаясь предательства... А теперь вернемся к моей просьбе. Я выскажу ее так же прямо, как ты только что отказался признать во мне законного короля. Верни ему свою родительскую любовь и отчий дом. Скажу по чести, в вашем примирения я и сам заинтересован, ибо Дин - мой преданный друг и приближенный. Твой шаг немало поспособствует прекращению распрей между моими подданными. - Это... это Дин? - спросил сакс, оборачиваясь к спутнику короля. - Отец! - вскричал Дин. - Прости меня! - Прощаю, единственный сын мой! - Голос Седрика предательски дрогнул, однако через секунду вновь окреп, и в нем появились суровые нотки: - Выслушай меня. Я дал слово рыцарю - норманну и выполнил обещание... Однако скажу тебе прямо: если хочешь быть сыном Седрика Сакса, больше не носи в моем доме пестрых норманнских нарядов да шапок с перьями. Потомок славного саксонского рода не должен рядиться, как заморский павлин... Молчи! Я догадываюсь, о чем ты хочешь просить меня... И думать забудь об этом! По крайней мере до тех пор, пока в течение двух лет сэр Кастиель будет носить траур по своему жениху. Таков обычай, и все наши саксонские пращуры перевернулись бы в своих гробах, если бы мы, вопреки древнему закону, объявили о новом союзе, еще не предав земле прах того, кто был поистине достоин ее руки. Дух благородного Марка не мог бы обрести покоя... Седрик не успел завершить свою речь. Дверь распахнулась, и в следующее мгновение на пороге возник не кто иной, как покойный хозяин Конингсбурга - бледный, осунувшийся, с помутившимся взором. Длинный саван, волочащийся по каменным плитами пола, делал его похожим на привидение, только что выбравшееся из могилы.