Настоящее
Всю ночь Квон Сора промучилась мыслями о Чхве Ёнджэ. Высокий, с крашенными светлыми волосами, слегка грубый юноша жил вместе с ней уже вторую неделю. И отравлял ей жизнь своим присутствием. Вовсе не громкая музыка по ночам злила Сору, и не ревность к пушистому Мао. А чувства, которые она испытывала к юноше. Она не должна так себя чувствовать, это не правильно, так, в конце концов, нельзя.
— Аджумма? — Ёнджэ вышел из своей комнаты, потягиваясь и слегка прихрамывая на здоровую ногу, зашел на кухню.
Услышав голос парня за спиной, Сора обернулась, и на секунду залюбовалась блондином. Густые светлые волосы мягко переливались при свете лампы, и Квон очень хотелось ощутить их шелковистость своими ладонями. Почему-то она была уверена, что они мягче турецкого шелка: нежные и бархатные. Белоснежная кожа вызывала легкую зависть, и странную нежность, ей хотелось погладить его щеки, пухленькие и такие же мягкие. Ёнджэ напоминал ей маленькую выдру, деловитую и страшно серьезную.
— Аджумма, вы кормить меня будете?!
Аджумма. Это слово резко ударило по слуху. Да, Квон Сора не молодая «козочка», с которой стал бы флиртовать юноша. Она давно разменяла третий десяток лет, не стара, но и молодой, по сравнению с белокурым Чхве, не назовешь.
Вздохнув, Сора отвернулась от блондина, она не тешила себя иллюзиями, что Ёнджэ мог бы влюбиться в нее. Но все равно было больно.
Встряхнув волосами, Квон хмуро наложила Ёнджэ сваренный рис и поставила перед ним. Блондин молча уставился в свою тарелку, моргнул пару раз, затем с возмущением уставился на женщину.
— И все?
Сора, привыкшая завтракать рисом и морской капустой, напрочь забывала, что теперь в ее доме живет молодой и полный сил парень, организм которого требует еды тяжелее риса и овощей.
— Аджумма, я понимаю серые будни женщины среднего возраста, но, черт возьми, я еще молод, из-за недоедания у меня слабеет иммунитет, а от нехватки кальция ломаются кости! — возмущенный блондин вскинул загипсованную ногу на стол и тут же взвыл от боли.
Квон вздрогнула от болезненного стона Ёнджэ, сморщилась и вздохнула. От отказывающегося от любой помощи блондина не осталось и следа. Парень наглел, хамил, пользуясь своим положением пострадавшего, вертел Сорой, как мог.
— Аджумма! — на глазах Ёнджэ блестели слезы, лицо слегка покраснело, губы подрагивали.
Теперь он выглядел беспомощно, Квон снова вздохнула.
— Вечером куплю мяса, но готовить будешь сам.
Чхве просиял и поспешно закивал белокурой макушкой. Хмыкнув, Сора едва удержала порыв погладить Ёнджэ.
— Вчера пришло письмо из твоего колледжа. Они просят внести оплату.
Взгляд блондина померк, ковыряясь в своей тарелке, он кивнул.
— Я бросил учебу, не за что платить!
Промычав, Ёнджэ продолжал водить ложкой по тарелке.
— А как же образование? Чем ты будешь заниматься в жизни?
— Я буду музыкантом, буду писать песни и выступать по миру…
Юношеский максимализм во всей красе, мечты о золотых горах и безоблачном будущем. В далеком прошлом, когда Соре было столько же, сколько и блондину, она так же, как и он, мечтала о сцене, о бурных овациях, о музыке, создании истории. Но мир не так безоблачен и чист, как кажется юным подросткам. Этот мир слишком погряз в разврате, и там совсем не место для чистых людей.
— Музыка?
Глянув в сторону забытой Ёнджэ гитары, Квон вздохнула. Воспоминания о юности больно жалили сердце, и сжимали легкие в приступе страха.
— Да, в следующем месяце, как снимут гипс, я пойду на прослушивание и съеду от вас, аджумма.
— Прослушивание, значит.
Её руки слегка подрагивали, но блондин, охваченный своими мечтами, не замечал надвигающуюся истерику.
— Айдолом…
Тихий шепот. Сора уже практически задыхалась, резко хлопнув ладонью по столу, она вскочила. Дрожа всем телом, смотрела на блондина, с трудом сдерживая слезы.
— Ты…ты…хочешь пройти прослушивание…прослушивание?
— Аджумма, что с вами?
— Ничего… Ничего… Мне, мне пора на работу.
***
Мгновения молодости, и та забытая ранее боль пролетали в сознании Соры, словно комета, оставляя за собой пыль из прежней боли и страха.
На работе все валилось из рук, сотрудники были слишком поражены состоянием начальницы, отвечающей невпопад, приходящей в ярость без какой-либо причины, она пугала их.
В бутике было слишком много работы, но Сора не могла собраться с мыслями, застревая в утреннем разговоре и боли из прошлого.
— Забудь! Забудь это дерьмо!
Ругательство, редко звучащее из уст Квон Соры, привело в ужас и без этого перепуганных сотрудников бутика. Она застыла у манекена, громко вздыхала, яростно терла лицо и снова вздыхала.
— Чжиюн! — от крика Соры прибежали консультанты, и испуганные ожидали очередной вспышки упреков и замечаний. Оглядев подчиненных, Квон, сжав кулаки, вздохнула. — Уберите это убожество, — кивнув на манекен, она провела рукой по полкам, где в рядок стояли брендовые сумочки и клатчи. — Это перенесите во второй зал. И попросите Сынми снять, наконец, баннер у входа и заменить на новый.
Раздавая поручения, Сора чувствовала, что успокаивается, прошлое ее больше не коснется, она здесь, и ей больше не больно. Но дрожащие руки предательски выдавали остатки страха.
— Сора?
Голос директора из конца бутика прервал Квон. Она сдержанно кивнула консультантам и направилась в конец зала, в кабинет Кан Джинхёка.
***
— В чем дело? — сев на диванчик перед мужчиной, Сора сложила ладони на коленях и вымученно улыбнулась.
— Я заметил, ты в последнее время другая, — директор встал со своего места и присел на корточки перед женщиной, взяв её маленькие ладони в свои, он нежно провел по коже пальцами и сжал их. — Все в порядке?
— Да, Джинхёк, — вздохнув, Сора улыбнулась, стараясь скрыть от него, что все плохо, что ее сердце раздирают противоречия, а прошлое тянет к ней свои грязные руки. — Все в порядке.
— Точно? — мужчина провел подушечками пальцев по щекам Квон, и мягко коснулся ее губ.
Сора вздрогнула, от его прикосновений сердце забилось где-то в горле, а руки мелко задрожали.
Страхи вернулись и накрыли ее новой волной, мешая дышать, мешать жить.
— Оппа, можно я переночую сегодня у тебя?
Пора прекратить этот страх, преодолеть себя и стереть абсурдную привязанность к Ёнджэ.
— Раньше ты не хотела.
— Это было раньше. Давай проведем этот вечер вместе? Встретим рассвет? Оппа? — жалобно смотря на мужчину, Сора молила его снова пробудить в ней те трепетные чувства, помочь справиться, забыть боль и вместе с этим самого Чхве.
— Почему? Почему именно вечер? Когда можно провести вместе весь день.
